"...ты идешь по Магадану, уютному донельзя."
Сегодня я расскажу о повести Георгия Гуревича "Мы - с переднего края".
Это одно из двух известных мне прозаических литературных произведений, которое написано преимущественно во втором лице. Повесть состоит из небольшого обрамления и длиннющего письма, которое муж пишет жене, чтобы вернулась. Когда-то они вместе уехали на передний край - строить новую планету.
Они там раскололи Уран на несколько планет поменьше и теперь придают им форму. У них есть целая отрасль архитектуры такая - планетная. Где горы возвести, где океаны выкопать. Планета, над которой работают наши герои, называется Поэзия. И она должна быть поэтичной. Там будут Эпический океан, острова Лириков, хребет Шекспир с горами Отелло и Дездемона и гора Олимп. (Кстати, почему не Парнас?)
На станции планетостроителей работают шесть человек. Наши герои сыграли веселую свадьбу:
Ты помнишь праздничный стол? Сто двадцать тарелок. Не только съесть перепробовать нельзя было всего. Напитки: яблочный, вишневый, молочный, шоколадный... даже перебродивший виноградный сок, которым в старину дурманили голову наши предки. Дитмар произнес речь официальную, Гена "- восторженную, Хозе - ироническую, Кира просто всплакнула. Потом все пили горьковатый сок, звеня бокалами, в голове стало дымчато, в груди тепло. И Гена вытащил свою поэму с виньетками, а Хозе театрально стал на колени, умоляя не читать, но сам звучным басом затянул песню, тем же Геной сочиненную, гимн переднего края:
Люди творят на переднем краю,
Там, где поют и планеты куют.
Эй, шоферы, везите горы,
Вы, маляры, красьте бугры!
Ты, машинист, выравнивай страны,
Рой котлованы под океаны!
Ты, садовод, сажай леса!
Ты, истопник, грей полюса!
Молотобоец, бей сплеча,
Куй планету, пока горяча!
Пели хором, кричали, кто петь не умел. Сама невеста, забыв, что ей полагается сидеть грустно-задумчивой, кричала, дирижировала, размахивала воображаемым молотом. Очень изящный был молотобоец в белых кружевах.
Но вскоре Муза (так звали невесту) устала от лишений жизни на переднем крае. Хотя лишения эти были весьма относительны. Жили они в комфортабельной герметичной станции с бассейном, плохо было только то, что нельзя выйти прогуляться и нельзя вживую общаться с другими людьми кроме пятерых товарищей. Но для избалованных людей будущего это были огромные неудобства.
Хочу домой, на Колыму... Хочу в город. Хочу говор толпы, много-много людей, совсем незнакомых. Хочу хоровод ранцев в вечернем воздухе, похожий на танец поденок. Хочу фойе в концертом зале, хождение по кругу, гул голосов. Хочу обнять маму и сестру, покачать на руках малыша племянника.
Хочу море, золотой пляж в бухте Нагаева. Пальцы в горячем песке, солнечные лучи на спине. Хочу синеву, украшенную белыми барашками, рокот камешков, уносимых волной. Хочу нырнуть в зеленую прохладу, надев пучеглазую маску, проплыть, лавируя, между скал, поймать за ногу кусачего краба.
"Хоровод ранцев" - это значит полетать при помощи ранцевого летательного аппарата. Ну и климат Земли к тому времени был радикально улучшен, так что Охотское море стало теплым.
Вот интересно, эти все "домой, на Колыму" и "уютный Магадан" - это стеб или что? Да, автор сидел. Нет, не на Колыме. Недолго, менее года. Написал об этом воспоминания: https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=unpublished&syn=334 Надо будет почитать.
Но я думаю, что все-таки не стеб, а попытка дестигматизации. В раннем детстве я читал такой стишок: "Кит приехал в Магадан. Больше дома чемодан." И я потом не сразу привык к тому, что название из забавных детских стихов является символом репрессий. Вот и автор, наверное, хотел, чтобы страшный смысл этих названий забылся.
Но вернемся к повести.
Будь я девушкой, Муза, я бы не выходил замуж, не посмотрев любимого на работе. Пусть он будет посредственный танцор и собеседник, средний поэт, как Гена, или доморощенный философ, вроде Хозе... но ты бы посмотрела, как он жонглирует горами! Человек, Муза. ценится не по среднему своему уровню, а по высшему достижению. Если спортсмен раз в жизни, единственный раз, прыгнет на десять метров, то только за этот прыжок его имя внесут в золотую книгу рекордов. И если ученый сделает тысячу ошибок, но одно важное открытие, люди, забыв ошибки, за это единственное открытие поставят ему памятник.
Впрочем, у вас, у девушек, бывает особый, косой, я бы сказал, подход к человеку. Сестра мне сказала как-то: "Не надо гениального. Пусть будет любящий и заботливый, пусть будет хороший муж". А ты. Муза, такого же мнения? Ты могла бы любить ласкового и бездарного, любящего и слабодушного? Могла бы?
А потом случилась авария, Олимп начал проседать, один из товарищей погиб, остальные с трудом спаслись. Проект законсервировали до выяснения причин аварии. И Муза с Ярославом (мужа зовут Ярослав) решили вернуться на Землю. Музе давно осточертели подвиги, а Ярослав и рад бы продолжить работу, но на законсервированной станции делать все равно нечего. Но в последний момент, когда они уже садились на ракету домой, в "уютный Магадан", пришло известие, что причина аварии найдена и ликвидирована, проект возобновляют. И Ярослав остался.
В целом мне очень понравилось. Наивно, конечно, но этим и прекрасно. И лучше, чем "Темпоград", живее.
Это одно из двух известных мне прозаических литературных произведений, которое написано преимущественно во втором лице. Повесть состоит из небольшого обрамления и длиннющего письма, которое муж пишет жене, чтобы вернулась. Когда-то они вместе уехали на передний край - строить новую планету.
Они там раскололи Уран на несколько планет поменьше и теперь придают им форму. У них есть целая отрасль архитектуры такая - планетная. Где горы возвести, где океаны выкопать. Планета, над которой работают наши герои, называется Поэзия. И она должна быть поэтичной. Там будут Эпический океан, острова Лириков, хребет Шекспир с горами Отелло и Дездемона и гора Олимп. (Кстати, почему не Парнас?)
На станции планетостроителей работают шесть человек. Наши герои сыграли веселую свадьбу:
Ты помнишь праздничный стол? Сто двадцать тарелок. Не только съесть перепробовать нельзя было всего. Напитки: яблочный, вишневый, молочный, шоколадный... даже перебродивший виноградный сок, которым в старину дурманили голову наши предки. Дитмар произнес речь официальную, Гена "- восторженную, Хозе - ироническую, Кира просто всплакнула. Потом все пили горьковатый сок, звеня бокалами, в голове стало дымчато, в груди тепло. И Гена вытащил свою поэму с виньетками, а Хозе театрально стал на колени, умоляя не читать, но сам звучным басом затянул песню, тем же Геной сочиненную, гимн переднего края:
Люди творят на переднем краю,
Там, где поют и планеты куют.
Эй, шоферы, везите горы,
Вы, маляры, красьте бугры!
Ты, машинист, выравнивай страны,
Рой котлованы под океаны!
Ты, садовод, сажай леса!
Ты, истопник, грей полюса!
Молотобоец, бей сплеча,
Куй планету, пока горяча!
Пели хором, кричали, кто петь не умел. Сама невеста, забыв, что ей полагается сидеть грустно-задумчивой, кричала, дирижировала, размахивала воображаемым молотом. Очень изящный был молотобоец в белых кружевах.
Но вскоре Муза (так звали невесту) устала от лишений жизни на переднем крае. Хотя лишения эти были весьма относительны. Жили они в комфортабельной герметичной станции с бассейном, плохо было только то, что нельзя выйти прогуляться и нельзя вживую общаться с другими людьми кроме пятерых товарищей. Но для избалованных людей будущего это были огромные неудобства.
Хочу домой, на Колыму... Хочу в город. Хочу говор толпы, много-много людей, совсем незнакомых. Хочу хоровод ранцев в вечернем воздухе, похожий на танец поденок. Хочу фойе в концертом зале, хождение по кругу, гул голосов. Хочу обнять маму и сестру, покачать на руках малыша племянника.
Хочу море, золотой пляж в бухте Нагаева. Пальцы в горячем песке, солнечные лучи на спине. Хочу синеву, украшенную белыми барашками, рокот камешков, уносимых волной. Хочу нырнуть в зеленую прохладу, надев пучеглазую маску, проплыть, лавируя, между скал, поймать за ногу кусачего краба.
"Хоровод ранцев" - это значит полетать при помощи ранцевого летательного аппарата. Ну и климат Земли к тому времени был радикально улучшен, так что Охотское море стало теплым.
Вот интересно, эти все "домой, на Колыму" и "уютный Магадан" - это стеб или что? Да, автор сидел. Нет, не на Колыме. Недолго, менее года. Написал об этом воспоминания: https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=unpublished&syn=334 Надо будет почитать.
Но я думаю, что все-таки не стеб, а попытка дестигматизации. В раннем детстве я читал такой стишок: "Кит приехал в Магадан. Больше дома чемодан." И я потом не сразу привык к тому, что название из забавных детских стихов является символом репрессий. Вот и автор, наверное, хотел, чтобы страшный смысл этих названий забылся.
Но вернемся к повести.
Будь я девушкой, Муза, я бы не выходил замуж, не посмотрев любимого на работе. Пусть он будет посредственный танцор и собеседник, средний поэт, как Гена, или доморощенный философ, вроде Хозе... но ты бы посмотрела, как он жонглирует горами! Человек, Муза. ценится не по среднему своему уровню, а по высшему достижению. Если спортсмен раз в жизни, единственный раз, прыгнет на десять метров, то только за этот прыжок его имя внесут в золотую книгу рекордов. И если ученый сделает тысячу ошибок, но одно важное открытие, люди, забыв ошибки, за это единственное открытие поставят ему памятник.
Впрочем, у вас, у девушек, бывает особый, косой, я бы сказал, подход к человеку. Сестра мне сказала как-то: "Не надо гениального. Пусть будет любящий и заботливый, пусть будет хороший муж". А ты. Муза, такого же мнения? Ты могла бы любить ласкового и бездарного, любящего и слабодушного? Могла бы?
А потом случилась авария, Олимп начал проседать, один из товарищей погиб, остальные с трудом спаслись. Проект законсервировали до выяснения причин аварии. И Муза с Ярославом (мужа зовут Ярослав) решили вернуться на Землю. Музе давно осточертели подвиги, а Ярослав и рад бы продолжить работу, но на законсервированной станции делать все равно нечего. Но в последний момент, когда они уже садились на ракету домой, в "уютный Магадан", пришло известие, что причина аварии найдена и ликвидирована, проект возобновляют. И Ярослав остался.
В целом мне очень понравилось. Наивно, конечно, но этим и прекрасно. И лучше, чем "Темпоград", живее.