ПО МЛЕЧНОМУ ПУТИ Кустурицы:
основное чувство ВСЕ УЖЕ ПРОШЛО - не только вообще, хотя вполне может быть, что Кустурица все, что мог уже выдал, очертил круг, в котором ничего уже не добавится - ВСЕ УЖЕ ПРОШЛО и в другом плане - прошло почти полностью в сон. По Млечному Пути. И в фильме находишься почти полностью как во сне - почти потому, что отчасти ощущаешь себя и в застрявшем из-за руки попавшей между шестеренок часов, времени.
В мире сна война находится на своем месте и не выглядит в своей нелепости даже просто сюрреалистичной. Вооруженная погоня за героями снята в этом плане полностью - во сне действительно убегаешь, как пояс в воде и делаешь нелогичные вещи (не досидели в камышах, не ушли с дерева в ночь и еще всякого подводного много).
Кустурица ведет уже в качественно иное, образы приобретают архетипичность. Музыка вроде бы та же, звучит в иной интонации. Куры не разбегаются, одна и та же ритмично прыгает на зеркало (этой реальности) и от него отскакивает. Змея становится мудрым змеем, зоркий сокол вынимает и отбрасывает вражий глаз, бараны прячут, медведь дает силу и т.д. - почти все эти архетипы помогают перейти в это иное герою, который в итоге почти как Сизиф носит на свою - на их с его любимой - гору камни, укладывает их там плотно, оставляя место по центру, похожее на сердце, в котором и остается…
В мире сна война находится на своем месте и не выглядит в своей нелепости даже просто сюрреалистичной. Вооруженная погоня за героями снята в этом плане полностью - во сне действительно убегаешь, как пояс в воде и делаешь нелогичные вещи (не досидели в камышах, не ушли с дерева в ночь и еще всякого подводного много).
Кустурица ведет уже в качественно иное, образы приобретают архетипичность. Музыка вроде бы та же, звучит в иной интонации. Куры не разбегаются, одна и та же ритмично прыгает на зеркало (этой реальности) и от него отскакивает. Змея становится мудрым змеем, зоркий сокол вынимает и отбрасывает вражий глаз, бараны прячут, медведь дает силу и т.д. - почти все эти архетипы помогают перейти в это иное герою, который в итоге почти как Сизиф носит на свою - на их с его любимой - гору камни, укладывает их там плотно, оставляя место по центру, похожее на сердце, в котором и остается…