Геометрия жизни...
Глубокой осенней ночью, он стоял, широко расставив ноги, прислонившись к стене, в мерно покачивающемся вагоне метро, несшем его в никуда. Стоял, зарывшись лицом в ладони и закрыв глаза, - в голове в бешеном ритме носились мысли... Словно орда голодных скарабеев, шурша лапками и панцирями, они копошились, бесновались, сталкивались, совались куда попало и грозили прямо здесь и сейчас разорвать его бедную черепушку на много маленьких кусочков, которые никто бы и не подумал собирать... Да и зачем?! В этом глупом, безумном и таком сложном мире... Боги, ну почему все должно быть ТАК сложно!?
Вспомнил детство и подумал, что, наверное, тогда еще, интуитивно, ему нравились круги - своей гармоничной законченностью, совершенством и успокоенностью... нравились квадраты - четкостью линий и ясностью границ... нравились прямые - символы бесконечного движения и неограниченного развития... но, казалось, он очень и очень давно ненавидит всем сердцем, искренне и по-злому, треугольники - эти гадкие, скользкие, убийственные создания... Да будь проклят их придумщик, и пусть вечно живет он в этом мире и мучается, глядя на работу своих детищ...
Мимо пронеслась одна из многих платформ, у которой ему не суждено было остановиться.
Он поднял глаза и невидящим взором уставился в окно на мерцающий мрак. Боги, ну почему все должно быть так дьявольски... нет, хуже - человечески сложно?! Любить и быть любимым - не это ли истинное счастье, не это ли высшая награда? Да, так и есть... НО!.. лишь в том случае, когда в формуле любви ДВЕ составляющие... Иначе сказка превращается вначале в трагикомедию положений, а затем и в жутко циничную мелодраму с неизменным отсутствием хотя бы пародии на хэппи-энд. Каково это - любить одну и быть любимым другой?.. Как же это страшно... Нет, в своей недолгой жизни он был уже участником подобных фигур... и не раз... но впервые он осознавал себя вершиной треугольника, а не одним из его оснований...
Что делать?.. Как вести себя?.. Быть с Любящей, дарить ей тепло и ласку, заботиться и... лицемерить? Каждый раз, обнимая, целуя ее, осознавать, что все мысли его о другой!? Или же отвергнуть ее и бороться за Любимую? Бежать, спешить, обгонять время и отталкивать людей... и делать ее жизнь невыносимой от давящей настойчивости?! Нет ответа... и никогда не было...
За окном проплыла еще одна безостановочная станция.
Он шумно выдохнул и с силой сдавил виски - казалось, сейчас он отдал бы все - свою жизнь, или даже душу, кому угодно за ответ на свои вопросы... или хотя бы за бутылку водки... чтобы они отстали от него... хотя бы на полчаса... Он горько усмехнулся и с издевкой произнес в пустоту:
- Ну где же ты, Царь Тьмы? Приди, родной, и возьми мою долбаную бесценную душу! Или ты, Бог стада своего, приди, пролей свет Истины на раба твоего... - Он с вызовом посмотрел куда-то наверх и, фыркнув, покачал головой. - Ты знаешь, что сходишь с ума? Боги...
Вдруг в голове, ярким огоньком освещая темные подземелья, засветилась мысль, простая и безумно привлекательная в этой своей первобытной, беспощадной простоте... И в тот же момент он понял, что с самого начала знал этот ответ - быть может он был не из тех, который одобрили бы люди, окружавшие его или существующие в обществе горе-моралистические нормы, но уж точно самый верный и по-своему изящный в красоте разрешения всех проблем... Ну что мешало ему раньше увидеть его свет? Как же просто... как все просто...
Он улыбнулся. Возможно, впервые за последние несколько дней и, сложив руки на груди, откинулся на дверь вагона. В голове наступила блаженная тишина, нарушаемая лишь несмелым шорохом забившихся по темным углам скарабеев, почуявших неладное. Он улыбался все шире и, наконец, негромко запел чуть сухим, подхриповатым голосом:
- Золотыми кольцами
Струны на моей гитаре вьются.
Как мечтал по жизни я
На парашюте с неба звездануться.
Но моя земная мама
Говорила: "Никда не деться.
Самолет твой на ремонте,
Самолет безоблачного детства...
А в голове горел ровный свет освобождающей мысли: "А знаешь, все ведь не так уж и плохо... Если приглядеться, то свет в конце туннеля - это всего лишь головной фонарь встречного поезда... "
Он смотрел в окно на две ровные поблескивающие колеи, грозящиеся разбежаться в разные стороны, но упорно несущие поезд вперед... К концу?.. К освобождению!..
Состав пронесся мимо конечной станции прямиком в депо и на полной скорости врубился в отбойник, превращая головной вагон в груду искореженного металла, а кабину машиниста в кровавое месиво, в котором разом бесследно исчезли три судьбы... Безысходность?.. Выход!..