О репрессивной политике
Анализируя, чем на самом деле плохи сталинские репрессии, т.wsf1917 отметил, что кроме истребления (с последующим очернением) своих, он включал необъяснимую мягкость к реальным врагам с неточностью преследования врагов реальных как в отношении адресатов, так и форм. Репрессия была неэффективной, поскольку не следовала требованиям рациональной политической культуры, простым и эффективным:
«Большевикам сильно навредило то, что они наследовали стилистику политической борьбы именно французских революционеров, и не смогли сочетать «якобинскую» готовность пойти в революции так далеко, как это возможно, с практичностью и рациональностью «американского» обеспечения безопасности нового строя. Там потенциальных врагов не пугают террором a priori, а продумывают весь возможный диапазон видов и форм нелояльности строю (проистекающих из социального статуса возможных инакомыслящих, почему хорошо прогнозируемые) с максимально точными формами пресечения или травли, чтобы испугать идейно близких к диссидентствующим, но минимально задеть социально близких - друзей, коллег и родственников.
Опыт истории показал, что американская традиция репрессирования эффективней - при всей очевидной ложности обвинений Сакко и Ванцетти, супруги Розенберги, «голливудская десятка», жертвы «рейдов Палмера» и маккартизма действительно были врагами капиталистического строя - в отличие от Анахарсиса Клоотса, Лавуазье, Тома Пейна, Эбера и Шометта, Вавилова, Преображенского, Вознесенского и Раковского. И, покопавшись в своих (невеликих) знаниях североамериканской истории, я не вспомню ни одного случая «стрельбы по своим» (может, кто из френдов подскажет?).
Кроме разве что репрессирования Лайнуса Полинга за осуждение корейской войны - ни левым, ни советофилом он не был, просто пацифистом. Но и то, не посадили в тюрьму, просто не выпустили из страны в Англию посмотреть рентгенограммы ДНК, в результате чего открытие «двойной спирали» досталось не ему, а Дж.Уотсону, абсолютно лояльному и стучавшему на коллег «левых» взглядов в КРАД.
И, значит, при восстановлении коммунизма следует следовать именно ей (если защитники частной собственности будут сопротивляться, особенно из числа мелких и неудачливых, до конца надеющихся стать крупным хищниками), используя этот американский опыт так же тщательно, как при создании социалистической индустрии. Мне кажется, защитникам капитализма должно быть приятно, что их будут подавлять методами, отработанными на родине этой системы - в Англии, а затем в США». [1]
А вот рассказ поподробнее, как это делалось
«В самой стране [США] наступление на свободы личности и ассоциаций было ознаменовано целой серией актов, получивших название «реакционных законов». Первый среди них - закон Хоббса, по которому требования профсоюза об увеличении зарплаты могли быть квалифицированы как уголовное преступление, - был принят в июле 1946 года.
Антирабочий закон Тафта-Хартли 1947 года постановлял, что всякая забастовка, выходящая за рамки чисто экономических требований (рабочий день, заработная плата и т.п.), составляет уголовное преступление. Запрет коснулся, таким образом, политических забастовок, забастовок присоединения (солидарности) - старых испытанных форм классовой борьбы пролетариата.
Закон предписывал профсоюзам предварительное, за 60 дней, извещение предпринимателя о готовящейся экономической забастовке (чтобы дать тому возможность подготовиться), а кроме того, предоставлял правительству право отлагать ее на новый, 80-дневный срок.
Введенное при Рузвельте (закон Вагнера 1935 года) право «закрытого цеха» (согласно которому члены профсоюза имели преимущество при поступлении на работу) было отменено; пикетирование во время забастовок и все иные формы борьбы со штрейкбрехерами запрещены.
Состоящее при президенте Управление по трудовым отношениям получило право арбитражного рассмотрения споров между профсоюзом и предпринимателем. При этом требуется, чтобы профсоюз представил Управлению отчет о денежных средствах, список должностных лиц, принес присягу о несочувствии коммунистам и пр.
Судебное вмешательство в трудовые отношения получило полное одобрение в законе. Действия профсоюза, которые суд истолкует как «нечестную трудовую практику», влекли за собой крупные штрафы в пользу предпринимателя, опустошающие профсоюзную казну.
Установившийся с законом Тафта-Хартли правительственный контроль над деятельностью профсоюзов был усовершенствован в 1959 году законом Лендрэма-Гриффина: с этого времени профсоюзы обязаны представлять в министерство труда свою финансовую отчетность, копии своих постановлений, списки должностных лиц и пр.
В том же 1947 году приказ президента «о проверке лояльности» государственных служащих предоставил соответствующим чиновникам право увольнять со службы любое лицо, если «существуют разумные основания для убеждения (?), что оно является нелояльным в отношении правительства Соединенных Штатов».
Столь неопределенная формулировка приказа снимала с увольняющего всякую ответственность и, наоборот, лишала увольняемых сколько-нибудь эффективной способности защититься.
[Обратите внимание, государство не просто преследует коммунистов, но активно вмешивается в трудовые отношения на стороне бизнеса. А наступление на «красных» прямо увязано с наступлением на демократию, но только в определённом социальном слое - чтобы сделать политические свободы недоступными для простолюдинов. Цензовые же слои пусть пользуются - будут ценить и остерегутся нарушать инакомыслием, видя на примере рабочих, что бывает за это. Опять же, из рассказанного ясно, что репрессивное усердие нашей Госдуры следует американскому образцу 40-х, а не советскому 30-х или 70-х. Последовательно выжигается возможность для легальной антисистемной деятельности и пропаганды, только уже не "профсоюзов-красных", а "митингов-демонстраций"].
«Наконец в 1950 году принимается конгрессом закон Маккарена-Вуда (официальное название «Закон 1950 года о внутренней безопасности»). Закон объявляет коммунистическую партию Соединенных Штатов организацией, которая «направляется, руководится или контролируется иностранным правительством или иностранной организацией, управляющими всемирным коммунистическим движением». Нетрудно догадаться, о каком «правительстве» идет речь.
На этом аргументе покоится требование регистрации коммунистической партии и каждого из ее членов в министерстве юстиции США. При регистрации, а затем ежегодно компартия должна была сообщать министерству юстиции имена и адреса ее должностных лиц («с указанием поста каждого из них и кратким описанием функций и обязанностей каждого»), представлять отчетность по всем денежным поступлениям и расходам, список всех печатных станков и пр.
За каждое нарушение любого из названных требований предусматривается штраф в размере 10 тыс. долларов (двухлетняя в то время заработная плата высококвалифицированного рабочего) или тюремное заключение на пять лет, или то и другое вместе. За просрочку регистрации на 30 дней, например, судья может приговорить к штрафу в 300 тыс. долларов. Под каждым нарушением понимается «каждый день просрочки регистрации и даже «невнесение в списки фамилии любого отдельного лица».
После регистрации считалось противозаконным для любого члена компартии занимать выборную должность или место на государственной службе, административный пост в профсоюзной организации, подавать заявление с просьбой о/выдаче ему паспорта для поездки за границу, наниматься на работу в любом оборонном органе или предприятии и т. д.
Член Верховного суда США X. Блейк, голосовавший против признания закона Макхарена-Вуда конституционным, в своем «особом мнении» писал: «Замысел закона заключается в том, чтобы сделать невозможным продолжение деятельности организации после издания приказа о ее регистрации». Блейк говорит о законе 1950 года как о «роковом моменте в истории свободной страны», ибо, «когда начинают практиковать запрещение партий и различных общественных групп, никто не может сказать, где оно остановится». Закон Маккарена-Вуда, констатирует Блейк, есть нарушение первой поправки конституции, поскольку эта поправка содержит определенное запрещение каким бы то ни было образом ограничивать свободу слова, и пятой поправки, предоставляющей каждому гражданину право отказываться от показаний, которые могут быть использованы ему во вред (так называемый отказ от самообвинения).
Особым положением закона 1950 года министру юстиции Соединенных Штатов позволено было на период чрезвычайного положения заключать бессрочно в концлагерь любое лицо, «относительно которого имеется разумное основание полагать, что оно, вероятно, будет совершать акты саботажа и шпионажа». Таким образом была восстановлена отвергнутая в свое время практика «опалы без суда», на место противоправного действия приходит подозрение: презумпция невиновности отбрасывается, утверждается презумпция виновности.
Любопытно, что даже такой казуист, каким выглядит член Верховного суда Франкфутер, автор заключения, признающего закон 1950 года соответствующим конституции, признал, что «принудительное сообщение имен членов организации может в известных случаях явиться нарушением обеспечиваемой конституцией свободы ассоциаций». Основной аргумент, каким пользовался Франкфутер, весьма характерен: сначала надо испробовать, как будет действовать закон на практике, а потом судить о его конституционности. Это должно означать: сначала в тюрьму, а потом разбираться!
Мужественная борьба Коммунистической партии США против закона 1950 года, ее полный героизма отказ от регистрации породили новый антикоммунистический закон. Принятый в 1954 году, он получил название «О контроле над коммунистической деятельностью«. Закон этот запретил коммунистической партии участие в выборах (включая выдвижение кандидатов), лишал ее прав юридического лица и соответственно с тем права иметь имущество, искать и отвечать в суде.
За два года до того, как был принят закон Маккарена-Вуда, американская юстиция, выполняя заказ правительства, пустила в Ход так называемый закон Смита, принятый в 1940 году («Закон о регистрации иностранцев«). Официально предназначенный для пресечения немецко-фашистской пропаганды в Соединенных Штатах, закон этот был истолкован в качестве общей нормы, запрещающей выражение мыслей, пропаганду и все возможные организационные действия, имеющие целью «насильственное свержение правительства».
На основе закона Смита в памятном 1948 году были привлечены к судебной ответственности 11 руководящих деятелей компартии. В качестве свидетелей обвинения были выставлены агенты разведки, засланные в компартию, - случай сам по себе беспрецедентный. Раз открывшись, такие агенты теряют всякую возможность продолжать свою прежнюю деятельность, и потому разведки, как правило, избегали подобных действий. К тому же считалось не вполне удобным разоблачение самого факта агентурной деятельности: об этом, конечно, знали, как и о внешнем шпионаже, но не выставляли так напоказ. И суды никогда раньше - по крайней мере столь открыто - не пользовались подобными показаниями. Считалось невозможным, чтобы платные агенты правительства свидетельствовали в пользу правительства.
Для рассматривавшего дело судьи (Медина) марксистско-ленинские убеждения уже свидетельствовали о «заговоре против правительства», и того же мнения держались присяжные: приговор гласил - 5 лет тюремного заключения. На том же основании в начале 1953 года еще 13 руководителей компартии были осуждены к длительному тюремному заключению.
Примеру федерального правительства последовали штаты. Антикоммунистические и антирабочие законы посыпались сотнями. Судебные преследования дополнялись полицейскими: высылками без суда, слежкой, перлюстрацией писем, телефонными подслушиваниями и пр. Преследования делали свое дело, но тех конечных результатов, на которые рассчитывали, достигнуто не было. Количество забастовщиков не уменьшалось, но с каждым годом увеличивалось. По числу и массовости забастовок одно из первых мест принадлежит Италии: 59-60 «забастовочных» человеко-дней в год на каждые 100 рабочих. Но Соединенные Штаты побивают этот своеобразный рекорд: с 1958 по 1962 гг. здесь было потеряно 65 человеко-дней на каждые 100 рабочих ежегодно.
Коммунистическая партия Соединенных Штатов, пользуясь законными возможностями, вела упорную борьбу за право легального существования. Но только на 14-м году этой беспрецедентной схватки ей удалось добиться первых успехов. Демократические традиции и приверженность конституции вышли на поверхность, как и следовало ожидать [продолжив мысль автора, писавшего в 1996 г., и поэтому не решившегося довести её до конца - очень вовремя вышли, когда влияние коммунистов было полностью уничтожено. Благодаря чему американский капитализм убил одним выстрелом двух зайцев - и «красная опасность» ликвидирована, и лояльные граждане могут продолжать считать свою страну демократией, ведь в конце концов «правда победила», инакомыслящих перестали преследовать. Так надо охранять и будущую социалистическую демократию от прокапиталистических диссидентов.].
Поначалу было аннулировано запрещение на выдачу коммунистам заграничных паспортов. По делу коммуниста Арчи Брауна (одного из руководителей профсоюза портовых и складских рабочих) суд признал неконституционным запрещение для коммунистов занимать выборные должности в профсоюзах.
Самым трудным было заставить тогдашнее правительство США отказаться от требований регистрации коммунистов. Уже было вынесено судебное решение о неконституционности регистрации (ноябрь 1965 г.), однако министерство юстиции США возбудило вновь вопрос о виновности компартии, и окружной суд округа Колумбия вынес обвинительный приговор. Он был вновь обжалован, и наконец в марте 1967 года Апелляционный суд США отклонил обвинение против компартии в нарушении закона Маккарена. Министерство юстиции США должно было отказаться от преследования компартии не вообще, разумеется, а в том, что касается требований регистрации.
В конце 1967 года Верховный суд объявил неконституционным (и тем самым отменил) запрещение предоставлять коммунистам работу на военных предприятиях. Комментируя это решение, председатель Верховного суда Уоррен должен был признать справедливость аргументов, выставленных компартией: закон Маккарена-Вуда является «противоконституционным ограничением права на ассоциацию». С этим авторитетным резюме закон Маккарена-Вуда прекратил свое действие. При всем том урон, причиненный компартии США, был уже невосполним и ее участие в политической жизни США сделалось минимальным».
З.М.Черниловский, 1996. Всеобщая история государства и права. М.: Юристъ.
http://www.socialcompas.com/2014/07/15/o-repressivnoj-politike/
Примечание:
[1] Строго говоря - это не так. Во время первой американской революции отношение революционеров к своим оппонентам было далеко от того, что говорит автор. Противников ссылали, их собственность конфисковывали, сами они мыслились противниками в отношении которых не действуют никакие правила морали и отношения в рамках законов. Законы были писаны для революционеров, для их противников - была революционная целесообразность, которая четко соотносилась с нуждами революции и продолжении революционных преобразований.
Аналогичным же образом действовало и правительство Линкольна, за что, со стороны своих противников получило квалификацию, с юридической точки зрения, «тиранического».