Выбор демократической России: законность vs фашизм
“Дневниковые записи новосибирского деятеля из "Демократической России", который в 1993 году записывал свои впечатления от происходящего.
Интересно прежде всего в плане того, что показывает реакцию на события в провинции.
«А вам показывали тот столб, на котором вас повесят? Мне показывали
«Надо поддержать Ельцина! Он, конечно, сволочь, но иначе - красные, гиперинфляция, диктатура». Алексей Мазур обнаружил рукопись с записями 1993 года, где вспоминает, как новосибирские политики научились предавать, почему «сорвался с цепи» облсовет и кто определял будущего новосибирского губернатора.
В конце 1993 года я по горячим следам записал свои впечатления о событиях, свидетелем и участником которых я стал в Новосибирске и Москве. 15 пожелтевших листков, исписанных с двух сторон, пролежали у меня в архиве двадцать лет. Многого из того, что в них написано, я уже не помню. С некоторыми своими оценками двадцатилетней давности не согласен. Но, тем не менее, эти записки - исторический документ, передающий дух того времени, ту атмосферу, в которой принимались решения, заложившие основы современной российской государственности. И что очень важно - мотивы, двигавшие политиками того времени.
Поэтому я публикую эти записки без каких-либо изменений. Прошу не судить строго автора, которому тогда было 25 лет. Также приношу извинения всем, о ком отозвался нелицеприятно в этом тексте. Все мы тогда находились в пылу партийной борьбы, а принципиальность казалась важнее солидарности и элементарной разумности.
В первой части рассказывается о том, как новосибирские демократы реагировали на указ Ельцина о разгоне Верховного Совета, как раскололись на два враждующих лагеря, о том, как в 1993-м году в Новосибирске проходили «праймериз» и как завершала свой путь «прямая демократия» начала 90-х.
В материале использована иллюстрация с сайта «Демократическая Сибирь».
Переворот
Всё началось, конечно, с указа 1400. Вечером 21-го сентября я слушал выступление по ТВ всенародно избранного, и меня душило отчаяние. Демократию, истрепав и обесценив, превратив в девку, теперь просто отбросили. Ельцин пошёл на государственный переворот, назвав его почему-то поэтапной конституционной реформой. Я не умудрён государственным опытом, но даже мне сразу стало ясно, что без крови исполнение этого указа невозможно. А если те люди, которые его готовили, всерьёз верили, что депутаты добровольно разойдутся, то грош им цена.
О том, что будет, если победят Хасбулатов, Руцкой и Ко, думать не хотелось. Что-то внутри требовало, кричало: «Надо поддержать Ельцина! Он, конечно, сволочь, но иначе - красные! Иначе - крах, конец, гиперинфляция, диктатура! А если Ельцин победит, будут выборы, которых мы так долго требовали!». И услужливое воображение рисовало эти выборы, на которых мы, наконец, скажем своё слово.
Мы никогда особо не любили Ельцина (имеется в виду - активисты Новосибирской ДемРоссии - прим. автора). Особенно после того, как он вместо выборов губернаторов взял и назначил Муху. Это имело сильный отрезвляющий эффект. В то время, как московское руководство ДемРоссии слепо и преданно служило Ельцину, поддерживая его, мы или отмалчивались, или критиковали. Но в переломные моменты, когда вопрос стоял: Ельцин или красные (а это - любимая постановка нашего президента), приходилось выбирать Ельцина.
Вроде бы и 21-го вопрос стоял так же. Но было и другое. Ельцин или законность. Ельцин или чистая совесть. И трагедия состояла в том, что закон оказался на стороне красных. Этого Ельцину простить было нельзя.
Аргументы сводились к той же проклятой альтернативе - если не Ельцин, то коммунисты или фашисты
Утром 22-го я пришёл в кабинет Мананникова (на тот момент - депутат Верховного Совета России и председатель новосибирского регионального отделения движения «Демократическая Россия» - прим. автора), где была Ольга Васильевна Лесневская (на тот момент - помощник Мананникова - прим. автора). Оказалось, что наши точки зрения совпадают, она назвала этот указ безумием. Потом стали один за другим подходить активисты ДемРоссии. Большинство - с требованием немедленной и безоговорочной поддержки указа. Мы с Ольгой Васильевной стойко выдерживали этот натиск. Одних мы убеждали, другие, поняв, что мы безнадёжны, уходили, чтобы не скоро придти в следующий раз. Я хорошо запомнил разговор с Пискуновым, членом Совета ДемРоссии, помощником Манохина (на тот момент Манохин - представитель президента в Новосибирской области - прим. автора), ельцинистом по убеждению и по должности. Аргументы его сводились к той же проклятой альтернативе - если не Ельцин, то коммунисты или фашисты.
- Просенко (член Фронта Национального Спасения) сказал, что он готов на фашизм, лишь бы «спасти» Россию, лишь бы было по его. И если Ельцин проиграет, то они с нами церемониться не будут.
- Так что же, устраивать переворот? Да, теперь-то с нами нечего церемониться!
- Какой переворот? Депутаты посидят и разойдутся по домам, потом будут выборы.
- А если не разойдутся? Если построят баррикады? Если на их сторону перейдут силовые министерства? Что тогда?
Так слово за слово, и выяснилось, что Пискунов тоже готов с оружием в руках отстаивать свои убеждения.
- Так чем же вы лучше Просенко?
Пискунов, поняв безнадёжность попыток убедить нас, ушёл в приёмную Манохина, где собирались приверженцы Ельцина, кто в силу служебного положения, кто из слепого фанатизма, кто по недомыслию.
Много позже, когда споры ещё не утихли, один из сторонников указа спросил меня: «А вам показывали тот столб, на котором вас повесят? Мне вот показывали».
Страх направлял в те дни умы и души, страх и ненависть. А они не лучшие советчики. Совесть же у большинства молчала.
Совет Новосибирской ДемРоссии принял в тот день резолюцию, в которой осудил Ельцина за незаконные и недемократичные действия. Мы разделяли озабоченность президента сложившейся ситуацией, но такие методы считали недопустимыми. Я не знаю ни одной другой демократической организации, занявшей такую же принципиальную позицию.
Потянулись дни противостояния. Средства массовой информации сообщали из разных областей о поддержке президента, но о решениях новосибирского облсовета, признавшего действия Ельцина антиконституционными, не сообщалось ничего. Наш областной совет как с цепи сорвался. Отменил представителя президента и постановил выселить его из кабинета.
Началась героическая оборона кабинета Манохина. К нам, в ДемРоссию, прибежал человек и стал призывать на защиту законности (в данном случае под законностью подразумевалось право Манохина на свой кабинет). У новосибирской ДемРоссии с Манохиным отношения были далеко не самые тёплые ещё с тех пор, когда он дал рекомендацию Мухе (при назначении на пост губернатора - прим. автора). По иронии судьбы именно Муха теперь выселял своего благодетеля.
- Он Муху рекомендовал, теперь пусть сам с ним разбирается.
Отказ ДемРоссии защищать кабинет Манохина, естественно, не улучшил наши отношения, и впоследствие он не раз с обидой вспоминал об этом.
Об этой кабинетной борьбе я знаю только из слухов. Говорят, Манохин потребовал от начальника ОблУВД постового. Когда его лишили автомобиля, его ему предоставил СибВО...
Популярность Манохина росла как на дрожжах.
Я сразу же после Совета ДР написал статью, в которой изложил свою позицию по поводу происходящих событий. «Ведомости» (областного совета, тогда других не было - прим. автора) любезно опубликовали её ещё до трагического исхода противостояния. На этом не стоило бы останавливаться, если бы у этой статьи не оказалось одного очень внимательного читателя.
Яков Савченко ехал из Средней Азии. По ходу поезда он выскакивал на станции и интересовался, чья власть в России
Потом была развязка. Савченко (активист ДемРоссии и мой друг - прим. автора) к тому времени уже прибыл из Средней Азии (по ходу поезда он выскакивал на станции и интересовался, чья власть в России). 3-го вечером он сообщил мне, что в Москве волнения. Потом отключилось Останкино и началось что-то непонятное. Были известны слова Хасбулатова о народно-освободительной революции. Мы связались с Мананниковым, который уже несколько дней не мог попасть в Белый Дом, и потому наблюдал события снаружи. Он сказал, что следует потребовать от президента наведения порядка в столице. У меня были некоторые сомнения по поводу правомерности действий властей, так как закон, что ни говори, был на стороне защитников Белого Дома. Но Мананников быстро развеял мои интеллигентские сомнения: «Я их видел вблизи, это настоящие фашисты. Никакой закон их не интересует. Пусть сначала наведут порядок, а потом будем разбираться, кто прав, а кто виноват».
Яков позвонил на НТН, которые вещали в эту страшную ночь, и договорился выступлении. Текст был согласован с Мананниковым и Яков повторял его по дороге. На Телецентре мы встретили Виктора Кашкалду (бывший председатель ГТРК «Новосибирск» - прим. автора), которому тоже почему-то не спалось.
Савченко выступил, призвал руководство города и области обеспечить порядок и не допустить кровопролития. Силовым структурам предлагалось не выполнять указания Руцкого и компании. Должен сейчас отметить, что эти указания были выполнены.
На следующий день мы вместе со всем миром смотрели прямую трансляцию расстрела Белого Дома. Расстрел парламента как этап конституционной реформы. Торжество демократических сил в лице ОМОНа и Таманской танковой дивизии.
Нам не дано Россию понимать умом
И к истине дорогу потеряли
Мы в девяносто первом защищали Белый Дом,
Его же в девяносто третьем расстреляли.
Что поражало, это равнодушие к смерти. Когда показывали уличные бои в Ливане, Латинской Америке, Африке - пустые улицы, солдаты и боевики, стреляющие из укрытий. У нас: толпы зрителей, отгоняемые пулемётным огнём, крыши всех близлежащих домов заняты. Не каждый день ведь можно посмотреть стрельбу танков по парламенту. К тому же неизвестно, узнаем ли когда-нибудь правду о том, как всё было. Так что лучше - своими глазами, хоть и под страхом смерти».
http://tayga.info/details/2013/10/03/~114056 - цинк (полностью здесь + будет продолжение)
PS. Такие вот демократические интеллигенты. До самого конца воротили носы, кривились, но все таки сожрали указ Ельцина и расстрел Верховного Совета и столь милой им законности [кроме троих - В.К.]. Вот собственно и вся цена их убеждениям, по поводу чего они теперь тягостно вздыхают, что эх ребята, все не так...»
http://colonelcassad.livejournal.com/1244299.html#comments
Интересно прежде всего в плане того, что показывает реакцию на события в провинции.
«А вам показывали тот столб, на котором вас повесят? Мне показывали
«Надо поддержать Ельцина! Он, конечно, сволочь, но иначе - красные, гиперинфляция, диктатура». Алексей Мазур обнаружил рукопись с записями 1993 года, где вспоминает, как новосибирские политики научились предавать, почему «сорвался с цепи» облсовет и кто определял будущего новосибирского губернатора.
В конце 1993 года я по горячим следам записал свои впечатления о событиях, свидетелем и участником которых я стал в Новосибирске и Москве. 15 пожелтевших листков, исписанных с двух сторон, пролежали у меня в архиве двадцать лет. Многого из того, что в них написано, я уже не помню. С некоторыми своими оценками двадцатилетней давности не согласен. Но, тем не менее, эти записки - исторический документ, передающий дух того времени, ту атмосферу, в которой принимались решения, заложившие основы современной российской государственности. И что очень важно - мотивы, двигавшие политиками того времени.
Поэтому я публикую эти записки без каких-либо изменений. Прошу не судить строго автора, которому тогда было 25 лет. Также приношу извинения всем, о ком отозвался нелицеприятно в этом тексте. Все мы тогда находились в пылу партийной борьбы, а принципиальность казалась важнее солидарности и элементарной разумности.
В первой части рассказывается о том, как новосибирские демократы реагировали на указ Ельцина о разгоне Верховного Совета, как раскололись на два враждующих лагеря, о том, как в 1993-м году в Новосибирске проходили «праймериз» и как завершала свой путь «прямая демократия» начала 90-х.
В материале использована иллюстрация с сайта «Демократическая Сибирь».
Переворот
Всё началось, конечно, с указа 1400. Вечером 21-го сентября я слушал выступление по ТВ всенародно избранного, и меня душило отчаяние. Демократию, истрепав и обесценив, превратив в девку, теперь просто отбросили. Ельцин пошёл на государственный переворот, назвав его почему-то поэтапной конституционной реформой. Я не умудрён государственным опытом, но даже мне сразу стало ясно, что без крови исполнение этого указа невозможно. А если те люди, которые его готовили, всерьёз верили, что депутаты добровольно разойдутся, то грош им цена.
О том, что будет, если победят Хасбулатов, Руцкой и Ко, думать не хотелось. Что-то внутри требовало, кричало: «Надо поддержать Ельцина! Он, конечно, сволочь, но иначе - красные! Иначе - крах, конец, гиперинфляция, диктатура! А если Ельцин победит, будут выборы, которых мы так долго требовали!». И услужливое воображение рисовало эти выборы, на которых мы, наконец, скажем своё слово.
Мы никогда особо не любили Ельцина (имеется в виду - активисты Новосибирской ДемРоссии - прим. автора). Особенно после того, как он вместо выборов губернаторов взял и назначил Муху. Это имело сильный отрезвляющий эффект. В то время, как московское руководство ДемРоссии слепо и преданно служило Ельцину, поддерживая его, мы или отмалчивались, или критиковали. Но в переломные моменты, когда вопрос стоял: Ельцин или красные (а это - любимая постановка нашего президента), приходилось выбирать Ельцина.
Вроде бы и 21-го вопрос стоял так же. Но было и другое. Ельцин или законность. Ельцин или чистая совесть. И трагедия состояла в том, что закон оказался на стороне красных. Этого Ельцину простить было нельзя.
Аргументы сводились к той же проклятой альтернативе - если не Ельцин, то коммунисты или фашисты
Утром 22-го я пришёл в кабинет Мананникова (на тот момент - депутат Верховного Совета России и председатель новосибирского регионального отделения движения «Демократическая Россия» - прим. автора), где была Ольга Васильевна Лесневская (на тот момент - помощник Мананникова - прим. автора). Оказалось, что наши точки зрения совпадают, она назвала этот указ безумием. Потом стали один за другим подходить активисты ДемРоссии. Большинство - с требованием немедленной и безоговорочной поддержки указа. Мы с Ольгой Васильевной стойко выдерживали этот натиск. Одних мы убеждали, другие, поняв, что мы безнадёжны, уходили, чтобы не скоро придти в следующий раз. Я хорошо запомнил разговор с Пискуновым, членом Совета ДемРоссии, помощником Манохина (на тот момент Манохин - представитель президента в Новосибирской области - прим. автора), ельцинистом по убеждению и по должности. Аргументы его сводились к той же проклятой альтернативе - если не Ельцин, то коммунисты или фашисты.
- Просенко (член Фронта Национального Спасения) сказал, что он готов на фашизм, лишь бы «спасти» Россию, лишь бы было по его. И если Ельцин проиграет, то они с нами церемониться не будут.
- Так что же, устраивать переворот? Да, теперь-то с нами нечего церемониться!
- Какой переворот? Депутаты посидят и разойдутся по домам, потом будут выборы.
- А если не разойдутся? Если построят баррикады? Если на их сторону перейдут силовые министерства? Что тогда?
Так слово за слово, и выяснилось, что Пискунов тоже готов с оружием в руках отстаивать свои убеждения.
- Так чем же вы лучше Просенко?
Пискунов, поняв безнадёжность попыток убедить нас, ушёл в приёмную Манохина, где собирались приверженцы Ельцина, кто в силу служебного положения, кто из слепого фанатизма, кто по недомыслию.
Много позже, когда споры ещё не утихли, один из сторонников указа спросил меня: «А вам показывали тот столб, на котором вас повесят? Мне вот показывали».
Страх направлял в те дни умы и души, страх и ненависть. А они не лучшие советчики. Совесть же у большинства молчала.
Совет Новосибирской ДемРоссии принял в тот день резолюцию, в которой осудил Ельцина за незаконные и недемократичные действия. Мы разделяли озабоченность президента сложившейся ситуацией, но такие методы считали недопустимыми. Я не знаю ни одной другой демократической организации, занявшей такую же принципиальную позицию.
Потянулись дни противостояния. Средства массовой информации сообщали из разных областей о поддержке президента, но о решениях новосибирского облсовета, признавшего действия Ельцина антиконституционными, не сообщалось ничего. Наш областной совет как с цепи сорвался. Отменил представителя президента и постановил выселить его из кабинета.
Началась героическая оборона кабинета Манохина. К нам, в ДемРоссию, прибежал человек и стал призывать на защиту законности (в данном случае под законностью подразумевалось право Манохина на свой кабинет). У новосибирской ДемРоссии с Манохиным отношения были далеко не самые тёплые ещё с тех пор, когда он дал рекомендацию Мухе (при назначении на пост губернатора - прим. автора). По иронии судьбы именно Муха теперь выселял своего благодетеля.
- Он Муху рекомендовал, теперь пусть сам с ним разбирается.
Отказ ДемРоссии защищать кабинет Манохина, естественно, не улучшил наши отношения, и впоследствие он не раз с обидой вспоминал об этом.
Об этой кабинетной борьбе я знаю только из слухов. Говорят, Манохин потребовал от начальника ОблУВД постового. Когда его лишили автомобиля, его ему предоставил СибВО...
Популярность Манохина росла как на дрожжах.
Я сразу же после Совета ДР написал статью, в которой изложил свою позицию по поводу происходящих событий. «Ведомости» (областного совета, тогда других не было - прим. автора) любезно опубликовали её ещё до трагического исхода противостояния. На этом не стоило бы останавливаться, если бы у этой статьи не оказалось одного очень внимательного читателя.
Яков Савченко ехал из Средней Азии. По ходу поезда он выскакивал на станции и интересовался, чья власть в России
Потом была развязка. Савченко (активист ДемРоссии и мой друг - прим. автора) к тому времени уже прибыл из Средней Азии (по ходу поезда он выскакивал на станции и интересовался, чья власть в России). 3-го вечером он сообщил мне, что в Москве волнения. Потом отключилось Останкино и началось что-то непонятное. Были известны слова Хасбулатова о народно-освободительной революции. Мы связались с Мананниковым, который уже несколько дней не мог попасть в Белый Дом, и потому наблюдал события снаружи. Он сказал, что следует потребовать от президента наведения порядка в столице. У меня были некоторые сомнения по поводу правомерности действий властей, так как закон, что ни говори, был на стороне защитников Белого Дома. Но Мананников быстро развеял мои интеллигентские сомнения: «Я их видел вблизи, это настоящие фашисты. Никакой закон их не интересует. Пусть сначала наведут порядок, а потом будем разбираться, кто прав, а кто виноват».
Яков позвонил на НТН, которые вещали в эту страшную ночь, и договорился выступлении. Текст был согласован с Мананниковым и Яков повторял его по дороге. На Телецентре мы встретили Виктора Кашкалду (бывший председатель ГТРК «Новосибирск» - прим. автора), которому тоже почему-то не спалось.
Савченко выступил, призвал руководство города и области обеспечить порядок и не допустить кровопролития. Силовым структурам предлагалось не выполнять указания Руцкого и компании. Должен сейчас отметить, что эти указания были выполнены.
На следующий день мы вместе со всем миром смотрели прямую трансляцию расстрела Белого Дома. Расстрел парламента как этап конституционной реформы. Торжество демократических сил в лице ОМОНа и Таманской танковой дивизии.
Нам не дано Россию понимать умом
И к истине дорогу потеряли
Мы в девяносто первом защищали Белый Дом,
Его же в девяносто третьем расстреляли.
Что поражало, это равнодушие к смерти. Когда показывали уличные бои в Ливане, Латинской Америке, Африке - пустые улицы, солдаты и боевики, стреляющие из укрытий. У нас: толпы зрителей, отгоняемые пулемётным огнём, крыши всех близлежащих домов заняты. Не каждый день ведь можно посмотреть стрельбу танков по парламенту. К тому же неизвестно, узнаем ли когда-нибудь правду о том, как всё было. Так что лучше - своими глазами, хоть и под страхом смерти».
http://tayga.info/details/2013/10/03/~114056 - цинк (полностью здесь + будет продолжение)
PS. Такие вот демократические интеллигенты. До самого конца воротили носы, кривились, но все таки сожрали указ Ельцина и расстрел Верховного Совета и столь милой им законности [кроме троих - В.К.]. Вот собственно и вся цена их убеждениям, по поводу чего они теперь тягостно вздыхают, что эх ребята, все не так...»
http://colonelcassad.livejournal.com/1244299.html#comments