Сами себя-то помним?
Злодеяния террористов чудовищны. И надо признать, что масштабы этого явления, порождённого глубоким социальным кризисом и в мусульманских странах, и в мусульманских общинах других стран, поначалу недооценили. Но вот, хотя на официальном уровне всё время повторяется, что мы боремся не с мусульманами, а с террористами, постепенно в лице мусульманина формируется "образ врага". При этом дело не в мусульманском богословии, о котором люди, боящиеся и ненавидящие мусульман, вряд ли имеют представление. Дело в том, что ислам вроде бы запрещает то то, то это. В сущности, боятся не столько самой религии, сколько провинциального консерватизма.
Люди, возмущённые мусульманскими нравами, как-то ухитрились начисто забыть, что в нашей собственной стране ещё тридцать лет назад поцелуй в общественном месте считался непристойностью. Отлично помню очерк в "Комсомольской правде" начала 80-х о том, как парня, на глазах у людей поцеловавшего девушку, исключили за это из техникума. Корреспондент за него вступался, но считал нужным оговориться, что целоваться на публике всё же нехорошо. Дело, правда, было в Казахстане, но, думаю, и в России такая история произойти вполне могла (парень был, кажется, русским, хотя точно не уверен). Помню и другие статьи в газетах и журналах о том, что люди, которые целуются на публике, идут по дурному пути, так как выражают тем самым неуважение к обществу. Для ясности: мне нравится, что сегодня на людях можно целоваться беспрепятственно. Но я не понимаю, как можно до такой степени не помнить самих себя.
Сегодня неофиты цивилизации стремятся быть "святее папы римского" и сурово осуждать других за то, что сами практиковали (пусть в несколько других формах) ещё вчера. При том что для того, кто читал хотя бы Льва Толстого, должно быть очень понятно, что цивилизация вполне заслуживает весьма критичных отзывов. И сама она может быть устойчива лишь в том случае, если сумеет уважать самых разных людей.
"У них рождаемость выше, они составят большинство, заставят всех отрастить бороды и надеть хиджабы". Не заставят! Они тоже выходят из аулов и кишлаков в город, как выходили когда-то русские из деревень. Соответственно с изменением образа жизни меняются и нравы. А там, где у людей есть желание и возможность (возможности-то нет чаще, чем желания) продолжать тихую провинциальную жизнь - зачем мешать им жить так, как они хотят?
Парижские убийцы были ранее судимы за грабежи и наркотики. Стало быть, к "джихаду" они обратились не потому, их благочестие вступило в непримиримый конфликт с окружающей аморальностью, а ради оправдания своих антиобщественных наклонностей. Тех, кто зовёт к войне, надо карать. Но вешать их преступления на тех, кто, никого не убивая и не желая убивать, исповедует веру, которой они прикрывались, не только несправедливо, но и неразумно. Призывая "разобраться" с исламом, мы восстанавливаем против себя тех верующих, которые ничуть не больше террористы, чем российские писатели-деревенщики. О том, как эти писатели относились к современной цивилизации, знает каждый, кто их читал.
Люди, возмущённые мусульманскими нравами, как-то ухитрились начисто забыть, что в нашей собственной стране ещё тридцать лет назад поцелуй в общественном месте считался непристойностью. Отлично помню очерк в "Комсомольской правде" начала 80-х о том, как парня, на глазах у людей поцеловавшего девушку, исключили за это из техникума. Корреспондент за него вступался, но считал нужным оговориться, что целоваться на публике всё же нехорошо. Дело, правда, было в Казахстане, но, думаю, и в России такая история произойти вполне могла (парень был, кажется, русским, хотя точно не уверен). Помню и другие статьи в газетах и журналах о том, что люди, которые целуются на публике, идут по дурному пути, так как выражают тем самым неуважение к обществу. Для ясности: мне нравится, что сегодня на людях можно целоваться беспрепятственно. Но я не понимаю, как можно до такой степени не помнить самих себя.
Сегодня неофиты цивилизации стремятся быть "святее папы римского" и сурово осуждать других за то, что сами практиковали (пусть в несколько других формах) ещё вчера. При том что для того, кто читал хотя бы Льва Толстого, должно быть очень понятно, что цивилизация вполне заслуживает весьма критичных отзывов. И сама она может быть устойчива лишь в том случае, если сумеет уважать самых разных людей.
"У них рождаемость выше, они составят большинство, заставят всех отрастить бороды и надеть хиджабы". Не заставят! Они тоже выходят из аулов и кишлаков в город, как выходили когда-то русские из деревень. Соответственно с изменением образа жизни меняются и нравы. А там, где у людей есть желание и возможность (возможности-то нет чаще, чем желания) продолжать тихую провинциальную жизнь - зачем мешать им жить так, как они хотят?
Парижские убийцы были ранее судимы за грабежи и наркотики. Стало быть, к "джихаду" они обратились не потому, их благочестие вступило в непримиримый конфликт с окружающей аморальностью, а ради оправдания своих антиобщественных наклонностей. Тех, кто зовёт к войне, надо карать. Но вешать их преступления на тех, кто, никого не убивая и не желая убивать, исповедует веру, которой они прикрывались, не только несправедливо, но и неразумно. Призывая "разобраться" с исламом, мы восстанавливаем против себя тех верующих, которые ничуть не больше террористы, чем российские писатели-деревенщики. О том, как эти писатели относились к современной цивилизации, знает каждый, кто их читал.