В следующем году - в СССР!
В честь вчерашнего праздника - несколько стихов Бориса Слуцкого про нашу страну в период её развития по восходящей
***
Школа для взрослых
В те годы утром я учился сам,
А вечером преподавал историю
Для тех ее вершителей, которые
Историю вершили по утрам:
Для токарей, для слесарей, для плотников,
Встававших в полшестого, до гудка,
Для государства нашего работников,
Для деятелей стройки и станка.
Я был и тощ и невысок, а взрослые -
Все на подбор, и крупные и рослые,
А все-таки они день ото дня
Все терпеливей слушали меня.
Работавшие день-деньской, усталые,
Они мне говорили иногда:
- Мы пожилые. Мы еще не старые.
Еще учиться не ушли года.-
Работавшие день-деньской, до вечера,
Карандашей огрызки очиня,
Они упорно, сумрачно и вежливо,
И терпеливо слушали меня.
Я факты объяснял,
а точку зрения
Они, случалось, объясняли мне.
И столько ненависти и презрения
В ней было к барам, к Гитлеру, к войне!
Локтями опершись о подоконники,
Внимали мне, морщиня глыбы лбов,
Чапаева и Разина поклонники,
Сторонники голодных и рабов.
А я гордился честным их усердием,
И сам я был внимателен, как мог.
И радостно, с открытым настежь сердцем,
Шагал из института на урок.
1957.
Тридцатые
Двадцатые годы - не помню.
Тридцатые годы - застал.
Трамвай, пассажирами полный,
Спешит от застав до застав.
А мы, как в набитом трамвае,
Мечтаем, чтоб время прошло,
А мы, календарь обрывая,
С надеждой глядим на число.
Да что нам, в трамвае стоящим,
Хранящим локтями бока,
Зачем дорожить настоящим?
Прощай, до свиданья, пока!
Скорее, скорее, скорее
Года б сквозь себя пропускать!
Но времени тяжкое бремя
Таскать - не перетаскать.
Мы выросли. Взрослыми стали.
Мы старыми стали давно.
Таскали - не перетаскали
Все то, что таскать нам дано.
И все же тридцатые годы
(Не молодость, - юность моя),
Какую-то важную льготу
В том времени чувствую я.
Как будто бы доброе дело
Я сделал, что в Харькове жил,
В неполную среднюю бегал,
Позднее - в вечерней служил,
Что соей холодной питался,
Процессы в газетах читал,
Во всем разобраться пытался,
Пророком себя не считал.
Был винтиком в странной, огромной
Махине, одетой в леса,
Что с площади аэродромной
Взлетела потом в небеса.
1961
Политрук
Словно именно я был такая-то мать, всех всегда посылали ко мне. Я обязан был все до конца понимать в этой сложной и длинной войне. То я письма писал, то я души спасал, то трофеи считал, то газеты читал.
Я военно-неграмотным был. Я не знал в октябре сорок первого года, что войну я, по правилам, всю проиграл и стоит пораженье у входа. Я не знал, и я верил: победа придет. И хоть шел я назад, но кричал я: «Вперед!»
Не умел воевать, но умел я вставать, отрывать гимнастерку от глины и солдат за собой поднимать ради родины и дисциплины. Хоть ругали меня, но бросались за мной. Это было моей персональной войной.
Так от Польши до Волги дорогой огня я прошел. И от Волги до Польши. И я верил, что Сталин похож на меня, только лучше, умнее и больше. Комиссаром тогда меня звали, попом не тогда меня звали, а звали потом.
Не винтиками были мы
…Я роздал землю графскую
крестьянам Южной Венгрии,
я казематы разбивал,
голодных я кормил!
Величье цели вызвало
великую энергию,
и я был той энергией,
ее частицей был.
Не винтиками были мы -
мы были электронами.
Как танки - слушали приказ,
но сами шли вперед.
Замощены наши пути
расщепленными тронами,
но той щепы никто из нас
на память не берет.
Раннее утро
В углу харчевни спали три танкиста,
Храпели рядом три весёлых друга.
Хозяева им постелили чисто.
Сняв гимнастёрки
и раскинув руки,
Во сне солдаты мирно улыбались
А на стене три тени колебались -
Лампады.
Выше - хмурые иконы
Гадали про порядки и законы,
Что нынче ночью въехали на танке
в забытую румынскую деревню.
А за окном выл ветер, и деревья
шумели словно девки на гулянке.
Кусать военных, видно, не решались
Трусливые и вежливые мухи.
Они то над хозяином кружили,
То над седыми космами старухи,
Готовившей яичницу
приезжим
И плакавшей,
слезы не вытирая.
А за окном рассвет тихонько брезжил,
Но это не мешало ветеранам.
Они глаза на сто замков закрыли -
В гостях у тёщи так они не спали!
А тени, трепыхаясь,
словно крылья,
Их словно возносили,
поднимали.
Ещё я двор харчевни той
Запомнил:
Окрестный люд его давно заполнил:
За сорок вёрст шли мужики.
И бабы
Румынские
шли с мужиками вместе,
Чтобы взглянуть одним глазком хотя бы,
Чтобы спросить
насчёт земли и мести.
Заплатанные, нищие, босые,
Голодные послы со всей округи
Пришли просить о помощи Россию,
Пришли пожать Стране Советов руки.
А солнце шло по танковому следу
И гусеницей тучи попирало,
Как будто для свободы и победы
Его сковали
где-то за Уралом.
С востока - так же, как обыкновенно, -
Всходило солнце, медленно и верно.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
См. также ссылки про СССР, его плюсы и минусы, собранные коллегой wsf1917.