Убить священника и развалить обитель. Часть 1
Реальное положение в деле обвиняемого в педофилии о. Николая Стремского
В начале 2013 года, когда Государственной Думой был принят так называемый «закон Димы Яковлева», устанавливающий, в том числе и ограничения на усыновление иностранцами российских детишек, в России среди сторонников укрепления семьи, рождения большого количества детей, воспитания их в наших традициях установилась некая эйфория. Да, в связи с этим законом на Россию стало оказываться громадное внешнее давление. Ведь не было еще тогда ни киевского майдана с переворотом, ни гражданской войны на Донбассе, ни воссоединения Крыма с Россией, ни вступления в сирийский конфликт. Мы еще не знали санкций.
Патриарх Кирилл с надеждой призывал россиян рождать больше детей, с радостью говорил об уменьшении количества детских домов и взрывном увеличении усыновлений детишек российскими семьями, перспективы укрепления российских семей выглядели радужными. В прессе стали появляться статьи, рассказывающие о людях, усыновивших десятки детей, создавших семейные детские дома, как, к примеру, о священнике Борисе Кицко, «поставившего на ноги» 160 детей. Но уже тогда начали звучать тревожные нотки, стало ясно, что наши семьи и наших детей в покое не оставят. Вся страна обсуждала случай в Калуге, где после смерти матери служба опеки вопреки желаниям всех родственников, незаконно изъяла двух детишек. Патриарх прямо указал на новые угрозы обществу и семье - ювенальную юстицию, однополые браки и трансгуманизм, открыто сказал, что «следующим витком будет педофилия» и призвал россиян укреплять семьи:
«Великое святое дело - это семья и дети. К сожалению, сегодня ценности, которые нам несет телевидение, другие средства массовой информации, направлено совершенно в иную сторону. Человеку внушается то, что он живет один раз и должен наслаждаться жизнью…
Это - сатанинская идея, а где зло - там гибель».
Так и произошло. В России усилиями некоторых наших известных чиновников и политиков стала усиленно внедряться ювенальная юстиция и ювенальные технологии. Все больше детей стало незаконно изыматься из семей, все больше отцов стало осуждаться по надуманным предлогам. Поначалу все это касалось лишь социально незащищенных граждан, не имеющих возможностей и средств для грамотной юридической защиты. Затем эти технологии стали подбираться и к вполне благополучным людям, среднему классу. И вот теперь мы присутствуем при начале атаки уже на крупные и знаковые фигуры, причем даже на священников Русской Православной Церкви.
«Империя наносит ответный удар»
24 сентября медиасферу взорвали сообщения, что в поселке Саракташ задержан протоиерей, благочинный нескольких районов Оренбургской области, настоятель Свято-Троицкой Симеоновой обители милосердия, усыновивший и вырастивший более 70 детей Николай Стремский, а в самой обители прошли повальные обыски. Можно много рассказывать, какое чудо Свято-Троицкая обитель, но лучше один раз увидеть, что сто раз услышать
Click to viewhttps://youtu.be/pceMSZ-Mx6I
За 30 лет усилиями о. Николая Стремского было возведено чудо, к которому сразу потянулись тысячи паломников, а сам о. Николай смог создать самую большую семью в России. По ней и ударили.
Несколько десятков автомобилей со следователями Следственного Комитета, сотрудниками органов внутренних дел, силовым обеспечением въехали в обитель и начались масштабные обыски. Изымалось все подряд: финансовая документация, любые бумаги, личные вещи, наличные деньги, семейные альбомы и видеоархивы, изъятое выносилось в машины десятками полных сумок. В крайне резкой и агрессивной форме стали допрашиваться сотрудники обители, члены семьи Стремских, посыпались угрозы укатать, арестовать и посадить. Особой агрессивностью, по словам работников обители, отличались инородцы и иноверцы. У людей изымались даже наличные деньги, отложенные на лечение. Справедливости ради надо сказать, что не все сотрудники отличались агрессией, многие спокойно, опустив глаза, делали свою работу.
Был наложен арест на счета и активы обители на сумму 500 миллионов рублей, а ее настоятелю были предъявлены обвинения в изнасиловании ребенка младше 14 лет (ст. 131, ч.4, б), развратных действиях, в том числе с детьми младше 14 лет (ст. 135, ч.3) и неисполнении обязанностей по воспитанию детей (ст. 156). В дальнейшем появились обвинения в избиениях детей. Параллельно были арестованы 32-летняя дочь Елена Стремская и ее муж Виктор, которым предъявлены обвинения в незаконном лишении свободы несовершеннолетних.
Что интересно, вменяя о. Николаю преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, Следственный Комитет арестовывает активы на пол миллиарда рублей. Как могут быть связаны половая неприкосновенность и арест активов на сотни миллионов, изъятие финансовой документации и личных наличных средств людей? Повторю, никаких обвинений в экономических преступлениях, хищениях, мошенничестве предъявлено не было, но все имущество было арестовано, счета заблокированы, а экономическая деятельность парализована.
Я долгое время занимаюсь различными антикоррупционными расследованиями, и часто сталкиваюсь с подобными действиями. Это случается, когда под надуманным предлогом происходят рейдерские захваты и вызываются искусственные банкротства предприятий и организаций, а их руководители лишаются финансовых возможностей вести свою юридическую защиту. До сих пор о. Николаю не позволили даже выдать доверенности своим людям для нормального функционирования предприятий и семьи. Да и просто для закрытия организации и детского приюта, так как всех несовершеннолетних детей из него забрали органы опеки, чтобы рассчитать персонал, не платить налоги, не копить долгов. Не позволяют. Причем тут половая неприкосновенность? Тут явные действия по искусственному банкротству.
Возникает элементарный вопрос, а в чем цель - раскрыть «преступление», которое было известно еще с 2018 года или под любым предлогом арестовать батюшку и разорить обитель? Почему тогда его не арестовали еще в 2018 году? И для чего показная агрессия, угрозы посадить всех, ведь это не штурм базы боевиков и террористов в горах, это - православная обитель с большим количеством детей, стариков, женщин, монашек и священников. Вы можете себе представить, чтобы подобное происходило с какой-нибудь синагогой, мечетью, банком или Ельцин-Центром? Что бы тогда поднялось в СМИ? А с православной обителью, получается можно. Или мы живем уже не в России, где 75% населения относят себя к Православию?
Искали оружие и наркотики. Представляете, наркотики! Не нашли, оружие оказалось музейными экспонатами. Неужели следующей целью сотрудников СК Оренбурга будет штурм центрального музея Вооруженных сил России? Там много всякого оружия. А насчет наркотиков, когда их в промышленных масштабах находят у детей наших законодателей, как это случилось с сыном депутата Народного собрания Ингушетии от фракции «Единая Россия» Микаила Алиева - Алиханом. У него нашли пакет с килограммом героина, но в полицию обращаться не стали, уголовное дело не возбуждали, мальчика не арестовывали. Алиев и другие родственники пообещали, что мальчик «ошибся» и больше так не будет. Они сказали, что будут следить за ним. И никаких десятков автомобилей с ОМОНом. Ведь офис «Единой России» это вам не какая-то православная обитель.
А что следователи хотели увидеть в изъятых семейных фотоальбомах и видеоархивах? Неужели батюшку, обнимающего и целующего своих детей? Так по этим признакам у нас можно арестовать все население России, ведь в каждой семье есть подобные альбомы и видеозаписи. Скажу больше, даже сам президент России Владимир Путин прилюдно поцеловал в животик ребенка. Господа из Оренбургского СК, вы что, завтра Кремль с ОМОНом штурмовать будете?
Из всего этого напрашивается вывод - обыск и арест о. Николая Стремского не имеет ничего общего с предъявленными ему обвинениями, а целями произошедшего является запугивание о. Николая, принуждение к признанию им своей вины и разорение Свято-Троицкой обители милосердия.
Хайли-лайкли по Оренбургски
Так как, прикрываясь «фактом» преступления против половой неприкосновенности детей абсолютно все, даже не относящиеся к обвинению, материалы следствия засекречены, то сейчас невозможно определенно сказать, сколько девочек подписали заявления против о. Николая. Сначала фигурировала цифра 7, потом 5, сейчас 3. С уверенностью можно говорить только о методах, которые применялись для получения этих заявлений.
По рассказам детей, последнее поколение приемных детей, особенно девочки, было самым проблемным. Это поколение сильно отличалось от предыдущих в худшую сторону. А у самого о. Николая уже не было сил, он был уставшим и измученным болезнями. Матушка Галина сильно болела диабетом. Мне говорили, что о. Николай больше не планировал усыновления и опеки, так как силы кончились.
Девочки, подписавшие заявления, были самыми проблемными. Они были из самых неблагополучных семей, что, по словам их сестер и братьев, отразилось на генетике. Две девочки были коррекционными детьми и занимались по особой программе. Едва достигнув начала половой зрелости, они стали красть деньги у о. Николая, на которые покупали дорогие гаджеты, требовать с отца больше и больше денег, а по вечерам убегать. Каких только мер не было принято для предотвращения побегов, но все равно они убегали в центральный парк, а там - выпивка и мальчики. «Свобода», в понимании ювенальных чиновников, которой своих детей лишал о. Николай. Тем не менее, в полицию он не обращался, детей искали батюшка, старшая сестра с мужем и сотрудники обители. Находили и привозили домой.
По рассказам детей, двух девочек о. Николай послал ребилитационный центр Саракташа, а двух - в коррекционный интернат в соседнее село Черный Острог. И вот, к девочке, жившей в реабилитационном центре, во время занятий в школе приехали двое мужчин из правоохранительных органов и стали с ней беседовать, расспрашивая, были ли случаи в их семье, когда о. Николай к ним приставал. В какой-то момент они вытолкали из комнаты социального педагога и приступили к более жестким действиям и обещаниям всяческих благ. Но девочка оказалась стойкой и отказалась подписывать заявление на о. Николая, хотя потом ее имя фигурировало в материалах следствия, как подписавшей заявление.
Существует видеозапись, где она, очень волнуясь, рассказывает о произошедшем:
https://www.youtube.com/watch?v=95JQIUHudoU&feature=emb_logo
После этого эти двое мужчин поехали в коррекционный интернат на встречу с другими девочками, и вот там их ждала удача - девочки заявления подписали. Знаете, у многочисленных детей о. Николая существуют свои средства коммуникации, закрытые группы и чаты, где они обмениваются информацией. В одной из таких групп написавшие заявления девочки признаются, что за их подписи им пообещали квартиры в Оренбурге и другие блага, хотя квартиры им и так полагались после достижения совершеннолетия. Дети Стремского постоянно снимали скриншоты с этих сообщений, у них накопился целый архив. Но следствие почему-то не обращает никакого внимания на эти доказательства, и даже более - доступ к этим детям полностью ограничен органами опеки. Для их матери, братьев и сестер, адвокатов, для всех, кроме ювенальных чиновников и следователей. Что происходит с этими детьми - не известно. Какая работа проводится с ними, как их обрабатывают, может им угрожают, а может даже бьют - тайна за семью печатями.
Дочь о. Николая Елену Стремскую и ее мужа Виктора арестовали за лишение свободы несовершеннолетних. В постановлении СК утверждается, что «в период с 20 по 31 августа Стремская вместе с Щербаковым нанесли трем девочкам побои и удерживали в течение продолжительного времени в гараже, лишив их возможности обратиться за помощью». На самом деле все было иначе. После очередного побега детей из семьи, о. Николай обратился с просьбой о розыске к Елене Стремской и ее мужу. Естественно, детей нашли, привезли домой, поместили в гараж и стали звонить о. Николаю. В реальности дети провели в гараже около 3-х часов, а некоторые вообще утверждают, что минут 5. Но что самое интересное, гараж запирается на засов и соответственно отпирается только изнутри. Никого запереть там, в принципе невозможно. Кроме того, гараж выходит на улицу, где всегда много людей, и любой крик о помощи был бы тут же услышан.
Но 5 минут превратились в несколько дней, были выдвинуты обвинения в лишении свободы несовершеннолетних, а Елена и Виктор - арестованы и помещены в СИЗО.
Еще одно обвинение о. Николая - это обвинение в избиении. Обвинение исходит от мальчика, сына Николая Стремского. По словам детей, это - хороший нормальный мальчик. Однажды он с другим малолетним сыном украл у о. Николая 40 тысяч рублей и разделил их. Второй мальчик купил себе дорогой смартфон, а этот со слезами вернулся к о.Николаю, вернул деньги и долго просил прощения. Дети недоумевают, как его могли заставить оговорить отца. Какими мотивами он руководствовался?
Основным доказательством «избиений детей», по версии следствия, являются результаты прослушки. Но, по словам адвоката, никаким доказательством они не являются. Это некие рассуждения о. Николая, обращенные к жене, где он сетует на отсутствие сил, неуправляемость детей и незнание, чем их еще вразумлять, не бить же.
«…они всю душу из меня вытрясли, не знаю, что делать, бить их, что ли?... доводят меня, не сдержусь, ударю… видит Бог, я ее пальцем не трогал…»
Более подробно о творящемся в Оренбурге детьми со стороны ювенальных чиновников и следователей я рекомендую почитать в статье Марии Карпенко «Православный Царьград» в журнале Холод. Мария очень подробно рассказала о происходящем и собрала множество свидетельств, как детей, так и служащих обители.
И вот на таких основаниях чиновники от ювенальной юстиции третий месяц держат трех человек под арестом в СИЗО, и уверяю вас, осудят обязательно. Ведь тут впервые на таком высоком уровне применяются модные на Западе хайли-лайкли технологии, когда не только людей, а и целые страны осуждают только на основании мнений, голословных обвинений, непонятных видео и фото и вымученных подписей под заявлениями. Если, конечно, не вмешается православная общественность, Прокуратура и Русская Православная Церковь.
Продолжение следует...
Александр Никишин