Детский труд и «право семьи на ребёнка»
· 1 Введение
· 2 Зависимость детского труда и семейных практик
· 3 Специфика частной жизни и «свободы»
· 4 Традиционализм как он есть
· 5 Взгляд на ювенальную юстицую
· 6 Выводы
· 7 Похожие записи
«Во всё большей степени семья теряет свои охранительные функции в отношении эксплуатации детского труда. Труд детей и подростков становится одним из условий выживания семьи. При этом эксплуатация детского труда может носить различные формы - от участия в наёмном труде вместе с другими взрослыми до сдачи ребёнка «в наём», нищенства и проституции…
Особой формой детского труда является ученичество. Девочки используются как служанки. В странах Восточной Африки многие представители средних городских слоёв используют в качестве слуг детей 10-15 лет, которые выполняют различные обязанности по дому, в то время как дети хозяев посещают школу.
…на рубеже второго и третьего тысячелетий нашей времени детский труд в Африке постоянно продолжает расширяться, несмотря на высокий уровень безработицы среди взрослых…. В большинстве африканских стран… детский труд рассматривается не как дополнительный, а как основной для семейного бюджета. Особенно характерно такое положение для сельской местности и для городской бедноты. Однако использование детского труда является иллюзией помощи семье в её стремлении выжить. Напротив, доходы семей сокращаются… Ложное ученичество, эксплуатация детского труда родственниками или же использование низкооплачиваемого труда детей, не имеющих других средств к существованию, - всё это необходимо для выживания существующей экономической системы…
Важной особенностью детского труда является то, что он включает значительно больший элемент личной зависимости, чем у взрослых, особенно у мужчин. В патриархальных формах эту зависимость детей - нетрудно обнаружить и в семьях - как работающих на собственный счёт, так и выполняющих надомную работу. Патриархальная семья, утратив самостоятельный экономический базис, активно вовлекается в рыночные отношения найма. Тем не менее, и в новых условиях она порой продолжает суще6ствовать как производящая единица, используя традиции беспрекословного повиновения старшим. Традиционное распределение социальных ролей в африканском обществе, основанное на подчинении старшим, приводит в производственной сфере к дискриминации молодёжи и в первую очередь - детей и подростков. Известно много случаев, когда родители устраивают детей на работу с тем, чтобы целиком забирать себе их зарплату. Так, например, поступают мигранты, занятые выращиванием какао в Гане. Они посылают девочек работать в город домашней прислугой, а затем периодически навещают хозяев, чтобы забрать причитающиеся дочерям деньги.
Широко распространённый в традиционном африканском обществе обычай усыновления детей при живых родителях сегодня также трансформируется и используется для эксплуатации детского труда. Например, ребёнка посылают на определённый срок в семью опекуна, как правило, зажиточного родственника, нуждающегося в дополнительной рабочей силе. Так, в частности, поступают женщины Нигерии, использующие труд «усыновлённых» для продажи товаров, изготовления ремесленных изделий. Иногда детей передают «кормильцам», которые не являются родственниками. В таких случаях ребёнку обычно выплачивается зарплата, но опекун при этом пользуется определёнными родительскими правами, позволяющими принуждать приёмышей к работе. На мелких предприятиях и в сельском хозяйстве государственный контроль за соблюдением законов о труде практически отсутствует. Это ведёт к тому, что дети и подростки занимаются многочасовым тяжёлым и монотонным малоквалифицированным трудом, получая при этом минимальную заработную плату. Нередки случаи производственного травматизма, так как на фабриках не соблюдаются правила техники безопасности. Общей тенденцией в 90-е годы являлось, таким образом, постепенное сокращение детского труда в современном секторе экономики при неуклонном его росте в традиционном, неформальном секторе [обгоняющем современный].
В отдельных случаях в некоторых видах с/х работ дети были заняты в течение года больше времени, чем взрослые. Таким образом, становясь частью экономически активного населения, дети обречены на такой продолжительный труд, какой иногда непосилен даже для взрослых. Нередко их трудовой день продолжается более 12 часов. Было бы неверным считать, что нагрузка детей чрезмерна только тогда, когда они трудятся по найму, непосредственно на предпринимателя. То же самое происходит и в тех случаях, когда они выступают в роли неоплачиваемых семейных рабочих. Развитие товарного производства сопровождается существенным расширением круга потребностей мелких производителей в городе и в деревне. Поэтому родители вынуждены шире привлекать детей к труду в ущерб их естественному развитию и даже принуждать их трудиться на стороне. Причём такое привлечение может принимать непосильные, экстремальные формы, особенно когда кормилец, покидая семью, уходит на заработки. Ещё более ухудшается положение детей, если родители выступают в роли ремесленников, сдельно работающих на дому. В таких условиях эти ремесленники заставляют детей трудиться рядом с ними в течение многих часов для увеличения выработки. Это, в свою очередь, способствует снижению расценок, поскольку уже не сам производитель, а вся его семья становится совокупным рабочим. Получаемый им заработок, призванный обеспечить воспроизводство рабочей силы, определяется трудом не только его самого, а всей его семьи.
Издержки, связанные с использованием труда детей, намного ниже издержек, обусловленных эксплуатацией труда взрослых. Это происходит потому, что когда дети отрабатывают своё содержание, они потребляют значительно меньше, че6м взрослые работники. Кроме того, денежная зарплата малолетних также меньше обычной, поскольку у них менее развиты потребности. В странах тропической Африки подросток получает за одну и ту же работу всего 50-80% зарплаты взрослого. Иногда «хозяин» заведения, предоставляя ребёнку возможность работ у себя, вообще ничего ему не платит. Так поступают, в частности, владельцы крупных магазинов. Делая покупки и развозя их по адресам, подросток фактически существует лишь за счёт чаевых. В данном случае ребёнок - наиболее низкооплачиваемый работник, имеющий самый продолжительный рабочий день.
Предприниматели выигрывают не только на низкой заработной плате несовершеннолетних. Поскольку в большинстве детский труд нелегален, дети являются в основном подёнщиками на временной либо сдельной оплате труда, предпринимателю не надо делать выплат в виде налогов, взносов по социальному страхованию, медицинскому обслуживанию и пр. Давая оценку расходам предпринимателей по минимальной норме ($2/день/чел), А.Боудиба пришёл к выводу, что только за счёт экономии на таких выплатах они имеют ежегодно доход примерно $8 млрд., если исходить при этом из данных Международной Организации труда, то есть заниженной численности детей и подростков, занятых экономически активной деятельностью. Доля расходов, связанных с оплатой детского труда, во вновь создаваемой стоимости крайне мала. Во многих случаях это обеспечивает высокую конкурентоспособность товаров, созданных преимущественно детьми, на внешних рынках. Предпринимателям детский труд выгоден не только благодаря его дешевизне, но и в силу других специфических причин. Так, владельцы хлопковых плантаций в Египте для ухода за растениями предпочитают использовать детей, поскольку маленькие руки последних считаются единственно пригодными для ухода за нежными цветками. Согласно оценкам, в ряде районов АРЕ на выращивании хлопка занято 14% детей 9-10 летнего возраста и 22% подростков в возрасте 10-17 лет.
Следует отметить, что любой интенсивный и непосильный физический труд наносит значительный, зачастую непоправимый ущерб здоровью ребёнка. Специалисты считают, что в результате систематического напряжения и переутомления, вызванных непосильным трудом, у детей-рабочих замедляется или вообще прекращается рост. С раннего возраста вынужденные заниматься интенсивной и однообразной трудовой деятельностью, они также имеют по сравнению со своими сверстниками определённые психические отклонения [примерно те же самые, что имели взрослые узники гитлеровских рабочих лагерей, описанные в работе М.Л.Бутовской, Е.Ю.Бойко, Е.В.Веселовской и др., 2006. Долговременный стресс и его воздействие на потомков: психологические и физические характеристики детей бывших узников фашистских концлагерей// Агрессия и мирное сосуществование (универсальные механизмы контроля социальной напряжённости у человека). М.: Научный мир. С.208-220.]».
И.Г.Рыбалкина. Некоторые особенности положения детей в африканской семье// Гендерные проблемы переходных обществ. Институт Африки РАН. М.: 2003. Серия «Гендерные исследования». Т.4. С.193-196.
Зависимость детского труда и семейных практик
Поскольку вследствие неолиберальной политики путинского режима в нашей стране идёт быстрая социальная деградация, приближающая общество к традиционному, а нормы организации труда - к африканским, становится понятным, кому выгодно отстаивание «права семьи на ребёнка» среди прочих «традиционных ценностей». Тем самым предпринимателям, которые хотят занимать детей, находящихся во власти семьи, на условиях, на которые не пойдёт не только взрослый, но и свободный подросток. Реставрация проявляется ведь не только в черносотенной тенденции церкви, культе белодельцев или Столыпина, но прежде всего в базисе.
И поскольку у нас работников уже начали превращать в батраков и рабов в тех самых тех самых сферах, в которых «традиционное общество» Африки, Индии или Ирана (как и вообще в Южной Азии) эксплуатирует детский труд (и вскрытые случаи рабства у нас или на Украине - это только вершина айсберга), понятно, чем грозит победа «борцов с ювенальной юстицией». Последняя если не пресечёт эксплуатацию детского труда (без уничтожения капитализма сие невозможно), то хотя бы сделает эти случаи достоянием гласности, как фабричные инспектора в Англии 19 века. Особенно с учётом наличия в стране в мирное время, по разным оценкам, от 500 тыс. до миллиона беспризорных детей, 90% которых - не сироты, а имеют живых родителей. С учётом нового возрождения жестокости к женщинам и детям, от подростков до младенцев, идущего вместе с возрождением традиционализма и в рамках вызванной им архаизации в России (1-2-3-4-5) и на Кавказе.
Важно подчеркнуть, что специфическое для традиционного общества отношение к детям, которое сейчас представляется чересчур прагматичным и слишком жестоким, связано не с жестокостью (люди везде люди), но со спецификой его устройства. Во-первых, с присущим ему «идеализмом» в отношениях (см. PS), во-вторых - с прагматическим рассмотрением жены и детей как имущества или рабочих рук, находящихся во власти главы семьи, следующей отсюда заботой «о своих, пока полезны», и не более и пр. Именно поэтому в своё время Советская власть отказалась от помещения, детей, потерявших родителей, в семьи. Вначале они исходили из идеи, что «ребёнок должен расти в семье», и ввиду голодного времени помещали в крестьянские семьи, чтобы подкормить, - а те ожидаемо эксплуатировали «чужих» без устали, жестоко к ним относились и пр. Пришлось создавать детдома.
И сейчас в РФ попытка материально стимулировать усыновление ведёт к тому, что детей берут именно, чтобы эксплуатировать. «…очень многие приёмные родители берут детей не только ради вэлфера, но и ради возможности получения бесплатной рабсилы. Случаи жестокой эксплуатации детей плодятся день ото дня. Вот в Волгоградской области фермер взял из детдома 3-х ребят и «повесил» на них уход за 50 свиньями и 6 коровами. Вот в Костромской области мужчина сдавал 2-х приёмных детей в аренду - колоть дрова чужим людям, за неповиновение жестоко бил. А в Башкирии одна семья взяла аж 5 приёмных детей - и все они вкалывали по хозяйству, за малейшие проступки их избивали и прижигали калёным железом» (link). И чем шире пойдёт возрождение «традиционных ценностей», тем больше приблизимся к вышеописанному для Африки.
В третьих, среди подростков и взрослых - с тем специфическим подчинением младших старшим, а слабых - сильным, которое характеризовал Джехад Мазарва для арабов и аз грешный для всех:
«У меня есть книжка папуасских мифов, записанных в основном немецкими пасторами на Земле Бисмарка. И там рассказана история дружбы и общения пастора с одним из туземцев-лучших рассказчиков и вообще незаурядной натурой (обладал явным художественным и актёрским дарованием и пр.).
Короче, личность. Как-то раз одна из его жён что-то не так сказала или подала, он стукнул её поленом, сварил и съел. Когда миссионер выразил другу некоторое недоумение, он получил более чем достойный ответ: «Неужели у вас в деревне [это значит в Европе] люди настолько невежественны, что вторгаются в чужую частную жизнь?»
Специфика частной жизни и «свободы»
Слушая обличителей тоталитаризма и защитников «частной жизни», я понимаю отчётливо что в основе таких обличений и в основе чувств, с которыми обличения эти высказываются, лежит то же самое «папуасское» убеждение в священности и естественности собственной расправы с теми, кто слабее тебя и от тебя зависит.
Жена и дети в семье обывателя, рабочие для работодателя, гастарбайтеры для «потребляющей» их экономики, и прямые рабы, которых в начале 21-го века не меньше, чем в начале 19-го (в 20-м же было существенно меньше).
Обличители тоталитаризма и защитники права на частную жизнь автоматически отдают всех перечисленных - жена, дети, бедняки, рабочие, особенно иностранцы - в полное распоряжение тех, кто имеет над ними власть - экономическую, социальную и иную. Ведь чтобы соответствующее угнетение можно было обнаружить и пресечь, следует вмешаться в частную жизнь работодателя, почтенного бюргера, «заглянуть на задворки» экономической жизни общества - скажем как сделал в ФРГ Гюнтер Вальраф (см. его книгу об эксплуатации турок-гастарбайтеров «На самом дне», актуальную и посейчас). А это вмешательство тоталитарно - любой либерал подтвердит» (« О тоталитаризме»). И пример - иллюстрация:
“В иерархии приоритетов, способствующих наиболее частому проявлению домашнего насилия, всегда оказываются беременные женщины, вынашивающие желанного ребенка. Они же указали, что до начала зачатия и в период гестации, т.е. фактически за весь последний год они периодически страдали от обидчика (рис. 2). На эту ситуацию хронического домашнего насилия указали более трети (35,7%) родивших женщин.
Наиболее часто за последний год в зоне семейной агрессии оказывались женщины с психологическим насилием (66,6%) почти в два раза реже было зафиксировано физическое насилие (28,6%), каждая пятая пострадавшая испытывала сексуальное насилие. В дополнение к приведенному наступившая беременность не останавливала обидчика. В каждом третьем случае среди беременных различные формы домашнего насилия, физические воздействия со стороны мужа были отмечены у трети всех женщин (33,4%), психологическое насилие - в 57,1%случаев, сексуальная агрессия - у 19%. У 25% таких женщин и при предыдущих беременностях встречалось насилие в любой форме.
Женщины, которые живут с агрессивными мужчинами, нередко испытывают страх перед ними. Такое состояние испытывали 5,1% женщин, закончивших беременность родами, перед членами семьи - 7,7%.
Оценивая причины, которые являются побуждающим мотивом агрессивного поведения мужчин, было отмечено, что в трети случаев (31,6%) ими являлись эмоциональные и нервные срывы, связанные с материальными и социальными проблемами, в два раза реже (15,8%) респонденты ссылались на особенность характера, не поддающегося воспитанию. Пример насилия в семье, в которой он воспитывался, имел место в 13,2% случаев, на психологическую несовместимость характера супругов было указано в каждом десятом случае, опыт насилия, которому он подвергался в детстве, проявлялся в 5,3%. Несбывшиеся надежды на идеал супружеской жизни был оценен таким же показателем.
… Рассматривая различные составляющие домашнего насилия над женщинами нельзя обойти стороной вопрос агрессии со стороны родственников мужа. Среди родивших женщин с различными формами домашнего насилия на этот фактор обратили внимание 52,4% респондентов. Выявленный факт приобретает еще большую значимость, если учесть периодичность данного вида насилия, которое у 16,7% была очень частой и в совокупности с мужской агрессией оказывала существенное негативное влияние на психическое и репродуктивное здоровье”.
Гарбер Ю.Г., 2008. Медико-социальные аспекты домашнего насилия в отношении женщин// Социальные аспекты здоровья населения. №4.
Традиционализм как он есть
Я же добавлю - нет ничего тоталитарнее истины. Когда научный подход во имя прогресса и человечности вмешивается в разные стороны социального бытия «традиционной семьи», чтобы уменьшить риски и дезинфицировать предрассудки, отстаивающиеся что в сфере санитарии и гигиены, что в сфере педагогики, что в сфере религии с социализацией - защитники «частной жизни» и «традиции» негодуют солидарно.
У горских евреев есть поговорка: мышь не виновата, что ворует, виновата норка, не будь у неё норки [куда можно утащить краденое], ни за что не осмелилась бы воровать. И как в той самой норке, в семье, в её «частной жизни» отстаиваются наиболее архаичные формы господства и угнетения, всё, что составляет «традицию», противоположную и прогрессу, и человечности. И наоборот, то и другое в семью идёт извне, из «большого общества», из его новых установлений и форм общежития.
Отсюда специальный общественный контроль нужен за всякой сферой избыточной личной зависимости, будь то «традиционная семья», религия, армия и пр. Ибо везде «традиционное» требование «послушания старшим», «скоромности», исполнительности и пр. плодит риск. Это домашнее насилие, следующее из взгляда на ребёнка как на «моё», «собственность», сексуальные преступления у служителей культа (1-2-3), издевательства по возрастному или национальному признаку в армии и пр.
Понятно, кому традиционное общество - привычная норма или (хуже) единственно достойный образ жизни, будут рассматривать всякую попытку общества пресечь насилие или воспроизводство предрассудков в семье как тот папуас: недопустимое вмешательство в личную жизнь, нарушение privacy и этого самого «права семьи на ребёнка». Последнее, к слову, строго гомологично «праву», которое церковь, синагога, мечеть и пр. заведения предъявляют на верующего просто по праву рождения в неком национальном коллективе; в том и другом случае конкретная личность не субъект права, а объект и предмет.
Чему в истории (и в дне сегодняшнем) мы тьму примеров слышим. См.какую реальность поддерживают борцы с ювенальной юстицией. Или ещё. С другой стороны, они порождаются ею же - ведь весь этот ужас надо или оправдывать, или бороться с ним современными мерами социального государства (пока капитализм; при коммунизме для этого не будет порождающих факторов - включая демографические). Но в условиях навязчивой пропаганды архаизации (ака «возрождения традиционных ценностей») первое выглядит естественнее и легче. Круг замыкается.
Откуда это берётся? Не только из капитализма, когда как норма внедряется желание заработать побольше за счёт «чужих», кто умеет прибыльно пользоваться их трудом - молодец, не умеющий и тем более не хотящий - лузер. Нет, ещё и эмоционально-любовное отношение к детям (и жене) - что мы пока привыкли считать нормой - дитя современного общества, ему не более 300 лет. В традиционном обществе же всё иначе. Да, «внутри себя» его члены любили детей (младших родственников) не меньше, для чего есть существенные основания в нашей общественной жизни, в биологии приматов и пр. Но вот выразить эту любовь через персональные эмоции, личную привязанность и пр. в традиционном обществе крайне сложно, почти невозможно - только через предписанное традицией отношение, одобряемые ритуалы и пр. Оно же вполне определённо - свои дети (принятые в семью, не биологически) это вложение капитала, которое надо растить и рационально использовать, с заботой, но в строгости. Чужие, приёмыши, доставшиеся от общества - они и есть чужие, их надо грузить работой и использовать как ресурс для «своих».
Именно с этим столкнулась Советская власть, когда в первые годы гражданской войны, создавая систему соцобеспечения, пыталась обойтись без детских домов, пристраивая сирот/беспризорников в семьи. Естественно, в основном крестьянские - в городах голодали, а так, думали, они хоть подкормятся. Однако крестьяне относились к таким детям крайне жестоко, перегружали работой, что вынудило отказаться от этого и перейти к концепции интерната. Сейчас подобное отношение к приёмышам возвращается ввиду прогресса «традиционных ценностей», поэтому усиленно пробиваемая идея, что «ребёнок без семьи не может», «в семье всегда лучше чем в детдоме», обернётся новыми детскими страданиями.
И если на уровне гг.либералов из оппозиции лозунг «только семья!» звучит ещё как-то гуманистически, то как только они оказываются у власти, точно та же идея показывает свою откровенно людоедскую сущность. «… надо не забывать, что это сироты, они не должны выглядеть и жить лучше, чем ребята в семьях, надо отучать детей от потребительской позиции». Это говорит «председатель комиссии Общественной палаты Ярославской области по вопросам здравоохранения, демографической политики, охраны материнства и детства. Депутат Ярославской областной думы от «Единой России», естественно».
Ещё раз подчеркну - либеральное отвержение общественного воспитания детей в форме «каждый из них должен быть в семье» фактически означает что условия в детдомах (их аналогах - фостерной системе и пр.) будут хуже, чем в семье того же достатка[1]. А должны быть лучше, ибо общественное воспитание детей связано с плюсами, отсутствующими в семье, см. опыт Макаренко, Ф.И.Эгермана («Красный детгородок» в Саратове) и пр. коммун 30-50 гг. Или израильских кибуцев: «В школах не было разделения учеников на сильных и слабых, отсева (в редких случаях дети с дефектами развития посылались в специальные школы), второгодничества. С отстающими учениками проводили дополнительные занятия, позволяющие им догнать остальных. Кибуцные учителя стремились дать детям навыки самостоятельной работы в получении знаний. Показательно, что при сравнении потребительских расходов в семьях кибуцников и в семьях мошавников в середине 320-х годов в расчёте на одного взрослого уровень потребления в кибуцах был на 15% ниже, чем в мошавах [другой тип кооперативов, где при той или иной степени обобществления труда потребление и быт индивидуальны. В.К.], но расходы на воспитание и образование в расчёте на одного ребёнка в кибуцах были в 1,5 раза выше, чем в мошавах (Б.И.Дубсон, 2008. Кибуцы. Путешествие в светлое будущее и обратно).
Поэтому в СССР суверенность семьи допускалась ровно настолько, насколько семья проводит прогрессивные импульсы, исходящие от общества, придаёт им конкретность. Никакое «право семьи на ребёнка» и прочая privacy не предполагается, и понятно почему. Иначе семья будет отстойником всего архаичного, отжившего, уродующего тело и душу, от собственно телесных наказаний до воинствующего мещанства и религиозных предрассудков (что автоматически значит связанное с большим насилием в отношении слабых, низших и младших). Оно висит грузом на молодом поколении, тянет назад, не даёт присоединиться к привлекающим прогрессивным идеалам. Вот тому общее правило, а вот частный пример.
Собственно, этого и боятся выступающие против «ювеналки» Кургиняны с Чаплиными - что молодёжь будет усваивать «подрывные идеи», и хотят её загнать под власть «глав семьи», пока удерживается «реставрационный консенсус».
Поэтому меры по защите чад и домочадцев от «семьи», ликвидирующие «право семьи на ребёнка» в принципе, впервые ввела именно Советская власть в 1920-30-е годы; ювенальная юстиция Запада - запоздалое (c конца 1970-80-х гг.) и неполное их заимствование, поскольку капитализм, неприкосновенность частной жизни etc. См. книгу про сабж и мнение современного исследователя из США «Достоинства и проблемы советских учреждений социального обеспечения». Но заимствовали не зря, по причине более чем насущной: ранее издевательство над детьми, сравнимое с фашистским, что в семьях, что в детдомах было нормой ( 1- 2- 3).
Читать далее