Некоторые соображения по поводу воздействия на реципиента музыки Рихарда Вагнера, или.
Если вы не немец, любите Анжелику Варум, или, например, Россини, то даже и не пробуйте слушать Вагнера. Это очень трудно.
Конечно, есть популярный «полет валькирий», ставший мега-хитом благодаря попаданию в саунд-трек какого-то голливудского блокбастера, но именно поэтому ни слова о нем. Это же нонсенс - попсовый Вагнер!
Сам композитор представлял апофеоз своей работы так: огромная аудитория в специально построенных циклопических концертных залах «бдительно, ничем не отвлекаясь», как часовой, согласно Уставу караульной службы, выслушивает эпические музыкальные полотна, зорко вслушиваясь в не слишком мелодически красивые, но содержательные и пафосные моно- и диалоги героев; проникаясь гордостью за богоподобность арийской расы, научившейся вкладывать в бездушную, но благородную медь труб и ослиную кожу барабанов тембр, присущий голосам небожителей, которых, естественно, мало кто слышал вне немецкой оперы, но услышав здесь, мало кто усомнится, что это были именно они; получая почти садистское удовольствие от постижения сложнейшей системы лейтмотивов, коих, например, в «Кольце нибелунга» музыковеды насчитывают больше сотни - музыкальных тем, присвоенных, наподобие пиктограммок операционной системы, несколько богохульно именуемых в просторечии «иконками», всем фигурантам вагнеровских опер - предметам и явлениям (меч, огонь и т.д.), эмоциям (любовь, беспокойство) и, естественно, одушевленным персонажам (боги, люди и т.д.). ...Осилили фразу? Возможно, вы немец.
Смерть Изольды
Вагнера, как известно, любил и уважал Гитлер. Не думаю, что композитор встал бы с лопатой у топок «Освенцима», доживи он до Третьего рейха. Дело скорее в воздействии, которое его музыка могла оказывать на дисциплинированного слушателя. Как-то раз в сети скачал уникальную, очень качественную запись 1944 года - мощнейший, силой до 500 штыков, оркестр берлинской филармонии под управлением легендарного Фуртванглера исполняет «смерть Изольды». Даже убогие наушники, купленные в «Ашане», позволяли мне отключаться ото всего минут на пятнадцать - пока раза 2-3 не прослушаю этот трек и не осознаю вновь, что всерьез напрягаться рабочими проблемами - глупо и мелочно. Это было на одной из тех моих работ, откуда я ушел, хлопнув дверью, и, собирая шмотки, не вспомнил обо всех нужных файлах. Больше я этого линка не находил...
Оперы Вагнера бедны на ярко выраженные инструментальные и вокальные «номера»: у него нет, например, ни одной арии, получившей известность наряду с хитами итальянских корефанов жанра. Продолжительное действо его музыкальных драм подводит слушателя к некоему «моменту истины», которым в случае «Тристана и Изольды» является последняя сцена - смерть ирландской принцессы, не пережившей гибели возлюбленного. В оркестровом трауре вы не услышите нот безысходности: «смерть» - самая настоящая оптимистическая трагедия. Невероятной красоты музыкальная эпитафия втиснута в строгие классические формы, а переполняющие ее эмоции как будто сдержаны железной волей.
Трудно поверить, что эту вещь прочувствовал рациональный Вагнер. «Культуровский» обозреватель Артем Варгафтик, сделавший имя на авторском цикле «мерзавец», посвященном Рихарду Вагнеру, так и не поверил. Приписывая композитору точный расчет и знание технологий манипуляции сознанием, журналист (мною, впрочем, вполне уважаемый) в патетический момент кульминации «смерти» мефистофельски смеялся, восхищенно укоряя автора - «вот мерзавец!». Я же склонен считать, что это слишком поверхностное и не совсем корректное представление о великом немце.
Вполне правдоподобно, впрочем, что гениальный дирижер может отправить на смерть десятки тысяч людей, донеся до них вагнеровское осмысление Эдды - «все смертно, бессмертна лишь память о подвигах».
Необходимое отступление - здесь не Фуртванглер. Известен анекдот, как последний, слушая Бетховена в трактовке Тосканини, вскочил со своего почетного места в партере и выбежал из зала с криком «гребаный метроном!». Я его понимаю. Берлинский оркестр Фуртванглера, а впоследствии - и фон Караяна, рисует крупными сочными мазками, не заостряясь на частностях. Вот и в предлагаемой записи безымянный английский дирижер тщательно выигрывает в струнной солирующей партии триоли, которые у немцев смазаны и совсем не слышны. По-моему, эти мелочи отвлекают. Но в общем - ничего, ничего. Слушать можно. Смерть Изольды.
Магический танец огня
Третье действие оперы «Валькирия», финал 3-й части фундаментальной тетралогии «Кольцо нибелунга». Начинается оно, собственно, с хрестоматийного «полета»: валькирии, дочери Вотана, главного авторитета древнегерманского пантеона, барражируют над полем какого-то грандиозного, но безнадежно забытого доисторического сражения, распаляя ярость воинов и способствуя повышению выхода конечного продукта. Вдоволь налетавшись и изрядно набедокурив, развеселые сестрицы возвращаются на базу, где их поджидает мрачный Вотан. Отец устраивает разбор полетов: у него накопились претензии к младшенькой - заглавной героине оперы, Брунгильде. Атлетически сложенная нимфетка без особой на то санкции вмешивается в людские судьбы и порочит семейство шашнями со смертным: богиня смерти и войны влюбилась в рыцаря Зигмунда. Их роман, собственно, и стал главной интригой оперы.
Вотан справедлив, но строг: валькирия безболезненно усыплена и возложена на жертвенный камень, который окружила огненная стена. Смысл сооружения плохо понятен: то, что явится другой рыцарь, сын Зигмунда - Зигфрид, который разбудит Брунгильду и вызволит ее из огненного кольца, очевидно не только зрителю, но даже Вотану. Также главарь богов провидит, что событие это ознаменует начало конца его варварского мироздания. И танец огня вкруг мертвой царевны - всего лишь отблеск грядущего пожара, в котором погибнет резиденция Вотана, Валгалла, вместе со всемогущими, казалось бы, обитателями. Произойдет это часа через четыре - когда к концу подойдет последняя опера цикла, «Гибель богов».
...Пригорюнился суровый бог, да делать нечего, как на Руси говорят. Древнегерманский мир обречен. Магический танец огня.