Клеветнические измышления - 2
За окном начался Лёт. Кто встречал лёт майского жука между покрашенными в RAL 6005 заборами, которые эта насекомая ночью не видит - тот знает про пулеметные очереди, бьющие в профлист. Всю ночь. Всей массой, в несколько грамм.
А так, конечно, красиво летят. Гудят басовито, по высоте отстраиваются, прям эскадра воздушная в действии, а не насекомыя. Сегодня насчитали больше сотни за пять минут. Лёт!
Впрочем, был и другой «лёт». Не менее чудовые тварыны, на майские праздники, кто сходил прогуляться, кто просто открыл окошко. Итог - целое отделение с острой пневмонией попалатно.
После химиотерапии. Без лейкоцитов вообще. В отделении в онкологии.
Пойти прогуляться. Дачку с воли забрать. Так просто, подышать.
Может ввести уже принудительный расстрел, для особо одаренных? Что делать с этими людьми, а? Хочешь сдохнуть? Иди. мразь, возьми и утопись в унитазе. Голову опустил, кнопку нажал. Быстро, чисто, гигиенично. И никому не навредишь.
Было зло, израсходовалось всё. Добро тоже. Процедурную медсестру этого отделения успокаивал. Жену.
На сем ковидное вступление окончилось. Эпизод, да. Не все, кто не включает поворотник - пидорасы, как показывает жизнь. Есть пидорасы и покруче. И майский жук, не видящий ночью профлист, окрашенный RAL 6005, к ним отношения не имеет. Еще один, мать его. И как спать под этот барабан? И еще один. Твари летучие.
Ладно. Сегодня клеветать буду. Измышлять. Порочить и проносить.
С неба смотрит полная Луна, издевательской ухмылкой. Мол, что, пожалели уже, что из моря вылезли, Венцы Творения, или подождать?
А за рекой, сегодня черной, бьет соловей. Говорят, что там, где не было Войны, соловьи не умеют та-та-та с посвистом. Не слышал, не знаю. Наши, на тогда еще израненной снарядами и перекопанной взрывами земле, пулеметят только так.
И снова История.
Язык, как таковой, не только функция коммуникации, но и функция мышления.
Он полностью следует за развитием общества. Аы-еу-Аа - Член Племени - сделал - Что-то, рано или поздно приводит к понятию «Я». Индивидуальности.
А дальше разговорная речь усложняется, следуя за усложнением общества. Умелец распадается на «мастера» и «подмастерье» в вертикальной структуре и на «сапожника», «седельщика» и «кожевенника» в горизонтальной. Или… В общем, берем любой материал, и получаем десятки понятий, соответствующих десяткам специализаций. Шлифовщик пятого разряда. Как финал. Шлифовщик чего? Шлифовщик как? Пятого, еще понятно, но разряда? Ах, никаких искр из жопы, и даже грома с молнией, а только в этом смысле… Понятно.
Общество усложняется, усложняется язык. И следом, к речи устной добавляется письменная речь.
Сначала она имеет примитивный функционал счета и учета, черточек и палочек, но следуя за развитием общества, превращается в самостоятельный инструмент хранения данных и коммуникации.
Устная Речь - инструмент мышления, Письменная - инструмент хранения.
Но темпоры становятся весьма мореснее и даже хуже. И письменная речь становится самостоятельным явлением, усложняясь вслед за обществом. Люди делят философию на физику, химию и астрономию. И еще, и еще. Устная речь просто не успевает.
Хлеб. Понятно. Карамелизация. Это что? А, это когда хлеб положить на сковородку так, чтоб он стал слегка коричневым. Вследствие денатурации. Точно, денатурации. Перегонки, в локальном объеме, с выделением перенасыщенной сахаросодержащей жидкости, и дальнейшей вапоризацией. Ну, упариванием. Короче, жарь до коричневого. И не этсамое мозги. Себе и окружающим. И посолить не забудь. И чесночком затереть. Там такие интересные реакции распада, б… Буква. Да.
В целом, мы получаем три категории слов. Первыми мы говорим. Порой нецензурно. Вторыми пишем, часто цензурно. А третьими думаем. Сложным гибридом первых и вторых. Чем сложнее общество, тем больше информации приходит через письменность, тем она сложнее. Диметилгептанхлорпропил. Пропевали и круче, это я как студент-химег говорю. А уж писали, писали и не такое. «У кого кончился лист? Формула еще не кончилась!».
Это неизбежно. Чтение занимает меньше времени, чем слушание. Письменная речь побеждает устную. И тут появляется «литературный язык». Да, без мата.
Он несет много функций. Он, для начала, определяет правильность структуры хранения данных. Семантика, Б… Буква. Потом обеспечивает универсальность чтения. Потом обеспечивает транзит данных. Заимствованиями. Фотограф. Биолог. Инженер.
«Майя - тупайя-инженерка». И то, что Майя - инженер поймет даже немец. И голландец. И даже японец.
А вот то, что Майя - мышь тупая, поскольку давно могла взять голову в руки - только русский.
Или иначе, жуткая какофония русского. Севастополец, ростовец-казак, поволжский немец, низовой двинец, уралец и дальневосточник. За одним столом. Нет, я безусловно льщу себе, считая тверича носителем «новгородской речи» и чистого русского. Ах, да, еще «ааа-даа» москвич. Чаще бы собираться.
Но стоит нам начать переписку… Мы одинаковы. Ну, да, есть еще и Буква. В вариациях.
Унификация. Унитарный патрон и единообразие боеприпасов в подразделении. Русский литературный язык. Вбитый нам в школе. Эффективность.
Язык - это инструмент. Государственного строительства в том числе.
А за рекой бьют соловьи. Ах, как бьют. Соловьиный бой, да дайте мне соловьиный бой, и пусть мир катится к чертям в пекло. Эгоистично, да. Но это ж соловьи бьют, растуды его туды, об эту, да тем, да три раза, и в глаза.
Русский письменный, литературный язык в настоящее время есть унифицированный стандартизированный набор инструментов.
За ним - десятки научных школ во всех отраслях знания. За ним - структура и математические закономерности построения структуры.
Человек, вставший перед русским языком, видит ряды стоек с инструментами, уходящие за горизонт.
Бери и пользуйся. Как в письме и речи, так и в мышлении. Не все инструменты даются сразу, некоторые нужно освоить, но потом… Ты богоподобен.
Но есть и ярые противники русского языка. Например - на Украине.
Я - ремесленник Русского Языка. Мастеровой.
Я захожу в этот невероятный склад инструментов, я изыскиваю там точно тот инструмент, что мне нужен, и применяю его.
Я пользуюсь прекрасными, чистыми, ухоженным инструментами, вышедшими из рук лучших мастеров. Для меня эти слова готовили, оттачивали и полировали до блеска, или чернили до черноты Пушкин, Толстой, Ломоносов, Гоголь, Бодуэн де Куртенэ, Даль, Потебня и другие гении Русского Языка.
Я не могу понять сейчас, и никогда не смогу понять вообще, тех, кто взяв в руки грубо отлитый молоток, неизвестного веса и свойства, вдруг начинает воспевать его, и зачем-то начинает крутить им винты. Кто, собрав десяток таких «молотков», из каждого села по штучке, вдруг называет это - лучшим инструментарием.
Не могу. Не пойму. Украинская Мова, это собрание поделий сельских ковалей, вызывает у меня оторопь. Я человек, привыкший к классному инструменту, и вот это всё, эта вакханалия примитивизма, на котором пытаются не только писать, но и думать, вызывает у меня отвращение.
Отвращение и ужас.
Поскольку невозможно прорезать прямой рез кривой пилой. Хоть в доску удивись.
Поскольку невозможно чеканить неровным чеканом.
Поскольку невозможно клепать кривым бойком.
И не вызывает удивления то, что погрузившие украинцев в мышление на каличном наборе инструментов сельского коваля правители Украины прекрасно говорят и думают на русском. Исключительно.
Удивление вызывает лишь то, что большинство там и само мысль кует кривым кремниевым, зато посконным, куялом, и детей своих уродует так же.
То, что эту всю ублюдочность они сравнивают с соловьями, удивления не вызывает.
Соловьям, только вот, наверное, обидно.
А так, конечно, красиво летят. Гудят басовито, по высоте отстраиваются, прям эскадра воздушная в действии, а не насекомыя. Сегодня насчитали больше сотни за пять минут. Лёт!
Впрочем, был и другой «лёт». Не менее чудовые тварыны, на майские праздники, кто сходил прогуляться, кто просто открыл окошко. Итог - целое отделение с острой пневмонией попалатно.
После химиотерапии. Без лейкоцитов вообще. В отделении в онкологии.
Пойти прогуляться. Дачку с воли забрать. Так просто, подышать.
Может ввести уже принудительный расстрел, для особо одаренных? Что делать с этими людьми, а? Хочешь сдохнуть? Иди. мразь, возьми и утопись в унитазе. Голову опустил, кнопку нажал. Быстро, чисто, гигиенично. И никому не навредишь.
Было зло, израсходовалось всё. Добро тоже. Процедурную медсестру этого отделения успокаивал. Жену.
На сем ковидное вступление окончилось. Эпизод, да. Не все, кто не включает поворотник - пидорасы, как показывает жизнь. Есть пидорасы и покруче. И майский жук, не видящий ночью профлист, окрашенный RAL 6005, к ним отношения не имеет. Еще один, мать его. И как спать под этот барабан? И еще один. Твари летучие.
Ладно. Сегодня клеветать буду. Измышлять. Порочить и проносить.
С неба смотрит полная Луна, издевательской ухмылкой. Мол, что, пожалели уже, что из моря вылезли, Венцы Творения, или подождать?
А за рекой, сегодня черной, бьет соловей. Говорят, что там, где не было Войны, соловьи не умеют та-та-та с посвистом. Не слышал, не знаю. Наши, на тогда еще израненной снарядами и перекопанной взрывами земле, пулеметят только так.
И снова История.
Язык, как таковой, не только функция коммуникации, но и функция мышления.
Он полностью следует за развитием общества. Аы-еу-Аа - Член Племени - сделал - Что-то, рано или поздно приводит к понятию «Я». Индивидуальности.
А дальше разговорная речь усложняется, следуя за усложнением общества. Умелец распадается на «мастера» и «подмастерье» в вертикальной структуре и на «сапожника», «седельщика» и «кожевенника» в горизонтальной. Или… В общем, берем любой материал, и получаем десятки понятий, соответствующих десяткам специализаций. Шлифовщик пятого разряда. Как финал. Шлифовщик чего? Шлифовщик как? Пятого, еще понятно, но разряда? Ах, никаких искр из жопы, и даже грома с молнией, а только в этом смысле… Понятно.
Общество усложняется, усложняется язык. И следом, к речи устной добавляется письменная речь.
Сначала она имеет примитивный функционал счета и учета, черточек и палочек, но следуя за развитием общества, превращается в самостоятельный инструмент хранения данных и коммуникации.
Устная Речь - инструмент мышления, Письменная - инструмент хранения.
Но темпоры становятся весьма мореснее и даже хуже. И письменная речь становится самостоятельным явлением, усложняясь вслед за обществом. Люди делят философию на физику, химию и астрономию. И еще, и еще. Устная речь просто не успевает.
Хлеб. Понятно. Карамелизация. Это что? А, это когда хлеб положить на сковородку так, чтоб он стал слегка коричневым. Вследствие денатурации. Точно, денатурации. Перегонки, в локальном объеме, с выделением перенасыщенной сахаросодержащей жидкости, и дальнейшей вапоризацией. Ну, упариванием. Короче, жарь до коричневого. И не этсамое мозги. Себе и окружающим. И посолить не забудь. И чесночком затереть. Там такие интересные реакции распада, б… Буква. Да.
В целом, мы получаем три категории слов. Первыми мы говорим. Порой нецензурно. Вторыми пишем, часто цензурно. А третьими думаем. Сложным гибридом первых и вторых. Чем сложнее общество, тем больше информации приходит через письменность, тем она сложнее. Диметилгептанхлорпропил. Пропевали и круче, это я как студент-химег говорю. А уж писали, писали и не такое. «У кого кончился лист? Формула еще не кончилась!».
Это неизбежно. Чтение занимает меньше времени, чем слушание. Письменная речь побеждает устную. И тут появляется «литературный язык». Да, без мата.
Он несет много функций. Он, для начала, определяет правильность структуры хранения данных. Семантика, Б… Буква. Потом обеспечивает универсальность чтения. Потом обеспечивает транзит данных. Заимствованиями. Фотограф. Биолог. Инженер.
«Майя - тупайя-инженерка». И то, что Майя - инженер поймет даже немец. И голландец. И даже японец.
А вот то, что Майя - мышь тупая, поскольку давно могла взять голову в руки - только русский.
Или иначе, жуткая какофония русского. Севастополец, ростовец-казак, поволжский немец, низовой двинец, уралец и дальневосточник. За одним столом. Нет, я безусловно льщу себе, считая тверича носителем «новгородской речи» и чистого русского. Ах, да, еще «ааа-даа» москвич. Чаще бы собираться.
Но стоит нам начать переписку… Мы одинаковы. Ну, да, есть еще и Буква. В вариациях.
Унификация. Унитарный патрон и единообразие боеприпасов в подразделении. Русский литературный язык. Вбитый нам в школе. Эффективность.
Язык - это инструмент. Государственного строительства в том числе.
А за рекой бьют соловьи. Ах, как бьют. Соловьиный бой, да дайте мне соловьиный бой, и пусть мир катится к чертям в пекло. Эгоистично, да. Но это ж соловьи бьют, растуды его туды, об эту, да тем, да три раза, и в глаза.
Русский письменный, литературный язык в настоящее время есть унифицированный стандартизированный набор инструментов.
За ним - десятки научных школ во всех отраслях знания. За ним - структура и математические закономерности построения структуры.
Человек, вставший перед русским языком, видит ряды стоек с инструментами, уходящие за горизонт.
Бери и пользуйся. Как в письме и речи, так и в мышлении. Не все инструменты даются сразу, некоторые нужно освоить, но потом… Ты богоподобен.
Но есть и ярые противники русского языка. Например - на Украине.
Я - ремесленник Русского Языка. Мастеровой.
Я захожу в этот невероятный склад инструментов, я изыскиваю там точно тот инструмент, что мне нужен, и применяю его.
Я пользуюсь прекрасными, чистыми, ухоженным инструментами, вышедшими из рук лучших мастеров. Для меня эти слова готовили, оттачивали и полировали до блеска, или чернили до черноты Пушкин, Толстой, Ломоносов, Гоголь, Бодуэн де Куртенэ, Даль, Потебня и другие гении Русского Языка.
Я не могу понять сейчас, и никогда не смогу понять вообще, тех, кто взяв в руки грубо отлитый молоток, неизвестного веса и свойства, вдруг начинает воспевать его, и зачем-то начинает крутить им винты. Кто, собрав десяток таких «молотков», из каждого села по штучке, вдруг называет это - лучшим инструментарием.
Не могу. Не пойму. Украинская Мова, это собрание поделий сельских ковалей, вызывает у меня оторопь. Я человек, привыкший к классному инструменту, и вот это всё, эта вакханалия примитивизма, на котором пытаются не только писать, но и думать, вызывает у меня отвращение.
Отвращение и ужас.
Поскольку невозможно прорезать прямой рез кривой пилой. Хоть в доску удивись.
Поскольку невозможно чеканить неровным чеканом.
Поскольку невозможно клепать кривым бойком.
И не вызывает удивления то, что погрузившие украинцев в мышление на каличном наборе инструментов сельского коваля правители Украины прекрасно говорят и думают на русском. Исключительно.
Удивление вызывает лишь то, что большинство там и само мысль кует кривым кремниевым, зато посконным, куялом, и детей своих уродует так же.
То, что эту всю ублюдочность они сравнивают с соловьями, удивления не вызывает.
Соловьям, только вот, наверное, обидно.