Измена стилистике
Невозможно придерживаться единого настроения и тона, когда сразу происходит много большого и малого. В винегрете великих и малых есть что-то парфеновское, а мы, недавно посмотрев запрещенную "Школу злословия", считаем всё парфеновское Злом (несмотря даже на в живую виденные слёзы на лице Леонида после пьесы Стоппарда). Но один разочек.
Во-первых и в главных (то есть иерархия есть, ура), я ни разу ещё сюда не написала, что когда поезд увозит самого главного человека моей жизни, я уменьшаюсь как минимум вдвое: дома становятся больше, соразмерный задник городских пейзажей - бескрайним и довлеющим, водители - хамоватыми троллями на гигантских неповоротливых железяках, которые заносит резче и страшнее на каменистых поворотах Южной бухты. Я маленькая, мир большой. Он светится, пахнет, лезет в частное пространство и, главное, навязывает общие рассуждения и всякую элегию, мол, ну посмотри же на меня, это не просто ёлки и остановка ЦУМ, это боль всех коленей Израилевых это mad mad mad world. Так вот на этот раз я велела ему заткнуться, заперлась дома и хорошенько выспалась, потому что ёлки это ёлки, а я вот теперь одна, и никто не запретит мне поплакать вечерок над вынутыми случайно из кошелька чеками, напоминающими тот или иной веселый мирный денек этого месяца. У меня вообще дурная привычка чеки по полгода не выбрасывать, да. Тем временем за окном моросил слепой дождик - вся эмпатия, какую может предоставить по такому случаю природа в июле. И полегчало, справлюсь три недели одна.
Меланхолия вообще скоро выйдет из моды, возможно, сразу после одноименного фильма Триера, который начали снимать в пятницу. Рома Волобуев съездил на съёмки и привез наблюдение, которое не идёт у меня из головы, сколько не чеши макушку: "Вообще ее [Шарлотту Генсбур], кажется, Кирстин [Данст] напрягает довольно сильно. Никогда не верил в истории про то, как Триер артистов стравливает, но эти две реально как Будилова с Носовой - одна про ногти и свое место в мировой культуре, а вторая как только ее голос слышит, закатывает глаза и делает вид, что ее стошнит сейчас".
Что ж это творится, православные? Пока добрейший Вуди Аллен сводит под софитом мирных и немного бисексуальных Скарлетт и Пенелопу, воспевает Наоми и рукоплещет Марион, похудевший и оздоровившийся кат стравливает двух женщин, которых и в одной комнате-то представить страшно. Как говорил один кинотрейлер, "пипец в фильме пипец".
О расточительном отношении к красоте говорить особенно трудно. Съёмки нашего мегазаумного фильма для Балаклавской Одиссеи закончены, и тонны дорогого съестного реквизита валяются в холодильнике. Став эстетическими объектами, все эти обломки хлеба, куски лимонов, побитые яблоки, сыр с плесенью, тяжело обустраиваются в мире функционального использования. Сыр отдан бесценному консультанту Вове Новикову (оказалось, что он ест эту херь), побитые яблоки спасала последнюю неделю незаменимый ассистент режиссера Алеся. Из лимонов и лаймов я наделала мохито. Искусство стремится к безотходности производства, однако что нам сделать с розовой зарей с купленными специально кустами сухоцвета, подушкой, песочными часами, экраном из алюминиевой фольги и прочим хламом, красиво забившим мне квартиру? Если кому-нибудь что-то из вышеуказанного нужно, готова продать как кинореквизит.
Мы же вкладываем денежные средства только в алкогольные напитки (раз уж мне разрешили пить, трахаться, колоться, делать всё, что мне хочется, только не пропускать прием лекарств). Отмечая конец съёмок, устроили дюдя-пати с белым русским, а отхватив по дешевке классический джин с надписью Alexandr Gordon, неминуемо чувствую подступающую мысль о сиквеле гордон-пати. Тем более, что Лиззет приехала...
Но чу! Впереди расстилается монтаж, озвучка, плашки титров, подготовка сценария для раздела концептов, организация стендов и мучительные переговоры со спонсорами, ах батенька! Какая в сущности бессмысленная деятельность эти попытки искусства... Они наживают дикую боль в ногах, долги, а тем временем это ведь процесс вне результата, абсолютная вещь в себе. То есть все мы, конечно, знаем, что это никому не нужно, но эту бродячую истину поневоле переосмысливаешь, когда узнаешь, что Юрий Норштейн стоит за прилавком, чтобы накропать денег на новый мультфильм "Шинель". Я перепостингом особо не занимаюсь, боясь что ли обесценить его, но вот на этот раз, когда на живых гениях крест ставят, от всей души прошу: почитайте и поучаствуйте.
Ведь всё-таки на вещах в себе стоит этот мир. По крайней мере в этом июле.
(...)
Во-первых и в главных (то есть иерархия есть, ура), я ни разу ещё сюда не написала, что когда поезд увозит самого главного человека моей жизни, я уменьшаюсь как минимум вдвое: дома становятся больше, соразмерный задник городских пейзажей - бескрайним и довлеющим, водители - хамоватыми троллями на гигантских неповоротливых железяках, которые заносит резче и страшнее на каменистых поворотах Южной бухты. Я маленькая, мир большой. Он светится, пахнет, лезет в частное пространство и, главное, навязывает общие рассуждения и всякую элегию, мол, ну посмотри же на меня, это не просто ёлки и остановка ЦУМ, это боль всех коленей Израилевых это mad mad mad world. Так вот на этот раз я велела ему заткнуться, заперлась дома и хорошенько выспалась, потому что ёлки это ёлки, а я вот теперь одна, и никто не запретит мне поплакать вечерок над вынутыми случайно из кошелька чеками, напоминающими тот или иной веселый мирный денек этого месяца. У меня вообще дурная привычка чеки по полгода не выбрасывать, да. Тем временем за окном моросил слепой дождик - вся эмпатия, какую может предоставить по такому случаю природа в июле. И полегчало, справлюсь три недели одна.
Меланхолия вообще скоро выйдет из моды, возможно, сразу после одноименного фильма Триера, который начали снимать в пятницу. Рома Волобуев съездил на съёмки и привез наблюдение, которое не идёт у меня из головы, сколько не чеши макушку: "Вообще ее [Шарлотту Генсбур], кажется, Кирстин [Данст] напрягает довольно сильно. Никогда не верил в истории про то, как Триер артистов стравливает, но эти две реально как Будилова с Носовой - одна про ногти и свое место в мировой культуре, а вторая как только ее голос слышит, закатывает глаза и делает вид, что ее стошнит сейчас".
Что ж это творится, православные? Пока добрейший Вуди Аллен сводит под софитом мирных и немного бисексуальных Скарлетт и Пенелопу, воспевает Наоми и рукоплещет Марион, похудевший и оздоровившийся кат стравливает двух женщин, которых и в одной комнате-то представить страшно. Как говорил один кинотрейлер, "пипец в фильме пипец".
О расточительном отношении к красоте говорить особенно трудно. Съёмки нашего мегазаумного фильма для Балаклавской Одиссеи закончены, и тонны дорогого съестного реквизита валяются в холодильнике. Став эстетическими объектами, все эти обломки хлеба, куски лимонов, побитые яблоки, сыр с плесенью, тяжело обустраиваются в мире функционального использования. Сыр отдан бесценному консультанту Вове Новикову (оказалось, что он ест эту херь), побитые яблоки спасала последнюю неделю незаменимый ассистент режиссера Алеся. Из лимонов и лаймов я наделала мохито. Искусство стремится к безотходности производства, однако что нам сделать с розовой зарей с купленными специально кустами сухоцвета, подушкой, песочными часами, экраном из алюминиевой фольги и прочим хламом, красиво забившим мне квартиру? Если кому-нибудь что-то из вышеуказанного нужно, готова продать как кинореквизит.
Мы же вкладываем денежные средства только в алкогольные напитки (раз уж мне разрешили пить, трахаться, колоться, делать всё, что мне хочется, только не пропускать прием лекарств). Отмечая конец съёмок, устроили дюдя-пати с белым русским, а отхватив по дешевке классический джин с надписью Alexandr Gordon, неминуемо чувствую подступающую мысль о сиквеле гордон-пати. Тем более, что Лиззет приехала...
Но чу! Впереди расстилается монтаж, озвучка, плашки титров, подготовка сценария для раздела концептов, организация стендов и мучительные переговоры со спонсорами, ах батенька! Какая в сущности бессмысленная деятельность эти попытки искусства... Они наживают дикую боль в ногах, долги, а тем временем это ведь процесс вне результата, абсолютная вещь в себе. То есть все мы, конечно, знаем, что это никому не нужно, но эту бродячую истину поневоле переосмысливаешь, когда узнаешь, что Юрий Норштейн стоит за прилавком, чтобы накропать денег на новый мультфильм "Шинель". Я перепостингом особо не занимаюсь, боясь что ли обесценить его, но вот на этот раз, когда на живых гениях крест ставят, от всей души прошу: почитайте и поучаствуйте.
Ведь всё-таки на вещах в себе стоит этот мир. По крайней мере в этом июле.
(...)