Когда я встретил Водяного
Светит белыми глазами,
Всё смеется надо мной
За гнилыми камышами
Злой проказник Водяной.
Когда бабушка пела эту колыбельную, мне всегда что-то снилось. Одни сны были окутаны туманом, который расстилался над болотистым озером, другие погружали меня в облака теплого пара, пропитанного запахом перегнившей травы. Они являлись настолько загадочными, что невозможно было проснуться, не досмотрев сон до конца. Даже когда чавкающая жижа засасывала меня с головой, я продолжал смотреть сквозь корни озерных растений, которые жадно всасывали темную воду. Если я смотрел вниз, то видел в бездне два светящихся шара, безжизненные глаза Водяного.
Когда старший брат брал меня с собой на рыбалку, я вспоминал эти сны. Иногда он закидывал удочку возле старой коряги, и вытаскивал лишь скользкую, липкую тину. Если я вглядывался в поверхность озера, то замечал, как она проплывает под водой, скрывая от моего взора два мерцающих фонаря.
Когда мне подарили азбуку с красным драконом на черной обложке, я нашел его на букву «В». Водяной лежал под водой на гамаке и пил какой-то коктейль. Тогда мне захотелось нарисовать настоящего Водяного, изобразить его с натуры.
Когда я нашел на чердаке старые цветные карандаши и бумагу, я уже знал, где буду искать Водяного. Старая коряга наверняка служит ему надежным убежищем. Хотя почему коряга, под водой скрывалось целое дерево, которое стало жертвой стихии в тот же день, когда моя бабушка сказала своё первое слово. Дерево это было настолько огромным, что пересекало всё озеро. Его засохшие корни, со временем превратившиеся в один большой холм, поросший мхом, вздымали землю на одном берегу. С другого же берега можно было дотянуться до единственной ветки с кроны древнего дерева, которая смогла пробиться сквозь воду. Иногда мне казалось, что эта ветка на самом деле является верхушкой другого дерева, которое растет прямо со дна озера. И всё дно усажено деревьями, только пониже этого. Тогда картинка из азбуки с черной обложкой не выглядела такой уж нелепой - Водяной действительно мог бы натянуть гамак между деревьев и отдохнуть.
Когда я вцепился в корягу обоими руками и начал ее раскачивать, Водяной не стал медлить с ответом. Он отправил мне послание в виде множества пузырей, которые лопнули так громко, что я не смог разобрать ни слова. Видимо, Водяной всерьез рассердился на меня. Он мог бы запускать по одному пузырю, чтоб я услышал каждое слово, вылетающее с поверхности воды. Но вместо этого он просто решил меня напугать. Представьте, что вы идете по улице, вдруг окна всех домов распахиваются, и сотни людей начинают на вас галдеть. Пузыри произвели точно такую же какофонию, разорвавшись целой палитрой звуков. От неожиданности я поскользнулся и упал на мокрую траву, обрызганный мерзкими волокнами тины с поверхности пузырей. К такой агрессии со стороны Водяного я был не готов. Задыхаясь от испуга, я побежал в деревню, оставив драгоценные бумагу с карандашами на берегу озера. В тот день я действительно разгневал водяного: вечером брат вернулся с рыбалки без улова.
Когда я всё-таки уснул, взволнованный событиями уходящего дня, дождь заставил меня встать с кровати. Он виртуозно барабанил по крыше и выстукивал бравый марш на ржавом подоконнике. За окном хозяйничал дождь: игрушки, аккуратно расставленные на мостках, смешивались быстрыми потоками воды и сбивались в кучу возле забора. За изгородью начинался лес, но его почти не было видно за серой стеной дождя. Пейзаж за окном был настолько однотонным, что я сразу увидел перемену возле лесной границы: ручейки, пересекающие тропинку к воротам, вдруг окрасились в яркие цвета. Желтый, голубой, оранжевый и ярко-зеленые потоки устремились к изгороди и ловко нырнули под ворота, продолжив свой путь на мостках. Преодолев лестницу, они завернули к моему окну и замерли, словно приглашая меня проследовать за ними. Я открыл окно и спрыгнул прямо на разноцветную дорожку, которая тут же затвердела и пришла в движение. Казалось, будто кто-то рывками сматывает этот яркий ковер со стороны леса, и мне пришлось изо всех сил впиться пальцами в вязкую поверхность этого необычного транспорта, чтобы не упасть. Мы лихо проскочили лестницу и ровной дугой перепрыгнули через забор, на мгновение, напомнив мечту ребенка, который всегда хотел покататься на радуге. Лес встретил нас не очень дружелюбно, мокрые сосновые ветки то и дело хлестали меня по лицу, пока мы неслись вперед по узким тропинкам. Как только впереди появился знакомый просвет, мое странное средство передвижения неожиданно снова вернулось в свое первоначальное состояние. Разноцветный ковер превратился в стремительный ручеек, особо не церемонясь со своим пассажиром. Мои руки беспомощно хватались за огромные капли воды, на которые рассыпался волшебный транспорт, но это не спасло меня от неприятной поездки на собственном животе по грязной тропинке.
Когда я встал и убрал прилипшие к лицу комья земли, то увидел озеро. Разноцветная дорожка привела меня к тому берегу, где некогда росло огромное дерево. У самой воды на мокрой траве ровным рядом лежали мои карандаши. Дождь закончился, и они жадно впитывали в себя краски, которые растеклись во время ливня до самого моего дома. Разноцветные потоки воды беззвучно затекали в карандаши и застывали в них обычными графитными стержнями. Спустя несколько мгновений уже ничего не говорило о волшебной силе моих цветных карандашей.
Когда я оглянулся вокруг, всё показалось чересчур обычным для сна, который начинался так ярко. По озеру не стелился туман, и глинистая почва не пыталась затянуть меня в подземный мир. Вдруг я обратил внимание на небольшой холмик, образованный заросшими корнями гигантского дерева. Многочисленные кусты мха, которые облепляли корни, потяжелели после дождя и медленно сползали на землю. В образовавшихся просветах я заметил слабое голубоватое свечение, и принялся очищать корни от остатков жидкого мха. Холм оказался совершенно полым внутри. Болотного цвета растительность представляла собой что-то вроде хлипкого тента, а корни служили каркасом для этой лесной палатки. Неестественно ровными дугами они придавали холму форму полу-шара. Тогда я пожалел, что в этом сне не обладаю способностью погружаться под землю. Ведь если наверху корни представляют собой такую совершенную конструкцию, какие страшные узлы и переплетения они являют снизу?
Когда я зашел внутрь, промокший до нитки после дождя, с моей одеждой произошла странная перемена: футболка и шорты резко нагрелись так, будто их только что достали из-под раскаленного утюга. Попытка выбраться из плена собственной одежды закончилась неудачей: я только обжег пальцы, когда попробовал снять футболку. Отчаявшись, я подумал выбежать прочь из палатки, но вдруг почувствовал, что одежда остыла и стала абсолютно сухой. Вся влага, впитавшаяся в ткань, проступила сквозь одежду и повисла на ней огромными каплями. Я обрадовался неожиданному спасению, но продолжал чувствовать невидимую силу, которая удерживает частицы дождя на футболке и шортах. Но мое одеяние в виде кольчуги из аномальной росы отошло на второй план, когда земля под ногами пришла в движение. Казалось, будто сотни змей копошатся в глинистой почве, безуспешно стараясь выбраться наружу. Этот образ, неожиданно пришедший на ум, заставил меня замереть на месте от страха. Я даже не повернул голову, когда капли дождя выстроились ровными рядами и начали скатываться вниз. Одни капли перетекали в другие, и к концу путешествия они взяли небольшую паузу, окончательно объединившись на моих голых ногах. Водная масса опоясывала ноги, заставляя меня дрожать от холода, а змеиное гнездо под землей пришло в такое возбуждение, что я бы точно не удержался на месте и упал, не удерживай меня водяная муфта. Наконец жидкие путы разомкнулись и плавно растеклись по земле, давая себя на растерзание подземным змеям. Освобожденный от оков, я быстро пришел в сознание и сразу понял, что совсем сбил себя с толку, представив каких-то змей. В илистой почве копошились обыкновенные корни дерева-гиганта, которые жадно набросились на питательную влагу. Они с шумом всасывали небольшую дождевую лужицу, выжатую с моей одежды, пока не выпили всё до последней капли.
Когда корни закончили своё небольшое пиршество, я смог лучше оглядеться вокруг. В сухой одежде я начал чувствовать себя совсем по-домашнему. Старый холм, поросший густым мхом, стал казаться мне опрятной, уютной прихожей, за которой начинался светящийся коридор. Ствол древнего дерева плавно уходил вниз, погружаясь в темное озеро, но, несмотря на это, был хорошо освещен: косяки рыб кружили вокруг прозрачного ствола и отбрасывали блеск чешуи на поверхность круглого коридора. Когда я миновал прихожую и посмотрел вниз, мне показалось, будто я нахожусь в волшебном аквапарке, и никак не могу решиться съехать с самой пологой горки для трусливых детей. На самом деле, для этого требовалась недюжинная храбрость: кто знает, что ждет меня внизу? К счастью, я осознавал, что сплю, а во сне храбрости мне было не занимать. Поэтому я без особых раздумий сел на край прихожей и оттолкнулся руками.
Когда я медленно заскользил вниз по прозрачной трубе, небольшой косяк рыб заметил моё появление. Они мигом бросились врассыпную, оставив меня в кромешной темноте. Это оказалось еще страшнее, чем подземные змеи, и я чуть не проснулся, но смог вовремя взять себя в руки. Мой спуск продолжался, а в безмолвной тьме звучала знакомая колыбельная:
Светит белыми глазами,
Всё смеется надо мной
За гнилыми камышами
Злой проказник Водяной.
Когда я начал петь, то заметил, как слабое мерцание пробивается сквозь темную воду. Оно только усиливалось по мере того, как я погружался на дно озера. Коридор постепенно наполнялся светом, и я решил посмотреть вниз, на его источник. Но как только я опустил взгляд, мое туловище плавно поднялось над скользкой поверхностью коридора и замерло посреди прозрачного ствола: из тьмы на меня смотрели холодные глаза Водяного. Они окутали белым сиянием темную воду, заставив всё застыть на месте: неудачливые рыбы, оказавшиеся в мертвой зоне, бездвижно повисли в толще бледной воды, а плавающие растения сковало льдом. Глаза смотрели из густых скоплений тины, которая росла на старой коряге, некогда бывшей самой длинной веткой древнего дерева. Но она уже давно оторвалась от ствола и торчала прямо со дна темного озера, окутанная бесформенными скоплениями тины и перегнивших растений, служа надежным убежищем для Водяного. Я свободно парил в полом стволе поверженного дерева и не мог оторвать взгляд от гипнотизирующего сияния. Оно проникало внутрь, и растекалось по всему телу нестерпимым холодом, оставляя неприятный гул в голове…
Когда я вскочил с кровати, окно оказалось настежь открыто. Ветер раскидал по комнате кипу листков, которые я достал с чердака вместе с карандашами. Поежившись от страшного холода, я подбежал к окну и быстро закрыл его на щеколду, увернувшись от нескольких капель дождя, которые с шумом ударились об подоконник. Я закутался в одеяло, и с нетерпением стал ждать окончания ливня.
Когда капли дождя отыграли последнее барабанное соло на моем подоконнике, я направился в комнату к брату. Я твердо решил вытянуть проклятую корягу из озера, ведь теперь мне стало известно, что она просто торчит из глубокого слоя ила, а не растет из древесного ствола. Но один бы я с этой задачей не справился, мне требовалась помощь старшего брата.
Когда я зашел в комнату, брат только проснулся. Стоило немалых усилий убедить его составить мне компанию. Решающим аргументом стало то, что возле коряги никогда не ловится рыба, значит всё дело в этой ссохшейся деревяшке! Тем более что берег для ловли там просто отличный, лучше не придумаешь. В итоге он согласился мне помочь, так как был заядлым рыбаком, и всем сердцем ненавидел те места, где хороший берег, но не ловится рыба.
Когда мы пришли на место, я тут же обратил внимание на карандаши, которые забыл на озере вчера. Их разноцветное покрытие потрескалось и потекло от дождя, оставив след на промокшей бумаге в виде тропинки цвета радуги. Пока я вспоминал события прошедшего сна, мой брат одел перчатки и вцепился в старую корягу. Я мигом подоспел к нему на помощь. Мы договорились не раскачивать корягу, а тянуть строго вверх, чтобы не сломать ее посередине. После титанических усилий мы почувствовали, как основание коряги лишилось своей опоры, и тут же перед нами взорвались тысячи пузырей. Водяной делал всё возможное, чтобы нам помешать: мы отпустили корягу и отскочили назад. Мой брат был ошеломлен гневом Водяного, но я быстро поднялся с земли и успел схватиться за тоненькую веточку до того, как убежище водяного скрылось под водой. Мы продолжили тянуть корягу вверх, не обращая внимания на яростное бурление воды около берега. У меня перехватило дыхание, как только я увидел под водой знакомое свечение, скрытое под зарослями водорослей. Сердце начало бешено биться, когда нам осталось сделать последнее движение, чтобы полностью извлечь корягу из воды, поэтому я зажмурился, почувствовав прикосновение скользкой тины. Я так и стоял, закрыв глаза, ожидая услышать крик брата, крик страха или удивления. Но он просто сделал глубокий выдох и рассмеялся.
Когда я открыл глаза, то увидел, как брат отрывает водоросли от коряги. «Смотри, здесь все мои блесны, которые я потерял. Запутались в этой мерзкой тине, причем все в одном месте!» Брат победно держал в руках связку из старых блесен и был явно доволен своей находке. Я же с грустью смотрел на поверхность озера, где до сих пор лопались редкие пузыри, и слышал в них знакомую мелодию:
Светит белыми глазами,
Всё смеется надо мной
За гнилыми камышами
Злой проказник Водяной.
Всё смеется надо мной
За гнилыми камышами
Злой проказник Водяной.
Когда бабушка пела эту колыбельную, мне всегда что-то снилось. Одни сны были окутаны туманом, который расстилался над болотистым озером, другие погружали меня в облака теплого пара, пропитанного запахом перегнившей травы. Они являлись настолько загадочными, что невозможно было проснуться, не досмотрев сон до конца. Даже когда чавкающая жижа засасывала меня с головой, я продолжал смотреть сквозь корни озерных растений, которые жадно всасывали темную воду. Если я смотрел вниз, то видел в бездне два светящихся шара, безжизненные глаза Водяного.
Когда старший брат брал меня с собой на рыбалку, я вспоминал эти сны. Иногда он закидывал удочку возле старой коряги, и вытаскивал лишь скользкую, липкую тину. Если я вглядывался в поверхность озера, то замечал, как она проплывает под водой, скрывая от моего взора два мерцающих фонаря.
Когда мне подарили азбуку с красным драконом на черной обложке, я нашел его на букву «В». Водяной лежал под водой на гамаке и пил какой-то коктейль. Тогда мне захотелось нарисовать настоящего Водяного, изобразить его с натуры.
Когда я нашел на чердаке старые цветные карандаши и бумагу, я уже знал, где буду искать Водяного. Старая коряга наверняка служит ему надежным убежищем. Хотя почему коряга, под водой скрывалось целое дерево, которое стало жертвой стихии в тот же день, когда моя бабушка сказала своё первое слово. Дерево это было настолько огромным, что пересекало всё озеро. Его засохшие корни, со временем превратившиеся в один большой холм, поросший мхом, вздымали землю на одном берегу. С другого же берега можно было дотянуться до единственной ветки с кроны древнего дерева, которая смогла пробиться сквозь воду. Иногда мне казалось, что эта ветка на самом деле является верхушкой другого дерева, которое растет прямо со дна озера. И всё дно усажено деревьями, только пониже этого. Тогда картинка из азбуки с черной обложкой не выглядела такой уж нелепой - Водяной действительно мог бы натянуть гамак между деревьев и отдохнуть.
Когда я вцепился в корягу обоими руками и начал ее раскачивать, Водяной не стал медлить с ответом. Он отправил мне послание в виде множества пузырей, которые лопнули так громко, что я не смог разобрать ни слова. Видимо, Водяной всерьез рассердился на меня. Он мог бы запускать по одному пузырю, чтоб я услышал каждое слово, вылетающее с поверхности воды. Но вместо этого он просто решил меня напугать. Представьте, что вы идете по улице, вдруг окна всех домов распахиваются, и сотни людей начинают на вас галдеть. Пузыри произвели точно такую же какофонию, разорвавшись целой палитрой звуков. От неожиданности я поскользнулся и упал на мокрую траву, обрызганный мерзкими волокнами тины с поверхности пузырей. К такой агрессии со стороны Водяного я был не готов. Задыхаясь от испуга, я побежал в деревню, оставив драгоценные бумагу с карандашами на берегу озера. В тот день я действительно разгневал водяного: вечером брат вернулся с рыбалки без улова.
Когда я всё-таки уснул, взволнованный событиями уходящего дня, дождь заставил меня встать с кровати. Он виртуозно барабанил по крыше и выстукивал бравый марш на ржавом подоконнике. За окном хозяйничал дождь: игрушки, аккуратно расставленные на мостках, смешивались быстрыми потоками воды и сбивались в кучу возле забора. За изгородью начинался лес, но его почти не было видно за серой стеной дождя. Пейзаж за окном был настолько однотонным, что я сразу увидел перемену возле лесной границы: ручейки, пересекающие тропинку к воротам, вдруг окрасились в яркие цвета. Желтый, голубой, оранжевый и ярко-зеленые потоки устремились к изгороди и ловко нырнули под ворота, продолжив свой путь на мостках. Преодолев лестницу, они завернули к моему окну и замерли, словно приглашая меня проследовать за ними. Я открыл окно и спрыгнул прямо на разноцветную дорожку, которая тут же затвердела и пришла в движение. Казалось, будто кто-то рывками сматывает этот яркий ковер со стороны леса, и мне пришлось изо всех сил впиться пальцами в вязкую поверхность этого необычного транспорта, чтобы не упасть. Мы лихо проскочили лестницу и ровной дугой перепрыгнули через забор, на мгновение, напомнив мечту ребенка, который всегда хотел покататься на радуге. Лес встретил нас не очень дружелюбно, мокрые сосновые ветки то и дело хлестали меня по лицу, пока мы неслись вперед по узким тропинкам. Как только впереди появился знакомый просвет, мое странное средство передвижения неожиданно снова вернулось в свое первоначальное состояние. Разноцветный ковер превратился в стремительный ручеек, особо не церемонясь со своим пассажиром. Мои руки беспомощно хватались за огромные капли воды, на которые рассыпался волшебный транспорт, но это не спасло меня от неприятной поездки на собственном животе по грязной тропинке.
Когда я встал и убрал прилипшие к лицу комья земли, то увидел озеро. Разноцветная дорожка привела меня к тому берегу, где некогда росло огромное дерево. У самой воды на мокрой траве ровным рядом лежали мои карандаши. Дождь закончился, и они жадно впитывали в себя краски, которые растеклись во время ливня до самого моего дома. Разноцветные потоки воды беззвучно затекали в карандаши и застывали в них обычными графитными стержнями. Спустя несколько мгновений уже ничего не говорило о волшебной силе моих цветных карандашей.
Когда я оглянулся вокруг, всё показалось чересчур обычным для сна, который начинался так ярко. По озеру не стелился туман, и глинистая почва не пыталась затянуть меня в подземный мир. Вдруг я обратил внимание на небольшой холмик, образованный заросшими корнями гигантского дерева. Многочисленные кусты мха, которые облепляли корни, потяжелели после дождя и медленно сползали на землю. В образовавшихся просветах я заметил слабое голубоватое свечение, и принялся очищать корни от остатков жидкого мха. Холм оказался совершенно полым внутри. Болотного цвета растительность представляла собой что-то вроде хлипкого тента, а корни служили каркасом для этой лесной палатки. Неестественно ровными дугами они придавали холму форму полу-шара. Тогда я пожалел, что в этом сне не обладаю способностью погружаться под землю. Ведь если наверху корни представляют собой такую совершенную конструкцию, какие страшные узлы и переплетения они являют снизу?
Когда я зашел внутрь, промокший до нитки после дождя, с моей одеждой произошла странная перемена: футболка и шорты резко нагрелись так, будто их только что достали из-под раскаленного утюга. Попытка выбраться из плена собственной одежды закончилась неудачей: я только обжег пальцы, когда попробовал снять футболку. Отчаявшись, я подумал выбежать прочь из палатки, но вдруг почувствовал, что одежда остыла и стала абсолютно сухой. Вся влага, впитавшаяся в ткань, проступила сквозь одежду и повисла на ней огромными каплями. Я обрадовался неожиданному спасению, но продолжал чувствовать невидимую силу, которая удерживает частицы дождя на футболке и шортах. Но мое одеяние в виде кольчуги из аномальной росы отошло на второй план, когда земля под ногами пришла в движение. Казалось, будто сотни змей копошатся в глинистой почве, безуспешно стараясь выбраться наружу. Этот образ, неожиданно пришедший на ум, заставил меня замереть на месте от страха. Я даже не повернул голову, когда капли дождя выстроились ровными рядами и начали скатываться вниз. Одни капли перетекали в другие, и к концу путешествия они взяли небольшую паузу, окончательно объединившись на моих голых ногах. Водная масса опоясывала ноги, заставляя меня дрожать от холода, а змеиное гнездо под землей пришло в такое возбуждение, что я бы точно не удержался на месте и упал, не удерживай меня водяная муфта. Наконец жидкие путы разомкнулись и плавно растеклись по земле, давая себя на растерзание подземным змеям. Освобожденный от оков, я быстро пришел в сознание и сразу понял, что совсем сбил себя с толку, представив каких-то змей. В илистой почве копошились обыкновенные корни дерева-гиганта, которые жадно набросились на питательную влагу. Они с шумом всасывали небольшую дождевую лужицу, выжатую с моей одежды, пока не выпили всё до последней капли.
Когда корни закончили своё небольшое пиршество, я смог лучше оглядеться вокруг. В сухой одежде я начал чувствовать себя совсем по-домашнему. Старый холм, поросший густым мхом, стал казаться мне опрятной, уютной прихожей, за которой начинался светящийся коридор. Ствол древнего дерева плавно уходил вниз, погружаясь в темное озеро, но, несмотря на это, был хорошо освещен: косяки рыб кружили вокруг прозрачного ствола и отбрасывали блеск чешуи на поверхность круглого коридора. Когда я миновал прихожую и посмотрел вниз, мне показалось, будто я нахожусь в волшебном аквапарке, и никак не могу решиться съехать с самой пологой горки для трусливых детей. На самом деле, для этого требовалась недюжинная храбрость: кто знает, что ждет меня внизу? К счастью, я осознавал, что сплю, а во сне храбрости мне было не занимать. Поэтому я без особых раздумий сел на край прихожей и оттолкнулся руками.
Когда я медленно заскользил вниз по прозрачной трубе, небольшой косяк рыб заметил моё появление. Они мигом бросились врассыпную, оставив меня в кромешной темноте. Это оказалось еще страшнее, чем подземные змеи, и я чуть не проснулся, но смог вовремя взять себя в руки. Мой спуск продолжался, а в безмолвной тьме звучала знакомая колыбельная:
Светит белыми глазами,
Всё смеется надо мной
За гнилыми камышами
Злой проказник Водяной.
Когда я начал петь, то заметил, как слабое мерцание пробивается сквозь темную воду. Оно только усиливалось по мере того, как я погружался на дно озера. Коридор постепенно наполнялся светом, и я решил посмотреть вниз, на его источник. Но как только я опустил взгляд, мое туловище плавно поднялось над скользкой поверхностью коридора и замерло посреди прозрачного ствола: из тьмы на меня смотрели холодные глаза Водяного. Они окутали белым сиянием темную воду, заставив всё застыть на месте: неудачливые рыбы, оказавшиеся в мертвой зоне, бездвижно повисли в толще бледной воды, а плавающие растения сковало льдом. Глаза смотрели из густых скоплений тины, которая росла на старой коряге, некогда бывшей самой длинной веткой древнего дерева. Но она уже давно оторвалась от ствола и торчала прямо со дна темного озера, окутанная бесформенными скоплениями тины и перегнивших растений, служа надежным убежищем для Водяного. Я свободно парил в полом стволе поверженного дерева и не мог оторвать взгляд от гипнотизирующего сияния. Оно проникало внутрь, и растекалось по всему телу нестерпимым холодом, оставляя неприятный гул в голове…
Когда я вскочил с кровати, окно оказалось настежь открыто. Ветер раскидал по комнате кипу листков, которые я достал с чердака вместе с карандашами. Поежившись от страшного холода, я подбежал к окну и быстро закрыл его на щеколду, увернувшись от нескольких капель дождя, которые с шумом ударились об подоконник. Я закутался в одеяло, и с нетерпением стал ждать окончания ливня.
Когда капли дождя отыграли последнее барабанное соло на моем подоконнике, я направился в комнату к брату. Я твердо решил вытянуть проклятую корягу из озера, ведь теперь мне стало известно, что она просто торчит из глубокого слоя ила, а не растет из древесного ствола. Но один бы я с этой задачей не справился, мне требовалась помощь старшего брата.
Когда я зашел в комнату, брат только проснулся. Стоило немалых усилий убедить его составить мне компанию. Решающим аргументом стало то, что возле коряги никогда не ловится рыба, значит всё дело в этой ссохшейся деревяшке! Тем более что берег для ловли там просто отличный, лучше не придумаешь. В итоге он согласился мне помочь, так как был заядлым рыбаком, и всем сердцем ненавидел те места, где хороший берег, но не ловится рыба.
Когда мы пришли на место, я тут же обратил внимание на карандаши, которые забыл на озере вчера. Их разноцветное покрытие потрескалось и потекло от дождя, оставив след на промокшей бумаге в виде тропинки цвета радуги. Пока я вспоминал события прошедшего сна, мой брат одел перчатки и вцепился в старую корягу. Я мигом подоспел к нему на помощь. Мы договорились не раскачивать корягу, а тянуть строго вверх, чтобы не сломать ее посередине. После титанических усилий мы почувствовали, как основание коряги лишилось своей опоры, и тут же перед нами взорвались тысячи пузырей. Водяной делал всё возможное, чтобы нам помешать: мы отпустили корягу и отскочили назад. Мой брат был ошеломлен гневом Водяного, но я быстро поднялся с земли и успел схватиться за тоненькую веточку до того, как убежище водяного скрылось под водой. Мы продолжили тянуть корягу вверх, не обращая внимания на яростное бурление воды около берега. У меня перехватило дыхание, как только я увидел под водой знакомое свечение, скрытое под зарослями водорослей. Сердце начало бешено биться, когда нам осталось сделать последнее движение, чтобы полностью извлечь корягу из воды, поэтому я зажмурился, почувствовав прикосновение скользкой тины. Я так и стоял, закрыв глаза, ожидая услышать крик брата, крик страха или удивления. Но он просто сделал глубокий выдох и рассмеялся.
Когда я открыл глаза, то увидел, как брат отрывает водоросли от коряги. «Смотри, здесь все мои блесны, которые я потерял. Запутались в этой мерзкой тине, причем все в одном месте!» Брат победно держал в руках связку из старых блесен и был явно доволен своей находке. Я же с грустью смотрел на поверхность озера, где до сих пор лопались редкие пузыри, и слышал в них знакомую мелодию:
Светит белыми глазами,
Всё смеется надо мной
За гнилыми камышами
Злой проказник Водяной.