ЧИТАЯ КНИГУ ИСТОРИКА Н. КЛЕНОВА. ЧАСТЬ 2: БОРЬБА ЗА ЛИВОНИЮ И ОПРИЧНИНА
Что касается 16 века, то здесь автор книги выносит два негативных суждения. Во-первых, ему представляется неправильным и замедлившим развитие страны нарастание жесткой централизации вокруг особы монарха, вокруг центральной власти московской. Во-вторых, Н. Кленов крайне отрицательно относится к опричнине и считает, что к этому весьма дорого стоившему "эксперименту" необратимо привел неверный внешнеполитический выбор: не следовало ввязываться в борьбу за Ливонию, так как она привела к страшному военному напряжению и сделала Россию опасным конкурентом для нескольких европейских держав одновременно, а в итоге вызвала политический кризис; полезнее было наращивать территорию на юге, осваивать Черноземье, оттеснять татар и ногайцев дальше и дальше от русского центра.
К этим тезисам я отношусь не столь позитивно, но тут есть о чем спорить, это, знаете ли, не захлебывающийся бред фанатика, а логически оправданная схема, скрепленная аргументами.
Мои суждения на этот счет:
1. Московское государство в геополитическом плане расположено было крайне неудобно. Оно не имело "естественных границ", защищающих его от неприятеля за счет чисто географических неудобств для нападения. Оно было окружено несколькими воинственными молодыми державами. Оно противостояло степному югу и агрессивному востоку. Оно должно было до крайности милитаризироваться, чтобы выжить. И центральная власть прежде всего играла роль главного военного командования -- со всеми вытекающими последствиями. Вряд ли тут у нас была какая-либо альтернатива. Мощная, самодержавная власть московских государей была неизбежной и спасительной.
2. Опричнина, действительно, принесла на фунт пользы и на пуд вреда. "Эксперимент" вышел России боком. И война в Ливонии, действительно, создала подоплеку для опричнины. Но можно ли было избежать войны за Ливонию? Ливонская конфедерация была "больным человеком" 16 столетия. Ее раздирали межконфессиональные распри, дошедшие до гражданской войны, а политическая рыхлость и военная слабость делали этот очаг нестабильности желанной добычей для соседей. Раздел Ливонии был неизбежен, просто Россия первая ввязалась в него, но не ввязаться в принципе -- не могла, ибо рисковала запросто отдать богатую, стратегически важную территорию Речи Посполитой, Дании или Швеции. А это означало -- резко усилить "вероятного противника".
Другое дело, КАК мы влезли туда и ЧТО делали там. Малая война, удержание дешево полученных приобретений, добрые отношения с местным населением и договоренность с соседями о том, что мы сохраняем всё это миром, миром же отдав им другие куски Ливонии -- вот какая была альтернатива. Не 25 лет изнурительной бойни ЗА ВСЮ ЛИВОНИЮ, приведшей к затяжному политическому кризису, а 3-4 года ЗА НАСУЩНО НЕОБХОДИМУЮ ЕЕ ЧАСТЬ, а дальше -- только дипломатия. Беречь себя надо было и не мыслить о том, что Москва -- потрясатель вселенной с неисчерпаемым военным ресурсом. Тогда, возможно, вышли бы из войны с барышом, а не с потерями.
Столь же неизбежной была и политическая реформа, расширявшая кадровый ресурс престола: слишком тесный круг "княжат" утвердил за собой право на распределение ключевых постов в армии, Думе и административных органах. Надо было расширять его, хотя бы за счет "княжат" 2-го сорта, старомосковского боярства, высшего московского дворянства и т.п., что, в сущности и делалось. Идея-то абсолютно верная и адекватная.
Но как же ее проводили в жизнь! Убийственная земельная политика враз породила целые толпы врагов реформы, а попытка загасить недовольство политическим террором привела к невосполнимым потерям... того же кадрового ресурса и всеобщему озлоблению. Мягче следовало делать такие вещи, не торопясь, основательно, продуманно, а совершили какую-то революцию с кровью, кавалерийскими наскоками на социальную сферу и экономику, красивыми фразами и позами, второпях... Сравнивают царя Ивана Васильевича со Сталиным. Совершенно напрасно! Это, скорее, своего рода Никита Сергеевич 16 века. Догнать и перегнать! Мы вам покажем Кузькину мать! И кукурузу будем сажать! Как его называли в 60-х? Волюнтаристом, кажется? Вот и опричнина в исполнении Ивана Грозного -- сплошной волюнтаризм.
Иными словами, отвечая Н.Кленову, неудачным был не выбор целей, а выбор методов их достижения. И альтернатива была не столько войне в Ливонии и политической реформе, сколько непримиримой стратегии захвата всей Ливонии и столь же непримиримо жестокой земельной политике опричнины.
А в целом книга интересная, здравомысленная, сделанная понимающим человеком. Если этот понимающий человек пришлет мне еще 2-3 экз. книги, то Карамзинский клуб мог бы организовать публичное обсуждение книги где-нибудь в октябре-ноябре сего года.
К этим тезисам я отношусь не столь позитивно, но тут есть о чем спорить, это, знаете ли, не захлебывающийся бред фанатика, а логически оправданная схема, скрепленная аргументами.
Мои суждения на этот счет:
1. Московское государство в геополитическом плане расположено было крайне неудобно. Оно не имело "естественных границ", защищающих его от неприятеля за счет чисто географических неудобств для нападения. Оно было окружено несколькими воинственными молодыми державами. Оно противостояло степному югу и агрессивному востоку. Оно должно было до крайности милитаризироваться, чтобы выжить. И центральная власть прежде всего играла роль главного военного командования -- со всеми вытекающими последствиями. Вряд ли тут у нас была какая-либо альтернатива. Мощная, самодержавная власть московских государей была неизбежной и спасительной.
2. Опричнина, действительно, принесла на фунт пользы и на пуд вреда. "Эксперимент" вышел России боком. И война в Ливонии, действительно, создала подоплеку для опричнины. Но можно ли было избежать войны за Ливонию? Ливонская конфедерация была "больным человеком" 16 столетия. Ее раздирали межконфессиональные распри, дошедшие до гражданской войны, а политическая рыхлость и военная слабость делали этот очаг нестабильности желанной добычей для соседей. Раздел Ливонии был неизбежен, просто Россия первая ввязалась в него, но не ввязаться в принципе -- не могла, ибо рисковала запросто отдать богатую, стратегически важную территорию Речи Посполитой, Дании или Швеции. А это означало -- резко усилить "вероятного противника".
Другое дело, КАК мы влезли туда и ЧТО делали там. Малая война, удержание дешево полученных приобретений, добрые отношения с местным населением и договоренность с соседями о том, что мы сохраняем всё это миром, миром же отдав им другие куски Ливонии -- вот какая была альтернатива. Не 25 лет изнурительной бойни ЗА ВСЮ ЛИВОНИЮ, приведшей к затяжному политическому кризису, а 3-4 года ЗА НАСУЩНО НЕОБХОДИМУЮ ЕЕ ЧАСТЬ, а дальше -- только дипломатия. Беречь себя надо было и не мыслить о том, что Москва -- потрясатель вселенной с неисчерпаемым военным ресурсом. Тогда, возможно, вышли бы из войны с барышом, а не с потерями.
Столь же неизбежной была и политическая реформа, расширявшая кадровый ресурс престола: слишком тесный круг "княжат" утвердил за собой право на распределение ключевых постов в армии, Думе и административных органах. Надо было расширять его, хотя бы за счет "княжат" 2-го сорта, старомосковского боярства, высшего московского дворянства и т.п., что, в сущности и делалось. Идея-то абсолютно верная и адекватная.
Но как же ее проводили в жизнь! Убийственная земельная политика враз породила целые толпы врагов реформы, а попытка загасить недовольство политическим террором привела к невосполнимым потерям... того же кадрового ресурса и всеобщему озлоблению. Мягче следовало делать такие вещи, не торопясь, основательно, продуманно, а совершили какую-то революцию с кровью, кавалерийскими наскоками на социальную сферу и экономику, красивыми фразами и позами, второпях... Сравнивают царя Ивана Васильевича со Сталиным. Совершенно напрасно! Это, скорее, своего рода Никита Сергеевич 16 века. Догнать и перегнать! Мы вам покажем Кузькину мать! И кукурузу будем сажать! Как его называли в 60-х? Волюнтаристом, кажется? Вот и опричнина в исполнении Ивана Грозного -- сплошной волюнтаризм.
Иными словами, отвечая Н.Кленову, неудачным был не выбор целей, а выбор методов их достижения. И альтернатива была не столько войне в Ливонии и политической реформе, сколько непримиримой стратегии захвата всей Ливонии и столь же непримиримо жестокой земельной политике опричнины.
А в целом книга интересная, здравомысленная, сделанная понимающим человеком. Если этот понимающий человек пришлет мне еще 2-3 экз. книги, то Карамзинский клуб мог бы организовать публичное обсуждение книги где-нибудь в октябре-ноябре сего года.