Свадьба.
Юрий Иванович очень любил бывать на свадьбах. Просто страсть как любил. Удержу не было, ни одной не пропустил. У всех друзей на свадьбах был, у всех подруг. У родственников, у приятелей, у коллег по работе, у шапочных знакомых - все свадьбы посетил Юрий Иванович и очень был тому рад. И надо же тому случиться, все переженились, повыходили замуж и как-то вдруг стало совершенно не к кому пойти. Юрий Иванович, конечно, опечалился. Так хорошо время проводил, участвовал в конкурсах, говорил тосты, плясал, даже дрался пару раз. А тут на тебе - больше не к кому пойти на свадьбу. Тогда друзья ему говорят:
- А ты, Юра, сам женись. Сам-то ты холостой до сих пор. Женись и мы все вместе погуляем на твоей свадьбе.
- И правда! - обрадовался Юрий Иванович. - Как же я сразу не подумал об этом? Найду себе партию и сыграю свадьбу. Замечательно! Спасибо, милые мои, за идею.
И Юрий Иванович стал искать невесту. Да как-то всё неловко у него получалось. Никакого, так сказать, не имел он навыка знакомства с женщинами. А когда ему было этому учиться, если он только на свадьбы ходил всё время? Упустил, как говорится, момент. Да и не понятно, где искать эту самую невесту, когда тебе уже за тридцать. И холостых знакомых бабёнок у Юрия Ивановича тоже не было. Тогда он начал экспериментировать. Сначала пытался знакомиться в библиотеках, потому что был культурным человеком и прежде всего, подумал о библиотеках. Но там на него шикали библиотекари и просили быть тише. А разве можно знакомиться с дамами шёпотом? Смешно. Тогда он стал ходить по музеям. Но и там вышла та же петрушка - музейные смотрители ходили за Юрием Ивановичем по пятам и строго кашляли в кулак, если он пытался с кем-либо заговорить. В церкви вообще идиотский случай произошёл. Юрий Иванович на всенощной пасхальной службе попробовал заговорить с одной прихожанкой. Вернее, не заговорить, а определёнными жестами обратить на себя внимание. Он усиленно подмигивал, вытягивал губы и особым образом крестился, чтобы привлечь её внимание, но вместо этого привлёк внимание алтарника, который в свою очередь поднял такой шум, что несчастного Юрия Ивановича вытолкали из храма под улюлюканье мирян, приняв за старовера. И куда бы ни пришёл Юрий Иванович, где бы он не вздумал пойти на контакт с прекрасным полом - везде случались с ним казусы и курьёзы. Анекдот, в общем.
А закончилось вот чем. Была одна молодая вдова, Людмила Петровна. Там тоже интересная история у неё вышла - следствие, подписка, несколько экспертиз. Так и не выяснили толком, как она овдовела. Но не суть. И вот эта вдова как-то сама разыскала Юрия Ивановича и предложила ему встретиться. Раз встретились, другой, и завертелось - кокетство, флирт, роман, свиданья. Причём настоящий роман, как в любовных романах. Одним словом, дело шло быстро и к свадьбе. Юрий Иванович ходил взволнованный, чаще бывал у женатых уже друзей и обстоятельно расспрашивал о всякого рода возможных подводных камнях. Друзья отводили глаза, уклончиво что-то отвечали на расспросы и в целом желали Юрию Ивановичу примерно того, чего он сам тысячу раз желал им на многих свадьбах, стоя с рюмкой в руке. И вот случилась, наконец, желанная дата. Юрий Иванович, бледный, как покойник, один за другим исполнял все положенные свадебные ритуалы, обычаи и прочие формальности. С застывшим лицом он говорил «да», дрожащими непослушными руками надевал кольцо, спускался по лестнице ЗАГСа, проезжал на украшенном лентами автомобиле семь мостов, возлагал с невестой цветы у памятника героям войны, фотографировался в позах, подсказанных специально нанятым фотографом, принимал поздравления, жал руки, выходил с молодой женой на первый танец, произносил речь, и, глядя на веселящихся родственников и приятелей, к ужасу своему осознал, что самому ему ни черта не весело. Юрий Иванович улыбнулся супруге, встал и жестом попросил музыкантов остановить игру.
- Друзья! - сказал он в микрофон, окинув взглядом собравшихся гостей. - Милые мои. Дорогие. Сколько раз видел я вас на том месте, где стою сейчас сам. Сколько торжественных дат, сколько замечательных свадеб я посетил - это же не счесть! Помните, как я говорил вам пожелания? А какие тосты я говорил, вы помните? Но вот стою я сейчас здесь, в ресторане, в котором чужих свадеб не меньше двадцати отплясал, а счастья нет. Понимаете?
Гости молчали. Даже дети, которых зачем-то тоже таскают на свадьбы, и те притихли, почувствовав горечь момента. Юрий Иванович продолжил.
- Вот жена моя сидит. Люда. Люблю ли я её? Люблю безумно! Вы, родные мои, дорогие. Рад ли я вам? Рад безмерно. Каждому рад, ей-богу! И тамада хороший. И музыканты молодцы. И стол ломится - ну ведь пир. Не пир разве? Так отчего мне теперь не весело, скажите? Почему душа моя сейчас не на месте?
Голос Юрия Ивановича задрожал. Он опустил микрофон и в отчаянии ещё раз оглядел столы. И когда, казалось, страшная эта пауза, не закончится никогда, шурша салфеткой, в звенящей тишине приподнялся со своего места шурин и, чеканя каждое слово, произнёс:
- А сколько ты, Юра, за всю эту балалайку заплатил, а?
Внезапная искра мелькнула во взгляде Юрия Ивановича. Лицо его вдруг ожило, он глупо улыбнулся и сказал:
- Да ведь… дохуя!
И Юрию Ивановичу стало вдруг так легко и радостно, так дьявольски весело, что тут же, схватив новоиспечённую супругу за руку, он выбежал с ней на середину зала. Гости ухнули и одновременно звякнули посудой, музыканты дали мажорный аккорд и дух праздника ворвался в сердце каждого, как это бывает только один, реже два раза, в жизни.
- А ты, Юра, сам женись. Сам-то ты холостой до сих пор. Женись и мы все вместе погуляем на твоей свадьбе.
- И правда! - обрадовался Юрий Иванович. - Как же я сразу не подумал об этом? Найду себе партию и сыграю свадьбу. Замечательно! Спасибо, милые мои, за идею.
И Юрий Иванович стал искать невесту. Да как-то всё неловко у него получалось. Никакого, так сказать, не имел он навыка знакомства с женщинами. А когда ему было этому учиться, если он только на свадьбы ходил всё время? Упустил, как говорится, момент. Да и не понятно, где искать эту самую невесту, когда тебе уже за тридцать. И холостых знакомых бабёнок у Юрия Ивановича тоже не было. Тогда он начал экспериментировать. Сначала пытался знакомиться в библиотеках, потому что был культурным человеком и прежде всего, подумал о библиотеках. Но там на него шикали библиотекари и просили быть тише. А разве можно знакомиться с дамами шёпотом? Смешно. Тогда он стал ходить по музеям. Но и там вышла та же петрушка - музейные смотрители ходили за Юрием Ивановичем по пятам и строго кашляли в кулак, если он пытался с кем-либо заговорить. В церкви вообще идиотский случай произошёл. Юрий Иванович на всенощной пасхальной службе попробовал заговорить с одной прихожанкой. Вернее, не заговорить, а определёнными жестами обратить на себя внимание. Он усиленно подмигивал, вытягивал губы и особым образом крестился, чтобы привлечь её внимание, но вместо этого привлёк внимание алтарника, который в свою очередь поднял такой шум, что несчастного Юрия Ивановича вытолкали из храма под улюлюканье мирян, приняв за старовера. И куда бы ни пришёл Юрий Иванович, где бы он не вздумал пойти на контакт с прекрасным полом - везде случались с ним казусы и курьёзы. Анекдот, в общем.
А закончилось вот чем. Была одна молодая вдова, Людмила Петровна. Там тоже интересная история у неё вышла - следствие, подписка, несколько экспертиз. Так и не выяснили толком, как она овдовела. Но не суть. И вот эта вдова как-то сама разыскала Юрия Ивановича и предложила ему встретиться. Раз встретились, другой, и завертелось - кокетство, флирт, роман, свиданья. Причём настоящий роман, как в любовных романах. Одним словом, дело шло быстро и к свадьбе. Юрий Иванович ходил взволнованный, чаще бывал у женатых уже друзей и обстоятельно расспрашивал о всякого рода возможных подводных камнях. Друзья отводили глаза, уклончиво что-то отвечали на расспросы и в целом желали Юрию Ивановичу примерно того, чего он сам тысячу раз желал им на многих свадьбах, стоя с рюмкой в руке. И вот случилась, наконец, желанная дата. Юрий Иванович, бледный, как покойник, один за другим исполнял все положенные свадебные ритуалы, обычаи и прочие формальности. С застывшим лицом он говорил «да», дрожащими непослушными руками надевал кольцо, спускался по лестнице ЗАГСа, проезжал на украшенном лентами автомобиле семь мостов, возлагал с невестой цветы у памятника героям войны, фотографировался в позах, подсказанных специально нанятым фотографом, принимал поздравления, жал руки, выходил с молодой женой на первый танец, произносил речь, и, глядя на веселящихся родственников и приятелей, к ужасу своему осознал, что самому ему ни черта не весело. Юрий Иванович улыбнулся супруге, встал и жестом попросил музыкантов остановить игру.
- Друзья! - сказал он в микрофон, окинув взглядом собравшихся гостей. - Милые мои. Дорогие. Сколько раз видел я вас на том месте, где стою сейчас сам. Сколько торжественных дат, сколько замечательных свадеб я посетил - это же не счесть! Помните, как я говорил вам пожелания? А какие тосты я говорил, вы помните? Но вот стою я сейчас здесь, в ресторане, в котором чужих свадеб не меньше двадцати отплясал, а счастья нет. Понимаете?
Гости молчали. Даже дети, которых зачем-то тоже таскают на свадьбы, и те притихли, почувствовав горечь момента. Юрий Иванович продолжил.
- Вот жена моя сидит. Люда. Люблю ли я её? Люблю безумно! Вы, родные мои, дорогие. Рад ли я вам? Рад безмерно. Каждому рад, ей-богу! И тамада хороший. И музыканты молодцы. И стол ломится - ну ведь пир. Не пир разве? Так отчего мне теперь не весело, скажите? Почему душа моя сейчас не на месте?
Голос Юрия Ивановича задрожал. Он опустил микрофон и в отчаянии ещё раз оглядел столы. И когда, казалось, страшная эта пауза, не закончится никогда, шурша салфеткой, в звенящей тишине приподнялся со своего места шурин и, чеканя каждое слово, произнёс:
- А сколько ты, Юра, за всю эту балалайку заплатил, а?
Внезапная искра мелькнула во взгляде Юрия Ивановича. Лицо его вдруг ожило, он глупо улыбнулся и сказал:
- Да ведь… дохуя!
И Юрию Ивановичу стало вдруг так легко и радостно, так дьявольски весело, что тут же, схватив новоиспечённую супругу за руку, он выбежал с ней на середину зала. Гости ухнули и одновременно звякнули посудой, музыканты дали мажорный аккорд и дух праздника ворвался в сердце каждого, как это бывает только один, реже два раза, в жизни.