Великокняжеская операция - полководческая удача барона Врангеля
Наступлению Кавказской армии генерала П.Н. Врангеля на Царицын, 100-летнюю годовщину освобождения которого от большевистской тирании мы скоро будем отмечать, предшествовали бои на реке Маныч. Кульминацией же Манычской операции ВСЮР стало сражение за станицу Великокняжескую. Белыми войсками в этом сражении командовал генерал П.Н. Врангель, продемонстрировавший в нём недюжинные полководческие дарования и умение мыслить нешаблонно.
Пётр Николаевич Врангель в ходе Великокняжеской операции продемонстрировал
талант настоящего полководца. А ещё - выдержку и личное мужество
Врангель получил должность незадолго до начала сражения, по предложению генерала И.П. Романовского. В районе Великокняжеской белыми были сосредоточены одна пехотная и семь с половиной кавалерийских (казачьих) дивизий, над которыми не было общего командования. Руководили этой многочисленной кавалерией генералы заслуженные и амбициозные, и заставить одного из них подчиниться другому Ставка возможностей не видела. В особенности много было гонору у генералов Виктора Покровского, командовавшего 1-м конным корпусом, и Павла Шатилова - командира не подчинённой Покровскому 1-й конной дивизии. Против же этих сил белогвардейцев большевики сосредоточили 30 тысяч бойцов - всю свою десятую армию. Нужен был авторитетный военачальник, способный взять под команду всю группировку белых, скоординировать действия разрозненных соединений и взять, наконец, злосчастную Великокняжескую. В противном случае о наступлении на Волгу не приходилось и думать: Великокняжеская группировка красных контролировала переправы через Маныч, а если бы станицу и удалось как-либо обойти, у красных был мощный войсковой кулак, и они не замедлили бы двинуть его во фланг и тыл наступающим деникинцам.
Врангель был к тому времени уже широко известен в белогвардейских кругах. Неоднократно отличившийся в ходе Второго Кубанского похода, организовавший успешное наступление в последних числах 1918 года, Пётр Николаевич был когда-то непосредственным командиром как Покровского, так и Шатилова, и Ставка была уверена, что все командиры разрозненных казачьих соединений охотно ему подчинятся. Врангель предложение руководить всеми частями, оперирующими в районе Великокняжеской, принял охотно, как он сам впоследствие объяснял, поскольку во-первых, это давало, наконец, возможность завершить затянувшиеся бои под Великокняжеской, а во-вторых, генерала, как военного профессионала высочайшего класса, "радовала возможность, непосредственно руководя крупной массой конницы, разыграть интересный и красивый бой".
Первое, что сделал Врангель, - это провёл тщательную рекогносцировку, благо, в контролируемой белыми станице Новоманычской местный священник охотно предоставил ему доступ на колокольню, с которой как свои, так и неприятельские позиции были видны, как на ладони. Красные неплохо укрепили станицу Великокняжескую. Обе переправы через Маныч - Баранниковскую и Великокняжескую - хорошо простреливала тяжёлая артиллерия большевиков. Однако к востоку от Баранниковской переправы никаких красных войск, а тем паче укреплений, заметно не было. Конница легко могла бы на рысях пересечь там реку, однако илистое дно (Врангель в своих мемуарах назвал Маныч "мелководным, но болотистым и чрезвычайно топким") не позволяло перевезти через реку артиллерию. Попытка же белых навести мост была бы немедленно обнаружена красными разъездами. А переправиться было необходимо скрытно, чтобы атаковать Великокняжескую внезапно и желательно не с юга, где путь белым преграждали полнопрофильные окопы и тяжёлая артиллерия.
Река Маныч. Современное фото.
Маныч - река неглубокая и неширокая, но сильно заболочена и имеет илистое дно,
что затрудняло её форсирование.
Врангель выход из положения нашёл. Если нет возможности навести наплавной мост, то никто не мешает в глубине станицы сколотить из досок (благо, материала навалом) щитки, а в день переправы подтащить эти щитки к Манычу и уложить на дно. А по этому помосту уже свободно проедут пушки, благо, глубина реки - не больше пол-аршина. "Пластуны, войдя в воду, должны были, придерживая щиты, не давать им всплывать; - поясняет свою идею дальше Врангель, - а в дальнейшем проходящие тяжести вдавили бы в вязкое дно дощатый настил, плотно закрепив его на месте". Несмотря на то, что присутствующие на колокольне вместе с Врангелем командиры соединений высказывали сомнения в успехе, Пётр Николаевич отдал приказ. Щиты были сколочены, причём в их изготовлении врангелевцам активно помогали местные казаки.
2 (15) мая 1919 года вернулись посланные Врангелем разведывательные партии, которым было приказано исследовать переправы. Выслушав их доклады, Врангель наметил переправу в 18 верстах к востоку от Баранниковской, назначив её на ночь с 3 (16) на 4 (17) мая. В состав ударной группы вошли 1-й конный корпус генерала Покровского и 1-я конная дивизия генерала Шатилова. К ним была присоединена отдельная Астраханская казачья бригада. Горская кавалерийская дивизия, боевые качества которой Врангель ценил невысоко, оставалась на южном берегу Маныча - ей поручалось караулить Баранниковскую переправу, чтобы не дать красным выйти в тыл наступающим казакам Покровского и Шатилова, и держать связь с ударным отрядом. Артиллерия под командованием генерала Фока должна была огнём содействовать переправе.
Вечером 3 мая передовые сотни казаков перешли Маныч вброд и оттеснили красные разъезды. Затем в воду вошли сапёры и пластуны и до рассвета успели навести настил, по которому с рассветом началась переправа корпуса Покровского. К 8 часам утра переправа конницы закончилась, после чего на северный берег Маныча переехала артиллерия Кавказской армии. За Манычом ударная группа разделилась. Корпус Покровского Врангель послал в обход Великокняжеской по тракту, а дивизия Шатилова вместе с кубанской бригадой полковника Фостикова двинулась к Баранниковской переправе по северному берегу реки. Внезапным ударом с востока казаки Шатилова и Фостикова обрушились на укрепления красных. Большевики наступления белых с этой стороны не ждали, тем более, что против них на южном берегу реки топтались горцы, имитируя намерение атаковать. Сопротивление красных было быстро сломлено, и их хорошо укреплённые позиции достались Шатилову вместе с полутора тысячами пленных. Теперь Баранниковская переправа была в руках Врангеля. Горцы немедленно перешли Маныч и поступили под командование Шатилова.
Павел Николаевич Шатилов был другом Врангеля ещё по Русско-Японской войне
И верным его соратником в Гражданскую.
Виктор Леонидович Покровский командовал кубанскими казаками
ещё в период Первого Кубанского Ледяного похода. За 1918 год он проскакал
по служебной лестнице от капитана до генерала.
Полки заночевали на своих местах. Спать практически не пришлось: ночь стояла холодной, а развести костёр из опасения красных наблюдателей было невозможно. Да и негде было взять дров в безлесной степи. С рассветом бой возобновился. Покровский утром занял хутора братьев Михайликовых и Пишванова, дотла разграбленные и разорённые красными, оттеснив большевиков к станице. Врангель наблюдал за боем с высокой скирды соломы. Первыми на приступ станицы двинулись бойцы генерала Шатилова. Артиллерия обеих сторон вела огонь друг по другу. К северу от станицы заняла позиции высланная туда Врангелем Астраханская бригада. Мера эта оказалась нелишней: именно астраханцы заметили, как от станции Ельмут большая конная группа красных двинулась в обход правого фланга врангелевцев. Это оказалось одно из самых надёжных и прославленных соединений красных - корпус Думенко. Астраханцы атаковали большевиков на марше, но были отражены и отступили в полном расстройстве. Врангель, вовремя заметив в бинокль, как покатились назад беспорядочной толпой его казаки, покинул свой наблюдательный пункт и на автомобиле выехал в боевые порядки корпуса Покровского. Пётр Николаевич успел повернуть часть сил корпуса навстречу Думенко. Бойцам Покровского удалось остановить наступление свежих сил красных, но их атака на Великокняжескую сорвалась, и успех Шатилова, захватившего две тысячи пленных, несколько орудий и пулемётов, развития не получил. Части снова заночевали на позициях.
Итоги двух дней боёв удручали. Несмотря на то, что Врангель сумел скрытно переправить свои войска и нанести большевикам внезапный удар, Великокняжеская по-прежнему оставалась в руках противника. Более того: противник теперь уже знал о переходе Врангелем Маныча. Астраханская бригада лишилась всех своих командиров (бригадного и полковых) и в полном расстройстве отошла за Маныч. Врангелю даже пришлось выслать свой конвой, чтобы ловить дезертиров-астраханцев и силой возвращать их в строй. Кавказская армия израсходовала все свои резервы, а в тылу у неё оставался болотистый северный берег Маныча и Баранниковская переправа, которую Врангель аттестует в своих мемуарах как неудобную. Судя по всему, пропускная способность этой переправы действительно была невысока, что грозило Врангелю катастрофой в случае перехода красных в решительное наступление. Однако, и красные были сильно утомлены боем и понесли тяжёлые потери.
Не имея собственных резервов, Врангель запросил о подкреплении Ставку Деникина. На рассвете 6 (19) мая в его распоряжение прибыла Атаманская дивизия донских казаков, и Пётр Николаевич распорядился возобновить бой. Не спавшие трое суток люди на предельно утомлённых и непоенных конях кое-как поднялись в атаку. В течение дня белые сумели расширить плацдарм, на 2 - 3 километра приблизившись к Великокняжеской и захватив оставленные накануне хутора Безуглова.
На закате, несколько перегруппировав войска, Врангель бросил их в решительную атаку. Частям генерала Шатилова (1-я конная дивизия, кубанская бригада Фостикова и горцы) он приказал наступать на Великокняжескую с двух направлений - горцам с юго-востока, а казакам - с востока. Корпус Покровского получил приказ атаковать конный корпус Думенко, так и не пробившийся в Великокняжескую, но по-прежнему грозный. А чтобы атака Покровского была эффективнее, Врангель поручил авиационной эскадрилье полковника Ткачёва нанести по думенковцам бомбовый удар. Удар оказался более чем удачным: большевики понесли значительные потери, и когда Покровский двинулся на них в атаку, отошли, не приняв боя.
Ткачёв Вячеслав Матвеевич - лётчик-белоказак,
командующий авиацией Кавказской Армии Врангеля
После начала артиллерийской подготовки Врангель лично объехал полки, назначенные к атаке. Пётр Николаевич понимал, насколько бойцам (а казакам - в особенности) важно видеть сейчас своего командующего, как важно воодушевить этих людей после всех перенесённых ими у Великокняжеской лишений. С этой же целью Врангель распорядился расчехлить знамёна и вызвать музыкантов в боевые порядки. Казаки двинулись в атаку, как на параде. А впереди их гремели разрывы снарядов - артиллерия утюжила позиции красных. В этот вечер Великокняжеская, наконец, была взята.
В ходе трёхдневных боёв, проявив немалое оперативное искусство и умение находить нестандартные решения в затруднительных ситуациях, грамотно распорядившись своими наличными силами, Врангель, имея под рукой войска, численно уступавшие противнику, полностью разгромил Х-ю армию красных. Из 30 тысяч её бойцов 15 тысяч стали пленниками Врангеля (большиство из них, скорее всего, впоследствии влились в белогвардейские полки). Белые захватили 55 орудий и 150 пулемётов. Красные потеряли мощный оборонительный узел, препятствовавший наступлению деникинцев на Царицын и сковывавший значительные силы.
После победы Врангель приказал Шатилову преследовать отходящего противника, а Покровскому - как можно быстрее выдвигаться к станице Орловской и попытаться там перехватить путь отходящим в беспорядке большевикам. 7 (20) мая в Великокняжескую прибыл Деникин, сердечно поздравивший войска Кавказской армии с победой. Части, подчинённые Врангелем генералу Шатилову, Деникин объединил в корпус, утвердив в качестве корпусного командира Шатилова. К Кавказской Армии Врангеля был также присоединён 2-й конный корпус С.Г. Улагая, незадолго до начала врангелевской переправы через Маныч одержавший победу над думенковцами под селом Ремонтное. В таком составе врангелевцы выступили на Царицын, за три недели преодолев по безводным степям более трёхсот вёрст, громя встречные красные части. Впрочем, это уже была другая история.
Пётр Николаевич Врангель в ходе Великокняжеской операции продемонстрировал
талант настоящего полководца. А ещё - выдержку и личное мужество
Врангель получил должность незадолго до начала сражения, по предложению генерала И.П. Романовского. В районе Великокняжеской белыми были сосредоточены одна пехотная и семь с половиной кавалерийских (казачьих) дивизий, над которыми не было общего командования. Руководили этой многочисленной кавалерией генералы заслуженные и амбициозные, и заставить одного из них подчиниться другому Ставка возможностей не видела. В особенности много было гонору у генералов Виктора Покровского, командовавшего 1-м конным корпусом, и Павла Шатилова - командира не подчинённой Покровскому 1-й конной дивизии. Против же этих сил белогвардейцев большевики сосредоточили 30 тысяч бойцов - всю свою десятую армию. Нужен был авторитетный военачальник, способный взять под команду всю группировку белых, скоординировать действия разрозненных соединений и взять, наконец, злосчастную Великокняжескую. В противном случае о наступлении на Волгу не приходилось и думать: Великокняжеская группировка красных контролировала переправы через Маныч, а если бы станицу и удалось как-либо обойти, у красных был мощный войсковой кулак, и они не замедлили бы двинуть его во фланг и тыл наступающим деникинцам.
Врангель был к тому времени уже широко известен в белогвардейских кругах. Неоднократно отличившийся в ходе Второго Кубанского похода, организовавший успешное наступление в последних числах 1918 года, Пётр Николаевич был когда-то непосредственным командиром как Покровского, так и Шатилова, и Ставка была уверена, что все командиры разрозненных казачьих соединений охотно ему подчинятся. Врангель предложение руководить всеми частями, оперирующими в районе Великокняжеской, принял охотно, как он сам впоследствие объяснял, поскольку во-первых, это давало, наконец, возможность завершить затянувшиеся бои под Великокняжеской, а во-вторых, генерала, как военного профессионала высочайшего класса, "радовала возможность, непосредственно руководя крупной массой конницы, разыграть интересный и красивый бой".
Первое, что сделал Врангель, - это провёл тщательную рекогносцировку, благо, в контролируемой белыми станице Новоманычской местный священник охотно предоставил ему доступ на колокольню, с которой как свои, так и неприятельские позиции были видны, как на ладони. Красные неплохо укрепили станицу Великокняжескую. Обе переправы через Маныч - Баранниковскую и Великокняжескую - хорошо простреливала тяжёлая артиллерия большевиков. Однако к востоку от Баранниковской переправы никаких красных войск, а тем паче укреплений, заметно не было. Конница легко могла бы на рысях пересечь там реку, однако илистое дно (Врангель в своих мемуарах назвал Маныч "мелководным, но болотистым и чрезвычайно топким") не позволяло перевезти через реку артиллерию. Попытка же белых навести мост была бы немедленно обнаружена красными разъездами. А переправиться было необходимо скрытно, чтобы атаковать Великокняжескую внезапно и желательно не с юга, где путь белым преграждали полнопрофильные окопы и тяжёлая артиллерия.
Река Маныч. Современное фото.
Маныч - река неглубокая и неширокая, но сильно заболочена и имеет илистое дно,
что затрудняло её форсирование.
Врангель выход из положения нашёл. Если нет возможности навести наплавной мост, то никто не мешает в глубине станицы сколотить из досок (благо, материала навалом) щитки, а в день переправы подтащить эти щитки к Манычу и уложить на дно. А по этому помосту уже свободно проедут пушки, благо, глубина реки - не больше пол-аршина. "Пластуны, войдя в воду, должны были, придерживая щиты, не давать им всплывать; - поясняет свою идею дальше Врангель, - а в дальнейшем проходящие тяжести вдавили бы в вязкое дно дощатый настил, плотно закрепив его на месте". Несмотря на то, что присутствующие на колокольне вместе с Врангелем командиры соединений высказывали сомнения в успехе, Пётр Николаевич отдал приказ. Щиты были сколочены, причём в их изготовлении врангелевцам активно помогали местные казаки.
2 (15) мая 1919 года вернулись посланные Врангелем разведывательные партии, которым было приказано исследовать переправы. Выслушав их доклады, Врангель наметил переправу в 18 верстах к востоку от Баранниковской, назначив её на ночь с 3 (16) на 4 (17) мая. В состав ударной группы вошли 1-й конный корпус генерала Покровского и 1-я конная дивизия генерала Шатилова. К ним была присоединена отдельная Астраханская казачья бригада. Горская кавалерийская дивизия, боевые качества которой Врангель ценил невысоко, оставалась на южном берегу Маныча - ей поручалось караулить Баранниковскую переправу, чтобы не дать красным выйти в тыл наступающим казакам Покровского и Шатилова, и держать связь с ударным отрядом. Артиллерия под командованием генерала Фока должна была огнём содействовать переправе.
Вечером 3 мая передовые сотни казаков перешли Маныч вброд и оттеснили красные разъезды. Затем в воду вошли сапёры и пластуны и до рассвета успели навести настил, по которому с рассветом началась переправа корпуса Покровского. К 8 часам утра переправа конницы закончилась, после чего на северный берег Маныча переехала артиллерия Кавказской армии. За Манычом ударная группа разделилась. Корпус Покровского Врангель послал в обход Великокняжеской по тракту, а дивизия Шатилова вместе с кубанской бригадой полковника Фостикова двинулась к Баранниковской переправе по северному берегу реки. Внезапным ударом с востока казаки Шатилова и Фостикова обрушились на укрепления красных. Большевики наступления белых с этой стороны не ждали, тем более, что против них на южном берегу реки топтались горцы, имитируя намерение атаковать. Сопротивление красных было быстро сломлено, и их хорошо укреплённые позиции достались Шатилову вместе с полутора тысячами пленных. Теперь Баранниковская переправа была в руках Врангеля. Горцы немедленно перешли Маныч и поступили под командование Шатилова.
Павел Николаевич Шатилов был другом Врангеля ещё по Русско-Японской войне
И верным его соратником в Гражданскую.
Виктор Леонидович Покровский командовал кубанскими казаками
ещё в период Первого Кубанского Ледяного похода. За 1918 год он проскакал
по служебной лестнице от капитана до генерала.
Полки заночевали на своих местах. Спать практически не пришлось: ночь стояла холодной, а развести костёр из опасения красных наблюдателей было невозможно. Да и негде было взять дров в безлесной степи. С рассветом бой возобновился. Покровский утром занял хутора братьев Михайликовых и Пишванова, дотла разграбленные и разорённые красными, оттеснив большевиков к станице. Врангель наблюдал за боем с высокой скирды соломы. Первыми на приступ станицы двинулись бойцы генерала Шатилова. Артиллерия обеих сторон вела огонь друг по другу. К северу от станицы заняла позиции высланная туда Врангелем Астраханская бригада. Мера эта оказалась нелишней: именно астраханцы заметили, как от станции Ельмут большая конная группа красных двинулась в обход правого фланга врангелевцев. Это оказалось одно из самых надёжных и прославленных соединений красных - корпус Думенко. Астраханцы атаковали большевиков на марше, но были отражены и отступили в полном расстройстве. Врангель, вовремя заметив в бинокль, как покатились назад беспорядочной толпой его казаки, покинул свой наблюдательный пункт и на автомобиле выехал в боевые порядки корпуса Покровского. Пётр Николаевич успел повернуть часть сил корпуса навстречу Думенко. Бойцам Покровского удалось остановить наступление свежих сил красных, но их атака на Великокняжескую сорвалась, и успех Шатилова, захватившего две тысячи пленных, несколько орудий и пулемётов, развития не получил. Части снова заночевали на позициях.
Итоги двух дней боёв удручали. Несмотря на то, что Врангель сумел скрытно переправить свои войска и нанести большевикам внезапный удар, Великокняжеская по-прежнему оставалась в руках противника. Более того: противник теперь уже знал о переходе Врангелем Маныча. Астраханская бригада лишилась всех своих командиров (бригадного и полковых) и в полном расстройстве отошла за Маныч. Врангелю даже пришлось выслать свой конвой, чтобы ловить дезертиров-астраханцев и силой возвращать их в строй. Кавказская армия израсходовала все свои резервы, а в тылу у неё оставался болотистый северный берег Маныча и Баранниковская переправа, которую Врангель аттестует в своих мемуарах как неудобную. Судя по всему, пропускная способность этой переправы действительно была невысока, что грозило Врангелю катастрофой в случае перехода красных в решительное наступление. Однако, и красные были сильно утомлены боем и понесли тяжёлые потери.
Не имея собственных резервов, Врангель запросил о подкреплении Ставку Деникина. На рассвете 6 (19) мая в его распоряжение прибыла Атаманская дивизия донских казаков, и Пётр Николаевич распорядился возобновить бой. Не спавшие трое суток люди на предельно утомлённых и непоенных конях кое-как поднялись в атаку. В течение дня белые сумели расширить плацдарм, на 2 - 3 километра приблизившись к Великокняжеской и захватив оставленные накануне хутора Безуглова.
На закате, несколько перегруппировав войска, Врангель бросил их в решительную атаку. Частям генерала Шатилова (1-я конная дивизия, кубанская бригада Фостикова и горцы) он приказал наступать на Великокняжескую с двух направлений - горцам с юго-востока, а казакам - с востока. Корпус Покровского получил приказ атаковать конный корпус Думенко, так и не пробившийся в Великокняжескую, но по-прежнему грозный. А чтобы атака Покровского была эффективнее, Врангель поручил авиационной эскадрилье полковника Ткачёва нанести по думенковцам бомбовый удар. Удар оказался более чем удачным: большевики понесли значительные потери, и когда Покровский двинулся на них в атаку, отошли, не приняв боя.
Ткачёв Вячеслав Матвеевич - лётчик-белоказак,
командующий авиацией Кавказской Армии Врангеля
После начала артиллерийской подготовки Врангель лично объехал полки, назначенные к атаке. Пётр Николаевич понимал, насколько бойцам (а казакам - в особенности) важно видеть сейчас своего командующего, как важно воодушевить этих людей после всех перенесённых ими у Великокняжеской лишений. С этой же целью Врангель распорядился расчехлить знамёна и вызвать музыкантов в боевые порядки. Казаки двинулись в атаку, как на параде. А впереди их гремели разрывы снарядов - артиллерия утюжила позиции красных. В этот вечер Великокняжеская, наконец, была взята.
В ходе трёхдневных боёв, проявив немалое оперативное искусство и умение находить нестандартные решения в затруднительных ситуациях, грамотно распорядившись своими наличными силами, Врангель, имея под рукой войска, численно уступавшие противнику, полностью разгромил Х-ю армию красных. Из 30 тысяч её бойцов 15 тысяч стали пленниками Врангеля (большиство из них, скорее всего, впоследствии влились в белогвардейские полки). Белые захватили 55 орудий и 150 пулемётов. Красные потеряли мощный оборонительный узел, препятствовавший наступлению деникинцев на Царицын и сковывавший значительные силы.
После победы Врангель приказал Шатилову преследовать отходящего противника, а Покровскому - как можно быстрее выдвигаться к станице Орловской и попытаться там перехватить путь отходящим в беспорядке большевикам. 7 (20) мая в Великокняжескую прибыл Деникин, сердечно поздравивший войска Кавказской армии с победой. Части, подчинённые Врангелем генералу Шатилову, Деникин объединил в корпус, утвердив в качестве корпусного командира Шатилова. К Кавказской Армии Врангеля был также присоединён 2-й конный корпус С.Г. Улагая, незадолго до начала врангелевской переправы через Маныч одержавший победу над думенковцами под селом Ремонтное. В таком составе врангелевцы выступили на Царицын, за три недели преодолев по безводным степям более трёхсот вёрст, громя встречные красные части. Впрочем, это уже была другая история.