Момо Капор, "Шумадийский чай".
Об этом любимом сербами напитке и собственных от него впечатлениях я уже писала. А сегодня вот попался чудеснейший рассказ Момо Капора, который я и предлагаю вам в собственном переводе (простите, други мои).
Когда англосаксы случайно попадают в Белград, они очень удивляются, что в их обязательный пятичасовой чай нигде не добавляют молоко, как это делается во всём мире.
Объясняю им, что мы, сербы, пьём чай только когда заблеем, а молоко - когда нас кормит грудью мама. Но это вовсе не означает, что мы особенный народ! И мы часто пьём чай в пять пополудни... Шумадийский!
Пока англичане попивают чай в тишине своих чопорных салонов, где не слышится ничего другого, кроме звяканья серебряных ложечек о чашки, мы громко чокаемся шумадийскими чаями, а это, дай Боже, продолжается довольно долго, особенно если появляются драгачевские трубачи.
Пускай «бостонское чаепитие» намного известнее, превосходство шумадийского заключается в том, что нам нет нужды ждать пяти часов: мы пьём наш чай утром, в полдень, после обеда, а иной раз и после полуночи или на заре, чтобы разогнать сон.
Шумадийский чай готовится из разведённой водой "препеченицы" или мягкой сливовицы, в которую в качестве специи добавляется гвоздичка и немного жжёного сахара.
В старые времена, когда мы обогревались дровами, куски сахара для шумадийского чая захватывали обгоревшими щепками и с шипением опускали в «кувану ракию». В выпивании горячей ракии (вместо холодной) кроется своеобразная индульгенция - кто пьёт шумадийский чай не может называться пьяницей.
Этот напиток, годами вытесняемый неправедным империализмом при помощи виски и французского коньяка, снова появляется в бедные времена, когда остальной алкоголь становится слишком уж дорогим, или в сезон зимнего гриппа, когда антибиотики бессильны пред вирусами. Я ещё никогда не видел, чтобы человека, пьющего шумадийский чай и жующего чеснок, свалил грипп. Бациллы подыхают уже на пороге кафаны!
Интересно, что после чаепития в пять пополудни англичане холодно расходятся без рукопожатия, с едва заметным поклоном. После шумадийского чая у нас все воодушевлённо целуются. Возможно потому, что выпивание шумадийского чая обнажает наши глубоко запрятанные крестьянские корни, потерянную связь с прошлым, гайдуцкое братство и ещё много чего.
Действительно, нигде на свете мужчины не целуются столько, сколько в Сербии! Англосаксы, которые не любят даже рукопожатия, в панике смотрят, как душевно мы расцеловываемся на улице, при получении награды, когда выражаем своё сочувствие, на стадионе после гола, после подписания какого-нибудь договора или просто из-за того, что нам так захотелось, потому как не виделись целых два дня.
Они не понимают, что так мы легче переносим своё одиночество в этом мире, где все против нас. Целуемся, чтобы стать храбрее!
Чмок, чмок, чмок! Как гордо это звучит!
Когда англосаксы случайно попадают в Белград, они очень удивляются, что в их обязательный пятичасовой чай нигде не добавляют молоко, как это делается во всём мире.
Объясняю им, что мы, сербы, пьём чай только когда заблеем, а молоко - когда нас кормит грудью мама. Но это вовсе не означает, что мы особенный народ! И мы часто пьём чай в пять пополудни... Шумадийский!
Пока англичане попивают чай в тишине своих чопорных салонов, где не слышится ничего другого, кроме звяканья серебряных ложечек о чашки, мы громко чокаемся шумадийскими чаями, а это, дай Боже, продолжается довольно долго, особенно если появляются драгачевские трубачи.
Пускай «бостонское чаепитие» намного известнее, превосходство шумадийского заключается в том, что нам нет нужды ждать пяти часов: мы пьём наш чай утром, в полдень, после обеда, а иной раз и после полуночи или на заре, чтобы разогнать сон.
Шумадийский чай готовится из разведённой водой "препеченицы" или мягкой сливовицы, в которую в качестве специи добавляется гвоздичка и немного жжёного сахара.
В старые времена, когда мы обогревались дровами, куски сахара для шумадийского чая захватывали обгоревшими щепками и с шипением опускали в «кувану ракию». В выпивании горячей ракии (вместо холодной) кроется своеобразная индульгенция - кто пьёт шумадийский чай не может называться пьяницей.
Этот напиток, годами вытесняемый неправедным империализмом при помощи виски и французского коньяка, снова появляется в бедные времена, когда остальной алкоголь становится слишком уж дорогим, или в сезон зимнего гриппа, когда антибиотики бессильны пред вирусами. Я ещё никогда не видел, чтобы человека, пьющего шумадийский чай и жующего чеснок, свалил грипп. Бациллы подыхают уже на пороге кафаны!
Интересно, что после чаепития в пять пополудни англичане холодно расходятся без рукопожатия, с едва заметным поклоном. После шумадийского чая у нас все воодушевлённо целуются. Возможно потому, что выпивание шумадийского чая обнажает наши глубоко запрятанные крестьянские корни, потерянную связь с прошлым, гайдуцкое братство и ещё много чего.
Действительно, нигде на свете мужчины не целуются столько, сколько в Сербии! Англосаксы, которые не любят даже рукопожатия, в панике смотрят, как душевно мы расцеловываемся на улице, при получении награды, когда выражаем своё сочувствие, на стадионе после гола, после подписания какого-нибудь договора или просто из-за того, что нам так захотелось, потому как не виделись целых два дня.
Они не понимают, что так мы легче переносим своё одиночество в этом мире, где все против нас. Целуемся, чтобы стать храбрее!
Чмок, чмок, чмок! Как гордо это звучит!