Есть у меня соображение, почему отстаивали версию о невиновности. Если антисоветская деятельность была, так получится, что его правильно расстреляли (ну, по известной выморочной логике)? А это уже не дело...
Это совершенно верно! Но ведь такая логика для чего единственное могла годиться? 1) Для разговоров с советским начальством о том, что Гумилева надо все-таки издать. 2) Еще - если человек _сам_ искренне одобряет большевиков и в то же время симпатизирует Гумилеву - то ему легче верить, что имело место недоразумение, и на самом деле Гумилев против большевиков не боролся
( ... )
***Ахматова не могла бы смириться с тем, что она, получается, проглядела всамделишного натурального героя, считая его каким-то пародийным Пьеро-гимназистиком с охотничьим антуражем. А она ведь хотела всю жизнь быть Музой при Истинном Герое***
Кто там кого прогглядел - это еще ба-а-альшой вопрос...
Там, собственно, как поэта скорее Гумилев ее проглядел, чем она - Гумилева. Но Гумилев-то совершенно не мечтал быть Мужем Великой Необыкновенной Женщины. А Ахматова мечтала быть Женой Великого Необыкновенного Героя. Поэтому тот факт, что Гумилев очень долго не оценивал Ахматову адекватно как поэта, ему нисколько не досаждал, когда он стал оценивать ее более адекватно. Его не дергало то, что от него ушла Большой Поэт. Его дергало то, что от него ушла вот именно эта женщина Анна Горенко, а является ли она при этом Большим Поэтом или вовсе не поэтом, уже ничего не добавляло ни на каком этапе. А вот для Ахматовой осознать, что она сама ушла не просто от вот именно этого человека, а от Необыкновенного Героя, которым он, оказывается, был, а она не поняла - было бы тяжелейшим ударом. Все ее воспоминания о Гумилеве носят маниакально целеустремленный характер (бессознательно, скорее всего): показать, что он от их разрыва потерял и всю жись по ей страдал, а она вот - нет; и последовательно изображать его "обыкновенным", в ее понимании "
( ... )
Это не те стихи... Я же писал про вполне конкретные тексты, писанные Недоброво сугубо pro domo sua ("про-домо-суйские") и категорически им не предназначавшиеся для публики, а отнюдь не те, которые он кому-то перелавал, читал или давал прочесть. Публикатор наследия Недоброво, однако, вытащил на свет Божий и их. Я хотел бы подчеркнуть, что решительно ни малейших нападок по поводу этих текстов Недоброво не может заслуживать в принципе, и не дают они оснований для какого бы то ни было уничижительного взгляда в его адрес. Но вот картину мира _Ахматовой_ (в част взглядов на Недоброво и на людей вообще) эти тексты взрывают самым плачевным для Ахматовой образом. Не для Недоброво, а для Ахматовой. Представим себе даму, прочно и наивно уверовавшую в том, что принцы не чихают, не менее наивно уверовавшую также в то, что данный Семен Семенов - это и есть тот самый принц (так как Семенов - человек настолько щепетильный по этой части, что никогда не появляется на людях с насморком), закрепившую эту уверенность в текстах, пребывавшую в ней до конца
( ... )
2а было, кажется, очень распространено и всегда меня удивляло. Мне как раз, видимо по романтизму моему :), всегда приятней было думать, что прав Иванов и заговор был. Более того, мне совершенно было непонятно, чем участие в заговоре в соответствующем году может испортить человеку репутацию даже у его политических противников.
Что до Н.Я., то мне кажется, что ее Мандельштам и реальный - это несколько разные люди. "в другой еще 15 лет продолжал себя и других уверять, что оно не зло, а добро" - мне все же так не кажется. Какие там 15 лет...
А что здесь противоречащего тому, что я писал? Это все та же вечная идея финала Зазубринской "Щепки" - через моря крови в рай, где крови не будет (а иного пути в рай не то что _в принципе нет_, как говорят большевики, а просто _в реальности не дано_, по фактическому раскладу), "Аще не умре то не оживе" (которым Ходасевич оправдывал большевизм) и т.д. Милосердие и справедливость должны быть временно "распущены", упразднены - но только для того, чтобы потом снова их воссоздать в еще лучшем, окончательном виде - сызнова собрать в единый пучок; осуществляет всю эту операцию хоть и нелюдской, но свет - и свет созидательный, соплетающий (паучок). "Много еще надо похоронить морали и родины, чтобы музыка согласилась примириться с миром (и родились новые, уже очищенные мораль и родина" - как (в кратком пересказе) писал Блок. Это "безумие" (на взгляд приземленный), но разом и требование "совести". Когда-нибудь вся чистота добра снова воссияет - в виде плода всех имеющихся гекатомб, которые этим не то что оправданы сами, а просто прохождение
( ... )
***Милосердие и справедливость должны быть временно "распущены", упразднены **** Это где же такое сказано? Понимаешь, ты _уже_ подходишь к тексту с готовой трактовкой. Ты уже знаешь, что там что обозначает и складываешь тот самый пулемет.
При том что "Наглей комсомольской ячейки..." 33 год, между прочим.
Там же присутсвует "роспуск добра _сейчас_ и сбор его заново _потом_ одним и тем же добросовестным светом". Что же это еще, как не тот самый пулемет? Стихотворения 37-го ни во что, кроме как в такой пулемет, не складываются - я о них сужу не по наведению от его позиции в начале 20-х, а исключительно по их собственной образной системе (о каждом - по его образной системе, но учитывая, конечно, и прочие - иначе вообще будет непонятно, что это за паучок такой, и почему соборы надо распускать и собирать заново, и почему они сверхжизненны).
А вот 33-й год - это совсем другое. С 30-31 по 33-34 Мандельштам очень часто по нарастающей не приемлет происходящее - текст про кремлевского горца относится к тому же времени. Голод 33 года был, видимо, главным фактором в этом деле. Так тогда и Бухарин плакал... Во всяком случае после потрясений 34-35 это отношение сменлось новым, в стихах 37-го ясным.
Поскоьку сборка этих соборов заново явно воспринимается как положительное явление и разрешается в том самом тихом торжестве гармонии, до которого М. хочет дожить, то выходит, что соборы, распускаемые и собираемые - добро. По-моему, тут явно выражено то утешение, что распускать-то их распускают (к несчастью), но та самая сила, что распускает - она же их непременно и соберет, и тут-то "настанет день
( ... )
да ты ниже посмотри. Они _хороши_ - но они не аналог добра или милосердияю
что я думаю? я думаю, что это очередная попытка построить благую вселенную. что, мол, то же самое время, которое убивает нас, распускает нас по частицам, одновременно сохраняет нас - и когда-нибудь соберет снова. Мы - текст, пока свет летит, из этого мира _ничего_ не исчезло ( у Фламмариона это - ключевая идея), все может вернуться, все может быть восстановлено, здесь, в материи.
С уважением,
Антрекот
Reply
Reply
Кто там кого прогглядел - это еще ба-а-альшой вопрос...
Reply
Reply
В солдатских клозетах пишут про александрийский стих, свободную ото льда Неву , Острова и сошествие Господа ?
Reply
Reply
бесталанность Недоброво.
Reply
Мне как раз, видимо по романтизму моему :), всегда приятней было думать, что прав Иванов и заговор был.
Более того, мне совершенно было непонятно, чем участие в заговоре в соответствующем году может испортить человеку репутацию даже у его политических противников.
Что до Н.Я., то мне кажется, что ее Мандельштам и реальный - это несколько разные люди.
"в другой еще 15 лет продолжал себя и других уверять, что оно не зло, а добро" - мне все же так не кажется. Какие там 15 лет...
С уважением,
Антрекот
Reply
Reply
Reply
Reply
Это где же такое сказано?
Понимаешь, ты _уже_ подходишь к тексту с готовой трактовкой. Ты уже знаешь, что там что обозначает и складываешь тот самый пулемет.
При том что "Наглей комсомольской ячейки..." 33 год, между прочим.
С уважением,
Антрекот
Reply
А вот 33-й год - это совсем другое. С 30-31 по 33-34 Мандельштам очень часто по нарастающей не приемлет происходящее - текст про кремлевского горца относится к тому же времени. Голод 33 года был, видимо, главным фактором в этом деле. Так тогда и Бухарин плакал... Во всяком случае после потрясений 34-35 это отношение сменлось новым, в стихах 37-го ясным.
Reply
С уважением,
Антрекот
Reply
Reply
что я думаю? я думаю, что это очередная попытка построить благую вселенную. что, мол, то же самое время, которое убивает нас, распускает нас по частицам, одновременно сохраняет нас - и когда-нибудь соберет снова. Мы - текст, пока свет летит, из этого мира _ничего_ не исчезло ( у Фламмариона это - ключевая идея), все может вернуться, все может быть восстановлено, здесь, в материи.
С уважением,
Антрекот
Reply
Leave a comment