О плюсах "неозначенности" в культуре
Некогда aconite26 ругала мой текст «Как сексизм пересиливает гомофобию в «традиционном обществе», даже в сообществе feministki, за то что в анализе «остались незамеченными» лесбиянки. Что было бы, если б не хозяева соблазняли гувернанток, а те - воспитанниц, или как бы реагировала семья на романтическую связь дочери с другой девушкой. Я заинтересовался, как оно было на самом деле, тем более это реальный пробел, и нашёл материал в книге Линн Абрамс «Становление женщины новой эпохи. 1789-1917», где это одна из тем изложения.
Всё оказалось крайне контринтуитивно. При том что «традиционное общество», понятное дело, ко всем однополым связям относится резко отрицательно, как к пороку, греху [1]. Однако если бы одна девушка соблазнила другую и даже сбежала с ней (или гувернантка - воспитанницу), то вот именно лесбиянок «традиционное общество» ущучить не может именно из - за «незаметности» или, точней, неозначенности данного феномена в культуре. Для семьи, если девушка сбегала с мужчиной - это был полный позор, поэтому такие связи контролировались исключительно жёстко. А если с другой девушкой, пусть потом они живут вместе и даже спят в одной постели - в общем, семья вздыхала с облегчением, потому что тут предъявить нечего. Это воспринималось как эмоциональная связь, романтическая дружба, тем более что верили - женщина существо низшее, слишком эмоциональное и пр. Если же кто-то распространял нехорошие слухи, то их жертвы даже выигрывал и иски о клевете, поскольку было предъявить нечего.
Иными словами, в «традиционном обществе» стигматизированы те виды отклонений, которые указаны в священных текстах или в других источниках этой самой традиции. Они же разрозненны, не образуют системы: скажем, в христианских странах это запрещённое Ветхим заветом совокупление мужчины с мужчиной и переодевание мужчин в женскую одежду, а женщин в мужскую. Автор показывает, что лесбиянство как культурная и сексуальная практика - продукт развития естественных наук с медициной в эпоху модерна, изживавшей то самое «традиционное общество» [2]. Другой пример из того же ряда - современный Иран. С одной стороны, там за гомосексуализм смертная казнь, с другой - поскольку смена пола вполне легальна в доисламских традициях, усвоенных исламом данного региона [3], шиитским особенно, там делается много операций по изменению пола, больше только в Таиланде.
Какие отсюда выводы? С одной стороны, для «традиционного общества» (и его современных изводов в виде неотрадиционализма, вводимого в рамках реакционной политики, вроде исламизма) угнетение женщины - настолько важная и фундаментальная вещь, что на всё прочее оно может закрыть глаза. Особенно если это прямо не запрещено, как с лесбиянством, но даже если это и прямо запрещено; скажем, из-за изоляции женщин большая часть подростков в «традиционных» арабских странах начинает половую жизнь как гомосексуалисты. В Европе в 18-19 в. те же самые похоти удовлетворяли усыновлением юношей, см. Дантес с Геккереном. С другой стороны, каждая из незападных культур создаёт собственный набор стигматизаций, отличный от западной классификации ЛБГТК.
[1]но не «извращению» - это плод медикализации уже Нового времени, когда для конструирования представлений о норме пытались использовать науку того времени. До этого периода, например, женщина могла полностью скрыть нежелательную беременность, представляя живот следствием кисты или грыжи. После того как беременных стали осматривать врачи (попервоначалу понятно, мужчины), прослушивая живот стетоскопом, скрыть это и спасти репутацию не получалось. Что стало, как показывает автор, новым и мощным механизмом угнетения - как и другие аспекты медикализация, явления вполне социально-вредного.
[2] Другой вопрос, что все виды разврата и антисоциального поведения, им преследуемые и запрещённые, активно воспитываются его же институтами. Вообще «традиционное общество» предполагает максимальный разрыв между должным и сущим, первое - почти на уровне святости, а второе - разнообразная грязь повседневности. Плюс его нормы не имеют собственной ценности, их не только можно но и должно нарушать, по требованию старших и начальствующих, и это нарушение не в стыд, а в доблесть. См.показательные фрагменты из «Истории нравов» Эдуарда Фукса ( 1- 2). Почему у его членов культивируется умение, с одной стороны, «не попадаться», с другой - максимально защищать свою частную жизнь, как область наиболее драгоценную для порока, от любых проявлений общественного внимания и общественного интереса.
[3]это наследие первобытного представления, что всякая трансгрессия - это сила, в первую очередь в плане магии. Нормальное отношение к «третьему полу», вроде бердаше у североамериканских индейцев, тонганских факалейти, шаманов-трансвеститов у народов Средней Азии и пр.
Всё оказалось крайне контринтуитивно. При том что «традиционное общество», понятное дело, ко всем однополым связям относится резко отрицательно, как к пороку, греху [1]. Однако если бы одна девушка соблазнила другую и даже сбежала с ней (или гувернантка - воспитанницу), то вот именно лесбиянок «традиционное общество» ущучить не может именно из - за «незаметности» или, точней, неозначенности данного феномена в культуре. Для семьи, если девушка сбегала с мужчиной - это был полный позор, поэтому такие связи контролировались исключительно жёстко. А если с другой девушкой, пусть потом они живут вместе и даже спят в одной постели - в общем, семья вздыхала с облегчением, потому что тут предъявить нечего. Это воспринималось как эмоциональная связь, романтическая дружба, тем более что верили - женщина существо низшее, слишком эмоциональное и пр. Если же кто-то распространял нехорошие слухи, то их жертвы даже выигрывал и иски о клевете, поскольку было предъявить нечего.
Иными словами, в «традиционном обществе» стигматизированы те виды отклонений, которые указаны в священных текстах или в других источниках этой самой традиции. Они же разрозненны, не образуют системы: скажем, в христианских странах это запрещённое Ветхим заветом совокупление мужчины с мужчиной и переодевание мужчин в женскую одежду, а женщин в мужскую. Автор показывает, что лесбиянство как культурная и сексуальная практика - продукт развития естественных наук с медициной в эпоху модерна, изживавшей то самое «традиционное общество» [2]. Другой пример из того же ряда - современный Иран. С одной стороны, там за гомосексуализм смертная казнь, с другой - поскольку смена пола вполне легальна в доисламских традициях, усвоенных исламом данного региона [3], шиитским особенно, там делается много операций по изменению пола, больше только в Таиланде.
Какие отсюда выводы? С одной стороны, для «традиционного общества» (и его современных изводов в виде неотрадиционализма, вводимого в рамках реакционной политики, вроде исламизма) угнетение женщины - настолько важная и фундаментальная вещь, что на всё прочее оно может закрыть глаза. Особенно если это прямо не запрещено, как с лесбиянством, но даже если это и прямо запрещено; скажем, из-за изоляции женщин большая часть подростков в «традиционных» арабских странах начинает половую жизнь как гомосексуалисты. В Европе в 18-19 в. те же самые похоти удовлетворяли усыновлением юношей, см. Дантес с Геккереном. С другой стороны, каждая из незападных культур создаёт собственный набор стигматизаций, отличный от западной классификации ЛБГТК.
[1]но не «извращению» - это плод медикализации уже Нового времени, когда для конструирования представлений о норме пытались использовать науку того времени. До этого периода, например, женщина могла полностью скрыть нежелательную беременность, представляя живот следствием кисты или грыжи. После того как беременных стали осматривать врачи (попервоначалу понятно, мужчины), прослушивая живот стетоскопом, скрыть это и спасти репутацию не получалось. Что стало, как показывает автор, новым и мощным механизмом угнетения - как и другие аспекты медикализация, явления вполне социально-вредного.
[2] Другой вопрос, что все виды разврата и антисоциального поведения, им преследуемые и запрещённые, активно воспитываются его же институтами. Вообще «традиционное общество» предполагает максимальный разрыв между должным и сущим, первое - почти на уровне святости, а второе - разнообразная грязь повседневности. Плюс его нормы не имеют собственной ценности, их не только можно но и должно нарушать, по требованию старших и начальствующих, и это нарушение не в стыд, а в доблесть. См.показательные фрагменты из «Истории нравов» Эдуарда Фукса ( 1- 2). Почему у его членов культивируется умение, с одной стороны, «не попадаться», с другой - максимально защищать свою частную жизнь, как область наиболее драгоценную для порока, от любых проявлений общественного внимания и общественного интереса.
[3]это наследие первобытного представления, что всякая трансгрессия - это сила, в первую очередь в плане магии. Нормальное отношение к «третьему полу», вроде бердаше у североамериканских индейцев, тонганских факалейти, шаманов-трансвеститов у народов Средней Азии и пр.