ДНЕВНИК ОТШЕЛЬНИКА - vol.13 продолжение
Не доезжая, примерно, ста километров до начала горных хребтов, свернув с основной трассы, я обратил внимание на труп собаки, лежащий посреди дороги. Проехав по инерции пару сотен метров, я почувствовал, что должен вернуться обратно и убрать тело бедолаги с дороги на обочину и, придав его земле, произнести короткую молитву, которую при подобных случаях всегда читал прежде, когда строго следовал писанным и неписанным законам Духа, внимательно наблюдающего за теми, кто дерзал бы искать его пути и домогался его даров. Я переставал жить по законам обычных людей и стоял у границы перехода в мир, где больше действуют не человеческие правила, а другие, называемые обывателем бредом и суеверием.
Подойдя к трупу сбитой машиной собаки, меня чуть не стошнило при виде распухшего тела, явно пролежавшего здесь больше суток. Вывалившийся из пасти перекушенный язык и выдавленные из своих орбит глаза свидетельствовали о том, что по ней уже не раз проехались. Чуть отвернув голову набок и задержав дыхание, чтобы не слышать зловония, я схватил тело пса за еще держащую нагрузку шерсть, и отнес его за ограждение, положив наземь: «Матушка-Земля, прими тело несчастного животного, твоего дитя! Бог-Отец, упокой душу Твоего создания! Аминь». Вернувшись, я достал пластиковую бутылку с водой и, вымыв руки, продолжил свой путь, подумав, как хорошо, что на этот раз собака была мертва, а не полужива, как в случай, происшедший вечером в центре Казани несколько лет назад. Тогда я ехал вместе со своей знакомой, Дианой Гариповой, и ее подругой, приехавшей в гости из Москвы, когда прямо перед нашим джипом кто-то сбил собаку, перебегающую дорогу. Машина остановилась, притормозили и мы. Из машины вышли молодые ребята и, видя бьющегося в конвульсиях и повизгивающего от боли молодого пса, сели обратно и уехали. Мы вышли из «Лексуса» и пошли вслед за бедолагой, пытающегося куда-то бежать, видимо, таким образом ищущего избавления от настигшей его невесть откуда взявшейся и набросившейся боли, спотыкающегося, периодически падающего и заваливающегося набок. Вскоре он просто упал посреди асфальта и теперь лишь скулил, пытаясь унять боль, полизывая места смертельных ушибов. Аккуратно приподняв совсем еще юнца, как это удалось теперь разглядеть, предусмотрительно держа руки подальше от его головы, - один раз при похожих обстоятельствах, здоровенный пес, совершенно обезумевший от боли, с дикой силой вцепился в мою руку; думал, разорвет к чертям собачьим, но он отпустил, видимо, из-за той же самой боли, - я перенес его подальше от дороги, положив у основания фонарного столба. Глядя в его молящие об избавлении от боли и страданий глаза, с которых как у человека текли крупные слезы, с сожалением отметив, что он находится в здравом, если так можно говорить по отношению к собакам, уме, я не смог долго выдержать его взгляд, переполненный невероятной болью и отчаянием. Я сидел на корточках, совершенно не обращая внимания на причитания клуши-подружки из столицы страны, охающей-ахающей и пускающей слюни: «Какой жестокий город, какой жестокий город!», - все повторяла она. Я посмотрел на эту дуру-лицемерку, похоже, потерявшую свой разум, желая спросить, отчего же сердобольные москвички у себя дома спокойно проходят ни только мимо собак и кошек, попавших в подобную беду, но женщин и мужчин, лежащих на земле? (Прошу москвичек извинить меня за невольное обобщение: я знал и другую, достойную жительницу столицы, о которой расскажу по завершении этой истории.) Моя же знакомая землячка вела себя куда достойней: «Что делать?», - спросила она меня. «Спасать», - тут же отреагировала гостья, хотя ее никто не спрашивал. «Возьмешь ее к себе домой?», - просто спросил я ее. Сделав на мгновение круглые глаза, она наконец-то смолкла. Осмотрев пострадавшего и оценив его состояние, я понял, что он - нежилец, о чем и сказал: «Час-два, и он умрет. Жаль, если будет умирать дольше». «Но мы же должны ему помочь?», - послышалось со стороны той, которая уже начинала раздражать. «Чем?». «К ветеринару отвезти». Видя, что от этой истерики мне просто так не избавиться, я положил собаку в багажник своего джипа и поехал в ветлечебницу, где есть ночное дежурство. Ветеринар, сделав рентген-снимки и осмотрев ушибы и повреждения, с сожалением покачал головой: «Ничем не помочь. Что будем делать?», - и смотрит на меня. Я понимаю, что лучшее, что можно сделать для обреченного на долгие страдания и мучительную смерть, это усыпить его, помочь покинуть этот мир, о чем и говорю всем. Нервная знакомая кидается прочь, в истерике крича о нашем бессердечии и жестокости варваров. Я останавливаю свою знакомую: «Пусть бежит. Успокоится, позвонит, через час уже будет балдеть на танцах в ночном клубе, а назавтра постарается ничего не помнить». Я по-новому смотрю на свою подругу, начиная уважать ее еще больше - какая женщина растет! Заплатив врачу и попросив его, чтобы все произошло быстро и максимально безболезненно, подхожу к уже утомленной болью собаке, на прощание тихонько глажу по мягкой и еще теплой гривке и, глядя ей в глаза, прошу: «Прости! Иди с миром». Врач делает укол. Очень тяжелое зрелище и тягостные впечатления! Заставляю себя остаться и смотреть, хотя физически не выношу вида насилия и смерти. Но здесь чувствую, что должен проводить своего нового неудачливого знакомого в его последний путь. Вначале как будто ничего не происходит, и я уже начинаю надеяться, что, вот, сейчас она просто вздохнет в последний раз, закроет глаза, и все. Но, нет: собака начинает быстро, учащенно дышать. Первые конвульсивные движения - начало ужасающего танца Смерти и торжества ее власти. Взгляд начинает терять осмысленность и устремляется куда-то в неведомую для нас даль. Агония усиливается, ритм дыхания сбивается, тело дергается сильнее, видно, что начинается процесс удушения. Пасть пытается хватать воздух, которого нет. Не хочет наш друг так просто расставаться со своей жизнью… Или врач смухлевал с препаратом? Зло спрашиваю его об этом. «У всех - по-разному: одни - быстро, другие - дольше», - он говорит, а я смотрю ему в глаза: нет, не похож на сволочь. В это время, выгнувшееся дугой тело в последний раз вздрагивает и опадает… Не верьте, если кто-то скажет, что подобный способ убийства - усыпление уколом, - самый милосердный. Если хватит духа отнять жизнь, чтобы избавить обреченного на неизбежную смерть от длительных и жестоких мук, лучший способ оказания такой последней помощи тот, что известен издревле - выстрел в голову через ухо или резко свернуть шею, сломав ее позвонки. Я уже давно был психологически подготовлен к принятию подобных решений и свершению соответствующих им действий. Моим Учителем в этом была кошка, точнее сказать, выступила в его роли, излечив меня от лицемерия, ханжества, малодушия, самоуверенности, ложных чувств сострадания и милосердия.
Как-то поздним вечером, возвращаясь с работы в сопровождении джипа службы безопасности, я потребовал от водителя Рустэма остановить машину: шедшая впереди нашего «Мерса» легковушка сбила перебегающую дорогу кошку. «Пятисотый» резко встал, едва не приняв сзади следующий «GMC» наших ребят. Всполошившиеся вооруженные охранники выскочили из машины, не понимая, что случилось, заняли свои оборонительные позиции. Выйдя из лимузина, я объяснил им о причине остановки. Не видя сбитой кошки у дороги, мы направились искать ее в соседний двор, где у мусорного бака и нашли ее, жалобно мяукавшую. Ребят уже привыкли к моим странностям и спокойно относились ко всем неадекватным поступкам своего шефа. Осмотр несчастного животного, неестественно лежащего на боку с неподвижными задними лапами, свидетельствовал о травме позвоночника, так мне, во всяком случае, показалось. Я попытался взять его на руки: грозно зашипев, кошка, перебирая действующими передними лапками, попыталась отползти и тут же, дико вскрикнув и совершенно невероятным образом конвульсивно изогнувшись, подпрыгнула вверх и упала: из рта и заднего прохода потекла кровь. «Хана ей, поехали, шеф», - спокойно проговорил Сашка, бывший собровец. Я думал иначе: приказав взять подстилку, которую всегда возил с собой на случай выезда за город для своих ночных медитаций под звездным небом, я дал указание отнести кошку в багажник джипа. «Все кровью испачкает», - ревниво заметил начальник службы безопасности Сергей, бывший зам. начальника убойного отдела МВД. Но приказ есть приказ: дико сопротивляющееся животное было благополучно погружено.
Всю ночь кошка прокричала на кухне, не давая спокойно спать теще с тестем. Оставляя жену в постели, я несколько раз выходил из комнаты, чтобы пытаться делать какие-то пасы над телом животного, в тайне надеясь, что мои руки должны обладать какими-нибудь целительскими качествами. Никакого чуда… На следующий день я разыскал ветлечебницу, где врач, осмотрев кошку, посоветовал усыпить ее. Я ответил ему, что сам усыплю его и, пообещав хорошее вознаграждение, попросил прооперировать. «Да тут оперировать нечего: сплошь раздробленные кости конечностей и таза, - но посмотрев на мой не самый дружелюбный вид, добавил: Единственное, что можно сделать, - наложить гипс и сделать болеутоляющий укол. Уж поверьте, все остальное - бесполезно, только мучиться будет». Мне было пофиг чье-то мнение о том, что лучше, когда я был твердо убежден, что самой кармой призван спасти это животное во что бы то ни стало. На следующее утро, всю ночь прослушав мучительные крики страдающей от множественных болей кошки, меня попросили больше не держать ее дома. Я отвез ее к своей матери, живущей в однокомнатной квартире, на балконе которой кошка и скончалась через день, до этого все время неизбывно пребывающая в адских муках, на которые я ее и обрек своими желаниями проявить целительские способности, мнимое милосердие и ложное сострадание. Мама рассказывала, как тело бедняги, время от времени, взлетало на полметра вверх: так была нестерпима боль, которую испытывала все это время дико орущая агонизирующая кошка. Окончательно же я отвадился кого-либо лечить тогда, когда однажды, уже после случая с кошкой, сбив возле здания офиса глупо и внезапно бросившегося под колеса моей машины голубя, попытался вдохнуть в него часть своей энергии жизни. Еще живая птица, как только я стал все это делать, тут же сникла в моих ладонях, а ее головка безжизненно свалилась набок. Я понял, что помимо энергии Жизни, умения дарить, мы можем обладать и энергиями Смерти, умением отнимать, способные исходить от нас и без участия наших воли и сознания. Этот случай меня здорово напугал, и я дал себе зарок никогда больше никого не пытаться целить намеренно. От этого предостерегал в последующем и тех немногих, кого обучал всевозможным психоэнергетическим упражнениям, особенно тех, кто стремился целенаправленно осваивать искусства целительства и устроения благополучия, подогреваемые примерами так много расплодившихся самоучек-целителей и магов, зарабатывающих на этом деньги. Но тогда, в период своей ранней молодости, я еще не знал, да и не мог знать, что точно также бывает смертельно опасным для тех, кому мы пытаемся помочь, и наше вмешательство в ход их Судеб, мотивированное, как нам кажется, самыми что ни на есть благими намерениями, зачастую бывающими в действительности всего лишь замаскированными, завуалированными действиями и желаниями нашего алчного, жаждущего самоутверждения эго или следствием малодушия, когда не можем сказать «нет» там, где должны это сделать. Сколько бед я породил и несчастий, пока не стал это понимать так, как отчетливо и ясно понимаю теперь. Важна ни сама помощь, а, в первую очередь, наше истинное намерение, которое ляжет в ее основу. Истинное, а не кажущееся, и уж тем более, никак несвязанное с корыстью или злонамерением. Надо иметь мудрость и мужество, чтобы распознавать и определять, где наше участие требуется, а где - нет; чтобы определить меру и характер своего вмешательства, если уж оно необходимо. Мы не можем знать всех законов Жизни, самонадеянно полагаясь на свои скудные опыт и знания. Этих случаев с животными, возможно, и не было бы, не повстречай я в своей жизни удивительнейшего человека, москвичку, о которой и обещал рассказать.
С Ларисой Крючонковой я познакомился в центральном офисе продаж автомобилей марки «Мерседес-Бенц» в Москве, где она работала и работает ныне ведущим менеджером. Ей я и заказал своего первого «немца». Надо ли говорить, что увидев Ларису и немного поговорив с ней, я тут же влюбился в нее. Очень красивая внешне, утонченно воспитанная и хорошо образованная, она привлекла мое внимание другим - увлеченностью вопросами духовного развития. Мне она казалась воплощением ангела на земле, представителем новой или будущей расы, или той, что явилась с каких-нибудь далеких звезд, стоящей намного выше нас, землян, по своему уровню развития. История моих отношений с ней - это особая история, в которой Лариса воспринималась мной то существом абсолютно светлым и непогрешимым, то искусителем или сама не знающей, чего хочет, ошибающейся в своих оценках, суждениях на свой счет и других. Эта меняющаяся полярность в моем восприятии не была следствием того, что менялась она - претерпевал изменения я сам. Что бы ни происходило между нами, безусловно одно: Лора невероятно сильно повлияла на меня, чем очень сильно расстроила все мое окружение, желавшего видеть меня прежним. Период моих кардинальных духовных трансформаций начался именно с нее, сумевшей показать, насколько убога и неприглядна моя жизнь, удачно и ярко протекающая в образе «нового русского». Прежде я не признавал ее заслуг так, как готов их признать сейчас. Лариса служит живым олицетворением женщины, способной духовно преобразить этот мир. Я знаю немало мужчин, успевших, как и я, постоять перед ней на коленях и став с них уже совсем другим человеком. Учитывая, что с ее легких рук покупают свои лимузины, броневики и джипы, в основном, только первые лица ведущих компаний страны, известные политики и общественные деятели, то остается только предполагать, какую духовную миссию она выполняет. Но не думайте, что ее жизнь проста, легка и безоблачна - это было бы сильным заблуждением. И то, что она - не ангел, теперь я это знаю. Просто она одна из лучших дочерей Матери-Богини, стоящих на пути Служения Богу. Так вот, именно Лариса и сподвигла меня своим примером заботиться о телах погибших на дорогах животных. Представьте себе следующую картину: Москва, плотный автомобильный поток на Ленинградское шоссе, вечно куда-то спешащих и опаздывающих водителей и их пассажиров. Вдруг, посреди потока, неожиданно останавливается «мерседес», из которого выходит молодая, очень красивая и эффектная женщина, которая направляется к телу - и тут только все это замечают - сбитой собаки. Женщина наклоняется, берет - шок! - тело и начинает оттаскивать его к обочине. Вначале возмущенные наглой остановкой «крутой девицей» своей машины посреди дороги, водители, кто в недоумении, а кто и крутя пальцем у виска, трогаются и продолжают свое движение. Тут останавливается «крутая» тачка, из которой вываливается полубандит-полукоммерсант в дорогом деловом костюме и предлагает свою помощь. Бывало, Лариса и сама просила водителей помочь ей убрать тяжелое тело с дороги...
Подобное действие мне понравилось, поначалу, чисто как эффектный жест, способный произвести шокирующее впечатление на окружающих, а самому позволяющий испытать остро волнующее чувство: «Какой я все-таки неординарный!». И только много позже стало осознанным действием, наполненным сложным и многоуровневым смыслом, связанным с особенностями взаимоотношения с животным миром и миром духов, природных сил. Теперь же, когда я собирался оказаться в окружении диких зверей, для меня становились очень актуальным доброжелательное или нейтральное их отношение ко мне, как важно было заручиться поддержкой и защитой духов, в чьей власти и под чьей опекой находятся все животные или их отдельные виды. В этих краях каждый год медведь или волки рвут незадачливых любителей прогуляться по лесу, собирающих ягоды-грибы или просто отдыхающих. Помимо бесстрашия, отсутствия агрессии, уважения к Природе-Матушке и ее детям - того, что должен стремиться воспитать в себе будущий отшельник, собирающийся выбрать местом своего уединения девственные леса и горы, никому еще не мешала и предусмотрительность. Особенно, если отдаешь себе отчет в том, насколько еще не подготовлен для жизни в новых, малознакомых и сложных условиях. Человека, живущего в ладу с природой, духи, звери и растения не только не обижают и не причиняют вреда, но и оберегают от неприятностей, бед, враждебных сил, будь то злые духи, другие звери или люди. Кому-то это кажется сказкой, но я приведу самый простенький пример, каких и других ,подобных ему, мог бы привести множество. Идя по лесу, я больно споткнулся о корень, который тут же обругал. Когда же, наконец, выпрямился, то увидел прямо перед собой сухую ветку, точно нацеленную в мой правый глаз своим сломленным острым концом. До этого я ее не разглядел. Не споткнись я, что стало бы с моим глазом? Кто-то скажет, случайность. Только много ли пользы от такого мировоззрения, не учитывающего действия нелинейных законов, проявляющих себя косвенно, опосредственно? Духовые законы потому и сложны для понимания, что требуют умения выстраивать сложные, многоуровневые цепи причинно-следственных связей, если человек не обладает способностью прямого постижения, видения и знания. Сори я в лесу, не почитай, не уважай его и его хозяйство, брось окурок или обертку на цветочную клумбу или газон где-нибудь в городе, разве Бог проявил бы Свою заботу обо мне через лес и корень дерева, о который я так своевременно споткнулся?
(продолжение следует)