Гуйхуа мэйсян - 14
桂花梅香
Цветы корицы, аромат сливы
- В историческом музее есть обломки от руин дворца эпохи Восточная Хань. То, что эти обломки нашли на территории современной России, мне о многом говорит, - Сюэли думал, как бы ему, собственно, подступиться к ключевой мысли. Ли Дапэн кивал и не торопил его. - У нас на эти обломки смотрели бы другими глазами. Как вы относитесь к тому, что в музеях хранится множество вещей, как бы... стронутых с места? Часто и сакральных, - осторожно добавил он. - Если все они вдруг однажды ночью соберутся восвояси и поедут по местам, будет большой переполох.
- Несомненно. Вещи - это только вещи. Какая разница, где они хранятся? Где что лежит, как оно зовется?
- Нет, разница есть. А вот если могилу...
- А-а, ну, если могилу... родным и соотечественникам покойного это едва ли придется по душе.
- Так очень часто то, что выставлено в музее, стояло прямо на могиле или лежало... в могиле. Или вкопано было рядом. Или не рядом, но в честь. Могилы, святыни..., - долбил свое Сюэли. - Сакральные предметы, реликвии... Вот чем занимаются в поиске, как я это понял? Поднимают из земли все, что там лежит, определяют, куда это принадлежит, и разносят по местам.
- В высшей степени достойное занятие, - заметил Ли Дапэн.
- Но если в нашей семье хранилась реликвия. Если ее отобрали у нас. Если мой дед, который ею занимался, исчез, а я больше всех похож на него... по характеру. Разве я не должен что-то предпринять, чтобы вернуть утраченное?
- Тащить бодисатву помыться - зря утруждать божество. Не зря ли ты обременяешь себя заботами, не напрасно ли беспокоишься? Из того, что твой дед занимался чем-то, вовсе не следует, что ты должен лезть туда же в петлю. Ты вне всяких сомнений должен был бы вернуть то, что отобрали лично у тебя, а что принадлежит притом всей стране. У тебя что-нибудь отобрали?
- Ну... дедушку самого, - сказал Сюэли.
- Вот его и ищи. Твой друг, которого ты приводил однажды ко мне, необычайно мудр, - заметил Ли Дапэн.
- Который друг? С длинными волосами или стриженный под ежик?
- Тот, что сказал тебе сидеть тихонечко, как уховертка в своей щели. Хотя по виду он словно бы несколько беспечен, а все же, если о деле идет, вот его бы тебе надо слушать, а не пошлейших каких-то людей. Собака ловит мышей - слыхал поговорку?
- Слыхал, - вздохнул Сюэли. - Не своим делом занимается.
- Ты можешь деда, прадеда, да и всех только замарать своими действиями, которые так, скажу отдаленно, наивны.
- Так-то оно так, - согласился Сюэли. - А все же, когда думаю об этом, вся внутренность раз девять в день перевернется.
- С теми сочинениями, которые вы сейчас пишете, вы никогда в жизни никуда не прошли бы на государственных экзаменах в старом Китае. Даже вам лучше было бы там вовсе не появляться, - сказал Сюэли, решив выразиться как можно мягче. Он надеялся, что эту простую истину его ученики и сами понимают, таким образом, он не сообщит им ничего особенно нового и шокирующего, а все же сподвигнет их к совершенствованию.
- А откуда вам знать-то? - неожиданно нагло спросили ученики.
- Откуда я знаю? Ну… уж знаю, - задумчиво заверил их Сюэли. - Я напрочь отрицаю всякий смысл в изучении китайского языка без овладения классической литературой и, в частности, без умения писать стихи по-китайски.
- Ого! Круто. А вы сами-то, когда учили русский, начали сочинять стихи по-русски?
- Эм-м... Я не думаю, что ученики имеют право предъявлять учителю встречные требования в такой форме, - осторожно сказал Сюэли. Почти год он пытался привить группе восточную модель взаимоотношений учителя и ученика и каждый раз поражался, как легко при малейшем сбое слетала непрочная позолота привитых вроде бы навыков. Да, они обычно протягивали ему контрольные работы двумя руками, но если спешили, то швыряли все же через весь класс, так что тетрадь летела и шлепалась на стол к Сюэли. Вот и сейчас: легкая тень конфликта - и из-за внешней почтительности полезло разнузданное варварство.
- Нет, это почему же? Вы сочините нам что-нибудь типично русское… хотя бы частушку, - потребовали ученики. - А то вообще-то у всех людей равные права.
- С неба звездочка упала -
Раскололась голова.
Ох, чего-то я не верю
В эти равные права, - тут же сказал Сюэли.
Ученики присмирели.
- Блин, частушка... Нормальная такая, блин..., - зашептались они между собой. - Ладно. Хорошо. Учите стихосложению, мы будем стараться.
- Так вот: формальная сторона китайского стихосложения, стихотворные жанры, требования к форме стиха - это вам, конечно, не частушка, - ехидно начал Сюэли, переходя к заготовленной лекции.
Команда, готовившая капустник, совещалась, как обойтись без Сюэли и Леши, пока они будут в Любани. Скинхедов в пьесе было много, и, хотя Леша был их предводителем, отсутствие его было не так чувствительно, как отъезд Сюэли.
- На то время, пока ты в поиске, Чжэн Юй слегка побудет здесь тобой. Ведь репетировать-то надо, - сообщили в результате Сюэли, как только он появился.
Вперед выступил Чжэн Юй. Это был студент из Сычуани, спокойный и милейший человек.
- Не беспокойтесь, - заверил он Сюэли, - при репетиции я только постою на вашем месте, как будто бы фигура, вырезанная из фанеры. Конечно, никогда мне не сыграть студента Чжана так, как вам, и не приблизиться к таким вершинам. Я лишь, знаете, как говорится: лысый идет за луной - лысина отсвечивает - перенимает свет.
Все расхохотались.
- Хорошо, тогда мы... с какого места? Словно Хэн-э из яшмовых зал?..
- Словно Хэн-э из яшмовых зал, Ди монолог свой уже рассказал, - сострил Лю Цзянь.
- Полог качнется, вдоль книг у стены
Чья-то протянется тень.
- А, хорошо. А музыка?
- Так есть музыка.
- Да, в рукава пробирается холод -
Вроде бы ночь холодна.
Правда, душа получила сегодня
Все, что хотела она.
Однажды взглянув, на лице у Ин-Ин
Нашёл я мученье своё.
Но я и не думал о редком уме,
Таящемся в сердце её.
- Какого… блин! - вскричал Леша. - Почему ум - в сердце?
- Ну… блин, - отвечал Ди вежливо, как только мог. - Потому что ум - в сердце. А где еще?
- В мозгах, - сообщил Леша. - Я сказал что-то для вас неожиданное?
- Ум - в сердце, - очень любезно возразил Ди, приблизившись, взял Лешу за руку и овеял его ароматом цветочных духов. - В мозгу - центр управления телом.
- К черту! Делайте, что хотите, - сказал Леша и сел на место.
- Я думал, что можно насытить свой взор
Чудесной её красотой.
Увы, обломался. Стою как дурак,
Вернувшись в пятнадцатый раз.
- Какие свежие стихи! И я сложу на те же рифмы…, - нежным голоском начал Ди…
Все полегли, издевку уловили даже немногие присутствовавшие русские.
Закончив прогон новой сцены, Сюэли извинился, снял головной убор, спрыгнул в зал, схватил рюкзак и, помахав всем рукой, поспешил на встречу с научным руководителем. На повторе старых сцен его мог подменить и Чжэн Юй.
- В тридцатый день высматривать луну -
Какая польза в том?
И всё же вот стою я под окном
Пусть я примечу тень её одну…
А! У Чжэн Юя был вкус, грация, голос, осанка - на него можно было положиться не задумываясь. Но когда Сюэли шел к выходу из зала, донесшиеся со сцены восклицания Ди и Чжэна:
- Ах, какой юноша!
- Ах, какая девушка! - его как по сердцу полоснули.
Постановка была гениальна безотносительно того, присутствовал он в ней или нет.
III. В поиске
- При хорошей погоде, то есть когда снег сходит быстро, но трава проклевывается медленно - где-то 15-17 апреля самое оно. В это время в лес уходит поисковая разведка, - это лоси, которые пешком ползают по местам, зацепленным в предыдущие годы, всплывшим в результате архивных изысканий, а когда и местные навели... Их задача - не просто найти “точки”, но и определить место стоянки для экспедиции - чтоб и дорога была хотя бы относительно проходимой для заброски людей и имущества, и сухостоя на дрова хватало вблизи, и на раскопы ходить не очень далеко... Хотя бывает, что и пять-семь верст до раскопа приходится нарезать ежедневно. А основная экспедиция начинается числа 18-21, но даты могут плавать - все по погоде. Сейчас мы с тобой в лагерь приедем - там уже народу будет..., - говорил Леша.
Поезд шатало. Напротив него с ногами на сиденье в плацкарте сидел Сюэли. Он запустил обе руки в волосы и шевеля губами смотрел в раскрытый блокнот. На страничке было написано:
“сохран” - сохранность вещей, костных останков, оружия
“хабар” - личные вещи, по которым легче обнаружить местоположение останков.
“верховые” - термин, употребляющийся по отношению к останкам солдат, находящимся в верхнем (= 20-35 см) слое грунта.
“поднимать бойцов” - поднимать останки на поверхность из почвы или воронки.
“щупить” - проверять на наличие останков, личных вещей и пр. грунт с помощью щупа
“лосить” (над “и” было проставлено ударение) - термин, обозначающий разведку по лесу, обычно на достаточно протяженные расстояния.
“лоси” - поисковая разведка
- Да, это тебе надо все подучить, конечно, - извиняющимся тоном сказал Леша. - Потому что скидку на китайское происхождение, сам понимаешь, иногда делать просто некогда. “Света, бегом в Самару, по пути загляни в Тобольск и скажи, что бойцы пошли на укладку и нужно 8 гробов...” - вот это такой нормальный разговор. Имеются в виду отряды из этих городов, и ситуация раскладки в гробы останков 8 мая, перед захоронением. Командиры отрядов обычно бойцами зовут своих подчиненных. Это еще с войны такое слово. Да, действительно - как же ты во все это въедешь? - задумался он.
- Ничего. Я понимаю, что обычно, если едешь в Самару, Тобольск - не по дороге, - сказал Сюэли и подул на замерзшие пальцы с огрызком карандаша. За окном была полная темень, иногда проносились шальные деревья на фоне чуть более светлого неба. - У нас говорится, мышь переезжает на новую квартиру - понемножку перетаскивает. Я постепенно все это... А откуда берут гробы?
- Гробы - это работает местная администрация. Прошлой весной подрядилось Минобороны поставить гробы для нашей экспедиции, около пятидесяти. В самый последний момент выяснилось, что у них есть приказ, согласно которому машины не должны выходить из парков на восьмое-девятое мая. В результате пришлось обходиться двадцатью гробами, которые сделала местная администрация. Вот за это мы очень “любим” Министерство обороны, души не чаем. Не то чтоб настаиваю - просто знаю его неизменно вот с такой стороны.
- Я понял. А нормально, что я эту куртку взял?
- Нормально. Не важно, что на ней написано. Правильно, что не взял шляпу, замшевые перчатки и это... чего там у тебя было? - вот этот имидж у тебя бы сразу вид потерял... на раскопе. Слушай, я не знаю, как ты поймешь инструктаж, - сказал Леша.
- А ты проведи мне инструктаж уже сейчас, - попросил Сюэли. - Индивидуально.
- Хорошо. Медленно и супер-внятно. Молодых обычно ставят на переборку отвалов. Работа нудная, тонны земли пальцами перебираешь, но высока вероятность обнаружения медальонов. А в основном - мелкие останки, фрагменты, а также “мусор войны” - осколки, гильзы, обоймы, осколки, осколки... На каждого убитого - не один центнер железа. Минометные осколки - крошево из сталистого чугуна, типа крошки гранитной, артиллерийские осколки - плоские, ножевидные, до полуметра бывают, они в свое время разлетались эффектом бумеранга со сверхзвуковой скоростью.
Обязательный инструктаж заключается в категорическом, на отборном мате, запрете дергать все, о чем не знаешь. Проволока может быть растяжкой, любой металлический предмет - хрен его знает чем. За тех дураков, кто сперва дергает, а потом думает, выпили уже давно. За шестьдесят с хреном лет пикриновая кислота взрывателей превратилась в пикраты, а они вообще непредсказуемы. Поэтому - команда “покинуть раскоп” выполняется автоматически, вопрос “Че за хрень?” задается метрах в пятидесяти поодаль.
Чужие костры в лесу обходятся как можно дальше - кто и что там плавит-выжигает, ведает только Аллах. Черные следопыты испытывают к нам понятную неприязнь, мы к ним тоже. Прав тот, кто из леса вышел живым. Свои костры тоже по той же причине без присмотра стараются не оставлять. Вообще любой костер разжигается после проверки грунта металлоискателем и щупом. Хотя в Любани вопрос отношений с черными не такой острый. Мы с ними поляну поделили. Они идут за железом, мы за бойцами. Зачастую при обнаружении наших бедолаг черные наводят на них нашу разведку, так как взять с них один хрен нечего - как у латыша, х.. да душа. Это не гансы, упакованные по полной программе.
- А как они наводят? Напрямую общаются? Или знаки в лесу оставляют?
- Да и напрямую, бывает, но чаще - засечками на стволах, или, бывает, звездочку вырежут на толстом дереве. В лесу ее хорошо заметно бывает.
- А “гансы” - это “фрицы”?
- Да.
В блокноте появилась запись:
крошево
растяжка
выпили (за кого, падеж 4) уж давно - умерли (?)
пикриновая кислота
пикраты
хрень - ерунда (?)
аллах - христос
(сколько) лет с хреном
один хрен нечего взять
“гансы” - тоже фашисты
- Ну, про любанский лес я тебе рассказывал.
- Да, что он странный. Как будто стоит ни жив ни мертв.
- Не, кстати, это не совсем верно ты понял, там живности всякой... Лис там вообще просто до охренения, и они непуганые. К нам на раскоп приходила, выпрашивала еду внагляк, что твоя собака. Там зверье вообще людей не боится. Нет там людей. Живых. Ну, в общем, с непривычки иногда... может стать страшно.
- Страх - это переменчивое понятие, - аккуратно сказал Сюэли. - Мне... не очень приятно это говорить, но у китайцев и чувство юмора, и страх одинаковые с японцами, не с русскими.
- Как это - одинаковый страх? В смысле, боятся одинаковых вещей по одинаковым причинам?
- Именно, имею в виду - боятся чего-то общего.
- Ты считаешь, что русские, например, чего-то совсем другого боятся?
- Призраки или духи-гуэй тебя напугают?
- А, ты имеешь в виду не глобальные страхи, а образы? Типа длинные черные женские волосы, плавают в раковине?
- Да-да-да!
- Да, русскому че-то не очень страшно. Если честно, так вообще не страшно.
- Поэтому, возможно, мне не будет страшно в любанском лесу. Я просто не пойму, что уже пора бояться. Я только предполагаю, - заметил Сюэли. - Скажи, а если нашли медальон - то что из него можно узнать?
- Из медальона о человеке можно узнать все. В медальоне - все, что надо для опознания. Там внутри бланк - бумажечка, на которой все написано. Поисковик за медальон душу продаст. Вот, кстати, по этой причине у меня дома ни одного сувенира от Вермахта нет - все ушло в обменный фонд.
- А... если удается идентифицировать бойца, то приглашают родственников, да? А на них как технически выходят?
- По архивам, - ну, обычно, если был найден заполненный медальон. Да, приглашают родственников. Вот тебе недавний свежий случай: захоронение найденного летчика Лаврушева. Его определили по номеру на фюзеляже самолета, тоже по архивам. Потом по архивам же нашли брата и его жену, они приезжали на захоронение. И вообще, так было смотреть на это клево - их встретили на вокзале, нашли, где переночевать в Питере, привезли на место захоронения, а до этого еще и в лагерь, показали работу поисковиков. Вообще, очень осторожно и уважительно обращались, по-моему, даже не матерились при них. Понимаешь, это как бы овеществленный финал работы: родственники погибшего, которые получили возможность его по-человечески похоронить, присутствовать при этом.
Нет, вообще не подумай, там люди взрослые, не гопники... Так что отборного мата там нет, за исключением экстраординарных случаев... Колуном по лбу... растяжку от палатки ногой во тьме зацепить... ведро с супом в костер опрокинуть с голодухи... водку спиртом запить по ошибке...
- Спасибо, я понял.
- Ну вот. Как выглядит сортировка и подсчет бойцов? Считают по бедренным костям и черепам. Увидишь. Теперь слушай: скорый московский в Любани вообще не останавливается. Мы с тобой приедем в Питер на Московский вокзал. Там мы берем билеты на пригородную элекричку. Электричка отходит оттуда же на Любань. Поскольку приедем с утра, придется почти всю дорогу стоять - народу обычно много и местов немае. Когда сойдем в Любани, идем на стоянку такси, берем такси до Смердыни. Там таксисты поисковиков часто возят и уже все знают. Стоит рублей четыреста. Это я тебе на всякий случай все говорю, если ты потеряешься. Значит, поисковика можно опознать по круглогодично носимой георгиевской ленточке и...
- Я знаю. Я не потеряюсь.
- Значит, со станции - переходишь через пути, можно по мосту, ну, некоторые так скачут, и идешь на стоянку такси.
- Я не собираюсь здесь потеряться. Не беспокойся. Почему я знаю это название - Любань?
- Не знаю. Если только вас грузили Радищевым на занятиях. Но это было бы очень странно. Я бы очень удивился.
Пока на станции Любань Леша ходил докупить всякие мелочи, Сюэли исчез. Леша, чертыхаясь, сбежал с платформы, огляделся и обнаружил, что Сюэли зашел сбоку и читает надпись на памятнике Мельникову - автору проекта железной дороги, дореволюционному орлу в бакенбардах и эполетах. Завидев Лешу, он подхватил с земли рюкзак и спросил:
- Что обозначает предложение: “Это просто косяки какие-то”?
- Ну, косяки - это ошибки, допущенные по невнимательности. Недоделки, недочеты, нестыковки. Единственное число - “косяк”. А где ты слышал?
- О, я уже слышал, я уже тут подружился, - Сюэли махнул рукой кучке народу по ту сторону путей. - Поисковый отряд города Тихвина!
Цветы корицы, аромат сливы
- В историческом музее есть обломки от руин дворца эпохи Восточная Хань. То, что эти обломки нашли на территории современной России, мне о многом говорит, - Сюэли думал, как бы ему, собственно, подступиться к ключевой мысли. Ли Дапэн кивал и не торопил его. - У нас на эти обломки смотрели бы другими глазами. Как вы относитесь к тому, что в музеях хранится множество вещей, как бы... стронутых с места? Часто и сакральных, - осторожно добавил он. - Если все они вдруг однажды ночью соберутся восвояси и поедут по местам, будет большой переполох.
- Несомненно. Вещи - это только вещи. Какая разница, где они хранятся? Где что лежит, как оно зовется?
- Нет, разница есть. А вот если могилу...
- А-а, ну, если могилу... родным и соотечественникам покойного это едва ли придется по душе.
- Так очень часто то, что выставлено в музее, стояло прямо на могиле или лежало... в могиле. Или вкопано было рядом. Или не рядом, но в честь. Могилы, святыни..., - долбил свое Сюэли. - Сакральные предметы, реликвии... Вот чем занимаются в поиске, как я это понял? Поднимают из земли все, что там лежит, определяют, куда это принадлежит, и разносят по местам.
- В высшей степени достойное занятие, - заметил Ли Дапэн.
- Но если в нашей семье хранилась реликвия. Если ее отобрали у нас. Если мой дед, который ею занимался, исчез, а я больше всех похож на него... по характеру. Разве я не должен что-то предпринять, чтобы вернуть утраченное?
- Тащить бодисатву помыться - зря утруждать божество. Не зря ли ты обременяешь себя заботами, не напрасно ли беспокоишься? Из того, что твой дед занимался чем-то, вовсе не следует, что ты должен лезть туда же в петлю. Ты вне всяких сомнений должен был бы вернуть то, что отобрали лично у тебя, а что принадлежит притом всей стране. У тебя что-нибудь отобрали?
- Ну... дедушку самого, - сказал Сюэли.
- Вот его и ищи. Твой друг, которого ты приводил однажды ко мне, необычайно мудр, - заметил Ли Дапэн.
- Который друг? С длинными волосами или стриженный под ежик?
- Тот, что сказал тебе сидеть тихонечко, как уховертка в своей щели. Хотя по виду он словно бы несколько беспечен, а все же, если о деле идет, вот его бы тебе надо слушать, а не пошлейших каких-то людей. Собака ловит мышей - слыхал поговорку?
- Слыхал, - вздохнул Сюэли. - Не своим делом занимается.
- Ты можешь деда, прадеда, да и всех только замарать своими действиями, которые так, скажу отдаленно, наивны.
- Так-то оно так, - согласился Сюэли. - А все же, когда думаю об этом, вся внутренность раз девять в день перевернется.
- С теми сочинениями, которые вы сейчас пишете, вы никогда в жизни никуда не прошли бы на государственных экзаменах в старом Китае. Даже вам лучше было бы там вовсе не появляться, - сказал Сюэли, решив выразиться как можно мягче. Он надеялся, что эту простую истину его ученики и сами понимают, таким образом, он не сообщит им ничего особенно нового и шокирующего, а все же сподвигнет их к совершенствованию.
- А откуда вам знать-то? - неожиданно нагло спросили ученики.
- Откуда я знаю? Ну… уж знаю, - задумчиво заверил их Сюэли. - Я напрочь отрицаю всякий смысл в изучении китайского языка без овладения классической литературой и, в частности, без умения писать стихи по-китайски.
- Ого! Круто. А вы сами-то, когда учили русский, начали сочинять стихи по-русски?
- Эм-м... Я не думаю, что ученики имеют право предъявлять учителю встречные требования в такой форме, - осторожно сказал Сюэли. Почти год он пытался привить группе восточную модель взаимоотношений учителя и ученика и каждый раз поражался, как легко при малейшем сбое слетала непрочная позолота привитых вроде бы навыков. Да, они обычно протягивали ему контрольные работы двумя руками, но если спешили, то швыряли все же через весь класс, так что тетрадь летела и шлепалась на стол к Сюэли. Вот и сейчас: легкая тень конфликта - и из-за внешней почтительности полезло разнузданное варварство.
- Нет, это почему же? Вы сочините нам что-нибудь типично русское… хотя бы частушку, - потребовали ученики. - А то вообще-то у всех людей равные права.
- С неба звездочка упала -
Раскололась голова.
Ох, чего-то я не верю
В эти равные права, - тут же сказал Сюэли.
Ученики присмирели.
- Блин, частушка... Нормальная такая, блин..., - зашептались они между собой. - Ладно. Хорошо. Учите стихосложению, мы будем стараться.
- Так вот: формальная сторона китайского стихосложения, стихотворные жанры, требования к форме стиха - это вам, конечно, не частушка, - ехидно начал Сюэли, переходя к заготовленной лекции.
Команда, готовившая капустник, совещалась, как обойтись без Сюэли и Леши, пока они будут в Любани. Скинхедов в пьесе было много, и, хотя Леша был их предводителем, отсутствие его было не так чувствительно, как отъезд Сюэли.
- На то время, пока ты в поиске, Чжэн Юй слегка побудет здесь тобой. Ведь репетировать-то надо, - сообщили в результате Сюэли, как только он появился.
Вперед выступил Чжэн Юй. Это был студент из Сычуани, спокойный и милейший человек.
- Не беспокойтесь, - заверил он Сюэли, - при репетиции я только постою на вашем месте, как будто бы фигура, вырезанная из фанеры. Конечно, никогда мне не сыграть студента Чжана так, как вам, и не приблизиться к таким вершинам. Я лишь, знаете, как говорится: лысый идет за луной - лысина отсвечивает - перенимает свет.
Все расхохотались.
- Хорошо, тогда мы... с какого места? Словно Хэн-э из яшмовых зал?..
- Словно Хэн-э из яшмовых зал, Ди монолог свой уже рассказал, - сострил Лю Цзянь.
- Полог качнется, вдоль книг у стены
Чья-то протянется тень.
- А, хорошо. А музыка?
- Так есть музыка.
- Да, в рукава пробирается холод -
Вроде бы ночь холодна.
Правда, душа получила сегодня
Все, что хотела она.
Однажды взглянув, на лице у Ин-Ин
Нашёл я мученье своё.
Но я и не думал о редком уме,
Таящемся в сердце её.
- Какого… блин! - вскричал Леша. - Почему ум - в сердце?
- Ну… блин, - отвечал Ди вежливо, как только мог. - Потому что ум - в сердце. А где еще?
- В мозгах, - сообщил Леша. - Я сказал что-то для вас неожиданное?
- Ум - в сердце, - очень любезно возразил Ди, приблизившись, взял Лешу за руку и овеял его ароматом цветочных духов. - В мозгу - центр управления телом.
- К черту! Делайте, что хотите, - сказал Леша и сел на место.
- Я думал, что можно насытить свой взор
Чудесной её красотой.
Увы, обломался. Стою как дурак,
Вернувшись в пятнадцатый раз.
- Какие свежие стихи! И я сложу на те же рифмы…, - нежным голоском начал Ди…
Все полегли, издевку уловили даже немногие присутствовавшие русские.
Закончив прогон новой сцены, Сюэли извинился, снял головной убор, спрыгнул в зал, схватил рюкзак и, помахав всем рукой, поспешил на встречу с научным руководителем. На повторе старых сцен его мог подменить и Чжэн Юй.
- В тридцатый день высматривать луну -
Какая польза в том?
И всё же вот стою я под окном
Пусть я примечу тень её одну…
А! У Чжэн Юя был вкус, грация, голос, осанка - на него можно было положиться не задумываясь. Но когда Сюэли шел к выходу из зала, донесшиеся со сцены восклицания Ди и Чжэна:
- Ах, какой юноша!
- Ах, какая девушка! - его как по сердцу полоснули.
Постановка была гениальна безотносительно того, присутствовал он в ней или нет.
III. В поиске
- При хорошей погоде, то есть когда снег сходит быстро, но трава проклевывается медленно - где-то 15-17 апреля самое оно. В это время в лес уходит поисковая разведка, - это лоси, которые пешком ползают по местам, зацепленным в предыдущие годы, всплывшим в результате архивных изысканий, а когда и местные навели... Их задача - не просто найти “точки”, но и определить место стоянки для экспедиции - чтоб и дорога была хотя бы относительно проходимой для заброски людей и имущества, и сухостоя на дрова хватало вблизи, и на раскопы ходить не очень далеко... Хотя бывает, что и пять-семь верст до раскопа приходится нарезать ежедневно. А основная экспедиция начинается числа 18-21, но даты могут плавать - все по погоде. Сейчас мы с тобой в лагерь приедем - там уже народу будет..., - говорил Леша.
Поезд шатало. Напротив него с ногами на сиденье в плацкарте сидел Сюэли. Он запустил обе руки в волосы и шевеля губами смотрел в раскрытый блокнот. На страничке было написано:
“сохран” - сохранность вещей, костных останков, оружия
“хабар” - личные вещи, по которым легче обнаружить местоположение останков.
“верховые” - термин, употребляющийся по отношению к останкам солдат, находящимся в верхнем (= 20-35 см) слое грунта.
“поднимать бойцов” - поднимать останки на поверхность из почвы или воронки.
“щупить” - проверять на наличие останков, личных вещей и пр. грунт с помощью щупа
“лосить” (над “и” было проставлено ударение) - термин, обозначающий разведку по лесу, обычно на достаточно протяженные расстояния.
“лоси” - поисковая разведка
- Да, это тебе надо все подучить, конечно, - извиняющимся тоном сказал Леша. - Потому что скидку на китайское происхождение, сам понимаешь, иногда делать просто некогда. “Света, бегом в Самару, по пути загляни в Тобольск и скажи, что бойцы пошли на укладку и нужно 8 гробов...” - вот это такой нормальный разговор. Имеются в виду отряды из этих городов, и ситуация раскладки в гробы останков 8 мая, перед захоронением. Командиры отрядов обычно бойцами зовут своих подчиненных. Это еще с войны такое слово. Да, действительно - как же ты во все это въедешь? - задумался он.
- Ничего. Я понимаю, что обычно, если едешь в Самару, Тобольск - не по дороге, - сказал Сюэли и подул на замерзшие пальцы с огрызком карандаша. За окном была полная темень, иногда проносились шальные деревья на фоне чуть более светлого неба. - У нас говорится, мышь переезжает на новую квартиру - понемножку перетаскивает. Я постепенно все это... А откуда берут гробы?
- Гробы - это работает местная администрация. Прошлой весной подрядилось Минобороны поставить гробы для нашей экспедиции, около пятидесяти. В самый последний момент выяснилось, что у них есть приказ, согласно которому машины не должны выходить из парков на восьмое-девятое мая. В результате пришлось обходиться двадцатью гробами, которые сделала местная администрация. Вот за это мы очень “любим” Министерство обороны, души не чаем. Не то чтоб настаиваю - просто знаю его неизменно вот с такой стороны.
- Я понял. А нормально, что я эту куртку взял?
- Нормально. Не важно, что на ней написано. Правильно, что не взял шляпу, замшевые перчатки и это... чего там у тебя было? - вот этот имидж у тебя бы сразу вид потерял... на раскопе. Слушай, я не знаю, как ты поймешь инструктаж, - сказал Леша.
- А ты проведи мне инструктаж уже сейчас, - попросил Сюэли. - Индивидуально.
- Хорошо. Медленно и супер-внятно. Молодых обычно ставят на переборку отвалов. Работа нудная, тонны земли пальцами перебираешь, но высока вероятность обнаружения медальонов. А в основном - мелкие останки, фрагменты, а также “мусор войны” - осколки, гильзы, обоймы, осколки, осколки... На каждого убитого - не один центнер железа. Минометные осколки - крошево из сталистого чугуна, типа крошки гранитной, артиллерийские осколки - плоские, ножевидные, до полуметра бывают, они в свое время разлетались эффектом бумеранга со сверхзвуковой скоростью.
Обязательный инструктаж заключается в категорическом, на отборном мате, запрете дергать все, о чем не знаешь. Проволока может быть растяжкой, любой металлический предмет - хрен его знает чем. За тех дураков, кто сперва дергает, а потом думает, выпили уже давно. За шестьдесят с хреном лет пикриновая кислота взрывателей превратилась в пикраты, а они вообще непредсказуемы. Поэтому - команда “покинуть раскоп” выполняется автоматически, вопрос “Че за хрень?” задается метрах в пятидесяти поодаль.
Чужие костры в лесу обходятся как можно дальше - кто и что там плавит-выжигает, ведает только Аллах. Черные следопыты испытывают к нам понятную неприязнь, мы к ним тоже. Прав тот, кто из леса вышел живым. Свои костры тоже по той же причине без присмотра стараются не оставлять. Вообще любой костер разжигается после проверки грунта металлоискателем и щупом. Хотя в Любани вопрос отношений с черными не такой острый. Мы с ними поляну поделили. Они идут за железом, мы за бойцами. Зачастую при обнаружении наших бедолаг черные наводят на них нашу разведку, так как взять с них один хрен нечего - как у латыша, х.. да душа. Это не гансы, упакованные по полной программе.
- А как они наводят? Напрямую общаются? Или знаки в лесу оставляют?
- Да и напрямую, бывает, но чаще - засечками на стволах, или, бывает, звездочку вырежут на толстом дереве. В лесу ее хорошо заметно бывает.
- А “гансы” - это “фрицы”?
- Да.
В блокноте появилась запись:
крошево
растяжка
выпили (за кого, падеж 4) уж давно - умерли (?)
пикриновая кислота
пикраты
хрень - ерунда (?)
аллах - христос
(сколько) лет с хреном
один хрен нечего взять
“гансы” - тоже фашисты
- Ну, про любанский лес я тебе рассказывал.
- Да, что он странный. Как будто стоит ни жив ни мертв.
- Не, кстати, это не совсем верно ты понял, там живности всякой... Лис там вообще просто до охренения, и они непуганые. К нам на раскоп приходила, выпрашивала еду внагляк, что твоя собака. Там зверье вообще людей не боится. Нет там людей. Живых. Ну, в общем, с непривычки иногда... может стать страшно.
- Страх - это переменчивое понятие, - аккуратно сказал Сюэли. - Мне... не очень приятно это говорить, но у китайцев и чувство юмора, и страх одинаковые с японцами, не с русскими.
- Как это - одинаковый страх? В смысле, боятся одинаковых вещей по одинаковым причинам?
- Именно, имею в виду - боятся чего-то общего.
- Ты считаешь, что русские, например, чего-то совсем другого боятся?
- Призраки или духи-гуэй тебя напугают?
- А, ты имеешь в виду не глобальные страхи, а образы? Типа длинные черные женские волосы, плавают в раковине?
- Да-да-да!
- Да, русскому че-то не очень страшно. Если честно, так вообще не страшно.
- Поэтому, возможно, мне не будет страшно в любанском лесу. Я просто не пойму, что уже пора бояться. Я только предполагаю, - заметил Сюэли. - Скажи, а если нашли медальон - то что из него можно узнать?
- Из медальона о человеке можно узнать все. В медальоне - все, что надо для опознания. Там внутри бланк - бумажечка, на которой все написано. Поисковик за медальон душу продаст. Вот, кстати, по этой причине у меня дома ни одного сувенира от Вермахта нет - все ушло в обменный фонд.
- А... если удается идентифицировать бойца, то приглашают родственников, да? А на них как технически выходят?
- По архивам, - ну, обычно, если был найден заполненный медальон. Да, приглашают родственников. Вот тебе недавний свежий случай: захоронение найденного летчика Лаврушева. Его определили по номеру на фюзеляже самолета, тоже по архивам. Потом по архивам же нашли брата и его жену, они приезжали на захоронение. И вообще, так было смотреть на это клево - их встретили на вокзале, нашли, где переночевать в Питере, привезли на место захоронения, а до этого еще и в лагерь, показали работу поисковиков. Вообще, очень осторожно и уважительно обращались, по-моему, даже не матерились при них. Понимаешь, это как бы овеществленный финал работы: родственники погибшего, которые получили возможность его по-человечески похоронить, присутствовать при этом.
Нет, вообще не подумай, там люди взрослые, не гопники... Так что отборного мата там нет, за исключением экстраординарных случаев... Колуном по лбу... растяжку от палатки ногой во тьме зацепить... ведро с супом в костер опрокинуть с голодухи... водку спиртом запить по ошибке...
- Спасибо, я понял.
- Ну вот. Как выглядит сортировка и подсчет бойцов? Считают по бедренным костям и черепам. Увидишь. Теперь слушай: скорый московский в Любани вообще не останавливается. Мы с тобой приедем в Питер на Московский вокзал. Там мы берем билеты на пригородную элекричку. Электричка отходит оттуда же на Любань. Поскольку приедем с утра, придется почти всю дорогу стоять - народу обычно много и местов немае. Когда сойдем в Любани, идем на стоянку такси, берем такси до Смердыни. Там таксисты поисковиков часто возят и уже все знают. Стоит рублей четыреста. Это я тебе на всякий случай все говорю, если ты потеряешься. Значит, поисковика можно опознать по круглогодично носимой георгиевской ленточке и...
- Я знаю. Я не потеряюсь.
- Значит, со станции - переходишь через пути, можно по мосту, ну, некоторые так скачут, и идешь на стоянку такси.
- Я не собираюсь здесь потеряться. Не беспокойся. Почему я знаю это название - Любань?
- Не знаю. Если только вас грузили Радищевым на занятиях. Но это было бы очень странно. Я бы очень удивился.
Пока на станции Любань Леша ходил докупить всякие мелочи, Сюэли исчез. Леша, чертыхаясь, сбежал с платформы, огляделся и обнаружил, что Сюэли зашел сбоку и читает надпись на памятнике Мельникову - автору проекта железной дороги, дореволюционному орлу в бакенбардах и эполетах. Завидев Лешу, он подхватил с земли рюкзак и спросил:
- Что обозначает предложение: “Это просто косяки какие-то”?
- Ну, косяки - это ошибки, допущенные по невнимательности. Недоделки, недочеты, нестыковки. Единственное число - “косяк”. А где ты слышал?
- О, я уже слышал, я уже тут подружился, - Сюэли махнул рукой кучке народу по ту сторону путей. - Поисковый отряд города Тихвина!