"Уважайте пешеходов!" (1/4)
Як-41М, он же Як-141, на обложке журнала "Техника-молодёжи"
Лет десять тому назад, под сильным впечатлением от романов Стивена Кунтса, я попытался сочинить свой собственный роман про лётчиков-палубников. Про наших, естественно. В подражание мэтру, я постарался сделать его максимально достоверным и обильно уснастить техническими деталями - настолько, насколько могу, не будучи лётчиком сам. Понятно, что ни как писатель, ни как знаток палубной авиации я тягаться с отставным лётчиком Стивеном Кунтсом не смог бы даже близко. Однако в процессе я потревожил немало действительно подкованных в теме людей, стрался максимально учесть их замечания и, полагаю, при всей затянутости повествования, смог сделать достаточно любопытную с «заклёпочной» стороны реконструкцию. Решил выложить здесь главу из своего неоконченного романа, которая может читаться как самостоятельный рассказ.
Действие происходит в альтернативной реальности, при условии сохранённого СССР; время - осень 2001 г., место - борт ТАКР «Киев», боевая служба в восточном Средиземноморье.
Море и солнце способны рисовать поразительные по красоте картины. Обычно тень корабля на тёмной воде почти неразличима, но там, где она падает на отходящий от борта пенный след, образуется фантастический кружевной узор. Это белоснежное кружево непрерывно меняет очертания, иногда исчезает - когда очередной пенный вал отделится от борта - чтобы появиться вновь. Артур подумал, что на эту картину можно смотреть часами, наслаждаясь запахом моря и ощущением ветра на лице. Не надоест. Жаль, что Айвазовский не дожил до появления авианосных крейсеров: наверняка великий маринист вдохновился бы причудливой тенью, которую отбрасывают на белую пену хвосты закреплённых на палубе самолётов...
Лётчик стоял на переходе у правого борта, опираясь на леер. Позади небоскрёбом возвышалась надстройка, левее громоздились массивные формы стрелы погрузки боезапаса, под которой закруглялся высокий борт крейсера - где-то под ним, вспаханная невидимым отсюда форштевнем, вода рождала эти расходящиеся в стороны пенные кружева. Глядя отсюда, вполне можно вообразить себя на каком-нибудь английском или французском дредноуте, которые без малого век назад шли в этих водах на безнадёжный штурм турецких укреплений. Артур вырос на берегу Азовского моря, с детства любил читать о морских сражениях прошлого, и мечтать тоже любил... Впрочем, чтобы вернуться в двадцать первый век, достаточно оглянуться направо, где над бортом выдаются сдвоенные хвосты реактивных истребителей. Здесь и сейчас тоже совсем неплохо, к тому же "Киев" больше и мощнее любого из тех дредноутов.
Сегодня полёты запланированы как "день с переходом на ночь", поэтому теперь, в начале дня, можно просто расслабиться. Лётчик лениво размышлял, остаться ли ему здесь или прогуляться на бак и встать на самом носу корабля. Носовая оконечность "Киева" под острым углом поднимается из воды, придавая крейсеру легко узнаваемый красивый силуэт. Если встанешь на носу рядом с флагштоком, то окажешься на этаком балконе, летящем над волнами на высоте седьмого этажа. Потрясающий, незабываемый вид! Уже решившего было перейти на нос Артура отвлёк звук раскрутки реактивного двигателя на малом газу. Как будто, дежурную пару давно уже осмотрели и отгоняли на прогрев, значит... Ответ пришёл раньше вопроса: пронзительный вой запустившихся ПД показал, что всё вполне серьёзно. Не теряя времени на выруливание с технической позиции, первый истребитель дежурной пары рванул на взлёт почти что поперёк полётной палубы. Секунд через пять так же, со сверхкоротким разбегом, за ведущим последовал второй Як-41. Какое-то время из-за надстройки слышалось дружное пение двигателей "Яков", затем ария подъёмных была исполнена до конца и сменилась низкими раскатами подъёмно-маршевых. После пронзительного воя ПД этот отдалённый рокот показался тишиной... Гадать о курсе перехватчиков Артуру пришлось недолго: вскоре оба в левом крене прошли по корме крейсера, сверкнув отблеском солнца на плоскостях. Интересно, кого там засекли, на юго-западе? Так или иначе, скоро будет известно.
Отказавшись от мысли перейти на нос, лётчик остался на переходе правого борта. Чем-то это место напоминает западный обрыв, возле Каменки - там, где лестница спускается к морю. Прокатывающиеся внизу пенные валы вполне сойдут за прибой. Разве что земля родного Ейска никогда не дрожала под ногами маленького Артика от гула корабельных машин, а так очень похоже...
Если задуматься, тема моря и неба всегда красной нитью проходила через его жизнь. Даже дельтадром у села Подскального был обращён к берегу моря, хотя начинающим пилотам над водой летать и не рекомендовалось. А какой вид ему открылся, когда он, курсант Артур Иванов, даже не допущенный ещё к самостоятельным полётам на учебном самолёте, впервые испытал восторг парения на дельтаплане! Профессиональный военный лётчик, Артур много необычных и прекрасных картин видел с тех пор из своей реактивной машины: и радугу, переливающимся кольцом охватывающую самолёт, и звёзды в солнечный день... Но эти впечатления не затмили в памяти того погожего воскресенья, когда он повис под хрупкой конструкцией из дюраля и полотна между горами и морем.
Есть что-то особенное, ни с чем не сравнимое в полётах безо всякой кабины, в положении "лежа на животе" - классической позе дельтапланериста. Подвесная система удобна и незаметна, её не чувствуешь. Только дюралевая поперечина рулевой трапеции - ручка управления - в руках. Летишь как будто сам, без аппарата. А под тобой никакой опоры, только воздух. Море, полоска берега - всё такое далекое... Здесь и пятьсот метров кажутся невообразимо огромной высотой. Вот десять тысяч метров, когда эту высоту видишь только на шкале альтиметра летящего над облаками самолёта - такой уж большой не воспринимается: ну, десять, так десять. Надо будет - выше поднимемся, всего и делов-то: тяги добавляешь да ручку на себя. Есть своя прелесть в полётах на большой высоте и скорости, в ощущении послушной тебе мощи, сосредоточенной в лежащей на РУДе левой руке. Для лётчиков-истребителей не бывает пасмурных и унылых дней: ведь стоит только захотеть - и послушный крылатый зверь вздёрнет нос в зенит, свечой пронзит самую плотную облачную хмарь и вынесет своего седока к солнцу и ясному небу... После окончания аэроклуба вопрос "кем быть" для Артура даже не стоял: разумеется, военным лётчиком. Пусть в "Аэрофлоте" летают и больше, но там летают не так. Конечно, военная служба означала почти полный отказ от продолжения безмоторных полётов: в гарнизон с собой дельтаплан не потащишь и на тренировки регулярно ездить уже не станешь. Однако, отнимая одно, служба в военной авиации обещала подарить нечто ничуть не меньшее.
Там, в училище, дух моря прямо-таки пронизывал собой курсантские будни. Хотя Ейское высшее военное училище лётчиков уже давно не считалось специализирующимся именно на морской авиации, тем не менее: курсантские жилища назывались непременно "кубриками", не комнатами, а опоздавших на построение ставили не куда-нибудь, а "на шкентель" - в последнюю шеренгу. И конечно, полётными заданиями зачастую предусматривались учебные маршруты или пилотаж над морем - ничего удивительного, море-то рядом. Оно пугало поначалу. Так легко заблудиться над его лишённой ориентиров гладью, так страшно представить себе возможные опасности покидания самолёта над этими просторами... И всё-таки, когда научишься спокойно вверять себя надёжности машины и собственным умениям, когда без помощи инструктора и штурмана находишь свой путь над морской равниной - радость и гордость от этого достижения трудно сравнить с чем-то ещё. Конечно, само умение летать даётся труднее, но твоя способность летать именно над морем как будто поднимает это умение на новый уровень.
Окончив училище с красным дипломом, Артур мог сам выбрать себе место службы из пришедших по разнарядке. Не задумываясь, вчерашний курсант выбрал авиацию ВМФ. Узнав о решении своего ученика, Викторыч, инструктор, неодобрительно качал головой:
- Зря ты, Артур. Ты ведь настоящий истребитель. Там, у моряков, всем заправляют "рогатые", бомбёры. Мы им нахрен не сдались, а адмиралам тем паче...
Молодой лётчик пошутил в ответ:
- Так тем более, нужно скорее вырастать до командира и нормально у них всё организовывать!
- Это ты сейчас так говоришь, а попадёшь к ним в систему - и никуда из неё не денешься, засосёт. Боевой подготовки никакой, техника дрянь. Зашлют куда-нибудь к чёрту на кулички, сопли морозить в дальнем гарнизоне...
- Всё равно будут полёты, - упрямо гнул свою линию Артур.
- Полёты всякие бывают. Шёл бы ты в шестнадцатую воздушную, в Подмосковье. Полетал бы на МиГ-25РБ... Представляешь полёт на двойной скорости звука? Хотя и высота десять тысяч, а всё внизу так и мелькает!
Обижать любимого инструктора, конечно, не хотелось - молодой лётчик вежливо сказал, что ещё подумает. Хотя для себя всё давно решил: если только сможет, обязательно станет палубником. Он уже успел понять - зачастую представители любого рода и вида военной авиации крайне ревниво относятся к "конкурентам". Для Викторыча, истребителя из ВВС, все лётчики ПВО были "сапогами", чуть ли не пехотой, бомбардировщиков же он непочтительно именовал "рогатыми" за характерную форму штурвала на тяжёлом самолёте. Не следовало слишком серьёзно воспринимать его слова о боевой подготовке и технике. Сейчас, оглядываясь назад, Артур Иванов нисколько не жалел о своём выборе.
Звук пришёл с юго-запада, сначала едва различимый, потом всё более отчётливый, сбивающий с мысли. Здесь не только свист двигателей возвращающихся "Яков", к ним примешивается ещё что-то... Лопасти. Хлёсткое биение вертолётного винта, далеко разносящееся над морем. Может, это и есть их сегодняшний "гость"? Истребители дежурной пары уже с шумом прошли над надстройкой вверху, когда Артур углядел вдали приближающийся вертолёт. Солидный, пузатый, с поплавками по бокам... "Си Кинг", скорее всего. Неужели американцы?
- Не-е, это не американцы.
Артур даже вздрогнул, оглядываясь. Вроде бы, только что никого рядом не было - и вдруг Мишка-Юрий, собственной персоной, будто давно здесь стоял. А может, и стоял - с него станется. Умеет, чертяка, бесшумно передвигаться, даром, что комплекция медвежья... Тут Артур заметил, что дальше по переходу ещё и комэск стоит.
- Здрав-желаю, тащ майор!
Майор Игнатуллин машет рукой, улыбаясь:
- Привет, Артур, можешь не стараться так.
- Уже и повыёживаться нельзя, - улыбается в ответ Артур. - А почему это не американцы?
Мишка охотно пояснил:
- Штатовцы с "визитом вежливости" наверняка прислали бы самолёты с авианосца. Сразу звено, а то и не одно - норовили бы нас подловить атакой с предельно малых. У нас бы тут не только дежурную пару - из второй очереди перехватчики подняли бы сейчас, да и про нас бы вспомнили... Короче, скучно бы не было. Бежать тогда нам с тобой по тревоге в дежурный класс...
- Мели, Емеля, твоя неделя. Как будто я сам "визитов" американцев не видел.
Со времени предыдущего похода Артур помнил несколько облётов "Киева" американской авиацией, обошедшихся куда более мирно. Ну, прилетали парой "Коты" или "Иглы", крутились рядом с крейсером, потом улетали.
- Нет, на самом деле - вряд ли это американцы, - вмешался комэск. - У них вертолётов на борту обычно немного, а с берега прилетел бы "Орион". Этот, ну... Итальянец, наверное. Красный нос видишь?
- Намекаешь, что свои макароны они хорошо запивают крепким кьянти? - вмешался Мишка. Илья Игнатуллин с напускной строгостью ответствовал:
- Запомните, дети, красные носы вертолётов итальянской морской авиации не имеют никакого отношения к алкоголю!
- Ну конечно, а тут пришёл капитан Киреев и всё опошлил, - пробурчал вполголоса "Мишка" Киреев, пряча улыбку.
Внимание лётчиков обратилось на подлетавший вертолёт. Сейчас он уже развернулся на параллельный крейсеру курс и был хорошо виден со стороны борта. Цвета опознавательного знака - маленького круга рядом с бортовым номером - различить было ещё сложно, однако прекрасно видна была огромная надпись "MARINA" во весь борт и эмблема в виде вписанного в белый круг якоря. Точно - итальянцы. Боковая дверь вертолёта отъехала вперёд, и из проёма выбрался человек с каким-то устройством в руках.
- Сделайте умные лица, нас снимает местное "телевидение", - негромко проговорил Киреев, приглядываясь к вертолётчику. Тот и на самом деле, усевшись на обрез двери и свесив ноги вниз, начал возиться с чем-то вроде видеокамеры.
Наблюдая за приготовлениями к съёмке, стоящие вдоль борта упустили из внимания кружащие выше истребители - и зря. Один из "Яков", зачем-то отлетевший от "Киева", сейчас возвращался, снижая скорость и выпустив посадочную механизацию. Артур заметил это всё, лишь когда слева услышал нарастающий вой подъёмных двигателей. Лётчик уставился на приближающийся Як-41М в недоумении: посадку этим курсом он явно не сможет выполнить, от полётной палубы его отделяет надстройка крейсера... Что он замыслил, зачем запустил подъёмные?
- Ай да Лёха, ай, ма-лад-цаа!! - восторженно взревел рядом Косолапый, перекрывая нарастающий вой набравших обороты ПД. Комэск тоже что-то сказал, но любые дальнейшие реплики потерялись на фоне всесокрушающего шума, от которого, кажется, завибрировали даже зубы в челюстях. Замедлившийся истребитель вошёл в промежуток между вертолётом и кораблём и умудрился уравнять свою скорость со скоростью "Си Кинга", наглухо закрывая тому возможность снимать. С замиранием сердца Артур Иванов следил за своим товарищем в воздухе. Лётчик прекрасно понимал, что сидящему в кабине "Яка" сейчас приходится работать на пределе, удерживаясь на струйном управлении совсем рядом с надстройкой и вертолётом. На таком расстоянии малейшее сближение с тем или другим грозит аварией... И при том надо умудряться сохранять не только расстояние, но и свой ракурс относительно вертолёта, чтобы закрыть тому объективы. Лицо увлажнилось, летящие рядом аппараты стало хуже видно в радужной дымке: ветер повеял на зрителей поднятой двигателями с поверхности водяной пылью.
Майора Алексея Свирепого сейчас волновало не только расстояние от левой плоскости до чужого вертолёта - приходилось помнить ещё и о времени. Подъёмные двигатели Як-41 - узкоспециализированные устройства, оптимизированные именно для взлёта и посадки, предельно облегчённые и доведённые до максимально возможной тяги. С целью улучшения характеристик их никогда не рассчитывали на длительную непрерывную работу: три минуты и всё. Если гонять подъёмный дольше без выключения - это уже считается "продлённым циклом", после которого движок можно только списать. При взлёте или посадке этого времени с большим запасом хватает, но сейчас... Сейчас надо следить. И за вертолётом слева следить, и за надстройкой справа. Ведомого майор предусмотрительно отправил наверх - тот встал в вираж над двумя идущими рядом аппаратами, и ему с высоты прекрасно будет видно любое сближение. Вот, кстати, он предупреждает:
- Левее, четыреста девятый!
Алексей осторожно задал крен влево, удаляясь от проплывающей мимо надстройки. Сейчас, на "вертикали", включена система автоматического спасения - при крене свыше безопасного уровня она немедленно решит, что дальнейшее пребывание лётчика в кабине опасно и катапультирует его наружу. Так, теперь достаточно...
- Нормально, - подтверждает ведомый.
Вертолёт уходит назад, пытается отстать - истребитель чуть прибрал ручку на себя, замедляясь вслед за ним. Шалишь, "киношник"... Конечно, нет никакой необходимости в этом "воздушном цирке": ничего особенного итальянец снять не может. И всё-таки, гонять вражеских разведчиков от своего корабля хоть иногда надо, чтобы не зарывались. А главное, почему майор так поступил - он чувствовал, что ему по плечу такая задача. Повиснуть рядом с чужим вертолётом, виртуозно удерживаясь в таком невероятном "строю", остро чувствуя свой самолёт и свой контроль над малейшим его колебанием... Где ещё получишь такие восхитительные ощущения?! Только бы вниз не догадался уйти "супостат": у самой воды "Як" уже рисковал бы хватануть двигателями поднятые с поверхности брызги, что для него было бы чревато.
На вертолёте терпели недолго, а прижаться к воде так и не сообразили. Впрочем, это и неудивительно - рядом с ревущим на режиме висения Як-41 плохо думается. Вертолёт ушёл в сторону и вверх. Слева от себя Свирепый разглядел мелькнувший провал двери, из которого высовывался пристёгнутый ремнём человек. Кажется, он грозил кулаком советскому истребителю - хотя уже это могло дорисовать к силуэту воображение...
- Первый раунд за нами, - с удовольствием проговорил про себя пилот. Словно в ответ на эту реплику, ожил голос РП по радио:
- Четыреста девять, хорош горючее переводить. Смена идёт.
- Четыреста девятый понял, - с улыбкой ответил майор Свирепый, наклоном вперёд переводя машину в набор скорости.
Разогнавшийся Як-41 уже перешёл в обычный режим и отключил подъёмные двигатели, быстро удаляясь, когда Артур вновь обратил внимание на чужой вертолёт. "Итальянец" отнюдь не отказался от своего намерения: дождавшись отхода советского истребителя, "Си Кинг" снова начал пристраиваться на параллельный крейсеру курс. Как и в первый раз, заходил он со стороны носа "Киева", навстречу кораблю, почему и был прекрасно виден Артуру и его товарищам. Непонятно, почему на вертолёте непременно хотели начать облёт обязательно с правого борта - возможно, их особенно интересовала линейка истребителей, выстроившаяся на технических позициях. Так или иначе, а чужака в покое так и не оставили. Из-за надстройки с пулемётным треском лопастей вывернулся противолодочный Ка-27, готовясь сменить только что отлетевший истребитель. На итальянском вертолёте, видимо, что-то поняли - машина пошла в набор.
- Не успеет! - радостно прокомментировал манёвр итальянского пилота Мишка. И точно: советский вертолёт всё равно набирал высоту быстрее, в то же время сближаясь с итальянцем. Вот наш уже выше, совсем рядом, сейчас... Есть! Камовская машина заняла позицию точно над тушей чужого вертолёта, так что "Морского царя" затрясло в мощном нисходящем потоке от двух соосных винтов. Незваный гость сначала заметно просел, затем, видимо, пилот увеличил обороты и шаг несущего винта - снижение замедлилось, но не прекратилось совсем. После короткой борьбы итальянский пилот сдался и ушёл в сторону. Ещё несколько минут продолжался этот поединок - "Си Кинг" пытался оторваться от своего преследователя и отснять крейсер с близкого расстояния, но более динамичный Ка-27 неизменно "сдувал" противника, оказываясь сверху. Вертолёты перешли на левый борт, скрывшись из поля зрения Артура, но вскоре из-за надстройки вновь показался "Си Кинг", уже без попыток маневрировать уходящий обратно на юго-запад.
- Ну вот, наши победили, можно идти на рыбалку, - подытожил капитан Киреев.
- А снасть у тебя заготовлена? - серьёзно поинтересовался комэск, красноречиво щёлкнув пальцем у себя под челюстью.
- Будет надо - и такую "снасть" сообразим. Нет, кроме шуток - айда на зенитную площадку, порыбачим! Пойдёшь, Артур?
- Нет, Юр, спасибо. Я ещё тут постою - ты же знаешь, я к рыбалке не очень...
- Как хочешь. А ты что скажешь, Илья Маратович?
- Я бы с удовольствием, но сегодня ещё с плановой таблицей много возни. Некогда мне...
Мишка досадливо протянул:
- Ну-у, мужики, ядять вас мухи, с кем тогда рыбачить? Вот поймаю тунца килограмм на двадцать - даже и не просите, не угощу.
Артур, вглядываясь в отходящий от борта пенный след, невинно спросил:
- И сколько тунцов ты собираешься на таком ходу поймать?
Мишка только фыркнул в ответ:
- Да хоть бы и пяток - легко! Это ж нам как два пальца об асфальт. Землю вон там видишь?
В указанном направлении уже довольно близко к кораблю маячили невысокие горы. Видны они были ещё часа три назад, и "Киев" постепенно приближался к неведомой земле.
- Это - Крит, - уверенно продолжил Мишка. - Уже вот-вот придём на точку и встанем на якорь до вечера. Тут-то я лесу и закину...
- Тебе, наверное, наш капитан лично докладывает, что да когда.
- Плавали-знаем, - самодовольно отозвался Мишка. - Я, ещё пока на Черноморском служил, тут каждую милю изучил. Здесь - точка пятнадцать, мы на ней частенько отстаивались.
- Мы и забыли, что ты у нас морской волк, аж весь зад в ракушках, - усмехнулся майор Игнатуллин. Сам комэск перевёлся из ВВС в корабельный полк относительно недавно, года три тому назад. - Ладно, мужики, как говорится - делу время, потехе час. Мне ещё работать надо.
- Делу время, потеха - счас! - тут же скаламбурил Мишка. - Как хотите, я пошёл снасть готовить.
Мишка и комэск ушли, так что Артур опять остался на переходе один. Постояв ещё немного на прежнем месте, лётчик всё-таки перешёл на нос. Может, Косолапый прав, и скоро авианосная группа бросит якоря. В гуле корабельных механизмов, действительно, что-то изменилось, а носовой бурун у хорошо видимого сейчас "Адмирала Кузнецова" заметно уменьшился. Наверное, сбавляем ход.
Разглядывать Крит быстро наскучило. Пейзаж греческого острова разнообразили только скопления невысоких домиков там и здесь, а всё остальное - голые скалы с редкими участками зелени. И всё равно здесь на берег не отпустят: "точка" - это не порт. Когда передавшийся на корпус грохот цепей возвестил о постановке на якорь, до гористого берега было километров десять. Корабли соединения встали довольно близко друг к другу - заметно теснее, чем в походном ордере. Видимо, здесь банка небольшая по площади, а на глубокой воде якорь бросать бесполезно. Неподалёку от большого острова, который мог бы послужить прикрытием для атакующих с малых высот самолётов, столь тесное построение боевых кораблей должно быть очень уязвимо с воздуха. Когда Артур это сообразил, то, напротив, успокоился: раз встали на точку в таком месте - значит, боевых действий в ближайшее время не ожидается, всё тихо-мирно. Как ни крути, а на душе всё же неспокойно, из головы не идёт вчерашний разговор с Мишкой. Что-то серьёзное заваривается, тут Косолапый определённо прав. Артур никогда не был трусом, перспектива сражаться в настоящей войне его не пугала - но война есть война, какой здравомыслящий человек хотел бы в ней участвовать? К тому же на севере его ждёт молодая жена, и ведь любое участие "Киева" в каком-то конфликте наверняка означало бы, что пересменка лётного состава будет отложена. Может быть, даже до самого возвращения авианосца из похода. Тогда увидеться Артур с Юлей смогут ещё неизвестно когда, да и как она будет переживать за него... "Милая Юляша, только бы тебе не пришлось ожидать своего мужа с войны!"
Понимая, что от мыслей о доме станет только тоскливее, Артур постарался отвлечься. Очень кстати прозвучало предупреждение по громкой - похоже, снова собрались поднять воздушное прикрытие. Со своего места на носу крейсера пилот сперва пронаблюдал, как гидроприводом заваливаются наружу обрамляющие полётную палубу леера и штыревые антенны дальней связи, а потом и за взлётом дежурной пары. На сей раз перехватчики без особой спешки вырулили с технических позиций на стартовые, затем вертикально взмыли в воздух. Проводив их взглядом, лётчик решил: хватит уже слоняться по палубе, лучше сходить в каюту почитать что-нибудь. Да, наш Мишка ведь затевал рыбалку - можно пока пойти проведать, как у Косолапого дела.
С носа крейсера по первому же сходу пилот спустился на галерейную палубу и вдоль правого борта прошёл на кормовую площадку. Вынырнув из корабельного коридора на яркий дневной свет, Артур не сразу различил контуры похожего на большой прожектор локатора управления огнём. Рядом с кожухом локатора стоит одинокая человеческая фигура... Нет, это не Мишка. Человек одет в полевую тропическую форму и пилотку, а на груди придерживает рукой автомат. Караульный противодиверсионной службы, конечно - на стоянках, особенно вблизи берега, караул обязательно выставляется. Пилот молча кивнул бойцу, подходя к ограждённому краю площадки... А вот и наш рыбак! Внизу, на автоматной площадке рядом с башнями зенитных шестистволок, расположились трое - Косолапый и еще двое мужиков, кажется, из вертолётной эскадрильи. Пожалуй, на этих площадках самое удобное место для рыбалки, какое только можно придумать на крейсере: высота над водой всего метров пять, к тому же хватает места, чтобы расположиться самим и разложить улов. Правда, пока пойманной рыбы нигде не видно.
- Как улов, мужики? - крикнул вниз лётчик. Мишка задрал голову, осклабился:
- А то не видишь? Таскать не успеваем! Спускайся, поможешь.
Артур засмеялся:
- Не-е, я такую большую рыбу не вытащу.
- Давай-давай, прикалывайся дальше, - вмешался один из вертолётчиков. - Доприкалываешься как-нибудь тут...
- Ну, звиняйте, мужики, если что. Просто вы зря, по-моему, сидите. Корабль только что встал, живность, наверное, всю расшугал, пока приплывут ещё...
- Много ты понимаешь, - бросил Мишка. - Гля, одну рыбку приманили уже!
Артур попытался проследить за лесками, потом заметил, что рыбаки смотрят куда-то в сторону и подсекать никто не пытается. Речь шла отнюдь не о клёве: оказывается, рядом с советской эскадрой проходит чужой корабль, просто с автоматной площадки он стал виден только сейчас, когда обогнул корму "Киева". Гладкая палуба, заставленная самолётами и вертолётами - авианосец. Точно, итальянский "Джузеппе Гарибальди": характерный изгиб носа со взлётным трамплином, массивные рубленые очертания надстройки - всё так, как нарисовано в альбоме для опознавания. На палубе, помимо пузатых "Си Кингов", можно было различить несколько нахохлившихся силуэтов - "Харриеры", англо-американские "вертикалки". Как там в песне поётся - "индейские перья, английская сталь..." Как будто про "Харриер-2". Кажется, их здесь может быть не более дюжины, в то время как у них на "Киеве" сейчас 22 боевых самолёта, и при необходимости это число можно увеличить, сокращая число вертолётов... Отсюда хорошо видно, что именно мешает итальянцам поступать так же: раздутый фюзеляж "Харриера" почти целиком отведён под массивный подъёмно-маршевый двигатель, для нормального шасси в нём не осталось места - поэтому появились поддерживающие стойки под плоскостями, из-за чего эти плоскости уже нельзя сделать складными.
- По правому борту - стать к борту! - прогремело по громкой связи, выводя лётчика из задумчивости. Оказывается, на "Гарибальди" команда уже выстроена вдоль борта, и, кажется, даже играет оркестр, так что наши решили ответить на приветствие. Артур, выполняя команду, встал по стойке "смирно" лицом к правому борту - как и все остальные на верхних палубах "Киева", за исключением вахтенных. С итальянского авианосца что-то сигналили флажками. Лётчик пожалел, что не удосужился до сих пор изучить семафорную азбуку... Кстати, интересно - на каком языке они пишут?
- Что пишут, Юра? - вслух обратился Артур к товарищу. Всезнающий капитан Киреев отозвался снизу:
- Говорят, что наш корабль очень красивый... Ещё написали - "пусть между нашими народами никогда не будет войны!"
Дело происходило на горке - кажется, на хорошо знакомой "учебной" горке дельтаклуба, на вершине которой знаешь каждый бугорок. На плечах лежит привычная тяжесть дельтаплана, в ушах свистит хороший ровный ветер - пора в полёт! Только почему-то Артур был не один на старте, рядом с таким же "Славутичем" встал наизготовку друг Вовчик - Володька Медников. В школьные годы они вместе мечтали, как станут лётчиками, но Артура в аэроклуб взяли, а Володя не прошёл по зрению. Зато уж в дельтаклуб друзья вступили вдвоём. Вскоре Володя здорово утёр нос своему товарищу: как же, Артур - курсант аэроклуба, без пяти минут пилот, а очкарик Володька раньше него усвоил наземную программу и первым получил допуск к полётам на дельтаплане. Впрочем, Артур отстал от друга ненамного.
И всё-таки странно было вместе готовиться к взлёту. Даже опытные пилоты обычно дожидаются, пока уйдёт в воздух предыдущий, а тут Артур с Володей, начинающие, стояли рядом - будто два самолёта пары на взлётной полосе. Чего же они ждали? Да, вот выпускающий - каким-то образом это оказался майор Свирепый, в лётном комбинезоне и шлеме - ругается с кем-то:
- Освободите старт, выпускаю "чайников"!
- Чего раскомандовался, Лёха? Ты здесь РП, что ли?
- Да, я!
- А повязка "руководитель полётов" у тебя есть?
- А то по роже не видно?!
Наконец, дана команда, разбегается и стартует Вовчик, почти сразу за ним следует Артур - параллельно, правее. Почему-то обоих опасность столкновения в воздухе нисколько не волновала. Тут же стало понятно, почему: как только Артур миновал в разбеге стартовый бугор, перед ним открылся захватывающий дух вид... Всё-таки знакомые приметы учебной горки подвели его, гора была совсем другая - выше раз этак в десять. Густой лес у подножия совершенно не пугал: запас высоты запросто позволял перелететь его, приземлившись на ровном поле далее. Парить в динамическом потоке возле склона друзья не пытались, просто планируя сверху вниз. Володя так и шёл, как стартовал, впереди и правее Артура, так что теперь оба летели вместе, почти крыло к крылу, словно самолёты в паре или звене. Артур немного расслабил державшие трапецию руки, позволяя аппарату лететь самому. До чего приятно - летишь себе и летишь, слушая успокаивающее гудение тросов на ветру и оглядывая пейзаж внизу... Под ними разворачивалась восхитительная панорама зелёных холмов, примерно как на Алтае в районе Чертова Пальца, куда Артур однажды ездил отдохнуть и полетать. Высота и простор поражали воображение - от восторга перехватывало горло, хотелось кричать и петь!
Вдруг Артур понял - что-то не так. С запоздалым раскаянием он осознал, что "завесил" аппарат, потеряв скорость. Пришло жуткое чувство невесомости, пилот ощутил, как валится вниз с правым креном... Скорее подтянуть ручку, создать момент на пикирование! Очень отчётливо Артур услышал ТИШИНУ - свист воздуха замолк, тросы расчалок уже не гудели на ветру, и эта тишина пугала до дрожи в поджилках. Откуда-то долетел голос друга Володьки: "Скоорооость!!!" Артур как мог сильнее выжал ручку назад, на себя*, одновременно прижимаясь к левому подкосу для исправления крена. Вот оно - благословенное гудение ветра, но сваливание не прекращается, и в поле зрения справа неумолимо вплыл недавно оставленный склон. Теперь, развернувшись по ветру, аппарат понёсся обратно к горе, всё быстрей, быстрей... Словно в кошмаре, Артур ничего не мог с этим поделать - тело стало ватным и не слушалось. Склон вертикальной стеной встал впереди... Нет, не вертикальной всё-таки, есть надежда на скользящее столкновение. Отчаянным усилием воли пилот успел сдёрнуть непослушные руки с трапеции. Удар был страшен - ручка вспахала землю, поддерживающие её подкосы трапеции начали сминаться, а пилота бросило вперёд. Словно в замедленной съёмке, на него надвинулся нос дельтаплана, а столкновение каски с килевой балкой отозвалось ужасной болью в голове и шее. За оставшуюся ему долю секунды пилот успел осознать - сейчас дюралевый каркас окончательно разрушится, и его, Артура, ждёт удар уже об землю...
(*на классическом дельтаплане управление обратно принятому на самолётах: ручка рулевой трапеции берётся на себя для пикирования и выдаётся вперёд на кабрирование.)
Пробуждение было неприятным - всё ещё захлёстывал испытанный во сне ужас, сердце отчаянно колотилось. Боль в голове и затёкшей шее осталась наяву. Артур выпрямился, пытаясь вспомнить ускользающие подробности пережитого во сне. Он заснул над своим столом в каюте - может, неудобная поза и вызвала кошмар... Детали сна рассеивались, будто утренний туман под лучами солнца: вроде только что был густой, плотный, а вот уже остались только тающие завитки. Да, во сне он, кажется, загнал дельтаплан в срыв и здорово приложился головой. И друг Вовка там был тоже - сейчас-то их с Артуром пути давно разошлись, переписываются только. К чему бы такой сон?
Артур взглянул на часы, соображая, сколько времени проспал. Получается, что немного: до начала полётов ещё три часа, предполётная - через два. Можно никуда не торопиться. Лётчик оглядел стол с разбросанными листками бумаги. Перед тем, как уснуть, он упражнялся в знании кабины, по памяти зарисовывая положение приборов и переключателей. Артур поднял рисунок левой боковой панели, что-то в нём было неправильно. Да, пожалуй, регулятор яркости ламп всё-таки впереди кислородного крана, а не позади, как на его эскизе... Однако же - почему так голова болит? Прямо раскалывается, как с тяжелейшего похмелья. Вроде бы не с чего ей болеть... Лётчик пошарил в своей тумбочке, отыскивая упаковку анальгина, принял одну таблетку. Пожалуй, стоит ещё раз выбраться на верхнюю палубу, подышать свежим воздухом.
Полётная палуба встретила пилота предвечерней свежестью и оказалась неожиданно многолюдной - относительно утра, конечно. Техники и вооруженцы уже вовсю работали на самолётах, подготавливая машины к полётной смене. Артур надумал прогуляться вдоль технических позиций - всё-таки людей и техники там не так много, чтобы в этой прогулке лётчик рисковал помешать кому-то. Осторожно обворачивая принайтованные к палубе истребители и кивая знакомым техникам, пилот не спеша двинулся в сторону кормы. Привычная ещё с училища картина подготовки крылатых машин к скорым полётам радовала глаз и успокаивала. Тем не менее, головная боль никак не желала утихать, и свежий морской ветерок не помогал. Таблетка, похоже, не подействовала...
Обходя нос очередного Як-41, Артур услышал знакомый хрипловатый голос, беззлобно кого-то ругающий:
- ...да не надо грубой силой, это тебе не ломом асфальт подметать! Надо нежно, как с девушкой... Хочешь, чтобы старый больной человек на стремянку залезал и сам всё делал?
Улыбаясь, лётчик ускорил шаг. Ну конечно, вот он, собственной персоной - Анатольич, старший техник Иван Анатольевич Лоскутин. Рядом на нижних ступеньках стремянки стоит техник самолёта, устанавливая на место какую-то деталь, похоже - насос гидравлики. Эге, а самолёт-то не какой-нибудь, а именно закреплённый за Максом Ракитой - борт 67...
- Здравия желаю, товарищ капитан! - приветствовал Артур старого знакомого. Тот обернулся к лётчику:
- Артур, здорово! Погоди маленько, если не спешишь, - и, повернувшись обратно к молодому технику, - Нормально, Сашок, закрывай. Теперь запомнил, как патрубок стыковать? Сальник раскручивать не надо было.
Парень кивнул сверху, улыбаясь:
- Ага! В следующий раз сам всё сделаю.
- Ты уж постарайся, - добродушно проворчал Анатольич, - или сразу пиши завещание в мою пользу. Мирно сижу себе в шлёпанцах у камина, пью вечерний коньяк, никого не трогаю - и вдруг всё бросай и топай на палубу...
Не отрываясь от дела, техник через плечо весело парировал:
- Я ж сразу сказал, Иван Анатольич, что с меня пузырь!
- Вот уточню сейчас, какой именно пузырь - не обрадуешься, небось... - Анатольич вновь обернулся к лётчику:
- Ладно, пойдём, Артур, потрещим.
Лётчик с техником обогнули самолёт со стороны носа и двинулись вдоль технических позиций дальше в корму. Для заполнения паузы Артур шутливо поинтересовался:
- И как оно сейчас - часто самолёты ломаете?
- Ломаете-то их вы, - без улыбки ответил Анатольич, - а мы их ремонтируем.
Лётчик немного смутился:
- Да я не к тому...
Старший техник не стал развивать тему:
- Слушай, ты вот пилот, в высших сферах вращаешься, всё знаешь. Это ведь ваш лейтенант Ракита вчера в воздухе выпендривался?
- Да, он.
- И что говорят, как ему жить дальше теперь?
(продолжение следует...)