Крохотки общественно-политические
В контексте случившейся 30.12.2012 92-летней годовщины моей страны выложу кусочные мысли из разных дискуссий по поводу защиты её принципов. Поскольку патриотизм, а советский тем более, должен быть с открытыми глазами. Как говорится, права она или не права, это моя страна, и надо уметь отличать первое от второго, и не бояться высказывать, преодолевать слепой - а значит вредный - патриотизм. Чтобы « сие служило орлам уроком», и при восстановлении коммунизма/советской власти на повышенном основании соответствующие недостатки были изжиты.
-------------------------
1. Про "молчаливое большинство"
"3 ноября 1969 года в разгар роста протестов против Вьетнамской войны Никсон произнес свою знаменитую речь о «молчаливом большинстве», призвав громадное молчаливое большинство американцев поддержать его и отвергнуть антивоенных демонстрантов. После речи Никсон получил 50 тысяч одобрительных телеграмм и 30 тысяч благоприятных писем поддержки от тех, кто, видимо, и был этим молчаливым большинством. Лишь тридцать лет спустя правда вышла наружу: согласно словам помощника Никсона Александра Баттерфилда, и телеграммы, и письма были сфабрикованы. До того как была произнесена та речь, Баттерфилд связался с несколькими оперативными работниками и принял меры, чтобы они послали соответствующие письма и телеграммы". Из Аронсон & Пратканис «Эпоха пропаганды».
2. Пример, как благими намерениями вымощена дорога в ад. Одни суеверия не победишь, генерируя другие
3. Тех, кто из кожи вон лезет, чтобы доказать что "советское тоже было дерьмом", действуют из вполне понятных психологических соображений. Если ты поддерживаешь крупные социальные преобразования, то воленс-ноленс чувствуешь ответственность за результаты, совесть-то в общем-то есть у всех, даже у сторонников капитализма не вполне отмерла, хотя либеральные убеждения влекут за собой аскезу, связанную с умерщвлением человечности, как христиане умерщвляли плоть.
А раз чувствуешь ответственность за поддерживаемые «реформы», то при столь чудовищных результатах поневоле чем-то хочется компенсировать ужасную картину, чтобы избавиться от когнитивного диссонанса. Вот и выискивают соломинку "в советском глазу", тщась уравновесить "бревно" в собственном. Link
Подлая, но человеческая реакция. Как писал Ницше: "Память говорит мне, что так было. Совесть говорит - лучше бы этого не было! постепенно память уступает давлению совести".
4. Главный источник несвободы в современном мире - то что люди готовы подчиниться работодателю если не во всём, то во многом, что они не примут от государства, не простят ему, будут сопротивляться. Страх безработицы, следующей из недовольства работодателя, и накладывающейся на него страх стать неудачником в кругу "своих", выпасть из него и восприниматься лузером, действует сильнее кнута репрессий.
Отсюда специфика "свободы"при капитализме
http://cypa.livejournal.com/10689453.html
http://fox69.livejournal.com/178702.html
http://sauerrr.livejournal.com/363280.html#cutid1
В средние века был такой термин - самопродажа в рабство/крепостничество, писали кабалу на себя и свою семью. Описанное - в точности то же самое (обратите внимание на коллективную ответственность сотрудников).
Действительная борьба за свободу требует сломать именно эту кащееву иглу (добыв её предварительно "из яйца", то есть выведя на свет божий и сделав предметом обсуждения). Борьба ж за свободу с государством, чиновники которого такие же наёмные служащие капитала, только высокостатусные - лишь симулякр и отвлекающий манёвр.
Да и главный источник коррупции - корпорации, а не чиновники; как для борьбы с проституцией надо криминализировать клиента, а не проститутку, уменьшение коррупции требует общественного контроля над бизнес-практиками, рождающими зависимость и подкупность работников и госслужащих (всех, с кем бизнес соприкасается).
5. Описывая социальное влияние, обычно касаются одной его стороны - именно изменения взглядов под влиянием общества через конформизм, уступчивость и подчинение авторитету (см. очень важное про Кенсингтонский эксперимент - ). Однако остаётся в тени другой аспект, взаимо-дополнительный к данному - инерционность поведения/взглядов/настроений после того, как они сформированы социальной средой.
Насколько богач, выбившийся из низов; ребёнок из негритянского/латинамериканского гетто, ставший специалистом и вошедший в состав среднего класса; интеллигент, пошедший работать на завод, ИТР, ставший челноком и военный таксистом, - как долго сохраняют они взгляды, привычки, убеждения или предрассудки исходного социального слоя?
Поскольку современный капитализм превозносит мобильность (другой рукой эффективно препятствуя ей) и самоценность личности, люди должны стараться "сохранять себя" при изменениях социальной ситуации, т.е. инертность как минимум по ряду аспектов будет значительной (судя всего по тем, которые согласуются с конформизмом по другим, по которым конформным быть требует общество). Скажем, обличение западными левыми "сталинизма" и "тоталитаризма" в СССР чаще всего - простой конформизм. Уступая системе в главном - отрицании реальной альтернативы капитализму, они демонстративно устойчивы в побочном - декларациях личной приверженности "коммунизму". Соответствующее общество от этого не страдает, а даже выигрывает: коммунизм и революционализм на словах не опасен, в отличие от реальной советской альтернативы, а иллюзия демократии / плюрализма создана. Было бы очень интересно исследовать, насколько устойчивы взгляды в процессах социальной мобильности, что вверх, что вниз? Никто не знает такие данные по западным странам?
Причём, как во всех социальных явлениях, тут есть психофизиологический "стержень". Скажем, у негров США в силу расистских нападений, пренебрежения и дискриминации со стороны белого большинства, дополненной пренебрежением к бедным, развивается хронический стресс с повышенным содержанием кортизола, и множеством неприятных последствий, включая рост числа мертворожденных. (Что характерно, такого нет у негров Кубы и Бразилии). Так вот, у негров, выбившихся из гетто в средний класс, содержание кортизола снижается, но только в следующем поколении, у и детей, растущих уже в более человеческих условиях, чем исходная беднота. Сказанное верно и для прочих бедных - латиносов и белых.
6. Отец Эдварда Сноудена преодолел стокгольмский синдром в отношении "своей страны". До этого он совершенно по-тоталитарному призывал сына предстать перед местным судом, утверждая что демократия в Америке настолько совершенна, что ни в каком другом месте его поступок не получит более честной и справедливой оценки (что, понятное дело, сильней резонировало с мотивами действий сына, чем если б он говорил обывательское "тебе нечего бояться»).
Я философски замечу, что первая позиция Сноудена-старшего это в некотором роде платоновский идеал для патриотизма. Я хотел бы, чтоб существовала страна (реальная, из плоти и крови, не идея, которую она взялась выражать и реализовывать в нашей грешной истории), которой я мог бы доверять с такой безграничностью. Увы, даже самые близкие мне (поскольку реализовывали коммунистическую идею "во плоти", не в абстракции) СССР, ГДР или Куба не дотягивают. Хорошо видны невязки и огрехи общественного устройства, которые, собственно, и вели к гибели или обману доверившихся с такой безграничностью, что мы знаем по опыту 30-х и 80-х гг.
Тем более при капитализме личности не стоит до такой степени сливаться даже с самым близким ему государством (также как с нацией, к которой он испытывает самые сильные чувства). В нашем несовершенном мире, к таким сильным и позитивным чувствам, как патриотические и национальные стоит относиться трезво и подозрительно, остужать их и включать голову.
Соответственно, пока умные и честные национализм и патриотизм невозможны в принципе, для "элиты" это всегда лицемерие, для разделяющих масс- продукт манипуляции, ими охмуряются, а не здраво разделяют. Соответственно, национализм и патриотизм пока невозможны как рациональные идеологии, это своего рода объединяющая иллюзия, примерно как объединение по религии. Однако я верю, что общественный прогресс сделает соответствующие хорошие чувства истинными и позитивными (сейчас они или ложные или опасные для разделяющих их).
И произойдёт это при коммунизме, когда национальное будет своего рода бэджиком (примерно как цвет глаз и волос), исчезнет грань между личным, общественным и государственным. Не будет «эгоистических индивидов», пестующий свой личный интерес в максимальной независимости от общей пользы, а система управления людьми и развития территории страны, обозначаемая как государство, будет служить не корыстному интересу верхних классов и чистой публики, а тому самому общему благу. Тогда националистом быть будет не подло, а патриотом не позорно, как при капитализме сейчас.
7. Истина приятней выгоды. Доказательство истины, потребовавшее много труда, приносит удовлетворение, которое не испортишь ничем. Успешное преследование собственной выгоды тоже приносит приятные чувства, особенно если ведёт к преуспеянию. Но это ощущение легко испортить, доказав, что выгода получена при помощи лживой теории за счёт обмана/эксплуатации невежества других людей.
То и другое является мощным объектом подражания, но подражание преследующим истину куда более устойчиво к помехам чем подражание преследующих материальную прибыль. Результаты первого могут пресечь второе, а результаты второго первое обычно стимулируют (правда, почти всегда косвенным путём).
8. О «левых» и красных.
Само слово «левый» вне контекста уничтожения капитализма столь же бессодержательно, как «свобода» и «демократия». Левой бывает водка, поездка, или там «поход налево», а те, кто против капитализма - это коммунисты и социалисты, «красные». Кто за капитализм и связанное с ним угнетение, но хочет «подсластить пилюлю» для угнетённых, улучшив их жизнь за счёт социальных реформ или дав иллюзию свободы за счёт «демократии» - это либералы, «белые» (« белоленточные»). Кто за «стабильность», «национальное единство» и «патриотизм-традиционные ценности» - это правые консерваторы-охранители, запутинцы и/или националисты.
У того же blanqi более разумное разграничение, которого стоит придерживаться. Красный - принципиальный противник капитализма, для него это общество не может быть улучшено, оно отжило и строительство нового требует начать с уничтожения частной собственности и свободы предпринимательства. Левые за "оптимизацию" системы ради её большей устойчивости, они хотят большего перераспределения доходов, нажитых финансовым капиталом данной конкретной страны, в пользу низших классов.
Поскольку этот доход добывается за счёт эксплуатации стран третьего мира, в т.ч. и России, то системные левые мира первого - последовательные национал-социалисты. Но не откровенные, как одноимённая немецкая партия в 30-х гг., а прикровенные - чтобы прикрыть оное ограбление, они распространяют по миру мультикультурность, политкорректность, и прочую либерастию, под этим флагом поддерживают национально-освободительные движения, которые после прихода к власти оказываются отличными деловыми партнёрами капитала развитых стран, его приказчиками. Что хорошо видно в политике "левых" правительств Норвегии, Швеции, Франции и пр. А тех, кто не готов быть приказчиком, и реально действует в пользу общественного прогресса своей страны, «левые» убивают столь же охотно, как «правые» - тому пример Томас Санкара в Верхней Вольте.
Т.е. у западных левых разделение труда с либералами-консерваторами (правыми): первые действуют в пользу грабежа третьего мира лаской, вторые - таской. Ergo, с точки зрения политэкономии левый и красный - это такие же противоположности по отношению к капитализму, как протестант и атеист - к католической вере.
9. Либерализм в программе "русских либералов" (в классическом смысле - политические свободы, демократия и права человека) играет ту же роль, что некогда "социализм" в программе национал-социалистов. Это клетка (лучок), в которую хотят поймать птичку народных симпатий, но не нечто, предполагаемое к осуществлению. Как мы увидели в эти полгода, лучшие и самые искренние из них (скажем, не польстившиеся на эксплуатацию национализма Навальным и Ко, смогшие здесь пойти против "своих"), готовы соединиться с любыми фашистами чтобы "быть в ЕС и НАТО", и оправдывать какие угодно убийства "врагов" с "чужаками", оказывающихся препятствием на этом пути
10. У коммунистов-социалистов в РФ и других бывших соцстранах есть выбор, как обычно он между синицей в руках и журавлём в небе. "Синица" - стать "левым" и "социальным" крылом либералов. Это даст (на время) их поддержку, допуск в майнстримные СМИ, и пр., может быть, представительство в парламенте и пр. бочки варенья и корзины печенья, на которые рассчитывают разного рода "Открытые левые" (открытые справа). Но плата за это - предательство собственных идей. Поскольку антисоветский коммунизм невозможен, придётся каяться в "сталинизме", под именем которого буржуазное общество стигматизирует именно что советский коммунизм.
Поскольку бога нет, и творить по слову люди не умеют, единственный способ реального движения к социализму/коммунизму - взять этот, несовершенный и деформированный образец за основу, восстановить его "на повышенном основании", с изживанием ошибок. Т.е. быть коммунистами традиционного образца, не боясь обвинений в "сталинизме", и встречно разоблачая связанную с этим ложь, показывая неотделимость "левого антикоммунизма" от классового врага в политическом и социальном плане.
Это - журавль, который покамест в небе. Но в стремлении его ухватить мы будем едины с нашей социальной базой, которая, испытав "прелести" второго издания капитализма на собственной шкуре, давно реабилитировала и СССР, и Ленина, и плановую экономику (п.10). Вне России и Белоруссии это "восстановление советского" сбивается лишь интенсивной националистической пропагандой.
Надо не отворачиваться от этих настроений народа, жаждущего справедливости и равенства, а откликаться на них, осмыслять теоретически, показывать что без этого свободы и демократии не бывает и пр. Причём в отличие от Арвеггер, думающей, что это активность левых дала такой поворот настроений, я считаю, он произошёл сам - и нам лишь предстоит сделать из него правильный вывод. А "синица в руках" имеет ту главную неприятность, что быстро заканчивается (а не только сама по себе хуже «журавля»).
Ведь "неавторитарные левые" интересны как левые буржуазной публике ровно настолько, насколько в соответствующем обществе есть настоящий марксизм-коммунизм, который они ревизуют, забалтывают, или иным способом помогают изжить. А вот когда это удаётся, и настроения смещаются вправо, эти гг. уже больше не нужны, их выбрасывают, как пользованные гандоны. Нечто подобное произошло с Л.Колаковским и др. "марксистами-диссидентами" в Восточной Европе - их поддерживали на Западе ровно настолько, насколько их ревизия марксизма была полезна для целей холодной войны. Когда в ходе этой ревизии они естественным образом перестали быть марксистами, то выяснилось, что как мыслители никому не нужны, ибо повторяют зады западного майнстрима.
11. Исходя из теории когнитивного диссонанса Леона Фестингера, троцкизм и другие взгляды из серии "я за коммунизм, но против сталинского тоталитаризма" порождены попытками между стульями - уступчивостью к давлению господствующей идеологии и попытки сохранить свою идейную уникальность, особенно если заявляется инакомыслие ("я - левый", "я - коммунист"). Действительно, современное буржуазное общество с одной стороны, декларирует терпимость и инакомыслию, с другой - умело и жёстко подавляет несогласие с ним по главным вопросам. Существование же такой альтернативы капитализму, как СССР - не просто главный вопрос, а та самая кощеева игла поэтому, скажем, маоисты существенно более терпимы на Западе и меньше стигматизируются, чем "сталинисты". Поэтому если «среднему европейцу» коммунистом быть хочется, но он не решается испытать на собственной шкуре всё за это причитающееся, он достигает обоих целей одновременно, утверждая , что СССР недостаточно коммунистичен по таким-то и таким-то пунктам. Это могут быть "госкап", "сталинский неоНЭП", "патриархатный ренессанс" или ещё что-то в зависимости от привходящих пристрастий. По мере вестернизации/европеизации публичного пространства это всё больше относится и к нашим палестинам.
Соответственно, единственный смысл слова "сталинизм" - в стигматизации коммунистов как таковых. Как только они делают что-то реально вредное для буржуев, как "Боротьба" на Украине - их сразу поливают "сталинистами". Поэтому в левой среде употребление этого термина всерьёз надо сразу пресекать, как неосознанным воспроизведением мемов идейных противников (также как "тоталитаризм" и противопоставление "общества" "государству", «обобществления» - «огосударствлению»).
12. Ответил на вопрос товарища, как ощущается эксплуатация. «Да, расскажу как ощущается эксплуатация "на собственной шкуре", тем более что это ощущение частью биологическое - и мы и антропоиды склонны стремиться к равенству и отвергать нечестную игру, в смысле неэквивалентный обмен. Вот на уровне "наивного реализма" Э. ощущается непосредственно, как мука, тогда когда твой труд представляет собой настолько неэквивалентный обмен, что приносит телесные и душевные страдания.
При самой сильной степени Э. труд настолько тяжёл и/или длителен, что всё свободное время вечером и в выходные, если они есть, уходит на банальное восстановление сил к следующим рабочим дням и ты ничем больше заняться не можешь, даже поразвлечься. Это как мне бабка рассказывала про Польшу 1937-38 гг.: работая на табачной фабрике по 10-12 ч., когда после работы комсомольцы хотели там марксизм изучать, то просто не было физических сил. При средней степени Э. ты изнашиваешься настолько, что вечером и в выходные можешь только тупо развлекаться - смотреть в телевизор, выпить и пр., нет сил для саморазвития, занятий с детьми и т.д., они растут и учатся почти без специального внимания родителей к этому процессу. При слабой степени Э. ты тихо ненавидишь работу, и считаешь потраченные на неё часы временем, чисто отданным дяде, но вынужден продолжать потому что без этого заработка не можешь.
Всё перечисленное даёт вполне характерные мышечные ощущения и психологические переживания, легко объективно диагностируемые, а чувство боли и унижения, вызванные тем, что ты вынужден на такое неравноправие соглашаться и ничего с тем поделать те можешь, составляет парное к эксплуатации угнетение.
Соответственно, идеал эквивалентного обмена в области труда одних людей на другие без чего не бывает общества, на уровне "наивного реализма" состоит в том, что работая на кого-л., ты обмениваешь пользу для другого на радость от труда + совершенствование в мастерстве для себя. Деньги здесь в идеальном случае вообще "не входят в уравнение", а лишь поддерживают обе стороны "в форме". Соответственно, в реальном случае, отклоняющемся от этого идеала, работник нанимателя». Link.
13. Вот лопнула очередная утка про ГДР. Ещё раз подтвердилось, что все обвинения в адрес "советского тоталитаризма" со стороны "свободы и демократии" (включая сторонников "социализма с человеческим лицом" и «неавторитарных левых») в психологическом плане представляют собой типичные проекции. О противоположной форме общественного устройства "думают о себе" и приписывают ей проблемы и вины своего строя. В данном случае это попытка замаскировать традиционное для ФРГ использование турок и собственных бедняков в медицинских экспериментов, что было вскрыто ещё Гюнтером Вальрафом в его знаменитом расследовании. См. его книгу "На самом дне"
14. Как верно отметил Мих.Лифшиц в « Интеллигенции и народе», важный механизм устойчивости капитализма состоит в том, что примерно по найденным социальными психологами линиям разделения угнетателей и угнетённых одной рукой разнуздывается разврат «высших классов» (и статусов - белый европеец, мужчина и пр.).
Здесь и «современное искусство», неотличимое от отходов, и всё дифференцирующиеся формы статусного потребления, заменяющие людям личностное развитие, и сексуальные пробы и изыски - как и сравнимые с ними по «кайфу-андреналину» экстремальные виды спорта и развлечений, до Олимпийских игр включительно. Важный момент, что занятие этим отличает от «быдла», почему посягательства на перечисленное в либеральной среде вызывает ненависть вполне классовую («Гомофобия - религия быдла»), даже когда посягают из ультрабуржуазных приличий.
Другой же рукой у «низших классов» (и статусов) культивируются религиозность, национализм, патриархальные предрассудки и пр., предполагающие «идейность, ответственность, трудолюбие, скромность». Чтобы навек оставались «скованными одной цепью» - при сохранении зависимости вторых, неспособности распорядиться собственной жизнью, до саморазрушения включительно, обе стороны ненавидели и презирали друг друга. Но! (это главное) опасная для системы классовая ненависть «снизу» связанная с конкретными социальными причинами - эксплуатацией, строго классовым характером надстроечных образований - государства, брака, религии и пр. - направляется по безопасному для системы каналу «культурного конфликта». В данном случае между защитниками «извращения» и «нравственной чистоты», столь же контрпродуктивного и уводящего от реальных проблем большинства, как конфликты на почве религиозной или национальной ненависти.
Но вот выводы Лифшица неверны. Противникам капсистемы, социалистам и коммунистам, надо быть не «на стороне обывателя», огрызающегося как на «разврат» на «последние веянья» буржуазной культуры, а - коль речь идёт о нашей культурной политике - деконструировать позиции обоих сторон. Показывать ложь и глупость каждой, тем более что там и там этого богатства в избытке. Тем более что другим путём не придёшь к гегемонии коммунистических идей в обществе вместо нынешней гегемонии буржуазных; в отсутствие сколько-нибудь сравнимой мощи СМИ Давид может победить Голиафа в этой дуэли лишь за счёт большего «онаучивания» нашей идеологии, при постоянном показе, что противоположная опирается на отжившие предрассудки, при предпочтении нами истинности больше, чем преимущества, социального преобладания - с показом, что у классового врага наоборот и пр.
Как справедливо пишет т.Филимонов: «Недавно прочёл книгу некой западной авторессы, такой даже отчасти прогрессивно-левоватой, про природу художественного (а частью и научного) таланта. Неприятно поразило, что она везде и всегда пытается объяснить либо психиатрией, либо гомосексуальностью, то есть для неё художник не описывает жизнь, а выставляет напоказ свои комплексы. Причём в голову не приходит простейший вопрос - почему у массы других людей с теми же жизненными обстоятельствами талантов отнюдь не наблюдается? Или почему одно и то же открытие совершается почти одновременно несколькими разными людьми, идущими к нему с очень разных личных и философских позиций?
Я думаю, это хуже чем глупость или гадость - это уступка буржуазной идеологии, которая таким объяснением подспудно пытается унизить творцов до уровня среднего обывателя-потребителя, который при капитализме культурный герой. Приписывание психиатрии или той же гомосексуальности в глазах публики как бы нейтрализует его гений, ибо отношение публики к первому сложилось, а второе она оценить не способна. И пробуржуазная пропаганда раз за разом проводит такое снижение, потому что ей чужд и неприятен человек, работающий не для денег, а ради научной истины или (писательского) мастерства. Левым стоило бы это понимать и не покупаться, ведь нормальное объяснение таланта таково: художник или учёный - это своего рода чувствительный орган общества, один внутренний (проприоцептор), второй внешний анализатор, когда возникает общественная необходимость исследования какой-то проблемы или потребность в раскрытии некой темы, общество выдвигает нескольких талантливых людей, которые делают это соревнуясь друг с другом. Что «нескольких» и «соревнуясь» важно ибо конкуренция и отбор способствуют выявлению лучших теорий, текстов, картин и пр., на основе которых аппаратом социальной трансляции уже создаётся школа. И если буржуйским авторам, что либералам, что консерваторам-националистам естественно прятать социальные причины явлений, и акцентироваться на биологии, чтобы уберечь любимую капсистему от критики, то коммунистам-социалистам надо наоборот.
Навеяно также тупым обсуждением в Википедии, имел ли математик Колмогоров гомосексуальные отношения с академиком Александровым - поклонники западных разысканий на сей счёт (примерно вышеописанного качества) непременно рвутся включить, блокируя резонные возражения что эта деталь биографии, даже если вдруг имела место быть, никак не существенна для формирования биографии обоих. В отличие от Алана Тьюринга и Джона Мейнарда Кейнса, например».
15. В порядке самокритики скажу, что, увы, задним умом крепок. Много лет дискутировал с (социал)-расистами, утверждающими, что все беды бедных стран, народов или слоёв общества от их сниженного интеллекта, "который, конечно же, наследуется", и в голову не приходил самый сильный довод, напрочь опрокидывающий все рассуждения про "наследственно низкий интеллект" как причину отсталости, зависимости, угнетённости и прочих бед бедняков. В самом деле, все исследования межнациональных, межрасовых и межклассовых различий в IQ, проводящиеся уже почти 100 лет как, имеют одну славную особенность.
Ни разу нигде не оказывалось так, чтобы у бедных и угнетённых цифры IQ были выше, чем у богатых, здоровых, не имеющих проблем с доступом к образованию и т.п. То есть те кто наверху общественной пирамиды, в каждый момент измерения этого самого IQ представляются несокрушимо умнее, чем те, кто внизу несёт их на собственной спине, и можно думать, по вышеприведённой расистской логике, что соответствующая пирамида несокрушима.
Но эта кажимость раз за разом опрокидывается практикой, которая критерий истины. В самом деле, главное содержание истории последних 300-400 лет - это освобождение, социальное и политическое, ранее угнетённых групп и слоёв общества, эмансипация ранее бедных и угнетённых, их подъём с революционным опрокидыванием "старого порядка", и создание нового, с меньшим угнетением и неравенством. Плюс "влияние меньшинства", раз за разом отбрасывающего старые предрассудки, на которых держится прежнее угнетение - и религиозные, и национальные, и где-то даже классовые. Включая подъём ирландцев, католиков, евреев и азиатоамериканцев в максимально недружественных к беднякам США, притом что в начале века их измерения IQ были ниже чем у "белых".
Иными словами, история учит, что "глупые" угнетённые умеют скидывать ярмо "более умных" элит, как только осознают собственное приниженное положение и начнут бороться за социальных подъём. Пусть не для всех угнетённых, но лишь за себя любимых, как азиатоамериканцы. А ведь нет нагляднее доказательства умственного превосходства, чем победа в столкновении с более сильным противником, к тому же имеющим больше ресурсов и лучшие стартовые условия для схватки?
Отсюда вывод - главным (недоиспользуемым) резервуаром нетривиальных умов в настоящее время являются "низшие классы" - рабочие, бедняки, угнетённые народы планеты и т.п. Интеллектуальный резерв высших и средних классов, с одной стороны, в настоящее время уже почти вычерпан, с другой стороны - они слишком заняты охраной своих привилегий от напора со стороны бедняков (особенно в глобальном масштабе).
Поэтому одна из культурных задач грядущей коммунистической революции - освобождение умов жителей "глобальной деревни" от изматывающей борьбы за выживание или за подъём в средние слои, чтобы они могли быть направлены на решение проблем человечества. Скажем, глобального потепления и других предвестников близкого экологического кризиса. Как то уже было при освобождении умов "низших классов" в Советской России в 1930-50-е гг.
Читать далее
-------------------------
1. Про "молчаливое большинство"
"3 ноября 1969 года в разгар роста протестов против Вьетнамской войны Никсон произнес свою знаменитую речь о «молчаливом большинстве», призвав громадное молчаливое большинство американцев поддержать его и отвергнуть антивоенных демонстрантов. После речи Никсон получил 50 тысяч одобрительных телеграмм и 30 тысяч благоприятных писем поддержки от тех, кто, видимо, и был этим молчаливым большинством. Лишь тридцать лет спустя правда вышла наружу: согласно словам помощника Никсона Александра Баттерфилда, и телеграммы, и письма были сфабрикованы. До того как была произнесена та речь, Баттерфилд связался с несколькими оперативными работниками и принял меры, чтобы они послали соответствующие письма и телеграммы". Из Аронсон & Пратканис «Эпоха пропаганды».
2. Пример, как благими намерениями вымощена дорога в ад. Одни суеверия не победишь, генерируя другие
3. Тех, кто из кожи вон лезет, чтобы доказать что "советское тоже было дерьмом", действуют из вполне понятных психологических соображений. Если ты поддерживаешь крупные социальные преобразования, то воленс-ноленс чувствуешь ответственность за результаты, совесть-то в общем-то есть у всех, даже у сторонников капитализма не вполне отмерла, хотя либеральные убеждения влекут за собой аскезу, связанную с умерщвлением человечности, как христиане умерщвляли плоть.
А раз чувствуешь ответственность за поддерживаемые «реформы», то при столь чудовищных результатах поневоле чем-то хочется компенсировать ужасную картину, чтобы избавиться от когнитивного диссонанса. Вот и выискивают соломинку "в советском глазу", тщась уравновесить "бревно" в собственном. Link
Подлая, но человеческая реакция. Как писал Ницше: "Память говорит мне, что так было. Совесть говорит - лучше бы этого не было! постепенно память уступает давлению совести".
4. Главный источник несвободы в современном мире - то что люди готовы подчиниться работодателю если не во всём, то во многом, что они не примут от государства, не простят ему, будут сопротивляться. Страх безработицы, следующей из недовольства работодателя, и накладывающейся на него страх стать неудачником в кругу "своих", выпасть из него и восприниматься лузером, действует сильнее кнута репрессий.
Отсюда специфика "свободы"при капитализме
http://cypa.livejournal.com/10689453.html
http://fox69.livejournal.com/178702.html
http://sauerrr.livejournal.com/363280.html#cutid1
В средние века был такой термин - самопродажа в рабство/крепостничество, писали кабалу на себя и свою семью. Описанное - в точности то же самое (обратите внимание на коллективную ответственность сотрудников).
Действительная борьба за свободу требует сломать именно эту кащееву иглу (добыв её предварительно "из яйца", то есть выведя на свет божий и сделав предметом обсуждения). Борьба ж за свободу с государством, чиновники которого такие же наёмные служащие капитала, только высокостатусные - лишь симулякр и отвлекающий манёвр.
Да и главный источник коррупции - корпорации, а не чиновники; как для борьбы с проституцией надо криминализировать клиента, а не проститутку, уменьшение коррупции требует общественного контроля над бизнес-практиками, рождающими зависимость и подкупность работников и госслужащих (всех, с кем бизнес соприкасается).
5. Описывая социальное влияние, обычно касаются одной его стороны - именно изменения взглядов под влиянием общества через конформизм, уступчивость и подчинение авторитету (см. очень важное про Кенсингтонский эксперимент - ). Однако остаётся в тени другой аспект, взаимо-дополнительный к данному - инерционность поведения/взглядов/настроений после того, как они сформированы социальной средой.
Насколько богач, выбившийся из низов; ребёнок из негритянского/латинамериканского гетто, ставший специалистом и вошедший в состав среднего класса; интеллигент, пошедший работать на завод, ИТР, ставший челноком и военный таксистом, - как долго сохраняют они взгляды, привычки, убеждения или предрассудки исходного социального слоя?
Поскольку современный капитализм превозносит мобильность (другой рукой эффективно препятствуя ей) и самоценность личности, люди должны стараться "сохранять себя" при изменениях социальной ситуации, т.е. инертность как минимум по ряду аспектов будет значительной (судя всего по тем, которые согласуются с конформизмом по другим, по которым конформным быть требует общество). Скажем, обличение западными левыми "сталинизма" и "тоталитаризма" в СССР чаще всего - простой конформизм. Уступая системе в главном - отрицании реальной альтернативы капитализму, они демонстративно устойчивы в побочном - декларациях личной приверженности "коммунизму". Соответствующее общество от этого не страдает, а даже выигрывает: коммунизм и революционализм на словах не опасен, в отличие от реальной советской альтернативы, а иллюзия демократии / плюрализма создана. Было бы очень интересно исследовать, насколько устойчивы взгляды в процессах социальной мобильности, что вверх, что вниз? Никто не знает такие данные по западным странам?
Причём, как во всех социальных явлениях, тут есть психофизиологический "стержень". Скажем, у негров США в силу расистских нападений, пренебрежения и дискриминации со стороны белого большинства, дополненной пренебрежением к бедным, развивается хронический стресс с повышенным содержанием кортизола, и множеством неприятных последствий, включая рост числа мертворожденных. (Что характерно, такого нет у негров Кубы и Бразилии). Так вот, у негров, выбившихся из гетто в средний класс, содержание кортизола снижается, но только в следующем поколении, у и детей, растущих уже в более человеческих условиях, чем исходная беднота. Сказанное верно и для прочих бедных - латиносов и белых.
6. Отец Эдварда Сноудена преодолел стокгольмский синдром в отношении "своей страны". До этого он совершенно по-тоталитарному призывал сына предстать перед местным судом, утверждая что демократия в Америке настолько совершенна, что ни в каком другом месте его поступок не получит более честной и справедливой оценки (что, понятное дело, сильней резонировало с мотивами действий сына, чем если б он говорил обывательское "тебе нечего бояться»).
Я философски замечу, что первая позиция Сноудена-старшего это в некотором роде платоновский идеал для патриотизма. Я хотел бы, чтоб существовала страна (реальная, из плоти и крови, не идея, которую она взялась выражать и реализовывать в нашей грешной истории), которой я мог бы доверять с такой безграничностью. Увы, даже самые близкие мне (поскольку реализовывали коммунистическую идею "во плоти", не в абстракции) СССР, ГДР или Куба не дотягивают. Хорошо видны невязки и огрехи общественного устройства, которые, собственно, и вели к гибели или обману доверившихся с такой безграничностью, что мы знаем по опыту 30-х и 80-х гг.
Тем более при капитализме личности не стоит до такой степени сливаться даже с самым близким ему государством (также как с нацией, к которой он испытывает самые сильные чувства). В нашем несовершенном мире, к таким сильным и позитивным чувствам, как патриотические и национальные стоит относиться трезво и подозрительно, остужать их и включать голову.
Соответственно, пока умные и честные национализм и патриотизм невозможны в принципе, для "элиты" это всегда лицемерие, для разделяющих масс- продукт манипуляции, ими охмуряются, а не здраво разделяют. Соответственно, национализм и патриотизм пока невозможны как рациональные идеологии, это своего рода объединяющая иллюзия, примерно как объединение по религии. Однако я верю, что общественный прогресс сделает соответствующие хорошие чувства истинными и позитивными (сейчас они или ложные или опасные для разделяющих их).
И произойдёт это при коммунизме, когда национальное будет своего рода бэджиком (примерно как цвет глаз и волос), исчезнет грань между личным, общественным и государственным. Не будет «эгоистических индивидов», пестующий свой личный интерес в максимальной независимости от общей пользы, а система управления людьми и развития территории страны, обозначаемая как государство, будет служить не корыстному интересу верхних классов и чистой публики, а тому самому общему благу. Тогда националистом быть будет не подло, а патриотом не позорно, как при капитализме сейчас.
7. Истина приятней выгоды. Доказательство истины, потребовавшее много труда, приносит удовлетворение, которое не испортишь ничем. Успешное преследование собственной выгоды тоже приносит приятные чувства, особенно если ведёт к преуспеянию. Но это ощущение легко испортить, доказав, что выгода получена при помощи лживой теории за счёт обмана/эксплуатации невежества других людей.
То и другое является мощным объектом подражания, но подражание преследующим истину куда более устойчиво к помехам чем подражание преследующих материальную прибыль. Результаты первого могут пресечь второе, а результаты второго первое обычно стимулируют (правда, почти всегда косвенным путём).
8. О «левых» и красных.
Само слово «левый» вне контекста уничтожения капитализма столь же бессодержательно, как «свобода» и «демократия». Левой бывает водка, поездка, или там «поход налево», а те, кто против капитализма - это коммунисты и социалисты, «красные». Кто за капитализм и связанное с ним угнетение, но хочет «подсластить пилюлю» для угнетённых, улучшив их жизнь за счёт социальных реформ или дав иллюзию свободы за счёт «демократии» - это либералы, «белые» (« белоленточные»). Кто за «стабильность», «национальное единство» и «патриотизм-традиционные ценности» - это правые консерваторы-охранители, запутинцы и/или националисты.
У того же blanqi более разумное разграничение, которого стоит придерживаться. Красный - принципиальный противник капитализма, для него это общество не может быть улучшено, оно отжило и строительство нового требует начать с уничтожения частной собственности и свободы предпринимательства. Левые за "оптимизацию" системы ради её большей устойчивости, они хотят большего перераспределения доходов, нажитых финансовым капиталом данной конкретной страны, в пользу низших классов.
Поскольку этот доход добывается за счёт эксплуатации стран третьего мира, в т.ч. и России, то системные левые мира первого - последовательные национал-социалисты. Но не откровенные, как одноимённая немецкая партия в 30-х гг., а прикровенные - чтобы прикрыть оное ограбление, они распространяют по миру мультикультурность, политкорректность, и прочую либерастию, под этим флагом поддерживают национально-освободительные движения, которые после прихода к власти оказываются отличными деловыми партнёрами капитала развитых стран, его приказчиками. Что хорошо видно в политике "левых" правительств Норвегии, Швеции, Франции и пр. А тех, кто не готов быть приказчиком, и реально действует в пользу общественного прогресса своей страны, «левые» убивают столь же охотно, как «правые» - тому пример Томас Санкара в Верхней Вольте.
Т.е. у западных левых разделение труда с либералами-консерваторами (правыми): первые действуют в пользу грабежа третьего мира лаской, вторые - таской. Ergo, с точки зрения политэкономии левый и красный - это такие же противоположности по отношению к капитализму, как протестант и атеист - к католической вере.
9. Либерализм в программе "русских либералов" (в классическом смысле - политические свободы, демократия и права человека) играет ту же роль, что некогда "социализм" в программе национал-социалистов. Это клетка (лучок), в которую хотят поймать птичку народных симпатий, но не нечто, предполагаемое к осуществлению. Как мы увидели в эти полгода, лучшие и самые искренние из них (скажем, не польстившиеся на эксплуатацию национализма Навальным и Ко, смогшие здесь пойти против "своих"), готовы соединиться с любыми фашистами чтобы "быть в ЕС и НАТО", и оправдывать какие угодно убийства "врагов" с "чужаками", оказывающихся препятствием на этом пути
10. У коммунистов-социалистов в РФ и других бывших соцстранах есть выбор, как обычно он между синицей в руках и журавлём в небе. "Синица" - стать "левым" и "социальным" крылом либералов. Это даст (на время) их поддержку, допуск в майнстримные СМИ, и пр., может быть, представительство в парламенте и пр. бочки варенья и корзины печенья, на которые рассчитывают разного рода "Открытые левые" (открытые справа). Но плата за это - предательство собственных идей. Поскольку антисоветский коммунизм невозможен, придётся каяться в "сталинизме", под именем которого буржуазное общество стигматизирует именно что советский коммунизм.
Поскольку бога нет, и творить по слову люди не умеют, единственный способ реального движения к социализму/коммунизму - взять этот, несовершенный и деформированный образец за основу, восстановить его "на повышенном основании", с изживанием ошибок. Т.е. быть коммунистами традиционного образца, не боясь обвинений в "сталинизме", и встречно разоблачая связанную с этим ложь, показывая неотделимость "левого антикоммунизма" от классового врага в политическом и социальном плане.
Это - журавль, который покамест в небе. Но в стремлении его ухватить мы будем едины с нашей социальной базой, которая, испытав "прелести" второго издания капитализма на собственной шкуре, давно реабилитировала и СССР, и Ленина, и плановую экономику (п.10). Вне России и Белоруссии это "восстановление советского" сбивается лишь интенсивной националистической пропагандой.
Надо не отворачиваться от этих настроений народа, жаждущего справедливости и равенства, а откликаться на них, осмыслять теоретически, показывать что без этого свободы и демократии не бывает и пр. Причём в отличие от Арвеггер, думающей, что это активность левых дала такой поворот настроений, я считаю, он произошёл сам - и нам лишь предстоит сделать из него правильный вывод. А "синица в руках" имеет ту главную неприятность, что быстро заканчивается (а не только сама по себе хуже «журавля»).
Ведь "неавторитарные левые" интересны как левые буржуазной публике ровно настолько, насколько в соответствующем обществе есть настоящий марксизм-коммунизм, который они ревизуют, забалтывают, или иным способом помогают изжить. А вот когда это удаётся, и настроения смещаются вправо, эти гг. уже больше не нужны, их выбрасывают, как пользованные гандоны. Нечто подобное произошло с Л.Колаковским и др. "марксистами-диссидентами" в Восточной Европе - их поддерживали на Западе ровно настолько, насколько их ревизия марксизма была полезна для целей холодной войны. Когда в ходе этой ревизии они естественным образом перестали быть марксистами, то выяснилось, что как мыслители никому не нужны, ибо повторяют зады западного майнстрима.
11. Исходя из теории когнитивного диссонанса Леона Фестингера, троцкизм и другие взгляды из серии "я за коммунизм, но против сталинского тоталитаризма" порождены попытками между стульями - уступчивостью к давлению господствующей идеологии и попытки сохранить свою идейную уникальность, особенно если заявляется инакомыслие ("я - левый", "я - коммунист"). Действительно, современное буржуазное общество с одной стороны, декларирует терпимость и инакомыслию, с другой - умело и жёстко подавляет несогласие с ним по главным вопросам. Существование же такой альтернативы капитализму, как СССР - не просто главный вопрос, а та самая кощеева игла поэтому, скажем, маоисты существенно более терпимы на Западе и меньше стигматизируются, чем "сталинисты". Поэтому если «среднему европейцу» коммунистом быть хочется, но он не решается испытать на собственной шкуре всё за это причитающееся, он достигает обоих целей одновременно, утверждая , что СССР недостаточно коммунистичен по таким-то и таким-то пунктам. Это могут быть "госкап", "сталинский неоНЭП", "патриархатный ренессанс" или ещё что-то в зависимости от привходящих пристрастий. По мере вестернизации/европеизации публичного пространства это всё больше относится и к нашим палестинам.
Соответственно, единственный смысл слова "сталинизм" - в стигматизации коммунистов как таковых. Как только они делают что-то реально вредное для буржуев, как "Боротьба" на Украине - их сразу поливают "сталинистами". Поэтому в левой среде употребление этого термина всерьёз надо сразу пресекать, как неосознанным воспроизведением мемов идейных противников (также как "тоталитаризм" и противопоставление "общества" "государству", «обобществления» - «огосударствлению»).
12. Ответил на вопрос товарища, как ощущается эксплуатация. «Да, расскажу как ощущается эксплуатация "на собственной шкуре", тем более что это ощущение частью биологическое - и мы и антропоиды склонны стремиться к равенству и отвергать нечестную игру, в смысле неэквивалентный обмен. Вот на уровне "наивного реализма" Э. ощущается непосредственно, как мука, тогда когда твой труд представляет собой настолько неэквивалентный обмен, что приносит телесные и душевные страдания.
При самой сильной степени Э. труд настолько тяжёл и/или длителен, что всё свободное время вечером и в выходные, если они есть, уходит на банальное восстановление сил к следующим рабочим дням и ты ничем больше заняться не можешь, даже поразвлечься. Это как мне бабка рассказывала про Польшу 1937-38 гг.: работая на табачной фабрике по 10-12 ч., когда после работы комсомольцы хотели там марксизм изучать, то просто не было физических сил. При средней степени Э. ты изнашиваешься настолько, что вечером и в выходные можешь только тупо развлекаться - смотреть в телевизор, выпить и пр., нет сил для саморазвития, занятий с детьми и т.д., они растут и учатся почти без специального внимания родителей к этому процессу. При слабой степени Э. ты тихо ненавидишь работу, и считаешь потраченные на неё часы временем, чисто отданным дяде, но вынужден продолжать потому что без этого заработка не можешь.
Всё перечисленное даёт вполне характерные мышечные ощущения и психологические переживания, легко объективно диагностируемые, а чувство боли и унижения, вызванные тем, что ты вынужден на такое неравноправие соглашаться и ничего с тем поделать те можешь, составляет парное к эксплуатации угнетение.
Соответственно, идеал эквивалентного обмена в области труда одних людей на другие без чего не бывает общества, на уровне "наивного реализма" состоит в том, что работая на кого-л., ты обмениваешь пользу для другого на радость от труда + совершенствование в мастерстве для себя. Деньги здесь в идеальном случае вообще "не входят в уравнение", а лишь поддерживают обе стороны "в форме". Соответственно, в реальном случае, отклоняющемся от этого идеала, работник нанимателя». Link.
13. Вот лопнула очередная утка про ГДР. Ещё раз подтвердилось, что все обвинения в адрес "советского тоталитаризма" со стороны "свободы и демократии" (включая сторонников "социализма с человеческим лицом" и «неавторитарных левых») в психологическом плане представляют собой типичные проекции. О противоположной форме общественного устройства "думают о себе" и приписывают ей проблемы и вины своего строя. В данном случае это попытка замаскировать традиционное для ФРГ использование турок и собственных бедняков в медицинских экспериментов, что было вскрыто ещё Гюнтером Вальрафом в его знаменитом расследовании. См. его книгу "На самом дне"
14. Как верно отметил Мих.Лифшиц в « Интеллигенции и народе», важный механизм устойчивости капитализма состоит в том, что примерно по найденным социальными психологами линиям разделения угнетателей и угнетённых одной рукой разнуздывается разврат «высших классов» (и статусов - белый европеец, мужчина и пр.).
Здесь и «современное искусство», неотличимое от отходов, и всё дифференцирующиеся формы статусного потребления, заменяющие людям личностное развитие, и сексуальные пробы и изыски - как и сравнимые с ними по «кайфу-андреналину» экстремальные виды спорта и развлечений, до Олимпийских игр включительно. Важный момент, что занятие этим отличает от «быдла», почему посягательства на перечисленное в либеральной среде вызывает ненависть вполне классовую («Гомофобия - религия быдла»), даже когда посягают из ультрабуржуазных приличий.
Другой же рукой у «низших классов» (и статусов) культивируются религиозность, национализм, патриархальные предрассудки и пр., предполагающие «идейность, ответственность, трудолюбие, скромность». Чтобы навек оставались «скованными одной цепью» - при сохранении зависимости вторых, неспособности распорядиться собственной жизнью, до саморазрушения включительно, обе стороны ненавидели и презирали друг друга. Но! (это главное) опасная для системы классовая ненависть «снизу» связанная с конкретными социальными причинами - эксплуатацией, строго классовым характером надстроечных образований - государства, брака, религии и пр. - направляется по безопасному для системы каналу «культурного конфликта». В данном случае между защитниками «извращения» и «нравственной чистоты», столь же контрпродуктивного и уводящего от реальных проблем большинства, как конфликты на почве религиозной или национальной ненависти.
Но вот выводы Лифшица неверны. Противникам капсистемы, социалистам и коммунистам, надо быть не «на стороне обывателя», огрызающегося как на «разврат» на «последние веянья» буржуазной культуры, а - коль речь идёт о нашей культурной политике - деконструировать позиции обоих сторон. Показывать ложь и глупость каждой, тем более что там и там этого богатства в избытке. Тем более что другим путём не придёшь к гегемонии коммунистических идей в обществе вместо нынешней гегемонии буржуазных; в отсутствие сколько-нибудь сравнимой мощи СМИ Давид может победить Голиафа в этой дуэли лишь за счёт большего «онаучивания» нашей идеологии, при постоянном показе, что противоположная опирается на отжившие предрассудки, при предпочтении нами истинности больше, чем преимущества, социального преобладания - с показом, что у классового врага наоборот и пр.
Как справедливо пишет т.Филимонов: «Недавно прочёл книгу некой западной авторессы, такой даже отчасти прогрессивно-левоватой, про природу художественного (а частью и научного) таланта. Неприятно поразило, что она везде и всегда пытается объяснить либо психиатрией, либо гомосексуальностью, то есть для неё художник не описывает жизнь, а выставляет напоказ свои комплексы. Причём в голову не приходит простейший вопрос - почему у массы других людей с теми же жизненными обстоятельствами талантов отнюдь не наблюдается? Или почему одно и то же открытие совершается почти одновременно несколькими разными людьми, идущими к нему с очень разных личных и философских позиций?
Я думаю, это хуже чем глупость или гадость - это уступка буржуазной идеологии, которая таким объяснением подспудно пытается унизить творцов до уровня среднего обывателя-потребителя, который при капитализме культурный герой. Приписывание психиатрии или той же гомосексуальности в глазах публики как бы нейтрализует его гений, ибо отношение публики к первому сложилось, а второе она оценить не способна. И пробуржуазная пропаганда раз за разом проводит такое снижение, потому что ей чужд и неприятен человек, работающий не для денег, а ради научной истины или (писательского) мастерства. Левым стоило бы это понимать и не покупаться, ведь нормальное объяснение таланта таково: художник или учёный - это своего рода чувствительный орган общества, один внутренний (проприоцептор), второй внешний анализатор, когда возникает общественная необходимость исследования какой-то проблемы или потребность в раскрытии некой темы, общество выдвигает нескольких талантливых людей, которые делают это соревнуясь друг с другом. Что «нескольких» и «соревнуясь» важно ибо конкуренция и отбор способствуют выявлению лучших теорий, текстов, картин и пр., на основе которых аппаратом социальной трансляции уже создаётся школа. И если буржуйским авторам, что либералам, что консерваторам-националистам естественно прятать социальные причины явлений, и акцентироваться на биологии, чтобы уберечь любимую капсистему от критики, то коммунистам-социалистам надо наоборот.
Навеяно также тупым обсуждением в Википедии, имел ли математик Колмогоров гомосексуальные отношения с академиком Александровым - поклонники западных разысканий на сей счёт (примерно вышеописанного качества) непременно рвутся включить, блокируя резонные возражения что эта деталь биографии, даже если вдруг имела место быть, никак не существенна для формирования биографии обоих. В отличие от Алана Тьюринга и Джона Мейнарда Кейнса, например».
15. В порядке самокритики скажу, что, увы, задним умом крепок. Много лет дискутировал с (социал)-расистами, утверждающими, что все беды бедных стран, народов или слоёв общества от их сниженного интеллекта, "который, конечно же, наследуется", и в голову не приходил самый сильный довод, напрочь опрокидывающий все рассуждения про "наследственно низкий интеллект" как причину отсталости, зависимости, угнетённости и прочих бед бедняков. В самом деле, все исследования межнациональных, межрасовых и межклассовых различий в IQ, проводящиеся уже почти 100 лет как, имеют одну славную особенность.
Ни разу нигде не оказывалось так, чтобы у бедных и угнетённых цифры IQ были выше, чем у богатых, здоровых, не имеющих проблем с доступом к образованию и т.п. То есть те кто наверху общественной пирамиды, в каждый момент измерения этого самого IQ представляются несокрушимо умнее, чем те, кто внизу несёт их на собственной спине, и можно думать, по вышеприведённой расистской логике, что соответствующая пирамида несокрушима.
Но эта кажимость раз за разом опрокидывается практикой, которая критерий истины. В самом деле, главное содержание истории последних 300-400 лет - это освобождение, социальное и политическое, ранее угнетённых групп и слоёв общества, эмансипация ранее бедных и угнетённых, их подъём с революционным опрокидыванием "старого порядка", и создание нового, с меньшим угнетением и неравенством. Плюс "влияние меньшинства", раз за разом отбрасывающего старые предрассудки, на которых держится прежнее угнетение - и религиозные, и национальные, и где-то даже классовые. Включая подъём ирландцев, католиков, евреев и азиатоамериканцев в максимально недружественных к беднякам США, притом что в начале века их измерения IQ были ниже чем у "белых".
Иными словами, история учит, что "глупые" угнетённые умеют скидывать ярмо "более умных" элит, как только осознают собственное приниженное положение и начнут бороться за социальных подъём. Пусть не для всех угнетённых, но лишь за себя любимых, как азиатоамериканцы. А ведь нет нагляднее доказательства умственного превосходства, чем победа в столкновении с более сильным противником, к тому же имеющим больше ресурсов и лучшие стартовые условия для схватки?
Отсюда вывод - главным (недоиспользуемым) резервуаром нетривиальных умов в настоящее время являются "низшие классы" - рабочие, бедняки, угнетённые народы планеты и т.п. Интеллектуальный резерв высших и средних классов, с одной стороны, в настоящее время уже почти вычерпан, с другой стороны - они слишком заняты охраной своих привилегий от напора со стороны бедняков (особенно в глобальном масштабе).
Поэтому одна из культурных задач грядущей коммунистической революции - освобождение умов жителей "глобальной деревни" от изматывающей борьбы за выживание или за подъём в средние слои, чтобы они могли быть направлены на решение проблем человечества. Скажем, глобального потепления и других предвестников близкого экологического кризиса. Как то уже было при освобождении умов "низших классов" в Советской России в 1930-50-е гг.
Читать далее