Про «Палладио»
«Палладио. Семь философских путешествий» Глеба Смирнова.
Это огромный научный труд.
Глеб, похоже, не оставил ни одного тёмного угла, глубже проникнуть в историю Палладио и созданного им архитектурного направления невозможно. Но мне почему-то неинтересно читать «Палладио». Не понимаю, в чём причина. «Палладио» - книга об искусстве, таланте, творческом искании: «Когда мы занимаемся искусством, то именно в буквальном значении слова, поскольку чудом зовётся то, что не объясняется никакими законами природы. Это попрание физических законов. Искусство есть манифестация присутствия чуда (сверхъестественного=противоестественного) во Вселенной. Однако чудо искусства есть попрание физических законов не простым отрицанием, но путём создания других законов, где правда и природа становится метаправдой и метаприродой». Как замечательно сказано! И вся книга - в таком ключе. Мне должно нравится, но мне тяжело от «Палладио», книга утомляет меня. Быть может, она просто перенасыщена? Ведь искусство (литература в том числе), адресованное людям (читателям, зрителям) предполагает лёгкость «потребления», ненасилие над потребителем. Поэтому всегда важен объём, ритм и форма. Быть может, Глеб уделил чрезмерное внимание «философии архитектуры» и получился некоторый перекос, который мешает мне? Но почему мешает? Не из-за того ли, что многие рассуждения Глеба кажутся мне искусственными?
Странным образом какой-нибудь жалкий детективчик даёт мне иногда больше, чем могучая книга вроде «Паладио». Там, в груде мусора, я натыкаюсь на единственную фразу, достойную внимания, и она становится настоящим драгоценным камнем, красота которого позволяет забыть о грязи, в которой был найден этот случайный, утерянный кем-то камешек. Через минуту после прочтения той пустой детективной книжульки я и не вспомню о ней, но красота одинокого камешка, блеск случайной золотой крупинки остаётся в моей душе. А после «Палладио» остаётся, пожалуй, только удивление: как много пришлось Глебу работать над этим исследованием, как много сил пришлось потратить, но удовольствия, упоения, наслаждения - нет во мне никакого. Никакого блеска драгоценных камней, никаких обволакивающих меня образов, никаких музык.
Почему так? Есть в этом какая-то несправедливость - и ко мне (как к читателю), и к Глебу (как к автору). Несправедливость в творчестве, в результатах творчества - это самая несправедливая несправедливость.