Личное
Люблю иногда гулять один. Ходить пешком подолгу, наматывая на кеды километры городского асфальта. Это нужно иногда, чтобы собраться с мыслями. Побыть одному, но со всеми, окунувшись в атмосферу летнего вечера. От Киевского вокзала к сияющим голубизной стекла сталактитам Сити, замершим в своем росте... Символ опять молодого русского капитализма, отстроенный с непередаваемой пошлостью оборванцев дорвавшихся до хлебного места, теперь чуть увядший в заморозки кризиса. На мосту "Багратион" пахнет нагретым пластиком и дорогим кофе одновременно. Корпус фабрики-парохода двадцатых годов переглядывается со сталинской высоткой "Украины" на другом берегу. А я иду и иду дальше, мимо сплошного потока машин под мостами к Новодевичьему. От Москва-реки доносится музыка с проплывающих корабликов. А я, решив побить собственный рекорд, тихими тополиными двориками мимо "Спортивной" к Парку Культуры.
Уже в метро, в вагоне кто-то пьет крупными глотками свой "Ягуар" копя в лице вселенскую печаль. Кто-то спит сидя, уронив затянутую капюшоном голову на сложенные на коленях руки. Один из тех, которые "понаехали" встает, уступая место пожилой женщине, словно решив раз и навсегда пристыдить всех скин-хедов на свете. Воркующие о своем пары, пустая пивная бутылка оживает от тряски вагоны, выделывая очередной марш-бросок. Напротив меня мужчина лет 35 в добротном офисном костюме тыкает в клавиши сотового с грустной серьезностью пьяного, набирая очередную смс.
Уже в метро, в вагоне кто-то пьет крупными глотками свой "Ягуар" копя в лице вселенскую печаль. Кто-то спит сидя, уронив затянутую капюшоном голову на сложенные на коленях руки. Один из тех, которые "понаехали" встает, уступая место пожилой женщине, словно решив раз и навсегда пристыдить всех скин-хедов на свете. Воркующие о своем пары, пустая пивная бутылка оживает от тряски вагоны, выделывая очередной марш-бросок. Напротив меня мужчина лет 35 в добротном офисном костюме тыкает в клавиши сотового с грустной серьезностью пьяного, набирая очередную смс.