ДНЕВНИК ОТШЕЛЬНИКА - vol.14 продолжение
Как я и мог предполагать, мой предыдущий визит в горы, больше походил на смотрины невесты и показ жениха, когда каждая из сторон стремятся естественным образом удивить, восхитить друг друга, показываясь с лучшей своей стороны. Улыбнувшись этим маленьким хитростям природы и моей собственной, человеческой натуры, я понял, что наступает пора более серьезного, глубокого вглядывания друг в друга, призванного за всем поверхностным выявить стержень, основу. Чувство влюбленности должно было пройти свою первую проверку, после которой она должна была или рассеяться, как мираж, оставив осадок пока еще легкого, безболезненного разочарования, или же перерасти в более глубокое чувство, долженствующее в дальнейшем пройти еще более серьезные испытания на зрелость и крепость уз.
Первым сигналом было то самое кафе, которое так восхитило меня в мой первый приезд своими ассортиментом и качеством предлагаемой пищи. Предвкушая сытный ужин, поприветствовав уже узнавших меня хозяюшек, я поинтересовался, чем меня сегодня попотчуют. Выяснилось, что только картошкой, макаронами или гречкой на выбор, а моего любимого риса и горбуши нет. На нет и суда нет, подумал я и заказал все три блюда сразу, зная, что два из них, скорее всего, окажутся так себя. Так оно и вышло. Честно, говоря, меня совершено не расстроило, что спать придется почти натощак. Самое большее, чего мне действительно хотелось, так это скорее завалиться на свежевыстеленную кровать с хрустящими от крахмала простынями. Ну, насчет последнего, я это, конечно, сильно загнул - дай, Бог, чтобы белье не было отсыревшим, а все остальное при моем-то сейчас состоянии легко сойдет и за пять звезд с плюсом. Выпив на улице при свете ярких звезд чашечку растворимого кофе со сливками и усилив это удовольствие легкой сигаретой, несколько приободрившись, я отправился дальше в путь. Теперь я чувствовал, что вряд ли засну за рулем, как это уже происходило пару-тройку раз всего лишь час-два назад, когда на какие-то секунды, способные стоить мне и другим, совершенно невинным людям, жизней, я проваливался в короткое забытье, рискуя обрести вечность совершенно не тем способом, о котором мечтал бы. Я ехал и радовался тому, что еще днем предусмотрительно позвонил на турбазу «Y», попросив заранее прогреть комнату в доме, где собирался заночевать. На базе никого, кроме сторожа не было, ужин отменялся, но все это меня вполне устраивало.
Приехав, выяснилось, что Махмуда больше нет: в смысле, он жив, конечно, просто его больше на этой базе нет - уехал к себе в Узбекистан. В прошлый раз он жаловался, что его организм не выносит проживания в деревянных домах, где он задыхается. Махмуд мог жить только в каменном, который и ждал его на родине, хотя ему самому больше нравилось жить здесь. Перенеся свои вещи в дом, я почувствовал, что вряд ли нормально засну, если не поужинать - ем-то я, обычно, всего лишь раз в сутки, в основном вечером за пять-шесть часов до сна. С собой я ничего не брал, кроме бутылочек с «Actimel» - но разве это еда? А то, что было в кафе - так ведь там я просто поклевал, чем расстроил милых женщин. Меня осенило: «Надо ехать на турбазу «Х». Там наверняка сегодня кто-нибудь, да и приехал». Я оказался прав: в столовой во всю, как всегда и всюду, то ли орали, то ли галдели, то ли просто по своему «спокойно», просто и обычно говорили представители доблестного немецкого народа. Видимо, их завезли сюда для более глубокого и тесного знакомства с землей российской гостеприимные хозяева какой-нибудь компании, желающие избавиться от беспокойных гостей на период своих выходных. Шнапса не было, сосисок тоже, но было пиво и этого было достаточно для хорошего настроения в холодную, звездную ночь. Пусть и шумные, но очень мирные и дружелюбные люди, эти немцы. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Заплатив за ужин, поблагодарив и узнав, когда освободится баня, я поклонился дому, в котором меня сытно накормили, и вернулся к себе. Сон сморил меня прежде, чем я мог бы дождаться своей очереди помыться в баньке на соседней базе.
Под вечер следующего дня я направился в Зону «Z», чтобы узнать о решении ее руководителя: будет ли мне дана возможность поселиться здесь, а заодно выяснить, не согласиться ли та пожилая женщина, чей уехавший сын оставил пустующий дом, впустить меня на постой. На КПП сказали, что директора нет, и будет ли она вообще сегодня, неизвестно. Я решил все же подождать ее на территории самой Зоны. Любуясь видами на горы и их лесистые склоны, я изредка останавливался, чтобы сделать пару-тройку снимков наиболее понравившихся из них. Во время одной из таких остановок сзади подъехала точно такая же машина, как и моя, и из нее вышла та самая женщина-директор, которую я и собирался дождаться. Вместе мы поехали в сторону поселения. Выяснилось, что та самая бабушка, на чье гостеприимство я рассчитывал, оказалась матерью этой женщины. Подъехав к ее дому, войдя во двор и встретив ее в дверях, мы поздоровались. После короткого разговора, я понял, что, скорее всего, остановиться здесь мне не удастся. Да и дом, в котором я мог бы поселиться, не совсем подходил под мои цели. Попрощавшись с бабушкой, мы направились к другому дому, служившего когда-то небольшой гостиницей для приезжающих сюда научных сотрудников. Дом давно обветшал, и теперь здесь нашел приют пастух, готовящийся скоро покинуть эти места. Мы осмотрели комнаты. Их давно не ремонтировали, человеческим духом здесь давно не пахло, и они производили довольно-таки унылое впечатление. Находясь в режиме пассивного, безоценочного восприятия, я подумал, что если привести их в божеский вид, то жить здесь очень даже можно. Сориентировавшись по частям света, оценив вид из окон и попытавшись прочувствовать энергетику, я решил, что в одной из них мог бы и поселиться, а прорванные трубы можно починить, оплатив труд соответствующего умельца, о чем и сказал директору. Видя мою решимость, она рассказала об условии, приняв которое можно положительно решить вопрос о моем поселении: я должен был бы официально устроиться на работу и взять на себя выполнение ряда обязательств. Я заставил себя никак не реагировать на сказанное, и стал тщательно расспрашивать, в чем будут заключаться те или иные мои обязанности. Выяснилось, что мне придется общаться с людьми, как бы я того ни хотел избежать. Я сам себя спросил, а стоит ли тогда вообще уезжать из Казани и искать уединение здесь, если не будет главного - покоя и тишины? Получалось, что я меняю шило на мыло. Но с ответами и решениями решил повременить. Я поблагодарил руководителя и сказал, что должен все взвесить, прежде чем принять окончательное решение, уже понимая, что того, на что рассчитывал, здесь не будет. От этой мысли стало грустно. Заметив это мое изменившееся состояние, она посоветовала поездить и посмотреть другие места, не менее прекрасные, чем это. Я согласился, что подобных по красоте мест должно быть много, но со здешней энергетикой мало какое сравниться. Она вынуждена была согласиться с этим. И только выехав за пределы Зоны, я признался себя в том, насколько разочарован результатом сегодняшнего визита. Настроение сильно испортилось, и я погрузился в глубокую рефлексию, даже не пытаясь бороться с нею. Я даже пытался убедить себя в том, что здесь ничего особенного нет, и большую часть из того, что превозношу, выдумал. Но объективно понимал, что все это не так, и чтобы еще раз перепроверить себя, решил посетить то место, где так отчетливо и мощно ощутил присутствие Силы - мог бы и не проверять: как только вышел из машины и стал прогуливать по уже знакомой опушке на окраине леса, посматривая на вершины противоположных гор, мое тело стало ощущать приток энергии, не такой мощной, как прошлый раз, но все же явственно воспринимаемой. Я расслабился, снял ментальный и волевой контроль и впустил эту энергию в себя, постепенно полностью отдавшись ее замысловатому потоку. Эта энергия не была статичной, как во время первого знакомства с ней и, реагируя на нее, мое отпущенное на свободу тело стало делать какие-то малознакомые и поначалу непонятные движения. Следуя за потоком, в какой-то момент я с удивлением осознал, что исполняю танец индейских воинов или шаманов. Все больше входя в предтрансовое состояние, больше подходящее для охотника на диких зверей, я стал ощущать очень мощный приток сил. Кисти рук то тряслись у самой груди, то выбрасывались вперед, то раскидывались в стороны, то возносились вверх. Я то приседал, то подпрыгивал, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, то ходил кругами. Движения всех конечностей выглядели очень слажено, и вызывали ощущение гармонии и целостности. Хотелось выдувать какие-то звуки и издавать какие-то крики, что я заставил себя не делать, опасаясь привлечь внимание недалеко находящихся жителей селения: не хватало еще, чтобы меня приняли за колдуна или сумасшедшего. Ограничившись ухами, охами и каким-то грудным, горловым и носовым поочередно бормотанием, я стал испытывать наплыв какого-то дикого воодушевления, свойственного, наверное, первобытному человеку, собирающемуся на очередную охоту на мамонта. Тело и его части начинали сами конвульсивно подрагивать, но не хаотично, а как бы следуя определенному порядку, даря ощущение сбалансированности и особой гармонии с каким-то непонятным для меня миром, только-только готовящимся открыться предо мной. Откуда-то понимая, что дальше пойдет самый натуральный боевой транс, знакомый мне по практике вызывания безудержной ярости, я решил тихонько перенастроить поток энергии на воспроизводство плавных движений из цигун. И этим все испортил: нельзя останавливать поток естественной энергии и уж тем более пытаться принудительно перенастроить его во что-то, что может человеку казаться более подходящим и уместным к данному случаю или обстоятельствам. Грубо оборвав поток таким бездарным, по-свински неблагодарным образом, я лишил себя очередного возможного Дара Силы. Честно говоря, я это сделал больше из-за того, что сам для себя стал казаться сумасшедшим: настолько непривычным и диким казалось то, что со мной стало происходить. Включился внутренний, социально обусловленный цензор, требующий от нас не доверять самим себе, а следовать клише и шаблонам, служащих стандартами для определения нормального состояния человека-обывателя, мало что знающего о своей истинной и во многом скрытой от сознания естественной природе. Все мы очень часто, что-либо делая даже наедине с собой, живем с ощущением, что за нами кто-то наблюдает со стороны, кто мог бы дать оценку нашим действиям. Основной причиной появления подобного страха, опасения служит то, что многое из того, что вообще делаем, мы делаем с целью произвести нужное впечатление, заслужить похвальную оценку, заработать поощрительный «банан» за правильно производимые действия. Мы сами для себя создали вечного и вездесущего наблюдателя-оценщика, лишившего нас чувства свободы. Мы уже не способны совершать действия ради самого действия, не включая программы цензуры и оценки. За нашими спинами постоянно кто-то стоит и наблюдает. Мы все давно стали параноиками и неврастениками, а общество поощряет нас в этом, вменяя и указывая, что есть правильное и норма, а что - нет. Теперь же выяснилось, что и я - не исключение. Вообще говоря, если уж кому посчастливилось научиться входить в настоящее, а не мнимое, кажущееся состояние транса, что и происходит чаще всего у большинства из нас, хотя мы и не желаем соглашаться с этим, боясь показать свою несостоятельность, то следует помнить одно золотое правило: никогда не прерывать транс, а следовать ему до конца. Обратное не только глупо, но и вредно. Исключением служит только один случай: останавливающее действие опытного наставника, уверенного и знающего, что продолжение транса, в которое он помог ввести, погрузиться обучающихся, может привести к психическими, ментальным или другим расстройствам. Для тех, кто стремится самостоятельно войти в транс, никакой опасности не существует. Нет опасности и для людей со слабо развитой или деформированной психикой: из-за отсутствия необходимого уровня способности к ментальному и волевому контролю или, наоборот, к их снятию, такие люди очень быстро отвлекаются на посторонние объекты или спонтанно возникающие собственные мысли, выводящие их из транса или не позволяющие в него войти. А вот польза для всех очевидна: во-первых, транс позволяет снять многие сознательные или подсознательные зажимы, блоки, приводящие нас к физиологическим и психическим болезням и расстройствам. Он отключает многие цензор-программы, устраняя тем самым источник излишний нервного напряжения, угнетающий нашу психику. Во-вторых: транс, как правило, приводит к состоянию озарения. В третьих: выводит человека в состояние прямого постижения и восприятия, что внешне очень похоже на состояние озарения, но все же значительно отличается от него. Отличие состоит в том, что получаемая информация считывается из объектов окружающего мира и энергоинформационного пространства, минуя привычные для нас способы ее восприятия, распознавания и трактовки. Тогда как в случае с озарением речь идет о более продуктивной, качественной рассудочной деятельности нашего разума, получившего доступ к сфере, области, уровню подсознания, чьи возможности и потенциал, как общеизвестно, много превышают уровень сознательной деятельности мозга. Вхождение в состояние глубокого транса случается крайне редко и дает ошеломляющие результаты, отчасти похожие на те, что встречаются в случае практики регрессивного гипноза, когда гипнотизируемый становится способен вспомнить свои предыдущие жизни, прожитые им сотни и тысячи лет тому назад. Другое следствие глубокого транса то, чем владеют шаманы и прорицатели - общение и взаимодействие с миром духов, пророчествование. Сам я не владею способностью входить в состояние глубокого транса, разве что, иногда, бываю близок к этому. Это целое искусство, отдельная дисциплина, на освоение которого нужны талант, время и значительные усилия. Еще и мужество: результатом, следствием вхождения в состояние глубокого транса может быть все что угодно, к чему человек может оказаться не вполне подготовлен ни информационно, ни психически, ни энергетически. Я не готов по всем трем статьям, но попробовать хочется. И происшедший со мной в Зоне случай был неплохим шансом для этого, который я так бездарно упустил. Танец шамана, мага или воина - это не только атрибут, но больше условие вхождения в состояние глубокого транса, призванное пробудить и настроить энергетику человека на многих ее уровнях, большая часть из которых мало знакома и доступна человеку, живущему в обычном режиме с обычным восприятием. Есть танцы Силы, которые танцует человек, а есть танцы, которые танцует человеком сама Сила, что происходит крайне редко и расценивается как Дар Силы своему избраннику. Итогом такого танца всегда является нечто трудно вообразимое и ценное, что получает человек в дар, которое никаким иным способом он никогда не обретет, как бы сам не старался. Как правило, подобный дар - особые способности к чему-либо или Общение. Что могло ожидать меня - остается только гадать, кусать свои локти и лизать шиш, сложенных в кукиш пальцев. Теперь, надеюсь, вам полностью понятно, какая я скотина…
На следующий день, решив не делать скоропалительных выводов из событий вчерашнего дня, я отправился на изучение более южных районов горной гряды. Заезжая в каждое из селений, попадающихся на моем пути, по достоинству оценивая красоту и неповторимость мест их расположения, я всякий раз покидал их, понимая, что мне здесь не место. И только упершись в конец нормальной дороги, после которой начинались те, по которым моя машина в дождь и снег вряд ли сможет проехать, я повернул обратно, решив исследовать те селения, что оставались в стороне от основной дороги. Я уже отдавал себе отчет в том, что искать уединения в каком-нибудь доме лесника вряд ли захочу по двум основным причинам: отсутствие возможности покинуть их в любое время из-за погодных условий и состояние самих этих домов, мало пригодных для моих целей и меня самого. Я не собирался создавать для себя проблемы, на решение которых пришлось бы тратить время, энергию и силы. Во мне все еще были слишком сильны привычки человека, избалованного благами цивилизации и привязанного к ним цепями, покрепче рабских. Но дело было, конечно же, не только в этом. Самым главным условием, способным удовлетворить меня, было требование к самому месту: оно должно находиться на возвышенности, а не в низине, где, в основном, и стоят все дома селений и сторожки лесников. Естественно, плюс еще и соответствующая энергетика этого места. Задача усложнялась еще и вопросом близости родниковой воды или ручья, где я мог бы практиковать обливания и совершать свои гигиенические и ритуальные омовения. Предпочел бы я и близкое соседство сосен. Будь все это, на все остальное можно было бы и наплевать. В очередной раз подумал, как жаль, что нет на территории России монастырей, где могли бы время от времени уединяться такие как я, не желающие быть привязанными к какой-либо одной, конкретно и навсегда выбранной официально признанной духовной традиции с ее догмами и ритуалами, ставшими их неотъемлемой частью. Теперь я уже не сомневался, что когда придет время, подобный монастырь обязательно создам и отстрою, подобрав для него соответствующее место, способное удовлетворить все необходимые требования к условиям и особенностям его размещения и жизнедеятельности его обитателей. Ну а пока, точно зная, чего хочу, но совершенно не представляя, что конкретно мне нужно и в чем действительно нуждаюсь из того, что есть, я ждал лишь одного - знака. В Зону меня привела Сила, и были даны четкие и ясные знаки, поэтому, где-то в глубине своего сознания, я допускал, что история, связанная с ней, еще не закончилась. Но также допуская, что могу ошибаться на этот счет, я все же считал необходимым продолжить свой поиск, по ходу дела наблюдая за жизнью и нравами местных жителей.
Общая картина удручает: молодежь в селениях спивается, предпочитая коротать вечера за баллонами пива и водкой. Молодые девушки пьют наравне с парнями. Поздно вечером - программное мордобитье среди мужиков. Говорят, сейчас еще стало получше, а вот раньше… «Но вот раньше, - добавляют, вздыхая, - молодежь ни так пила, как пьет сейчас. Вон, по телеку, все красивую жизнь обещают. А где, она - эта красивая жизнь? Одни слова и пустые обещания. Ни будь леса, зверя и скотины, повымирали бы давно». Но слышу и другие слова: «Чего пьют? Да работать не хотят! Вон, все условия есть - зарабатывай. Привыкли в советское время, что за них все думали и решали. Перестроиться не могут, вот и жалуются». «А молодежь? - спрашиваю. - Она-то ведь тех времен не застала». Тут же получаю ответ: «А кто ее воспитывает? Вон, ящик и воспитывает! Что там кроме пива, насилия и красивой жизни есть?». Телевидение… Добро ты или Зло? Или все зависит от того, в чьих ты руках? А что до жизни здесь: на что покупать красивое и желанное, если зарплата живыми деньгами - раз в год? А, ведь, уже 2009 на носу. Полезные ископаемые? А в чьих они руках? Нет, выход, конечно, есть: мяса и молока эта суровая земля может дать более, чем достаточно. Может быть, действительно, все дело в том, что не приучены мы к труду? Все хозяина ждем, а сами хозяйничать не можем и не хотим - не научены, боязно и лень. Не любим, выходит, мы свою землю, вот она и отвечает тем же. Чего далеко ходить за примерами и доказательствами: не туристы же загадили леса мусором? Им сюда путь заказан, а таких, как я, путешественников, раз-два и обчелся. Здесь каждая гора - священна: а кто здесь подобающим образом относится к ней? Потеряли эти люди живую связь с Природой, глумятся над ней и ее детьми, вот и оставила она их. Да и Бог здесь, похоже, тоже не в большом почете: очень мало селений, где есть мечети и церкви. А там, где они есть, прихожан по пальцам можно сосчитать. Может быть, моя Миссия, учить заповеди: «Относись ко всему, как к Храму!», как раз для этих людей - безбожников, и даже ни язычников? Может быть, именно им я должен рассказать, как их судьбы, их благополучие напрямую связаны с тем, как они относятся к тому, что их окружает? Ведь заметила мельком директор: «Может и наших чему поучишь, раз о духовности книги собрался здесь писать? Уж они-то точно в этом нуждаются». Знала бы она, как я действительно этого хочу! И учить не только этих людей, но и всех. Ведь, чувствую, как востребована эта заповедь самой жизнью! Чего же медлю? Не достоин. Не готов. Вот и приехал сюда за тем, чтобы очисться сначала самому, окрепнуть, а потом и учить - Служить…
(продолжение следует)