Испанские memento. Толедо. Гордое гнездо на горе.
Мы приехали в Толедо с севера и вошли с севера через главные ворота Бисагра.
Они, как видите, фактически являются цитаделью. Потом прошли воротами Солнца (Puerta del Sol), поселились под стенами крепости (новодел, так как сильно пострадала во время гражданской войны), попили чай с толеданас - местным рассыпчатым печением (невкусным) и отправились в долгое блуждание по улицам этого средневекового города.
Бывалые путешественники говорят, что с таким же успехом можно блуждать по лабиринтам переулков Феса или Дамаска. Улицы в Толедо можно сравнить только с ложами высохших горных потоков. А внутри каждого здания - дворик-рай с журчащей водой.
Очень быстро мы дошли до стен толедского кафедрального собора (шестого в мире по величине).
Маршрут поездки мы составили так, чтобы оказаться в Толедо аккурат во всемирный День музеев. Но оказалось, что Толедо в эти столичные игры не играет. Только один не нужный нам музей современного скульптора В. Мачо был бесплатен по случаю Дня Музеев.
«Психология» города, в котором туристов больше, чем местных жителей - особая. Вход в унылый монастырский дворик стоит пару евро. Дешевых ресторанов и кафе в городе нет вообще (об этом со всей прямотой сообщает один из путеводителей, а другие стыдливо умалчивают). Приемлемых ресторанов (меньше 20 евро на двоих) - один-два, не больше. От обеда пришлось отказаться, а вечером нашли заведение, где взяли традиционное толедское блюдо каракамусас (caracamusas) - мясо в соусе из белого вина и пряностей. Правда, дешевое жилье (от 36 евро) в Толедо есть - хостали там никто не упразднял (но мы и ими не воспользовались ради одной ночи).
Единственная причина, по которой я хотел пойти в собор - цитата из Немировича-Данченко, которого именно под его сводами осенила следующая мысль: «В толедском соборе малейшая деталь, каждая точка храма была величайшей драгоценностью. Это целый мир, который действительно мог задушить такой народ, как испанцы и такую страну как Испания. Я начал понимать, что в блеске и призрачном великолепии таких базилик околдованные люди на несколько сот лет отстали от могучего движения, охватившего всю Европу. И самая до тех пор сильная нация в ней обратилась в слабейшую».
Но я зашел в собор - посмотрел налево, посмотрел направо и вышел обратно на солнце.
А оно в этом городе жесткое: хотя и не жарче инквизиторского костра, но к вечеру мы сгорели все, причем за все двадцать дней поездки - в первый и последний раз.
Испанский писатель Валье-Инклан (Ramón María del Valle Inclán) назвал Толедо «пышным саркофагом», а саркофаги принято рассматривать снаружи. Я так и делал.
Центральная площадь города - не Plaza Mayor (хотя такая площадь в городе есть), а Пласа Сокодовер (Plaza de Zocodover), что в переводе с искаженного арабского что-то типа «скотобойни» или «мясного ряда». Подходяще для города, где инквизиторы жидов зашивали в свиную шкуру и сбрасывали в реку Тахо, а мавров сжигали, привязанными к свиньям.
В городе есть улица Иисуса. Я на ней фотографировался, потрясенный тем, что этим именем названа узкая улочка, ведущая вверх.
Мечи, навахи в избытке лежат в магазинах Толедо. Мы посетили за это путешествие оба прежних центра производства холодного оружия Испании - не имеющий никаких достопримечательностей Альбасете и целиком состоящий из достопримечательностей Толедо. И оба вроде относятся к Ла-Манче.
В 1900 году в Испании было запрещено ношение ножей с длиной лезвия более 11 см. Примерно с той поры постепенно ушли из местной жизни поединки на ножах. Нынешние испанцы не имеют желания воссоздать подобные традиции. В Испании царит хрупкое равновесие, характерное, наверное, для всей Европы. Ножи и клинки лежат для коллекционеров.
Антоньо! И это ты?
Да будь ты цыган на деле,
здесь пять бы ручьев багряных,
стекая с ножа, запели!
И ты еще сын Камборьо?
Подкинут ты в колыбели!
Один на один со смертью,
бывало, в горах сходились.
Да вывелись те цыгане!
И пылью ножи покрылись…
(Гарсия Лорка)
В Кордове и Толедо видели по синагоге. Во всей Испании их сохранилось от старых времен только три! Третья - тоже в Толедо, но оказалась не по пути.
Само название города произошло от еврейского слова «толедот» (ряд поколений). Но после свержения арабов евреям было очень трудно в Испании. А мавры-архитекторы оставались на службе у сильных мира сего. И новые постройки строили в известном им мавританском стиле.
В 1449 году городской совет Толедо издал указ, постановляющий, чтобы евреям или их наследникам никогда не разрешалось занимать какие-либо должности в городском совете. Так что мы ходили по месту, где родился современный антисемитизм, когда произошло смещение определения еврейства от религиозного к расовому.
Стих, что написал karaulov, примерно передает дух города. По возвращении из Толедо он мне стал нравиться больше, чем до поездки.
Вы стремительно выросли, черт побери,
разлетелись, упорные, как почтари,
не оставив и тонкого следа.
Возмужав, а местами уже постарев,
расселились на ветках нездешних дерев,
ну, а я - я остался в Толедо.
Там, где синее солнце на красной воде,
где весь день стрекотали кузнечики, где
камни были и хлебом, и брынзой.
Где ходили платаны в полночный парад
и росли наши тени сквозь прутья оград,
увеличены лунною линзой.
Вам, удачники, сукины дети, вольно
на восток и на запад буравить окно,
севера чередуя с югами.
Я - неспешно хожу от дверей до дверей,
я в еврейском квартале - последний еврей,
утопающий в ангельском гаме.
Ну, ушли мусульмане - придут ледники…
Так минуты восторга и годы тоски
перетрутся - и дышится ровно.
Надо мной Ориона горят рамена,
и товарным составом гремят времена,
и с бортов обрываются бревна.
Мертвый город, где каждый окажется жив,
мне не страшно отстукивать мертвый мотив
в лабиринтах бесхозного крова.
А когда вы вернетесь - а будет и так, -
вы усталыми крыльями сдержите такт,
словно детское честное слово.
Слово «рамена» - не из испанского словаря, а из библейского, означает «плечи». А вся фраза «Надо мной Ориона горят рамена» мне близка, потому что в полночный час с горы с бульвара Мирадор мы рассматривали созвездия, а потом отправились спать.
Кстати, «жесткость» города пытаются смягчить монашки местных монастырей, пекущие всяческие сладости - что и есть основной товар в Толедо после величественных камней. Но я их не пробовал, потому еще утром увидел в лавке туррон с волчьей головой на обложке (бренд «El Lobo» - то есть «Волк») и мне его хватило до заката дня.
Они, как видите, фактически являются цитаделью. Потом прошли воротами Солнца (Puerta del Sol), поселились под стенами крепости (новодел, так как сильно пострадала во время гражданской войны), попили чай с толеданас - местным рассыпчатым печением (невкусным) и отправились в долгое блуждание по улицам этого средневекового города.
Бывалые путешественники говорят, что с таким же успехом можно блуждать по лабиринтам переулков Феса или Дамаска. Улицы в Толедо можно сравнить только с ложами высохших горных потоков. А внутри каждого здания - дворик-рай с журчащей водой.
Очень быстро мы дошли до стен толедского кафедрального собора (шестого в мире по величине).
Маршрут поездки мы составили так, чтобы оказаться в Толедо аккурат во всемирный День музеев. Но оказалось, что Толедо в эти столичные игры не играет. Только один не нужный нам музей современного скульптора В. Мачо был бесплатен по случаю Дня Музеев.
«Психология» города, в котором туристов больше, чем местных жителей - особая. Вход в унылый монастырский дворик стоит пару евро. Дешевых ресторанов и кафе в городе нет вообще (об этом со всей прямотой сообщает один из путеводителей, а другие стыдливо умалчивают). Приемлемых ресторанов (меньше 20 евро на двоих) - один-два, не больше. От обеда пришлось отказаться, а вечером нашли заведение, где взяли традиционное толедское блюдо каракамусас (caracamusas) - мясо в соусе из белого вина и пряностей. Правда, дешевое жилье (от 36 евро) в Толедо есть - хостали там никто не упразднял (но мы и ими не воспользовались ради одной ночи).
Единственная причина, по которой я хотел пойти в собор - цитата из Немировича-Данченко, которого именно под его сводами осенила следующая мысль: «В толедском соборе малейшая деталь, каждая точка храма была величайшей драгоценностью. Это целый мир, который действительно мог задушить такой народ, как испанцы и такую страну как Испания. Я начал понимать, что в блеске и призрачном великолепии таких базилик околдованные люди на несколько сот лет отстали от могучего движения, охватившего всю Европу. И самая до тех пор сильная нация в ней обратилась в слабейшую».
Но я зашел в собор - посмотрел налево, посмотрел направо и вышел обратно на солнце.
А оно в этом городе жесткое: хотя и не жарче инквизиторского костра, но к вечеру мы сгорели все, причем за все двадцать дней поездки - в первый и последний раз.
Испанский писатель Валье-Инклан (Ramón María del Valle Inclán) назвал Толедо «пышным саркофагом», а саркофаги принято рассматривать снаружи. Я так и делал.
Центральная площадь города - не Plaza Mayor (хотя такая площадь в городе есть), а Пласа Сокодовер (Plaza de Zocodover), что в переводе с искаженного арабского что-то типа «скотобойни» или «мясного ряда». Подходяще для города, где инквизиторы жидов зашивали в свиную шкуру и сбрасывали в реку Тахо, а мавров сжигали, привязанными к свиньям.
В городе есть улица Иисуса. Я на ней фотографировался, потрясенный тем, что этим именем названа узкая улочка, ведущая вверх.
Мечи, навахи в избытке лежат в магазинах Толедо. Мы посетили за это путешествие оба прежних центра производства холодного оружия Испании - не имеющий никаких достопримечательностей Альбасете и целиком состоящий из достопримечательностей Толедо. И оба вроде относятся к Ла-Манче.
В 1900 году в Испании было запрещено ношение ножей с длиной лезвия более 11 см. Примерно с той поры постепенно ушли из местной жизни поединки на ножах. Нынешние испанцы не имеют желания воссоздать подобные традиции. В Испании царит хрупкое равновесие, характерное, наверное, для всей Европы. Ножи и клинки лежат для коллекционеров.
Антоньо! И это ты?
Да будь ты цыган на деле,
здесь пять бы ручьев багряных,
стекая с ножа, запели!
И ты еще сын Камборьо?
Подкинут ты в колыбели!
Один на один со смертью,
бывало, в горах сходились.
Да вывелись те цыгане!
И пылью ножи покрылись…
(Гарсия Лорка)
В Кордове и Толедо видели по синагоге. Во всей Испании их сохранилось от старых времен только три! Третья - тоже в Толедо, но оказалась не по пути.
Само название города произошло от еврейского слова «толедот» (ряд поколений). Но после свержения арабов евреям было очень трудно в Испании. А мавры-архитекторы оставались на службе у сильных мира сего. И новые постройки строили в известном им мавританском стиле.
В 1449 году городской совет Толедо издал указ, постановляющий, чтобы евреям или их наследникам никогда не разрешалось занимать какие-либо должности в городском совете. Так что мы ходили по месту, где родился современный антисемитизм, когда произошло смещение определения еврейства от религиозного к расовому.
Стих, что написал karaulov, примерно передает дух города. По возвращении из Толедо он мне стал нравиться больше, чем до поездки.
Вы стремительно выросли, черт побери,
разлетелись, упорные, как почтари,
не оставив и тонкого следа.
Возмужав, а местами уже постарев,
расселились на ветках нездешних дерев,
ну, а я - я остался в Толедо.
Там, где синее солнце на красной воде,
где весь день стрекотали кузнечики, где
камни были и хлебом, и брынзой.
Где ходили платаны в полночный парад
и росли наши тени сквозь прутья оград,
увеличены лунною линзой.
Вам, удачники, сукины дети, вольно
на восток и на запад буравить окно,
севера чередуя с югами.
Я - неспешно хожу от дверей до дверей,
я в еврейском квартале - последний еврей,
утопающий в ангельском гаме.
Ну, ушли мусульмане - придут ледники…
Так минуты восторга и годы тоски
перетрутся - и дышится ровно.
Надо мной Ориона горят рамена,
и товарным составом гремят времена,
и с бортов обрываются бревна.
Мертвый город, где каждый окажется жив,
мне не страшно отстукивать мертвый мотив
в лабиринтах бесхозного крова.
А когда вы вернетесь - а будет и так, -
вы усталыми крыльями сдержите такт,
словно детское честное слово.
Слово «рамена» - не из испанского словаря, а из библейского, означает «плечи». А вся фраза «Надо мной Ориона горят рамена» мне близка, потому что в полночный час с горы с бульвара Мирадор мы рассматривали созвездия, а потом отправились спать.
Кстати, «жесткость» города пытаются смягчить монашки местных монастырей, пекущие всяческие сладости - что и есть основной товар в Толедо после величественных камней. Но я их не пробовал, потому еще утром увидел в лавке туррон с волчьей головой на обложке (бренд «El Lobo» - то есть «Волк») и мне его хватило до заката дня.