"...либо прервать совещание и с новою энергиею приступить к дальнейшей борьбе."
Оригинал взят у reductor111 в "...либо прервать совещание и с новою энергиею приступить к дальнейшей борьбе."
Полтора года назад я написал пост в трех частях под названием «Нам нужен скорейший, но прочный мир на Дальнем Востоке», представляющий из себя попытку разобраться, почему Русско-Японская война закончилась не разгромом Японии, а обидным поражением, и что могло заставить высшее руководство Российской империи подписать мирный договор в Портсмуте.
http://reductor111.livejournal.com/3631.html
http://reductor111.livejournal.com/4020.html
http://reductor111.livejournal.com/4151.html
За прошедшее с этого момента время мне на глаза попались еще кое-какие материалы, позволяющие посмотреть на ситуацию лета 1905 года глазами некоторых высших сановников Российской империи. Эти материалы я и решил представить на суд читателей.
Сперва несколько слов о состоянии дел в армии по мнению Председателя Совета Государственной обороны Великого князя Николая Николаевича, изложенному в записке Витте от 1 июля 1905 года (здесь и далее все даты по старому стилю):
«По приказанию государя я ездил к великому князю Николаю Николаевичу для получения от него, как председателя Комитета обороны, заключения об относительном состоянии нашей армии (Линевича) на Дальнем Востоке.
Вот что сказал мне великий князь. Обсудив положение дел, насколько можно судить по имеющимся у нас данным, мы пришли к таким заключениям:
1) наша армия ныне находится в таком состоянии, что ожидать тех отступлений и уронов, которые мы систематически претерпевали с самого начала войны, невозможно;
2) напротив, можно с вероятностью ожидать, что теперь мы начнем теснить японскую армию и отодвинем ее за Ялу и Квантунский полуостров;
3) на это потребуется около года времени, миллиард рублей и понести урон в двести тысяч человек убитыми и ранеными;
4) так как мы не имеем флота на Дальнем Востоке, а японский флот находится в прекрасном состоянии, то а) мы не будем в силах выбить японцев из Кореи и Квантуна и б) Япония займет в это время Сахалин и значительные части Приморской области.
Затем великий князь, передав это, никаких заключений не выводил.
На третий день я видел его величество и хотел доложить ему, что мне сказал великий князь. Государь мне сказал: я знаю.»[1]
Перспективы, прямо скажем, не радостные. Квантунский полуостров, отделенный от Маньчжурии узким, хорошо простреливаемым с моря с обеих сторон перешейком (шириной три версты) у Цзиньчжоу рассматривается как «отрезанный ломоть». Еще остается открытым вопрос - зачем пытаться его возвращать, если флота, который мог бы там базироваться, уже нет?
С Кореей (главной целью японцев в той войне) ситуация не сильно лучше - география и дорожная сеть на севере Кореи такова, что наступление крупными массами войск возможно только в прибрежных полосах Желтого и Японского морей, что «еще более поднимало значение имевшихся здесь морских сил и значение господства, приобретенного в Желтом или Японском море одною из воюющих сторон»[2]. Мало того, при наступлении по западному побережью Северной Кореи в тылу у наступающих остается река Ялу, переправа и снабжение через которую осложняется из-за «возможности ввести в р. Ялу небольшие (по осадке) военные суда с их дальнобойною и скорострельною артиллериею»[3].
Сложно понять, как довести в такой ситуации войну до победного конца и зачем вообще ее продолжать, кроме как ради желания набить японцам напоследок морду лица и сделать их более сговорчивыми на переговорах?
Закончив с военными делами, предоставлю слово Министру Иностранных дел графу Владимиру Николаевичу Ламсдорфу
В инструкции, написанной Ламсдорфом для кандидата на пост главы Российской делегации для ведения переговоров в Портсмуте графу Муравьеву(позднее под благовидным предлогом отказался от этого поста, который занял в итоге Витте) от 28 июня 1905 года можно прочитать следующие строки:
«Если вообще успешное ведение мирных переговоров представляется крайне затруднительным для государства, потерпевшего серьезные неудачи в борьбе с противником, то задача эта становится особливо тяжелою для Великой России, стоявшей по общепризнанному военному могуществу своему в ряду первых держав всего света и вынужденной ныне предпочесть мир дальнейшему ведению войны только в силу неблагоприятно сложившихся политических обстоятельств, невыгодных географических условий, отдаленности как морского, так и сухопутного театра военных действий, смутного положения дел внутри империи и т. п.»
Любопытно, что среди причин, которые, по мнению автора, вынуждают вступить в мирные переговоры, фигурирует и «смутное положение дел внутри империи». Однако, дальше автор инструкции четко дает понять, что в случае, если соглашения достичь не удастся - война будет продолжена, не смотря ни на что:
«Россия не просит у Японии прекращения войны; она вовсе не поставлена в тяжелую необходимость заключить мир во что бы то ни стало [Подчеркнуто Ламсдорфом].
Согласие государя императора на предложение Рузвельта вызвано исключительно одушевляющими нашего августейшего монарха чувствами человеколюбия, горячим желанием его прекратить кровавую распрю, содействуя утверждению всеобщего мира, столь необходимого для благосостояния и дальнейшего преуспеяния Отчизны и Богом вверенного ему народа. Но, с другой стороны, каковы бы не были военные и технические трудности для продолжения войны на столь отдаленной окраине нашей, как бы ни были тяжелы были жертвы, которые народ принужден будет принести в борьбе с упорным противником, - Россия все же ни одной минуты не задумается перед неизбежною необходимостью снова поднять оружие, если со стороны Японии поставлены будут условия, затрагивающие честь и достоинство ее как Великой державы [Выделено мною].»[4]
Спустя месяц с небольшим, к моменту, когда на переговорах в Портсмуте начались острые разногласия между договаривающимися сторонами, мнение Владимира Николаевича относительно возможности продолжать войну не меняется - этот вариант он тоже рассматривает (Во Всеподданнейшем докладе по поводу перспектив продолжения войны от 9 августа 1905 года), как вполне реальный:
«Политическое положение России ныне таково, что она может не опасаться каких-либо чрезвычайных осложнений, весь вопрос сводится к тому: каковы ее военно-сухопутные силы на Дальнем Востоке? Наступила чрезвычайно важная минута: необходимо, тщательно взвесив все условия, разрешить - следует ли подыскать новый выход, продолжать попытки к возможному согласию с Япониею без ущерба для России либо прервать совещание и с новою энергиею приступить к дальнейшей борьбе [Выделено мною].»[5]
Мнение министра финансов Владимира Николаевича Коковцова тоже представляется мне чрезвычайно интересным. В своем письме м-ру иностранных дел от 20 июня 1905 года он отмечает особо нестабильное положение дел внутри страны, как один из существенных факторов, усугубляющих финансовые проблемы и осложняющих тем продолжение войны:
«Я не могу, конечно, не иметь в виду, что с чисто финансовой точки зрения продолжение войны становится для нас все более и более затруднительным. Об этом я по долгу службы неоднократно доводил до высочайшего его императорского величества сведения, представив его величеству после Мукденского отступления подробную записку, рассмотренную в особом совещании под председательством его императорского высочества великого князя Николая Николаевича, и доложив затем еще раз кратко после Цусимского боя. Вообще, как министр финансов, не могу не признать, что продолжение войны при нынешнем положении дел на театре войны и в особенности внутри страны представляется весьма трудным, и что с финансовой точки зрения заключение мира крайне желательно [Выделено мною].»
Однако дальше в письме следует серьезная оговорка:
«Но само собой разумеется, решение вопроса о войне или мире, от которого должны зависеть жизненные интересы и достоинство России, не может быть поставлено в зависимость исключительно от соображений финансового характера[Выделено мною]. А при таких условиях нельзя не видеть в предполагаемом свидании с японскими уполномоченными великодушную попытку е.и.в. узнать требования[Подчеркнуто Николаем II и на полях поставлена пометка «Именно»] японского правительства в тех целях, чтобы скорее даровать мир своему народу, - однако отнюдь не ценой каких угодно политических и экономических уступок Японии, а лишь на условиях, не нарушающих чрезмерно насущных интересов России.»[6]
Спустя некоторое время оценка финансовых проблем, даваемая министром (изложенная в телеграмме, отправленной им Витте 8 августа 1905 года) становится резче. Однако из текста этой телеграммы хорошо видно, что финансовые неурядицы не могут заставить Николая II отказаться от занятой им на переговорах жесткой позиции и заключить мир любой ценой. Хотя чуть позже он все-таки примет решение уступить Южный Сахалин, больше никаких уступок не последует:
«…На телеграммах Ваших положена резолюция: «Ни пяди земли ни копейки вознаграждения». Министру иностр. дел стоило не мало труда испросить у государя послать письменные запросы мне, военному министру, великому князю Николаю. Я дал отзыв подробный, высказываясь против денежной уплаты в пользу уступки южной половины Сахалина, привел резкие соображения о гибельности дальнейшего ведения войны для наших финансов. Настроение государя упорное в смысле вышеупомянутой резолюции. Оно поддерживается по видимому, сведениями, доходящими из армии…»[7]
Ну и напоследок мнение самого Николая II, изложенное им прямо на телеграмме, полученной от Витте 14 августа 1905 года (буквально накануне того, как японская делегация согласилась принять предложенные им условия мира):
«Пошлите Витте мое приказание завтра во всяком случае окончить переговоры. Я предпочитаю продолжать войну, нежели дожидаться милостивых уступок со стороны Японии.»[8]
Это практически ультиматум, который никак ПМСМ не вяжется с версией о необходимости срочно прекращать войну из за революции в России.
Напоследок осмелюсь высказать предположение, что в том комплексе причин, которые повлияли на решение заключить мир, ведущее положение занимали никак не революционеры, в именно причины военного характера (в первую очередь - потеря флота), которые в итоге стали катализатором всех прочих проблем и превратили продолжение войны для Российской империи в тягостное и бесперспективное по большому счету дело.
Источники:
Полтора года назад я написал пост в трех частях под названием «Нам нужен скорейший, но прочный мир на Дальнем Востоке», представляющий из себя попытку разобраться, почему Русско-Японская война закончилась не разгромом Японии, а обидным поражением, и что могло заставить высшее руководство Российской империи подписать мирный договор в Портсмуте.
http://reductor111.livejournal.com/3631.html
http://reductor111.livejournal.com/4020.html
http://reductor111.livejournal.com/4151.html
За прошедшее с этого момента время мне на глаза попались еще кое-какие материалы, позволяющие посмотреть на ситуацию лета 1905 года глазами некоторых высших сановников Российской империи. Эти материалы я и решил представить на суд читателей.
Сперва несколько слов о состоянии дел в армии по мнению Председателя Совета Государственной обороны Великого князя Николая Николаевича, изложенному в записке Витте от 1 июля 1905 года (здесь и далее все даты по старому стилю):
«По приказанию государя я ездил к великому князю Николаю Николаевичу для получения от него, как председателя Комитета обороны, заключения об относительном состоянии нашей армии (Линевича) на Дальнем Востоке.
Вот что сказал мне великий князь. Обсудив положение дел, насколько можно судить по имеющимся у нас данным, мы пришли к таким заключениям:
1) наша армия ныне находится в таком состоянии, что ожидать тех отступлений и уронов, которые мы систематически претерпевали с самого начала войны, невозможно;
2) напротив, можно с вероятностью ожидать, что теперь мы начнем теснить японскую армию и отодвинем ее за Ялу и Квантунский полуостров;
3) на это потребуется около года времени, миллиард рублей и понести урон в двести тысяч человек убитыми и ранеными;
4) так как мы не имеем флота на Дальнем Востоке, а японский флот находится в прекрасном состоянии, то а) мы не будем в силах выбить японцев из Кореи и Квантуна и б) Япония займет в это время Сахалин и значительные части Приморской области.
Затем великий князь, передав это, никаких заключений не выводил.
На третий день я видел его величество и хотел доложить ему, что мне сказал великий князь. Государь мне сказал: я знаю.»[1]
Перспективы, прямо скажем, не радостные. Квантунский полуостров, отделенный от Маньчжурии узким, хорошо простреливаемым с моря с обеих сторон перешейком (шириной три версты) у Цзиньчжоу рассматривается как «отрезанный ломоть». Еще остается открытым вопрос - зачем пытаться его возвращать, если флота, который мог бы там базироваться, уже нет?
С Кореей (главной целью японцев в той войне) ситуация не сильно лучше - география и дорожная сеть на севере Кореи такова, что наступление крупными массами войск возможно только в прибрежных полосах Желтого и Японского морей, что «еще более поднимало значение имевшихся здесь морских сил и значение господства, приобретенного в Желтом или Японском море одною из воюющих сторон»[2]. Мало того, при наступлении по западному побережью Северной Кореи в тылу у наступающих остается река Ялу, переправа и снабжение через которую осложняется из-за «возможности ввести в р. Ялу небольшие (по осадке) военные суда с их дальнобойною и скорострельною артиллериею»[3].
Сложно понять, как довести в такой ситуации войну до победного конца и зачем вообще ее продолжать, кроме как ради желания набить японцам напоследок морду лица и сделать их более сговорчивыми на переговорах?
Закончив с военными делами, предоставлю слово Министру Иностранных дел графу Владимиру Николаевичу Ламсдорфу
В инструкции, написанной Ламсдорфом для кандидата на пост главы Российской делегации для ведения переговоров в Портсмуте графу Муравьеву(позднее под благовидным предлогом отказался от этого поста, который занял в итоге Витте) от 28 июня 1905 года можно прочитать следующие строки:
«Если вообще успешное ведение мирных переговоров представляется крайне затруднительным для государства, потерпевшего серьезные неудачи в борьбе с противником, то задача эта становится особливо тяжелою для Великой России, стоявшей по общепризнанному военному могуществу своему в ряду первых держав всего света и вынужденной ныне предпочесть мир дальнейшему ведению войны только в силу неблагоприятно сложившихся политических обстоятельств, невыгодных географических условий, отдаленности как морского, так и сухопутного театра военных действий, смутного положения дел внутри империи и т. п.»
Любопытно, что среди причин, которые, по мнению автора, вынуждают вступить в мирные переговоры, фигурирует и «смутное положение дел внутри империи». Однако, дальше автор инструкции четко дает понять, что в случае, если соглашения достичь не удастся - война будет продолжена, не смотря ни на что:
«Россия не просит у Японии прекращения войны; она вовсе не поставлена в тяжелую необходимость заключить мир во что бы то ни стало [Подчеркнуто Ламсдорфом].
Согласие государя императора на предложение Рузвельта вызвано исключительно одушевляющими нашего августейшего монарха чувствами человеколюбия, горячим желанием его прекратить кровавую распрю, содействуя утверждению всеобщего мира, столь необходимого для благосостояния и дальнейшего преуспеяния Отчизны и Богом вверенного ему народа. Но, с другой стороны, каковы бы не были военные и технические трудности для продолжения войны на столь отдаленной окраине нашей, как бы ни были тяжелы были жертвы, которые народ принужден будет принести в борьбе с упорным противником, - Россия все же ни одной минуты не задумается перед неизбежною необходимостью снова поднять оружие, если со стороны Японии поставлены будут условия, затрагивающие честь и достоинство ее как Великой державы [Выделено мною].»[4]
Спустя месяц с небольшим, к моменту, когда на переговорах в Портсмуте начались острые разногласия между договаривающимися сторонами, мнение Владимира Николаевича относительно возможности продолжать войну не меняется - этот вариант он тоже рассматривает (Во Всеподданнейшем докладе по поводу перспектив продолжения войны от 9 августа 1905 года), как вполне реальный:
«Политическое положение России ныне таково, что она может не опасаться каких-либо чрезвычайных осложнений, весь вопрос сводится к тому: каковы ее военно-сухопутные силы на Дальнем Востоке? Наступила чрезвычайно важная минута: необходимо, тщательно взвесив все условия, разрешить - следует ли подыскать новый выход, продолжать попытки к возможному согласию с Япониею без ущерба для России либо прервать совещание и с новою энергиею приступить к дальнейшей борьбе [Выделено мною].»[5]
Мнение министра финансов Владимира Николаевича Коковцова тоже представляется мне чрезвычайно интересным. В своем письме м-ру иностранных дел от 20 июня 1905 года он отмечает особо нестабильное положение дел внутри страны, как один из существенных факторов, усугубляющих финансовые проблемы и осложняющих тем продолжение войны:
«Я не могу, конечно, не иметь в виду, что с чисто финансовой точки зрения продолжение войны становится для нас все более и более затруднительным. Об этом я по долгу службы неоднократно доводил до высочайшего его императорского величества сведения, представив его величеству после Мукденского отступления подробную записку, рассмотренную в особом совещании под председательством его императорского высочества великого князя Николая Николаевича, и доложив затем еще раз кратко после Цусимского боя. Вообще, как министр финансов, не могу не признать, что продолжение войны при нынешнем положении дел на театре войны и в особенности внутри страны представляется весьма трудным, и что с финансовой точки зрения заключение мира крайне желательно [Выделено мною].»
Однако дальше в письме следует серьезная оговорка:
«Но само собой разумеется, решение вопроса о войне или мире, от которого должны зависеть жизненные интересы и достоинство России, не может быть поставлено в зависимость исключительно от соображений финансового характера[Выделено мною]. А при таких условиях нельзя не видеть в предполагаемом свидании с японскими уполномоченными великодушную попытку е.и.в. узнать требования[Подчеркнуто Николаем II и на полях поставлена пометка «Именно»] японского правительства в тех целях, чтобы скорее даровать мир своему народу, - однако отнюдь не ценой каких угодно политических и экономических уступок Японии, а лишь на условиях, не нарушающих чрезмерно насущных интересов России.»[6]
Спустя некоторое время оценка финансовых проблем, даваемая министром (изложенная в телеграмме, отправленной им Витте 8 августа 1905 года) становится резче. Однако из текста этой телеграммы хорошо видно, что финансовые неурядицы не могут заставить Николая II отказаться от занятой им на переговорах жесткой позиции и заключить мир любой ценой. Хотя чуть позже он все-таки примет решение уступить Южный Сахалин, больше никаких уступок не последует:
«…На телеграммах Ваших положена резолюция: «Ни пяди земли ни копейки вознаграждения». Министру иностр. дел стоило не мало труда испросить у государя послать письменные запросы мне, военному министру, великому князю Николаю. Я дал отзыв подробный, высказываясь против денежной уплаты в пользу уступки южной половины Сахалина, привел резкие соображения о гибельности дальнейшего ведения войны для наших финансов. Настроение государя упорное в смысле вышеупомянутой резолюции. Оно поддерживается по видимому, сведениями, доходящими из армии…»[7]
Ну и напоследок мнение самого Николая II, изложенное им прямо на телеграмме, полученной от Витте 14 августа 1905 года (буквально накануне того, как японская делегация согласилась принять предложенные им условия мира):
«Пошлите Витте мое приказание завтра во всяком случае окончить переговоры. Я предпочитаю продолжать войну, нежели дожидаться милостивых уступок со стороны Японии.»[8]
Это практически ультиматум, который никак ПМСМ не вяжется с версией о необходимости срочно прекращать войну из за революции в России.
Напоследок осмелюсь высказать предположение, что в том комплексе причин, которые повлияли на решение заключить мир, ведущее положение занимали никак не революционеры, в именно причины военного характера (в первую очередь - потеря флота), которые в итоге стали катализатором всех прочих проблем и превратили продолжение войны для Российской империи в тягостное и бесперспективное по большому счету дело.
Источники:
- ЦГИАМ, ф.540, оп.1, д.710, л.2-2 об. Витте С.Ю. Избранные воспоминания,1849-1911 гг. - М.: Мысль, 1991. - С.661
- Работа военно-исторической комиссии по описанию РЯВ. Том 1. Стр. 90.
- Там же, стр. 100.
- "Русско-японская война 1904-1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России. Факты и комментарии.", авторы-составители В.В. Глушков, К.Е.Черевко, Москва, ИДЭЛ, 2006 год, стр. 304
- Там же, стр. 326
- Красный архив. Т.6. 1924 г. Стр. 14
- Там же, стр. 37
- "Русско-японская война 1904-1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России. Факты и комментарии.", авторы-составители В.В. Глушков, К.Е.Черевко, Москва, ИДЭЛ, 2006 год, стр. 331