Истина экзегезы
Большое место в лекциях заняло рассмотрение сути "экзегезы". Евгений Семенович показывает противоречие между, что хочется и что получается.
Хочется истолкователям ТОЛЬКО истолковывать и НИЧЕГО не привносить своего в исходный текст. Хочется выступить абсолютно прозрачной средой к уже данному и в полноте истины существующему содержанию. Но по факту мы имеем, что один и тот же текст порождает истолкования не просто разные, а даже и противоречащие. Из одного является многое. Из одного и того же источника порождается как правильное, так и неправильное. Толкователи не со всем согласны в своих истолкованиях с коллегами, хотя черпают мысли из одинаковых источников.
Экзегеза начинает с предпосылки, что истолковываемое можно непосредственно и неизменно выразить в истолковании. Но получается, что нет. Получается, что не получается.
Где проблема? Кажется, что не в предмете, ибо он по убеждению истинен, а значит, остается предположить, что в способе. Это способ не чист, и поэтому не получается одинакового истолкования по содержанию.
Даже, если это и так (не рассматриваем по сути это пока), если в этом причина разнообразия толкований, то возникает проблема: значит разный способ дает разный результат по содержанию при познании одного и того же предмета. И, возможно, надо искать истинный способ, чтобы раскрыть истинное содержание предмета. А что это такое?
А если это соображение приложить к обычной жизни, то каждый момент жизни можно идентифицировать абсолютно по-разному - в зависимости от того как мы смотрим, каким способом. Все что мы считаем важным и значимым - таковым является именно в нашем текущем поле идентификации.
Осознаем ли мы, каким способом относимся к миру, к себе? Занимаемся ли этим сознательно? Развиваем ли способы?
Особенно в контексте любви как способа отношения к человеку. Особенно слова Линькова во втором интервью: любовь - это способ утверждения истинного бытия, кто участвует в акте любви.
Вспомнили художественные произведения:
- Ричард Бах "Чайка по имени Джонатан Ливингстон": «Надо увидеть в каждой чайке Великую чайку». То есть преодолеть свое негативное отношение к единичным индивидам, во всем их несовершенстве, суметь разглядеть за ними единый, великий образ.
- Достоевский "Братья Карамазовы". Как принять несовершенного единичного человека, даже если он отвратителен в своем преступлении? Принять на себя вину и пострадать за другого.
- Павел Лунгин фильм "Остров". Человек со своими частными интересами и задачами приходит за советом к старцу, а получает указание пренебречь этими интересами, чтобы исполнить нравственный долг, ему кажется что это разрушит его жизнь. Естественно, это вызывает отрицание.
Если в человеке конфликт между его индивидуальными интересами и Всеобщим, то этот конфликт может привести к отказу от Всеобщего. Поэтому, говоря от имени Всеобщего, надо знать меру, это как «точно попасть ключом в замочную скважину».
Вопрос: каким образом проявлять участие в истинном бытии другого, того кого любишь? Это вообще не проблема. Не надо никуда лезть, пока сам еще не дошел? А если встречаешь не-истину, то как быть: требовать или приглашать, или отступить?
Свобода важна. Без нее личности никуда.
Но свободны ли люди? Например, как в песни кота Базилио и лисы Алисы: «жадному покажи грош, глупому наври, тщеславному подпой». Люди - рабы своих страстей, поэтому ими легко управлять, дергая поводья.
Проблемой является не только нарушение свободы, но различие свободы от произвола. Страсти - случайны. И человек движимый страстями - случаен, т.к. по необходимости связан ими.
И как быть со свободой того, кто не свободен, а произволен? Ведь если он вредит себе или другим, то бездействие в такой ситуации - тоже ответственность другого свободного существа? Вопросы. Вопросы.
Если ли же нет отношения "с точки зрения вечности", то отношения сводятся к выгоде - тоже, кстати, способу идентификации ситуации.
Возвращаясь к началу, к проблеме экзегезы: ясно, что истолкование - это изменение содержания предмета. Истолкование - это духовная деятельность, а потому содержание не остается тем же самым! Оно меняется.
Но является ли измененное содержание предмета истолкования в результате опосредования мышлением истолкователя испорченным? Почему мы бежим от этого? Нет, не является. Потому и возможно истинное изменение исходного содержания предмета, потому что сам предмет текуч, изменчив и по содержанию внутренне противоречив.
Конечно, не всякое истолкование есть выражение внутренней противоречивости содержания предмета. Тут-то и важен истинный способ вместо фантазий. Важная истинная форма для выражения противоречивого содержания.
А мы, пытаясь удержать предмет для себя в непосредственности его содержания, все время мыслим его абстрактно, мыслим абстрактное содержание. И получается всё время такая вот "экзегеза". Возникает превратное, абстрактное мнение о предмете, а не понятие предмета. Возникает с необходимостью множество мнений, а не единство Понятия.
Практический вывод: истинное содержание предмета не испытывает, не претерпевает разрушительного воздействия от истолкования при опосредующей истинной формы мышления.