о конформизме
Важная особенность социального конформизма, уступчивости и прочих психологических феноменов, посредством которых транслируются "общие места", социальные штампы и пр. единицы общественного сознания, состоит в том, что реципиент отнюдь не воспроизводит в точности то, что ему передаст воздействующий на него индивид. Нет, он автоматически выделяет "тип", "общее правило", и воспроизводит именно его, о пуская индивидуальные вариации. По этой причине, хотя вроде бы детей воспитывают родители, индивидуальные особенности их взглядов и манера поступков воспроизводятся у детей много хуже, чем штампы "большого общества" (и его "представителя в доме" - телевизора) или просто никак. Скажем, ребёнок, играющий в доктора, говорит, что "все папочки должны быть врачами, а мамочки - медсёстрами", притом что его собственный отец - медбрат, и сталкивался от с женщинами врачами столько же, сколько с мужчинами. Т.е. тут действует примерно та же "недостаточность стимула", что и при обучении языку.
Что интересно, описанному есть интересный изоморфизм при обучении видовой песне у певчих птиц (которую, как известно, молодые самцы выучивают от старших, причём вместе с вокализацией выучивается хореография движений и много ещё чего, всякое обучение целостно). Так вот, песня певчих воробьиных отличается от брачных вокализацией неворобьиных и кричащих воробьиных (которые могут быть не менее сложными и красивыми, чем песня) тем, что она никогда не бывает в единственном варианте ("норма" + большие или меньшие отклонения от него), а всегда представлена спектром песенных вариантов (если они имеют географическую ли микрогеографическую привязку, то зовутся песенными диалектами). Каждый самец имеет в своём распоряжении репертуар из N песенных вариантов, каждый из которых представляет один и тот же видовой "тип" акустической структуры, по которому орнитолог или партнёр определят данную песню как принадлежащую этому виду, с изменениями, вносимыми индивидуальной импровизацией при каждом исполнении данного варианта (так что получается своеобразный джаз). Когда самцы поют, они чередуют разные варианты, в определённом порядке комбинаторики, правила которой видоспецифчны, но стохастические. Так что получается 2 уровня импровизаций, создающих сильную индивидуальную изменчивость.
Однако молодые самцы не выучивают индивидуальные особенности песни "учителя". Они вычленяют видовой "тип" и снабжают его собственными импровизациями (на этот процесс влияют социальные взаимодействия с "учителем" не связанные с обучением пению, скажем территориальные конфликты, или доминантно-субординантные). Иными словами, и социальная трансляция взглядов, представлений, поведенческих практик в нашем обществе, и обучение пению у певчих птиц - это не запись как на магнитофон, а активный процесс автоматического вычленения "нормы", "типа" и "принципа", который затем воспроизводится уже в сочетании с индивидуальными особенностями не передающей, а воспринимающей особи. Соответственно, оба перечисленных процесса способствуют стабилизации "типа", защите его от "размывания" индивидуальными вариациями, хотя, казалось бы, должно быть наоборот.
Что интересно, описанному есть интересный изоморфизм при обучении видовой песне у певчих птиц (которую, как известно, молодые самцы выучивают от старших, причём вместе с вокализацией выучивается хореография движений и много ещё чего, всякое обучение целостно). Так вот, песня певчих воробьиных отличается от брачных вокализацией неворобьиных и кричащих воробьиных (которые могут быть не менее сложными и красивыми, чем песня) тем, что она никогда не бывает в единственном варианте ("норма" + большие или меньшие отклонения от него), а всегда представлена спектром песенных вариантов (если они имеют географическую ли микрогеографическую привязку, то зовутся песенными диалектами). Каждый самец имеет в своём распоряжении репертуар из N песенных вариантов, каждый из которых представляет один и тот же видовой "тип" акустической структуры, по которому орнитолог или партнёр определят данную песню как принадлежащую этому виду, с изменениями, вносимыми индивидуальной импровизацией при каждом исполнении данного варианта (так что получается своеобразный джаз). Когда самцы поют, они чередуют разные варианты, в определённом порядке комбинаторики, правила которой видоспецифчны, но стохастические. Так что получается 2 уровня импровизаций, создающих сильную индивидуальную изменчивость.
Однако молодые самцы не выучивают индивидуальные особенности песни "учителя". Они вычленяют видовой "тип" и снабжают его собственными импровизациями (на этот процесс влияют социальные взаимодействия с "учителем" не связанные с обучением пению, скажем территориальные конфликты, или доминантно-субординантные). Иными словами, и социальная трансляция взглядов, представлений, поведенческих практик в нашем обществе, и обучение пению у певчих птиц - это не запись как на магнитофон, а активный процесс автоматического вычленения "нормы", "типа" и "принципа", который затем воспроизводится уже в сочетании с индивидуальными особенностями не передающей, а воспринимающей особи. Соответственно, оба перечисленных процесса способствуют стабилизации "типа", защите его от "размывания" индивидуальными вариациями, хотя, казалось бы, должно быть наоборот.