Чудеса. Да и только...
Вот, за что я «люблю и обожаю» церковную официальную печать, так это за паталогическую склонность к откровенной лжи. Частенько настолько зашкаливающей в плане здравомыслия, что диву даешься, как можно так откровенно разводить вилами по воде? Но, видимо, судя по определенному проценту людей, верящих в летающих слонов, можно. И ещё как…
Мой покойный отец проработал всю свою сознательную жизнь фотокором и журналистом в советских газетах. Людям, жившим в то время, не стоит пояснять вещи очевидные, что газеты того времени, и непосредственно жизнь, окружавшая обычного человека, разнились, как две инопланетные реальности, параллельные друг другу, но практически зачастую не пересекающиеся. Читать эти газеты, помнится, было довольно проблематично. Любое живое слово выжигалось там каленым железом, у цензоров и редакторов на него был особый нюх. Нюх партийно-проверенный, запротоколированный, и заверенный высшими государственными чинами. Папа это естественно отлично знал, как плотный участник сей кухни, и нередко об этом рассказывал. Конечно, исключительно дома и на кухне, уже домашней. Потому, газеты так и воспринимались народом,- пишем одно, живем по-другому. Все к этому двойному дну привыкли, думая, что так оно и надо. И даже частенько верили написанному в газетах. «В газете же написали!» (с).
Современная церковная печать полностью скопировала подход советских газет к делу. Всякий выпуск любой епархиальной газеты давно и неизменно превратился в рупор правящего епископа. Рупор совершенно неживой, сугубо прокламационный, и вообще непонятно зачем выходящий. Вероятнее всего причина одна,- создать видимость. Видимость видимости. «Планы партии - планы народа», «пятилетку - в четыре года», «повысим производительность труда» и т.д. Любой советский лозунг лепи на современные православные газетки, - не ошибешься. Так создается пространство для явной лжи, которая там обживается вполне себе комфортно и может доходить до абсурдных величин. Тем более, что пространство непосредственно самой церкви в профессиональном плане, в плане конъюнктуры, к чудесам дивным располагает как бы по умолчанию. В свое время я сознательно отказался участвовать в этом, когда увидел сей подход к делу во всей его красе. Когда ты пишешь живую нормальную статью, а её мановением редакторско-корректорской длани, зримо превращают в напомаженного трупа, благоухающего елеем и ванилью, то клянусь, это впечатляет. В ответ на твои возражения ты можешь услышать неизменное,- «убрали некорректное…».Участвовать в откровенной проституции я отказался. Может ещё и потому, что дело касалось непосредственно веры, где всяким словом держишь ответ уже непосредственно перед Богом. А не редактором и не цензором. Не пожалел никогда и ни секунды.
Главной достопримечательностью православной Вятки, пожалуй, будет Великорецкий Крестный ход. Собирает тысячи паломников, гремит на всю Россию, и даже зарубежье. Можно без преувеличения сказать, что он давно по праву считается самым исполинским в России, а значит и в мире, православным Крестным ходом, чем вятичи немало гордятся. А теперь чуток о цифрах. В заявленных новостными лентами данными, в Крестный ход отправилось 26 тысяч человек. Сегодня я уже имел честь прочитать в церковном вестнике, что в праздничных богослужениях Крестного хода приняло участие ни много, ни мало, а 60 тысяч человек. Кого-то это удивляет, что число 26 тысяч волшебным образом выросло в 60? Меня уже нет. Чудеса, они и в Африке чудеса, и на Вятке… А можно написать, что не 60, а 120 тысяч. И всё сойдет. Не удивляет, что по сей день в ходу участвует, торжественно идя во главе Крестного хода, епископ Яранский и Лузский Паисий, про которого в епархии только слепой и глухой не знает, что он ярый гомосексуалист, от которого далеко не с самыми светлыми чувствами бежит нормальное священство... Меня вообще мало что, честно говоря, уже удивляет. Я просто в этом не участвую. Это уже мое право. Как право удивляться или нет.
Мой покойный отец проработал всю свою сознательную жизнь фотокором и журналистом в советских газетах. Людям, жившим в то время, не стоит пояснять вещи очевидные, что газеты того времени, и непосредственно жизнь, окружавшая обычного человека, разнились, как две инопланетные реальности, параллельные друг другу, но практически зачастую не пересекающиеся. Читать эти газеты, помнится, было довольно проблематично. Любое живое слово выжигалось там каленым железом, у цензоров и редакторов на него был особый нюх. Нюх партийно-проверенный, запротоколированный, и заверенный высшими государственными чинами. Папа это естественно отлично знал, как плотный участник сей кухни, и нередко об этом рассказывал. Конечно, исключительно дома и на кухне, уже домашней. Потому, газеты так и воспринимались народом,- пишем одно, живем по-другому. Все к этому двойному дну привыкли, думая, что так оно и надо. И даже частенько верили написанному в газетах. «В газете же написали!» (с).
Современная церковная печать полностью скопировала подход советских газет к делу. Всякий выпуск любой епархиальной газеты давно и неизменно превратился в рупор правящего епископа. Рупор совершенно неживой, сугубо прокламационный, и вообще непонятно зачем выходящий. Вероятнее всего причина одна,- создать видимость. Видимость видимости. «Планы партии - планы народа», «пятилетку - в четыре года», «повысим производительность труда» и т.д. Любой советский лозунг лепи на современные православные газетки, - не ошибешься. Так создается пространство для явной лжи, которая там обживается вполне себе комфортно и может доходить до абсурдных величин. Тем более, что пространство непосредственно самой церкви в профессиональном плане, в плане конъюнктуры, к чудесам дивным располагает как бы по умолчанию. В свое время я сознательно отказался участвовать в этом, когда увидел сей подход к делу во всей его красе. Когда ты пишешь живую нормальную статью, а её мановением редакторско-корректорской длани, зримо превращают в напомаженного трупа, благоухающего елеем и ванилью, то клянусь, это впечатляет. В ответ на твои возражения ты можешь услышать неизменное,- «убрали некорректное…».Участвовать в откровенной проституции я отказался. Может ещё и потому, что дело касалось непосредственно веры, где всяким словом держишь ответ уже непосредственно перед Богом. А не редактором и не цензором. Не пожалел никогда и ни секунды.
Главной достопримечательностью православной Вятки, пожалуй, будет Великорецкий Крестный ход. Собирает тысячи паломников, гремит на всю Россию, и даже зарубежье. Можно без преувеличения сказать, что он давно по праву считается самым исполинским в России, а значит и в мире, православным Крестным ходом, чем вятичи немало гордятся. А теперь чуток о цифрах. В заявленных новостными лентами данными, в Крестный ход отправилось 26 тысяч человек. Сегодня я уже имел честь прочитать в церковном вестнике, что в праздничных богослужениях Крестного хода приняло участие ни много, ни мало, а 60 тысяч человек. Кого-то это удивляет, что число 26 тысяч волшебным образом выросло в 60? Меня уже нет. Чудеса, они и в Африке чудеса, и на Вятке… А можно написать, что не 60, а 120 тысяч. И всё сойдет. Не удивляет, что по сей день в ходу участвует, торжественно идя во главе Крестного хода, епископ Яранский и Лузский Паисий, про которого в епархии только слепой и глухой не знает, что он ярый гомосексуалист, от которого далеко не с самыми светлыми чувствами бежит нормальное священство... Меня вообще мало что, честно говоря, уже удивляет. Я просто в этом не участвую. Это уже мое право. Как право удивляться или нет.