ЕВГЕНИЙ ПОЛИТДРУГ: ОКТЯБРЬ 93-го. ПЕРЕВОРОТ. (S&P)
События, произошедшие в эти октябрьские дни ровно 23 года назад, навсегда изменили облик России. Вот уже два с лишним десятилетия мы живем (и неизвестно сколько ещё будем жить) в реальности, созданной разгоном Верховного Совета 3-4 октября 1993 года. Как это ни пафосно звучит, тогда определялась судьба будущей российской демократии.
Конечно, в Верховном Совете заседали те еще демократы, но они, во-первых, мало чем отличались от своих противников (как метко замечал Жириновский, это была борьба между розовыми красными и красными красными), а во-вторых, суперпрезидентская конституция и практически полное отсутствие каких-либо сдержек и противовесов для президента - это следствие именно силового разгона парламента. Конфликт между двумя ветвями власти, которые появились в ходе ельцинской борьбы с Горбачевым, зашел в такой тупик, что любое силовое решение любой из сторон автоматически становилось государственным переворотом. Конфликт назревал достаточно долго, и еще дольше просуществовал в формате холодной войны между парламентом и президентом, пока не разрешился битвой на улицах Москвы, в которой погибло по минимальным подсчетам около полутора сотен человек. Сложная и запутанная история - хотя почти все слышали об октябрьских событиях в Москве, мало кто имеет полную картину этих событий. Попробуем её восстановить.
Прежде всего надо уточнить, что огромную роль здесь сыграла борьба между Ельциным и Горбачевым. Относительно стабильно работавшую советскую систему в конце 80-х активно меняли всевозможными точечными поправками, и этот процесс то и дело давал взаимоисключающие результаты. Например, две равносильных власти, каждая из которых считала себя главной.
До конца 80-х высшим органом власти в стране, с формальной точки зрения, был Верховный Совет и его президиум. Однако в рамках ельцинско-горбачевской борьбы в конституцию внесли массу изменений, и в результате в 1989 году возник новый высший орган - Съезд народных депутатов. Верховный Совет сохранился, но стал лишь органом съезда.
В 1990 году состоялись выборы народных депутатов, которые считаются первыми за всю советскую историю полусвободными выборами. Нардепами тогда стали многие будущие видные политики: Борис Ельцин, Борис Немцов, Сергей Степашин, Кирсан Илюмжинов и другие звёзды. Собственно, это и был тот самый ельцинский парламент, которым Борис Николаевич таранил Горбачева. Именно съезд принял декларацию о суверенитете РСФСР, а потом избрал председателем Верховного Совета Ельцина. Спустя 3 года первый президент РФ расстрелял парламент, который его благословил, поддержал и помог. Это была не какая-то инородная структура, а тот орган власти, который Ельцин еще совсем недавно возглавлял лично.
В 1991 году специально под Ельцина учредили параллельный пост президента РСФСР, и Борис Николаевич уступил свое место председателя Верховного Совета Руслану Хасбулатову. Товарищи впопыхах не разобрались, что натворили. Поскольку все были в горячке, а Ельцин в основном хотел свалить Горбачева, то никто не подумал о юридически зафиксированном двоевластии. Не о разделении ветвей власти, а именно двоевластии, поскольку Съезд народных депутатов по конституции был высшим органом власти, а президент считал себя главным в республике.
Пока обе стороны находились в согласии, проблем не возникало - тем более что в парламенте у Ельцина была достаточно сильная группа поддержки из демократических депутатов. Проблемы начались уже через год, после начала свободного плавания суверенной России. К 1992 году новое правительство Гайдара преподнесло трудящимся замечательный подарок - отпустило цены. Молодые реформаторы оправдывались якобы полным развалом советской системы распределения. Они лукавили: товары лежали на складах, никто не голодал, просто в магазинах было пусто. Почему? На этот счет существуют различные мнения. Например, есть версия, что продукты придержали до будущей либерализации, которая должна была повысить их стоимость в несколько раз. Речь, разумеется, о продуктах длительного хранения. Мнение достаточно любопытное, если учесть, что о грядущей реформе открыто говорили еще осенью 1991 года.
Отпуск цен в 1992 году вынудил россиян искать дополнительные источники заработка. Пышным цветом расцвела мелкая торговля
Либерализация цен обрушила всю имевшуюся денежную систему, все накопления граждан обесценились за одну ночь. «Волга», лежавшая в сберкассе, превратилась в килограмм дешевой колбасы. Разумеется, тотальное обнищание не вызвало у трудящихся никакого восторга. Поначалу Ельцину еще верили и терпели, но к концу года ситуация ничуть не улучшилась, и люди начали роптать. Настроения потенциальных избирателей подхватил парламент, у которого в конце 1992 года произошел первый серьезный конфликт с президентом.
Ельцин попытался продвинуть бывшего министра финансов Гайдара, уже овеянного сомнительной славой, в премьер-министры (на тот момент Гайдар был лишь исполняющим обязанности председателя правительства). Однако Верховный Совет заупрямился и кандидатуру Гайдара отклонил. Ельцин рассвирепел и в знак протеста призвал своих демократических сторонников в парламенте покинуть заседание. Позднее стороны все же пришли к согласию: новым премьер-министром стал Виктор Черномырдин, а Верховный Совет дал согласие на всероссийский референдум по положениям новой Конституции. Референдум назначили на 11 апреля 1993 года. Проект новой конституции должен был разрабатывать Верховный Совет.
Но парламент становился все более антиельцинским. К изначально оппозиционным левым фракциям стали примыкать те депутаты, которые ранее придерживались центристских убеждений и старались оставаться в стороне от всех течений. За несколько месяцев в Верховном Совете фактически сложилось антиельцинское большинство. Кроме того, как влиятельная сила оформилась КПРФ, которая из-за ельцинского запрета компартии до сих пор действовала полулегально. Любопытно, что главой КПРФ должен был стать Валентин Купцов, первый секретарь ЦК партии после запрета КПСС. Однако Макашов, на тот момент имевший некоторое влияние, выступил против Купцова - обозвал его ельцинистом, оппортунистом и сторонником Горбачева и настоял на кандидатуре Зюганова.
Когда открылся новый съезд, парламент был уже левым. В марте 1993 года Ельцин на внеочередном съезде попросил внести некоторые поправки в ранее достигнутые соглашения, но получил отказ. Тогда президент заявил, что парламент сам виноват в конфронтации. Борис Николаевич сообщил, что исчерпал все меры для урегулирования ситуации, и добавил, что депутаты сталкивают страну в хаос безвластия.
Через неделю Ельцин в обращении к нации объявил о введении особого порядка управления страной - де-факто он выдал себе чрезвычайные полномочия на весь переходный период до референдума. Фактически это был переворот - и президент это понимал, потому что в конце концов не рискнул атаковать. Анонсированный указ так и не был подписан. Вероятно, Бориса Николаевича спугнула реакция Конституционного суда - судьи выступили с разъяснением, заявив, что указ о введении особого порядка является антиконституционным.
В ответ на ельцинскую атаку Верховный Совет предпринял попытку импичмента. Многие помнят, как в конце 90-х импичмент Ельцину пыталась объявить Государственная дума, но до этого такую же попытку предпринимал Верховный Совет - благо, тогда это было проще. Парламентарии были очень близки к своей цели, им не хватило всего нескольких голосов: за отставку Ельцина проголосовало 617 депутатов, а требовалось 689. Ельцин спасся: он сам или его советники вовремя одумались и включили обратный ход, дезавуировав заявления об особых полномочиях.
Впрочем, не стоит думать, что все было так просто. На случай поражения президент уже приготовил силовой вариант решения конфликта. В случае импичмента депутатов собирались просто разогнать, и Борис Николаевич даже заручился поддержкой высокопоставленных силовиков. Руководить операцией должен был Михаил Барсуков - человек Ельцина, комендант Кремля, руководитель Главного управления охраны и будущий директор ФСБ. Во всяком случае, об этом в своих мемуарах писал весьма осведомленный Анатолий Коржаков:
«Суть его сводилась к выдворению депутатов сначала из зала заседаний, а затем уже из Кремля. Если бы депутаты после оглашения текста отказались выполнить волю президента, им бы тут же отключили свет, воду, тепло, канализацию… Словом, всё то, что только можно отключить. На случай сидячих забастовок в темноте и холоде было предусмотрено „выкуривание“ народных избранников из помещения.
Михаил Барсуков. Поставлен Ельциным руководить силовым разгоном депутатов Госдумы, если те объявят президенту импичмент
На балконах решили расставить канистры с хлорпикрином - химическим веществом раздражающего действия. Это средство обычно применяют для проверки противогазов в камере окуривания. Окажись в противогазе хоть малюсенькая дырочка, испытатель выскакивает из помещения быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Офицеры, занявшие места на балконах, готовы были по команде разлить раздражающее вещество, и, естественно, ни один избранник ни о какой забастовке уже бы не помышлял.
Президенту „процедура окуривания“ после возможной процедуры импичмента показалась вдвойне привлекательной: способ гарантировал стопроцентную надёжность, ведь противогазов у парламентариев не было. Каждый офицер, принимавший участие в операции, знал заранее, с какого места и какого депутата он возьмёт под руки и вынесет из зала. На улице их поджидали бы комфортабельные автобусы».
В общем, Ельцин не собирался сдаваться. После того как импичмент президенту провалился, исход противостояния мог решить референдум, назначенный на 25 апреля. Этот референдум получил название «Да-Да-Нет-Да» - именно так советовал голосовать телевизор. Ельцин и его сторонники на тот момент контролировали телевидение на 100%, разве что только «600 секунд» Невзорова симпатизировали Верховному Совету. На стороне парламента осталась небольшая часть прессы - громче всех выступала прохановская газета «День». Михаил Полторанин, в то время курировавший СМИ, позже вспоминал:
«Мы собирали руководителей центральных телеканалов и главных редакторов крупнейших газет и проговаривали: победа Верховного Совета на референдуме недопустима, люди там сидят агрессивные, экстремисты. Надо сделать так, чтобы победила команда президента».
Кроме того, значительная часть СМИ просто финансировалась из бюджета. Капитализм тогда еще не наступил, зарабатывать толком не научились, так что у прессы не было особенного выбора.
Была проведена массированная бомбардировка сознания слоганом «Да-Да-Нет-Да». Зрителям толком не разъясняли, что к чему, просто сотни раз в день на разные голоса повторяли нехитрую формулу. Дело происходило в эпоху до интернета и альтернативных источников информации, люди в основном смотрели два канала, и задолго до референдума выучили, как надо голосовать.
Разумеется, это была нечестная игра, но и сам референдум был не совсем честен. Вместо того, чтобы четко поставить один-два вопроса (кого вы поддерживаете - президента или Верховный Совет?), организаторы придумали четыре весьма расплывчатых позиции. Первые два пункта по сути были исключительно личной оценкой Ельцина и его политики, зато вторые два («нужны ли перевыборы президента и парламента?») могли иметь конституционные последствия, но только если по ним набиралось конституционное большинство, а не простое большинство голосов - сделать это было очень трудно.
В день референдума граждане пришли и проголосовали так, как их просили в рекламе, но для роспуска Верховного Совета голосов все равно не хватило. Финальный результат - «Да-Да-Нет-Нет». В поддержку Ельцина высказались 58,7% пришедших на референдум, в поддержку его политики - 53%. Путем ловких подтасовок Борису Николаевичу удалось обернуть ничейный референдум в свою пользу, и его сторонники до сих пор трясут этими пыльными бумажками. Вообще, если уж на то пошло, третьим и четвертым пунктом надо было спрашивать про отношение к парламенту и его политике - по крайней мере стало бы ясно, сколько у кого сторонников. Но такое голосование могло дать неприятные Ельцину цифры, поэтому организаторы референдума не рискнули.
Через неделю после голосования начались первые уличные столкновения. Красные решили отметить 1 мая 1993 года демонстрацией, однако дорогу на привычном маршруте им неожиданно преградил ОМОН. Атмосфера мгновенно накалилась, и демонстранты попытались прорваться через заграждения. Начался настоящий уличный бой. Точное число пострадавших до сих пор неизвестно, но речь идет о сотнях людей. У милиции погиб один человек, его раздавили в толчее. Демонстранты позднее заявляли об умершем на следующий день ветеране, но официально это не подтверждалось. В том шествии принимали участие многие известные позднее политики: Алкснис, Бабурин, Анпилов, Илья Константинов. Считается, что вдохновителем побоища был мэр Москвы Юрий Лужков, в те дни выступавший на стороне Ельцина. Именно Лужков придумал перегородить дорогу демонстрантам.
Click to viewСтолкновения демонстрантов с полицией 1 мая 1993 года