Ангел в чёрном доспехе
или совсем уж странные часики.
Так называется картинка, которую Леонид нарисовал для меня, пока я была в Осло:
- а также стихотворение, которое я написала, рассматривая её, сидя на последнем этаже ТК "Румба" и наблюдая урбанистический закат солнца над Кировским районом сквозь панорамные окна. Я мало что люблю меньше, чем торговые центры, но именно в этом месте по вечерам очень много света. И там мой самый любимый кинотеатр.
Я целыми днями на небо смотрю и мечтаю о снеге,
И дни пролетают совсем как в тумане в блаженной неге.
Блажен, кто не чувствует горечи от шоколада.
Гореть, не сгорая, так больно но все-таки надо.
Сегодня с утра мне мешает ходить невесомость -
И невыносимо легко, и до боли знакомо:
К зениту стремительно вместе шагать по асфальту.
Вестимо, арбитр все равно не заметит фальстарта.
За солнечно-снежным, медовым пространством воздушным
Парит вездесущий, готовит нам райские кущи.
Я старший помощник всеобщего главного босса.
Не бойся меня. За меня, впрочем, тоже не бойся.
Так называется картинка, которую Леонид нарисовал для меня, пока я была в Осло:
- а также стихотворение, которое я написала, рассматривая её, сидя на последнем этаже ТК "Румба" и наблюдая урбанистический закат солнца над Кировским районом сквозь панорамные окна. Я мало что люблю меньше, чем торговые центры, но именно в этом месте по вечерам очень много света. И там мой самый любимый кинотеатр.
Я целыми днями на небо смотрю и мечтаю о снеге,
И дни пролетают совсем как в тумане в блаженной неге.
Блажен, кто не чувствует горечи от шоколада.
Гореть, не сгорая, так больно но все-таки надо.
Сегодня с утра мне мешает ходить невесомость -
И невыносимо легко, и до боли знакомо:
К зениту стремительно вместе шагать по асфальту.
Вестимо, арбитр все равно не заметит фальстарта.
За солнечно-снежным, медовым пространством воздушным
Парит вездесущий, готовит нам райские кущи.
Я старший помощник всеобщего главного босса.
Не бойся меня. За меня, впрочем, тоже не бойся.