«Красная чума» и белый терроризм (1918 - 1942)
Д.И.Зубарев
Идеологи
В марте 1918 г. Зинаида Николаевна Гиппиус, по паспорту Мережковская, в карточке на которую, хранившейся в департаменте полиции, стоит крупная надпись «террористка», - написала стихотворение:
Мы, умные, - безумны,
Мы, гордые, - больны,
Растленной язвой чумной
Мы все заражены1.
В прозе эта же мысль выражена ею несколько ранее, в дневниковой записи от 7 февраля 1918 г.: «Сейчас мы опаснее, чем когда-либо, опасны для всего тела Европы. Мы - чумная язва. Изолировать нас нельзя, надо уничтожить гнездо бацилл - выжечь, если надо»2. Прошел всего год с того дня 2 марта 1917 г., когда была свергнута самодержавная русская монархия, воспринимавшаяся Гиппиус и людьми ее круга как источник всякого политического зла. Но та власть, которая установилась в России, была, с их точки зрения, много хуже того, что было до марта 1917 г., что и сформулировано достаточно ясно и в стихотворении, и в прозе.
Террора дореволюционного, направленного против тирана и его слуг, уже недостаточно. Налицо некое массовое и заразное политико-психологическое заболевание, с которым надо бороться, уничтожая бациллоносителей. Вот примерно с таким диагнозом, поставленным значительной части народов России, подверженной влиянию большевизма, - с диагнозом «красная чума» они покинули Россию и, покинув ее, стали думать, как же бороться с этим недугом и во имя чего. Сама Гиппиус и ее муж Д.С.Мережковский отвечали на этот вопрос по старинке, как и до революции: они были борцами с Антихристом3 и отвечали: «Мы за Христа против большевистского Антихриста». Вся надежда возлагалась на Воина Христова.
Под Воином Христовым понималась личность вождя, на которого в то или иное время возлагались надежды на сокрушение большевизма. Такими вождями последовательно были: Л.Г.Корнилов, Б.В.Савинков, Ю.Пилсудский, Б.Муссолини и после 22 июня 1941 года Гитлер, хотя лично он был обоим супругам несимпатичен. Такую идеологему антибольшевистского террора мы назовем «террор апокалиптический».
Иную разновидность террористических умонастроений представляло собой мировоззрение знаменитого русского журналиста Александра Валентиновича Амфитеатрова, тоже в прошлом двенадцать лет проведшего в кругах самой активной революционной эмиграции, близкого друга Г.А.Лопатина и В.Л.Бурцева. В течение трех лет (1910-1913) Амфитеатров был ближайшим соседом и постоянным собеседником лидера эсеровской партии В.М.Чернова. Оба жили в итальянском местечке Феццано, были там единственными русскими политическими эмигрантами.
Амфитеатров, в отличие от Гиппиус, значительно изменился по сравнению с дореволюционной эмиграцией. После событий 1914-1920 гг. он и слышать не хотел о социализме, интернационализме и даже о демократии. Эти слова стали для него проклятыми. «Святая Русь», «Дом Пресвятой Богородицы» - именно во имя этих ценностей предполагалось уничтожать, желательно поголовно, большевиков, осквернителей святынь. В переписке с людьми, достаточно близкими ему, носители зла определялись простым словом - «жиды».
Удивительно, что подобное мировоззрение Амфитеатров по-прежнему сочетал с революционным пафосом, продолжал клясться именем Лопатина, а организацию эмигрантов, борцов за «Святую Русь» он предлагал построить по образцу «Народной воли», во главе со всемогущим и тайным Исполнительным Комитетом4. Отношение его к антибольшевистскому террору довольно своеобразно. Отказывая большевикам в праве называться людьми, он писал: «На зверей не организуют покушений. На них устраивают охоты или облавы»5. Такую идеологему антибольшевистского террора назовем «террор патриотический».
Совершенно иным было мировоззрение третьего виднейшего идеолога белого террора - Михаила Петровича Арцыбашева. Ни в Антихриста, ни в Святую Русь он никогда не верил. До революции, в отличие от Гиппиус и Амфитеатрова, от революционной эмиграции он был далек, с террористами дела не имел, писал скандальные романы, а все свободное от писательства и лечения время (он был полуслеп, плохо слышал и рано заболел туберкулезом) отдавал игре на бильярде. После Октября он шесть лет безвыездно жил в Москве, не имея никаких контактов с большевистскими печатными изданиями.
Тем удивительнее для его читателей, составивших себе о нем представление до 1917 г., было его преображение, когда в сентябре 1923 г., появившись в Варшаве, он стал в газете «За Свободу!» регулярно печатать свои «Записки писателя», пронизанные яростным отрицанием советского строя, который он за шесть лет хорошо узнал, и содержавшие открытые, пугавшие даже Б.В.Савинкова (этот факт вообще нужно оценить) призывы к террору - и против носителей большевизма, и против его защитников. В частности, одним из тех лиц, которых он предлагал уничтожить, был М.Горький. «За это - пуля в лоб, одна расплата!»6 - именно так кончалась его статья о Горьком, опубликованная в феврале 1924 г.
В чем же состояла суть идеологемы Арцыбашева? Суть ее была в том, что он отрицал и теорию, и практику коммунизма в силу своего глубочайшего пессимизма. Если можно сказать, что любимой книгой Священного Писания для Гиппиус, Мережковского и, пожалуй, для Савинкова был Апокалипсис, то Арцыбашев был и на всю жизнь остался человеком Экклезиаста. Он верил только в то, что человек, любая личность, обречена на Земле страданию и смерти. И коммунисты, во имя вздорной сказки о грядущем рае земном убившие миллионы людей и отнявшие свободу у остального населения России, казались ему невиданными в истории человечества лжецами и обманщиками. Такую разновидность идеологии белого террора назовем «террор экзистенциальный»7.
Организации
Остановимся на трех из них. Савинковский «Союз защиты Родины и Свободы», основанный в 1918 г., был воссоздан в Варшаве в 1921 г. (с добавлением эпитета «Народный») просуществовал до августа 1924 г., до знаменитого савинковского выступления на московском показательном процессе, когда он отказался от борьбы с большевиками и признал советскую власть. Эта организация довольно известная, о ней написаны книги, поставлены фильмы. Обратим внимание только на несколько интересных обстоятельств.
Прежде всего, это традиционное савинковское невезение как террориста, преследовавшее его после февраля 1905 г., после последнего его успешного дела - покушения на великого князя Сергея Александровича. Савинкову не везло фатально. В 1918 г. он отправился руководить восстанием в Рыбинск - Рыбинское восстание провалилось, зато Ярославское, где он не участвовал, победило.
Можно предположить, что если бы он поехал в Ярославль, то провалилось бы Ярославское восстание, а Рыбинское победило. В 1922 г., получив огромные средства от «Торгово-промышленного комитета», он решил уничтожить первую советскую политическую делегацию в Европе, приехавшую на конференцию в Геную. Делегация состояла из наркома иностранных дел РСФСР Г.В.Чичерина и председателя Совнаркома Украины Х.Г.Раковского. Два месяца охоты по Европе, огромные денежные затраты, - и никаких результатов.
Вообще, люди, собравшиеся в савинковском Союзе, были довольно оригинальные. До 1917 г. собраться вместе они никогда не могли: с одной стороны, сам Савинков и его ближайший соратник А.А.Дикгоф-Деренталь (участник убийства Гапона). А с другой - савинковский соученик по варшавской гимназии, бывший следователь по особо важным делам В.Г.Орлов, который до 1917 г. мечтал увидеть Савинкова на виселице, а также капитан синих кирасиров, привилегированного придворного полка, стоявшего в Гатчине, Георгий Эльвенгрен и, наконец, коммерсант и отставной британский разведчик Сидней Рейли.
Вся эта компания, которая пользовалась поддержкой полицейских служб разных государств (у Орлова были хорошие отношения с Германией, у Савинкова - во Франции), потратила деньги впустую. И Раковский, и Чичерин благополучно приехали из Москвы в Геную, потом вернулись в Москву, сотни тысяч франков были ухлопаны на слежку, бомбы и прочее, а кончилось все это ничем. Больше, естественно, «Торгпром» денег Савинкову-террористу не давал.
Обратим внимание на одно очень интересное обстоятельство, имеющее отношение к нашей теме. Очевидно, для реализации программного тезиса «Народного Союза защиты Родины и Свободы» о поголовном уничтожении коммунистов и их пособников весной 1921 г. в варшавских аптеках было закуплено два килограмма цианистого калия, которым снабжались боевые группы савинковцев, отправлявшиеся в Советскую Россию. Целью было отравление продовольственных складов Красной Армии8.
Ровно через шесть лет, в мае 1927 г., на стол руководителя боевой организации «Российского общевоинского союза» генерала А.П.Кутепова лег поразительный документ, содержавший грандиозный план химической и бактериологической войны против СССР, включавший отравление зерна, предназначенного на экспорт из СССР, доставку в дипломатическом багаже микробов холеры, оспы, тифа, чумы, сибирской язвы, а также боевых газов9. Очевидно, для борьбы с «красной чумой» бубонная чума тоже годилась. Как она должна была отличать большевиков и их пособников от остального населения России, неясно.
Удивительно, что Кутепов не выбросил этого письма, а тщательно и секретно хранил его до своей гибели, то же самое делали и его преемники - опубликовано оно было через пятьдесят с лишним лет. Еще более удивительно, что автором обоих этих планов и 1921, и 1927 г. был один и тот же человек, самое известное имя которого - Эдуард Опперпут. И наконец самое удивительное, в том числе и для меня, долгое время уверенного в обратном, - этот Опперпут и в 1921, и в 1927 г. писал свои проекты совершенно искренне, будучи убежденным белым террористом. Правда, в промежутке (февраль 1922 - апрель 1927 г.) он был секретным сотрудником ГПУ.
И о третьей, самой фантастической организации белого террора, о которой известно меньше, чем о двух предыдущих, - о «Братстве русской правды». Эта организация существовала одиннадцать лет, с 1922 по 1933 г. Основатель ее, «Брат-1» (нужно учесть, что организация была сугубо секретная и в своих печатных текстах категорически запрещала именовать членов по фамилиям, все были занумерованы от единицы до трех-четырехзначных чисел), так вот, «Брат-1» был личностью, известной не в истории политической жизни, а в истории русской литературы.
Это был Сергей Алексеевич Соколов, поэт, писавший под псевдонимом «Сергей Кречетов». Кроме того, он был известен в Москве как адвокат, занимающийся меценатством, а также как постоянный и неудачный соперник В.Я.Брюсова во всем: и в стихотворчестве, и в издательской деятельности (Брюсов был практически хозяином издательства «Скорпион», а Соколов организовал издательство «Гриф» - обратим внимание на «птичью» семантику фамилии, псевдонима и названия издательства, которое все-таки осталось второсортным), и в личной жизни (Брюсов увел у него жену, известную Нину Петровскую). Так вот, внезапно в эмиграции, после событий мировой и гражданской войн, этот Сергей Алексеевич Соколов, ранее большой политикой не занимавшийся, вдруг решил, что он должен спасти Россию, создал организацию, которую называл «Братство русской правды» и в которой стал «Братом 1", и одиннадцать лет издавал удивительный журнал под названием «Русская правда». Всего за эти годы он выпустил около 70 номеров, на 90% заполнив их собственными писаниями.
Придерживаясь стиля ростопчинских афишек, он постоянно изобретал какие-нибудь понятные народу средства для свержения большевизма. Он изобрел четыре «оружия народа»: повсеместная повстанщина, низовой противокрасный террор, вредительство красному аппарату, братская пропаганда. Кстати, о термине «вредительство». Один израильский филолог высказал остроумное предположение, что сам термин «вредительство» следователи ГПУ заимствовали из книги выдающегося ленинградского фольклориста В.Я.Проппа «Морфология сказки»10. Там этим термином именуется одна из функций сказочного героя. Мне же кажется более правдоподобным, что чекисты заимствовали и это слово, и много других слов и фантастических идей, всплывших в бредовом сознании ежовских следователей 1937-1938 гг., именно из писаний «Русской правды», из писаний «Брата 1". Кроме «четырех оружий» борьбы с большевизмом, он изобрел «16 братских способов» для уничтожения антихристовой власти (среди них такие, например: «подпиливай телеграфные столбы, разбивай на них фарфоровые стаканчики, режь проволоку», «народное добро, вывозимое за границу, захватывай и раздавай народу. Что не можешь, жги и уничтожай», «развинчивай гайки на рельсах, порти паровозы, взрывай мосты, пускай под откос поезда, жги нефть, сыпь в колесные масленки песок», «зерно зарывай в землю», «бей стекла во время комсомольских танцулек и зрелищ, кидай туда всякую вонючую дрянь», «громи »ленинские уголки", делай из них отхожее место", «взрывай, уничтожай, порти, мажь дегтем и нечистотами красные памятники»).
Самым замечательным представляется такой способ: «Сделай лук потуже, а к нему стрелы с наконечниками из разогнутого рыболовного крючка. Смажь наконечник стрихнином либо салом с тараканьим ядом. Подстреливай в сумерках из-за угла коммунистов»11.
Поразительно при этом, что в «Братство русской правды» вступали князья (и великие, и светлейшие, и просто), что его поддерживали генералы (такие, как П.Н.Краснов в Европе и Д.Л.Хорват в Китае), именно эту организацию особо благословил на борьбу с большевизмом глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий).
Впечатляет, что этот бред всеми ими одобрялся, и только после смерти Соколова в 1936 г. стало известно о том, что у него была опухоль мозга. Некролог его, написанный генералом П.Н.Красновым, был опубликован в журнале «Часовой», чего удостаивался далеко не каждый русский литератор (это журнал связи бывших участников белого движения). Тем не менее, организация была вполне реальной (хотя, конечно, она о себе воображала больше, чем было на самом деле), получала значительные пожертвования (например в 1930 г., сразу после открытия Мавзолея Ленина, получила на его взрыв деньги из США12, но Мавзолей не был взорван, деньги были потрачены, и больше дотаций не поступало).
Исполнители
Первый и самый знаменитый белогвардейский террорист - девятнадцатилетний Борис Коверда, застреливший в июне 1927 г. на варшавском вокзале полпреда СССР в Польше П.Л.Войкова. Устойчивое мнение, что Коверда - монархист, отомстивший Войкову за убийство царской семьи, опровергается фактами. Они таковы: отец, Софрон Коверда, в 1921 г. выступал в Варшаве на вторых ролях в савинковской организации, где монархистов на дух не выносили. Сам Борис, гимназист-второгодник, исключенный из выпускного класса виленской гимназии за прогулы, на вопрос суда, кто он по национальности - русский или белорус, ответить не сумел, что для монархиста вещь невозможная13. Наконец, все сомнения развеивает автограф Коверды, датированный июлем 1927 г., - его письмо из варшавской тюрьмы, обнаруженное итальянской исследовательницей Эльдой Гарэтто. Оказывается, наш монархист в год покушения писал по новой, то есть советской, орфографии14. Если вспомнить ту ожесточенную орфографическую войну, которую вела монархическая эмиграция (даже «Советский Союз» запрещалось писать с прописных букв), вопрос о монархизме Коверды снимается. Естественным мотивом покушения мог быть отказ Войкова в разрешении ему на въезд в СССР, которого он добивался.
Очевидно, Коверда хотел поменять свою плохо складывавшуюся судьбу: места себе в Польше он найти не мог. Много говорит и ответ на вопрос о круге его чтения, данный на суде: «Я читал статьи Арцыбашева»15.
Исполнитель номер два: Виктор Александрович Ларионов. Офицер-артиллерист. С ноября 1917 г. в Добрармии, участвовал в самых первых боях, еще до Ледяного похода. Марковский полк. Три года войны. Галлиполи. В мае 1927 г., когда Кутепов начал формировать боевые группы для заброски в СССР, он в первой тройке отправлен в Ленинград. Не найдя более важной мишени, бросил гранату в здание партийного клуба на Мойке, в первую попавшуюся аудиторию (там шла лекция об американской философии): 26 человек ранено.
Группа благополучно вернулась в Финляндию. Ларионов, в отличие от двух других членов тройки, Соловьева и Мономахова, погибших соответственно в 1927 и 1928 гг., больше в СССР не ходил и стал единственным террористом, вернувшимся оттуда живым. Писал мемуары, учил эмигрантскую молодежь стрельбе и динамитной работе, высылался из Финляндии (по требованию СССР) и из Франции (за прогерманскую ориентацию), осел в Берлине, занялся журналистикой16. Об одной из его статей мы еще скажем.
«Большой террор» и белые террористы
Убийство С.М.Кирова и последующее катастрофическое развитие событий в СССР было встречено нашими героями со смешанным чувством восторга и досады. Восторг вызывали сам факт начала террористической борьбы в СССР и убийство одного из вождей большевизма. «Национальный союз нового поколения» (будущий НТС) тут же заявил, что это его рук дело. Досаду же вызывали сообщения, что по многочисленным делам о покушениях привлекаются не народные мстители за Святую Русь, а те самые большевики, которые не успели стать их жертвами, - начиная с Г.Е.Зиновьева и Л.Б.Каменева.
Теперь не было никакого смысла прилагать так много сил, чтобы ликвидировать какого-нибудь наркома, маршала или полпреда: Сталин это делал сам и значительно быстрее. Тогда, чтобы еще больше раскачать советский корабль, стали прибегать к акциям, которые на жаргоне спецслужб называются «активными мероприятиями», а на нормальном русском языке - фальшивками.
Типичный пример - так называемое «Письмо летчика Благина», опубликованное в варшавском еженедельнике «Меч»17. Напомню, что Николай Благин, будучи пилотом самолета, эскортировавшего самолет-гигант «Максим Горький», 19 мая 1935 г. врезался в его крыло, что вызвало катастрофу и гибель 47 человек и самого Благина. Так называемое «Письмо» не содержит ни одного факта из биографии Благина, на одного имени его близких, зато оно содержит полный набор тезисов из тогдашней программы НСНП, в том числе тезис о заразной бацилле в теле человечества и о жидах-коммунистах. Текст снабжен требованием размножить его и показать знакомым, что делает сочинение типичной листовкой, предназначенной для распространения в СССР.
И печальным свидетельством удручающего уровня нашей исторической науки является факт, что солидный исторический журнал «Родина» перепечатал этот текст без всякой попытки его критики, точно так, как это делали русские историки до Н.М.Карамзина18. Публикаторы даже не удосужились найти первоисточник - газету «Меч», а отыскав в архиве французский перевод, поместили в журнале обратный перевод с французского, что сделало этот текст уже совершенно чудовищным. Да еще сослались на гитлеровское информационное агентство «Weltdienst» («Мировая служба»). Поскольку публикаторы плохо понимали, что они цитируют, то и название этой организации дали по-французски: «Service mondial»!
В заключение своего выступления я хочу привести цитату из некролога Льву Троцкому, убитому в августе 1940 г. в Мексике агентом НКВД. «Проломившая череп железная палка положила конец черной жизни злодея»19. Эта фраза вполне могла быть опубликована в те дни в «Правде», но появилась она не в «Правде», а в берлинской газете «Новое слово», органе русских нацистов. Ее автором, по моему мнению, является один из ведущих сотрудников газеты, тот самый Виктор Ларионов, который бросил гранату в здание ленинградского партийного клуба на Мойке.
Примечания
1. Гиппиус З.Н. Последние стихи, 1914-1918. Пб., 1918. С.63. В дальнейшем последняя строка была заменена на «Давно заражены» (Гиппиус З.Н. Сочинения. Стихотворения. Проза. Л., 1991. С.200).
2 Звенья: Исторический альманах. Вып.2. М.; СПб., 1992. С.69.
3 См.: Мережковский Д., Гиппиус З., Философов Д., Злобин В. Царство Антихриста. Мюнхен, 1922; см. также статьи Мережковского и Гиппиус в газ. «Свобода» (Варшава, 1920-1921) и сборник стихотворных агиток З.Гиппиус периода польско-советской войны 1920 г. (Антон Кирша. Походные песни. Варшава, 1920).
4 См: Амфитеатров А. Стена Плача и Стена Нерушимая. Белград, 1930.
5 Амфитеатров А. Два Коня // За свободу! Варшава. 1924. 21 июля. С.3. В той же статье Амфитеатров именует «зверихами» Е.Д.Стасову и В.Н.Яковлеву, работавших в Петроградской ЧК в 1918 г. в разгар «красного террора».
6 Арцыбашев М. Записки писателя. XIII. Истошный вопль // За свободу! Варшава, 1924. 18 февр. С.3. Ср.: «Арцыбашев, по-моему, полезен огромно <...> Правда, очень уж он иногда закусывает удила. Даже я, при всей своей наглости, „пужаюсь"» (Савинков - Амфитеатрову, 25 марта 1924 г. См.: Амфитеатров и Савинков: Переписка 1923-1924. / Публ. Э.Гарэтто, А.И.Добкина, Д.И.Зубарева // Минувшее: Исторический альманах. Вып. 13. М.; СПб., 1993. С.142). См. также нашу публикацию: Арцыбашев М.П. Письма Борису Савинкову: К истории русской эмиграции в Варшаве // De visu. M., 1993. 4(5). С.49-69.
7 Об исключительной роли Арцыбашева как общеэмигрантского идеолога антибольшевистской непримиримости и мести дают представление отклики на его смерть и похороны: За свободу! Варшава, 1927. 5-6, 8-9, 10-11 марта (включая телеграммы И.А.Бунина, А.И.Куприна, З.Н.Гиппиус и Д.С.Мережковского), а также ежегодные «молебны непримиримости» на его могиле на Вельском православном кладбище в Варшаве, проходившие в день его смерти - 3 марта - вплоть до 1944 г. (см. мартовские номера газет «За свободу!», «Молва», «Меч» за 1928-1939 гг., а также берлинской газ. «Новое слово» за 1940-1944 гг.).
8 Выписка из протокола опроса уполномоченного Всероссийского Комитета Союза Защиты Родины и Свободы Западной области Опперпута-Упелинца Александра-Эдуарда Оттовича от 25 июня 1921 г. // Советская Россия и Польша / Изд. НКИД РСФСР. М., 1921. Сентябрь. С.82-83. Этот факт был немедленно использован советской дипломатией - дословная цитата из показаний была включена в ноту Г.В.Чичерина польскому министру иностранных дел от 4 июля 1921 (Там же. С.28-29; возмущенный ответ польского министра - с.30-35; Подтверждение в эмигрантских источниках факта закупки ядов в варшавских аптеках для диверсий в Советской России - ГАРФ. Ф. 5784, Д. 38. Л. 27-40).
9 Ринг - А.П.Кутепову, май 1927 // Прянишников Б. Незримая паутина. Б.м., 1979. С.105-110.
10 Вайскопф М. Морфология страха // Страницы. Иерусалим, 1992. 1. С.55-59.
11 Русская правда. Б.м., 1929. Ноябрь-дек., С.7-9.
12 П.Н.Краснов - А.В.Амфитеатрову, 1 декабря 1936. Хранится в фонде Амфитеатрова в библиотеке Лилли Индианского университета (Блумингтон, США). Документ найден итальянской исследовательницей Эльдой Гарэтто.
13 См.: Дело Коверды: июнь 1927 / Пер. с польск. и доп.W. Париж, 1928. С.16-17, 30-38. «Национальное самосознание в Коверде не самоопределилось» (С.42).
14 Б.С.Коверда - А.В.Амфитеатрову, 18 июля 1927. Автограф хранится в фонде Амфитеатрова (см.примеч. 12).
15 Дело Коверды... С.51. Коверда отбыл 10-летний срок в каторжной тюрьме Грудзиондз, освободился в 1937, с 1944 - в Германии, в начале 1950-х не без труда добился разрешения на въезд в США, где и умер в 1987 г.
16 См. о нем: Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. М., 1928; Прянишников Б. Указ.соч. С.102-111, 116-119, 167, 170, 178, 190-191, 201, 209, 218, 221, 231, 233, 292, 295, 298; Назаров М. Миссия русской эмиграции. Ставрополь, 1992. (По указателю); а также его собственные сочинения: Боевая вылазка в СССР. Париж, 1931; Взрыв в Ленинградском Центральном Партклубе // Часовой. Брюссель, 1952. 309(6). С.11-13; Петров А.В. [авторство Ларионова установлено нами по содержанию.- Д.З.] «Трест» // Зарубежье. Мюнхен, 1976. 3/4 (51/52). С.27-31; 1977. 1/2 (53/54). С.15-19. По сведениям Г.Г.Суперфина, Ларионов умер в Мюнхене в конце 1980-х гг.
17 Письмо летчика Благина // Меч. Варшава, 1935. 8 сент. 35(68). С.6.
18 «Таран» // Родина. М., 1992. 8/9. С.135-137. На С.136 - «Завещание Николая Благина» - текст из газ. «Меч» в обратном пер. с французского. При этом «зараза» превратилась в «чуму», «бандиты-самозванцы» - в «грабителей-узурпаторов», «босяк Максим Горький» стал «негодяем», а «жиды», как и следовало ожидать, «евреями».
19 Конец Лейбы Троцкого // Новое слово. Берлин, 1940. 25 авг. 35. С.9.
http://www.memo.ru/history/terror/zubarew.htm