Дело Веры Соснаровой: сомнительная легенда, узник ГУЛАГа или жертва ее собственного воображения?
24.07.2019 08:31 | Ivan Holas
Případ Věry Sosnarové: zpochybněná legenda, vězeňkyně gulagu či oběť vlastní fantazie?
Věra Sosnarová ovšem stále tvrdí: „Byla jsem v gulagu!“ Připomeňme nejprve stručně příběh tak, jak jej už od roku 2002 sama prezentuje sama | Zdroj: Ivan Holas
Je to více než půldruhé desítky let, kdy se na veřejnosti poprvé objevilo jméno Věry Sosnarové. Dnes osmaosmdesátiletá brněnská rodačka tehdy poprvé začala mluvit o svém téměř dvacetiletém pobytu ve stalinském gulagu. Její dramaticky prezentovaný příběh vzbuzuje dodnes velké emoce. Ale stejně tak vyvolává stále větší pochybnosti u historiků i u lidí, kteří se s jinými bývalými vězni gulagů setkali.
Nejnověji její legendu nabourává historik Ústavu pro studium totalitních režimů Adam Hradilek, který před několika dny publikoval rozsáhlou studii s řadou autentických dokumentů. Věra Sosnarová ovšem stále tvrdí: „Byla jsem v gulagu!“ Připomeňme nejprve stručně příběh tak, jak jej už od roku 2002 sama prezentuje.
17. května 1945 přišli do jejich domku na okraji Brna dva důstojníci NKVD a odvedli ji spolu s matkou a mladší sestrou na sovětské velitelství ve městě. Slibované dvě hodiny se „protáhly“ na téměř 20 let - matka byla pro sovětské úřady i po téměř čtvrt století nelegální emigrantkou, a proto byla i s dcerami deportována zpět do SSSR.
Všechny tři se hned po příjezdu ocitly v jednom ze sibiřských gulagů, kde matku po několika měsících strážní zabili, nedospělé dívky tam musely spolu s ostatními ženami tvrdě pracovat a čelit hladu, zimě a každodenní sexuální brutalitě bachařů. Jejich zoufalá snaha vrátit se zpět do Československa se naplnila až v polovině 60. let, kdy se novému veliteli tábora Trifonovovi podařilo přes bratra, předsedu kolchozu s družbou s jedním JZD na Znojemsku, obě dívky repatriovat.
Musely ovšem několikrát podepsat celoživotní mlčenlivost o všem, co zažily. „Než jsme jely, tak nám na té vojenské NKVD, to je nejvyšší orgán v Sojuzu (míněno patrně v Sovětském svazu, pozn. red.), jeden generál řekl: ‚Občanky Československa, vy nikdy nesmíte říci, že jste byly v sovětském gulagu. Když budete mluvit, za čtyři hodiny budete zpátky. Můžete říci, že jste byly v SSSR na práci. Svobodně, s matkou. Matka byla těžce nemocná a zemřela. Vy jste siroty a chcete se vrátit do své země.‘ Souhlasily jsme, jinak bychom se nikdy nedostaly domů,“ řekla České televizi.
Pochybností přibývá
Údajný závazek mlčenlivosti porušila Věra Sosnarová až v roce 2002, kdy podala u České správy sociálního zabezpečení na základě nového zákona žádost o odškodnění - za téměř 20 let v gulagu by jí náležely bezmála tři miliony korun. Jenže svůj nárok nemohla doložit ničím konkrétním - všechny doklady se prý ztratily, nebo je po návratu musely odevzdat. Navíc žádné propustky z gulagu se prý nedávaly.
Je to více než půldruhé desítky let, kdy se na veřejnosti poprvé objevilo jméno Věry Sosnarové | Foto: Ivan Holas
Už to je ale podle historika Adama Hradilka zjevný rozpor s realitou: „Je to naprostý nesmysl, naopak. Bylo pravidlem, že propuštěnec z gulagu dostával propustku, protože se nemohl pohybovat po SSSR bez dokladu. Máme například propustku Čechoslováka, který byl v gulagu nejdéle z našich - 16 let, od roku 1939-1955, jeho propustka se s další pozůstalostí dostala do archivu Národního muzea. Takových propustek máme desítky, často je ti pamětníci mají dodnes u sebe.“
Ikona bezpráví
Pro média byl příběh ženy, která prošla peklem a na konci života marně bojuje se státní byrokracií, od začátku velkým soustem a Věra Sosnarová se prakticky přes noc stala doslova ikonou bezpráví, kterého se na československých občanech dopouštěl stalinistický Sovětský svaz.
V roce 2008 vyšla u nás a později i na Slovensku zmíněná kniha Krvavé jahody, kterou na základě jejího vyprávění sepsal Jiří S. Kupka (mj. autor scénáře ke dvěma epizodám normalizačního seriálu Třicet případů majora Zemana).
Přestože její aktuální oponent Adam Hradilek se tématu Čechoslováků věnuje přes 10 let a vydal na toto téma několik knih, besedy s Věrou Sosnarovou se zúčastnil teprve nedávno.
„Její příběh a pochybnosti kolem něj jsem znal léta, diskutoval jsem už tehdy s kolegy a novináři i s Vladimírem Bystrovem, který byl iniciátorem odškodnění obětí gulagů, obětí zavlečení do SSSR po roce 1945. Proto jsme také v materiálech vydaných Ústavem pro studium totalitních režimů její vyprávění nikdy nezveřejnili. Ale osobně jsem se s ní setkal až někdy na začátku minulého roku, kdy jsem byl pozván, abych její besedu uvedl nějakým exkursem do historie represí Čechoslováků na území Sovětského svazu,“ popisuje historik.
Věra Sosnarová ale i při konfrontaci se všemi prameny uvedenými v Hradilkově studii trvá jednoznačně na svém | Foto: Ivan Holas
„A až tohle osobní setkání na besedě ve mně probudilo nutkání nějakým způsobem zareagovat, protože tam z úst paní Sosnarové zazněly věci, které se prokazatelně nemohly stát. Zejména mě zasáhla ta reakce obecenstva, protože ona skutečně dojala k slzám publikum od teenagerů po důchodce, kteří si tam vzápětí po té besedě nakupovali knihu, zasílají jí peníze, byli nesmírně dojati tím příběhem. A vlastně jsem si uvědomil, že jsem svědkem podvodu,“ dodává.
Co je a není v archivech
Tehdy začal i sám Adam Hradilek podrobně pátrat v desítkách našich i ruských archivů, obracel se jak na státní instituce, tak různé nevládní organizace. Ani tentokrát se neobjevil jediný doklad o pobytu Věry Sosnarové, či její matky nebo sestry v některém z táborů gulagu.
Naopak se potvrdilo, že Věra Sosnarová pracovala od května 1946 v SSSR jako civilní zaměstnankyně několika závodů a továren na Uralu. Historik tím ale nijak nezpochybňuje, že mohla žít ve velmi tvrdých podmínkách.
Pozvánky, plakáty a letáky na besedy s Věrou Sosnarovou o jejích osudech v Gulagu a knize Krvavé jahody | Zdroj: ÚSTR
„Já velice těžko mohu mluvit za paní Sosnarovou, co skutečně prožila, pouze jsem reagoval na ten případ, který byl prezentován veřejnosti, který je nepravdivý. Jakým způsobem prožila život na území SSSR, ví pouze sama paní Sosnarová. Z dokladů, které se podařilo nalézt, je ale jasné, že nikdy po celou dobu pobytu v SSSR nebyla vězeňkyní gulagu,“ vysvětluje.
Trvá na svém
Věra Sosnarová ale i při konfrontaci se všemi prameny uvedenými v Hradilkově studii trvá jednoznačně na svém. Dokumenty jsou falešné a s matkou i se sestrou byly opravdu v gulagu: „To oni tam říkali, že to je gulag! Ta bachařka naša, ta Nikolajevna: Što vy, suky, dumájete, že v gulagu budete guljat? Vy budete rabótat! … Oni dali papír a tam napsali tady toto a my jsme tam vůbec nebyly! To já ani neznám! No a co? Hlavně že byla bumága, ať byla jakákoliv. Nám nešlo o papíry, nám šlo o život. Kdyby nám bůhvíco dali, hlavně že nás pustili!“ říká pro Českou televizi.
Stejně vysvětluje i obsah svého vlastního dopisu, který poslala v roce 1964 do JZD Podyjí: „Ano, v tom dopise jsem napsala My sestry žijeme v Sovětském svazu. Ale to on diktoval, co máme psát (údajný velitel tábora Vladimír Vladimirovič Trifonov, pozn. red.). Kdybych mohla napsat, co bych sama chtěla, tak bych napsala, že žijeme v lágru! Víte, kolik jsme podepsali papírů? Otisky prstů, fotit, odstřihli vlasy, barva očí … A že nikdy neprozradíme, kde jsme pracovali. Každý stát má svoje tajemství. To jsem podepsala, a kde přesně jsem pracovala, v které továrně, vám v životě neřeknu. Kdybyste mi hlavu usekli! Tak vám to neřeknu. Ještě chcu dožiť! Až umřu, tak se to dozvíte!“
Prý ještě neřekla všechno
Podle Adama Hradilka ovšem zpochybňují pobyt Věry Sosnarové v gulagu i její vlastní barvité historky, které tam během dvou desítek let údajně zažila či viděla. Například tvrzení o hromadném upalování osob ve stodolách či trávení vězňů arzénem ve vodce nemají oporu v žádných historických materiálech či studiích ze Sovětského svazu, s ruskými partnery tyto detaily osobně konzultoval.
Rovněž emotivní líčení každodenního hromadného znásilňování vězeňkyň bez ohledu na věk považuje Hradilek dost přitažené za vlasy: „K tomu docházelo třeba na konci války a v prvních dnech míru, ale víme i z českých historických zdrojů, že již zde byli vojáci svými veliteli za tyto prohřešky střílení. Pokud by někdo otevřeně znásilnil někoho i v gulagu, tak předpokládám, že i tam by byl ten nejvyšší trest aplikován.“
„Tím nechci nijak snižovat utrpení žen v těch táborech, protože tam samozřejmě sexuální násilí bylo na denním pořádku, ale mělo trochu jiný charakter, než jak popisuje paní Sosnarová. Stejně jako např. v Terezíně, tak i v táborech gulagu byly ženy vystavovány tomu násilí formou nátlaku, výměnou za potraviny, za lepší pracovní pozici, čili šlo spíš o jakýsi výměnný obchod, i když to spadá do kategorie sexuálního násilí, protože ty ženy k tomu byly nuceny,“ popisuje Hradilek.
Tajná továrna na tanky
Věra Sosnarová však ani v současnosti na svých dřívějších tvrzeních nehodlá nic zásadního změnit. A to i přestože se verze od sebe někdy dost výrazně liší. Největší ústupek zatím udělala právě po zveřejnění Hradilkovy studie, když v rozhovoru pro DVTV připustila, že v gulagu nebyla celých 19 let. Tři roky prý strávila v jiném pracovním táboře zřejmě s mírnějším režimem, jehož obyvatelé ale údajně pracovali v tajné továrně na tanky.
K popularitě Věry Sosnarové přispělo její emotivní vyprávění na besedách. Křest slovenského vydání knihy Krvavé jahody, Bratislava, 19. 4. 2017 | Zdroj: Aeternus Pictures
Podle svého tvrzení navíc zdaleka ještě neřekla všechno, i po tolika letech má prý velký strach: „Když jsme odjížděli z lágru, tak mi Vladimír Vladimirovič říkal, že na nás budou dávat stále pozor, že po celém Československu mají své lidi. A když vyšla ta kniha, jednou večer zazvonil telefon a ze sluchátka se ozvalo ,Nězabuď!´ Hned jsem strachy bez sebe zavěsila,“ říká.
„Ale přesto je ta kniha určitou satisfakcí, lidé se dozví, co se dělo, to se dodnes skrývá. Stalin byl horší než Hitler, násilí bylo strašný. A těžko se na to vzpomíná - i ty přednášky jsou těžký. Když to vyprávíte, znovu to prožíváte, před čtvrt rokem mi to způsobilo infarkt. Ať nikdo nevypráví, že to bylo nějaké sanatorium, kdyby to měl někdo prožít, tak by viděl!“
Těžký život
Adam Hradilek nepopírá, že Věra Sosnarová neměla jistě lehký život, a to od samotného dětství v Brně, byť i to bylo podle objevených pramenů poněkud jiné, než sama pamětnice tvrdí. Historik v tuzemských archivech objevil, že její matka Ljubov Melkich (po příchodu do Československa užívala jméno Ludmila Šímová) žila ve 20. a 30. letech na okraji brněnské společnosti, opakovaně byla stíhána pro podvody, potulku, krádeže či ublížení na zdraví.
Na podzim 1940 požádala pro sebe i pro své dcery o říšské občanství a začala spolupracovat s nacisty - doloženo je její udání sousedky pro údajně hanlivé vyjádření o Hitlerovi, dotyčná žena okamžitě putovala na gestapo.
Z těchto a dalších důkazů lze tedy dovodit, že Šímová s oběma dcerami nebyla po válce do SSSR zavlečena, naopak do rodné země sama prchala před spravedlností úřadů obnoveného Československa. Počítala s tím, že v SSSR je mnohem větší nepořádek a mezi mnoha miliony lidí, kteří se tam těsně po válce bez dokladů vraceli, se snadno ztratí.
Podvod či případ pro psychologa?
Právě dětství na hranici životní existence v Brně a pozdější nečekaný transfer do Sovětského svazu mohl podle Hradilka spustit stavidla představivosti Věry Sosnarové naplno. O její motivaci prezentovat na veřejnosti život zcela odlišný od reality ale nechce příliš spekulovat, patrně to nebudou jen zištné důvody.
„Podobných případů, například falešných svědků holocaustu, je po světě celá řada. Často se jedná o lidi, kteří prošli nějakými traumaty v dětství a pak přijali tu identitu oběti koncentračních táborů nebo politických represí. Není to ojedinělý případ a je to spíš otázka pro psychologa,“ říká.
Na otázku, jestli se její jednání dá nějakým způsobem omluvit, ale nemá jednoznačnou odpověď. „Ten problém má několik rovin - jak se k tomu postavila média, jakým způsobem paní Sosnarová tahá peníze z lidí, kteří jí je v dobré víře posílají. V neposlední řadě je to skutečně velký políček skutečným obětem gulagu, kterých byly z území Československa tisíce. Na jednu stranu ten její případ reprodukovaný v médiích a na besedách přitahuje pozornost k samotnému tématu politických represí Čechoslováku na území SSSR. Na druhou stranu ale tím, že dnes víme, že ten případ je falešný, shazuje ty skutečné obětí původem z Československa.“
Оригинал: www.irozhlas.cz
Скриншот
Google-перевод
Дело Веры Соснаровой: сомнительная легенда, узник ГУЛАГа или жертва ее собственного воображения?
Уже более полутора десятилетий, когда имя Вера Соснарова впервые появилось на публике. Сегодня восьмидесяти восьмилетняя уроженка Брно впервые заговорила о своем почти двадцатилетнем пребывании в сталинском ГУЛАГе. Ее драматически представленная история до сих пор вызывает большие эмоции. Но это также вызывает все большие сомнения среди историков и людей, которые встречались с другими бывшими узниками ГУЛАГа.
Совсем недавно легенда об Адаме Градилеке, историке Института изучения тоталитарных режимов, взламывает ее легенду. Однако Вера Соснарова по-прежнему утверждает: «Я была в ГУЛАГе!» Давайте сначала кратко вспомним историю, которая была представлена с 2002 года.
17 мая 1945 года два сотрудника НКВД пришли в свой дом на окраине Брно и отвезли ее вместе с матерью и младшей сестрой в советский штаб в городе. Обещанные два часа были «растянуты» почти на 20 лет - мать была нелегальным эмигрантом для советских властей почти четверть века, и поэтому она и ее дочери были депортированы обратно в СССР.
Все трое оказались в одном из сибирских гулагов, где их охранники были убиты через несколько месяцев, несовершеннолетние должны были усердно работать с другими женщинами, чтобы столкнуться с голодом, холодом и ежедневной сексуальной жестокостью охранников. Их отчаянные усилия по возвращению в Чехословакию осуществились в середине 1960-х годов, когда новому командиру лагеря Трифонову удалось репатриировать двух девочек через своего брата, председателя колхоза с товарищем по команде с одним JZD в Зноймо.
Но они должны были подписать пожизненную тайну обо всем, что они пережили несколько раз. «Прежде чем мы поехали на военном НКВД, который является высшей властью в Союзе, один генерал сказал:« Граждане Чехословакии, вы никогда не должны говорить вам, что вы были в советском ГУЛАГе ». , Если вы говорите, вы вернетесь через четыре часа. Можно сказать, что вы были в СССР на работе. Свободно с мамой. Мать тяжело заболела и умерла. Вы сироты и хотите вернуться в свою страну ‘Мы договорились, иначе мы никогда не вернемся домой», - сказала она чешскому телевидению.
Сомнения растут
Вера Соснарова нарушила предполагаемое обязательство о конфиденциальности только в 2002 году, когда она подала иск о компенсации в Чешскую администрацию социального обеспечения - за почти 20 лет пребывания в ГУЛАГе она получила бы почти три миллиона крон. Но она не смогла обосновать свои претензии - все, что, как говорили, было потеряно или должно было быть возвращено по возвращении. Более того, пропуски ГУЛАГа, как сообщалось, не были даны.
Однако, по словам историка Адама Градилека, это явное противоречие с реальностью: «Напротив, это полная чушь. Как правило, разгрузчику ГУЛАГа давали пропуск, потому что он не мог передвигаться по СССР без документа. У нас есть, например, пропуск чехословацкого, который находится в ГУЛАГе дольше всех - 16 лет, с 1939 по 1955 год его пропуск перешел в архив Национального музея с другим имением. У нас есть десятки таких водопропускных труб, часто эти свидетели все еще несут их ».
Значок несправедливости
Для СМИ история о женщине, которая прошла через ад и напрасно борется с государственной бюрократией, с самого начала была большим укусом, а Вера Соснарова буквально за одну ночь стала символом несправедливости, совершенной против чехословацких граждан Сталинским Советским Союзом.
В 2008 году книга «Кровавая клубника» была издана в Чешской Республике, а затем в Словакии, на основе ее повествования Иржи С. Купки (автора сценария двух эпизодов сериала нормализации «Тридцать случаев» майора Земана).
Хотя ее нынешний оппонент Адам Градилек уже более 10 лет занимается темой чехословаков и опубликовал несколько книг на эту тему, он только недавно участвовал в дискуссиях с Верой Соснаровой.
«Я знал ее историю и сомнения вокруг него в течение многих лет, я уже обсуждал с коллегами и журналистами и Владимиром Быстровым, который был инициатором компенсации жертвам ГУЛАГа, жертвам СССР после 1945 года. Вот почему мы также находимся в они никогда не публиковали истории. Но я не встречался с ней лично до начала прошлого года, когда меня пригласили представить ее обсуждение с некоторым экскурсом в историю репрессий чехословацких на территории Советского Союза », - описывает историк.
«И когда эта личная встреча на собрании вызвала желание как-то отреагировать, потому что из уст миссис Соснар было что-то, чего не могло произойти. Я был особенно впечатлен реакцией аудитории, потому что она действительно произвела на слушателей слезы из аудитории от подростков к пенсионерам, которые были там, чтобы купить книгу, отправить ей деньги, и были очень впечатлены этой историей. И я на самом деле понял, что был свидетелем мошенничества », - добавляет он.
Что есть и нет в архивах
В то время сам Адам Градилек начал детально искать в десятках наших и российских архивов, обращаясь как к государственным учреждениям, так и к различным НПО. Даже в этот раз не было ни одного документа о пребывании Веры Соснаровой или ее матери или сестры в одном из лагерей ГУЛАГа.
Напротив, было подтверждено, что Вера Соснарова с мая 1946 года работала в СССР гражданским служащим нескольких заводов и фабрик на Урале. Но историк не оспаривает, что она могла бы жить в очень суровых условиях.
«Я едва могу говорить за г-жу Соснарову, что она действительно испытала, но я только отреагировал на случай, представленный общественности, что не соответствует действительности. Только г-жа Соснарова знает только, как она жила в СССР. Однако из найденных документов ясно, что она никогда не была заключенной ГУЛАГа во время ее пребывания в СССР », - объясняет он.
Он настаивает
Вера Соснарова, однако, все еще сталкивается со всеми источниками, упомянутыми в исследовании Градилека. Документы являются поддельными, и они действительно были в ГУЛАГе с матерью и сестрой: «Они сказали, что это ГУЛАГ! Наша няня, Николаевна: Вы, суки, обдумываете, что будете гулять в ГУЛАГе? Вы собираетесь бредить! ... Они положили бумагу и написали это здесь, а нас там вообще не было! Я даже не знаю! Ну и что? В основном она была задницей, несмотря ни на что. Нас не интересовали газеты, нас интересовала жизнь. Если они нам что-нибудь дали, особенно отпустили! », - говорит он для чешского телевидения.
Точно так же она объясняет содержание своего собственного письма, которое она отправила в ОЖД Подый в 1964 году: «Да, в том письме, которое я написал,« Мы, сестры, живем в Советском Союзе ». Но он продиктовал то, что мы должны написать (предполагаемый командир лагеря Владимир Владимирович Трифонов, изд.). Если бы я мог написать то, что хотел, я бы написал, что мы живем в лагере! Вы знаете, сколько документов мы подписали? Отпечатки пальцев, фотографировать, стричь волосы, цвет глаз ... И это мы никогда не раскрываем, где мы работали. У каждого государства есть секрет. Я подписал это, и где именно я работал, какой завод я бы не сказал вам в моей жизни. Если ты отрубишь мне голову! Так что я не скажу вам. Я все еще хочу жить! Когда я умру, ты узнаешь!
Она сказала, что еще не все сказала
Однако, по словам Адама Градилека, пребывание Веры Соснаровой в ГУЛАГе и ее собственные красочные истории, которые она якобы пережила или увидела там в течение двух десятилетий, ставят под сомнение. Например, утверждения о массовом сжигании людей в сараях или проглатывании заключенных мышьяком в водке не подтверждаются какими-либо историческими материалами или исследованиями Советского Союза, он лично консультировался с российскими партнерами по этим деталям.
Также эмоциональное изображение ежедневного массового изнасилования заключенных, независимо от возраста, считает Градилека весьма надуманным: «Это произошло в конце войны и в первые дни мира, но мы также знаем из чешских исторических источников, что солдаты , Если кто-то открыто насилует кого-то в ГУЛАГе, я предполагаю, что там будет применено и самое высокое наказание ».
«Это не должно уменьшить страдания женщин в этих лагерях, потому что, конечно, сексуальное насилие было повседневной рутиной, но оно носило немного иной характер, чем описанное миссис Соснар. Так же, как в Терезине, например, в лагерях ГУЛАГа, женщины подвергались насилию в форме принуждения, в обмен на еду, на лучшую работу или, скорее, на бартерную торговлю, даже если она попадает в категорию сексуального насилия, они были вынуждены это сделать », - рассказывает Градилек.
Секретный танковый завод
Однако Вера Соснарова не намерена вносить какие-либо фундаментальные изменения в свои предыдущие заявления. И хотя версии иногда сильно отличаются. Пока что она пошла на самую большую уступку сразу после публикации исследования Градилко, признавшись в интервью DVTV, что она не была в ГУЛАГе 19 лет. Она сказала, что провела три года в другом трудовом лагере, очевидно, с более мягким режимом, жители которого, как сообщается, работали на секретном танковом заводе.
Более того, согласно его заявлению, далеко не все говорят, даже после стольких лет говорят, что очень боятся: «Когда мы вышли из лагеря, Владимир Владимирович сказал мне, что они будут держать нас, что на всей территории Чехословакии есть свой народ. И когда книга вышла, однажды вечером зазвонил один телефон, и телефон сказал: «Не забудь!»
«Тем не менее, книга вызывает определенное удовлетворение, и люди узнают, что произошло, что до сих пор скрыто. Сталин был хуже Гитлера, насилие было ужасным. И это трудно запомнить - даже те лекции сложны. Когда вы говорите это, вы испытываете это снова, четверть года назад это вызвало сердечный приступ. Пусть никто не скажет, что это был санаторий, если бы кто-нибудь испытал его, они бы увидели!»
Адам Градилек не отрицает, что Вере Соснаровой, конечно, не было легкой жизни с детства в Брно, хотя, согласно источникам, она несколько отличалась от заявлений свидетелей. Историк обнаружил в отечественных архивах, что ее мать Любовь Мелькич (после приезда в Чехословакию использовала имя Людмила Симова) жила в 1920-х и 30-х годах на краю общества Брно, неоднократно преследовалась за мошенничество, блуждание, воровство или нанесение телесных повреждений.
Осенью 1940 года она попросила себя и своих дочерей об имперском гражданстве и начала сотрудничать с нацистами - задокументировав ее осуждение соседа за якобы уничижительное заявление о Гитлере, женщина немедленно отправилась в гестапо.
Из этих и других доказательств можно сделать вывод, что Шимова и две ее дочери не были привезены в СССР после войны, а вместо этого бежали в родную страну перед органами юстиции восстановленной Чехословакии. Она рассчитывала на то, что в СССР было намного больше беспорядка, и он легко потеряется среди многих миллионов людей, которые вернулись туда сразу после войны без документов.
Мошенничество или дело для психолога?
Детство на границе жизни в Брно и последующий неожиданный переезд в Советский Союз могут, по словам Градилека, спровоцировать появление воображения Веры Соснаровой в полной мере. Но она не хочет рассуждать о ее мотивации представлять на публике жизнь, отличную от реальности, вероятно, не только по эгоистичным причинам.
«Есть много подобных случаев, таких как лжесвидетели Холокоста. Это часто люди, которые пережили некоторые травмы в детстве, а затем приняли личность жертвы концентрационных лагерей или политических репрессий. Это не единичный случай, а скорее вопрос для психолога », - говорит он.
Вопрос о том, могут ли ее действия быть как-то оправданы, но не имеет четкого ответа. «Проблема имеет несколько уровней - как СМИ подошли к ней, как миссис Соснар получает деньги от людей, которые добросовестно отправляют ее ей. И последнее, но не менее важное: это действительно большой ящик для настоящих жертв ГУЛАГа, которых с территории Чехословакии были тысячи. С одной стороны, ее случай, воспроизведенный в средствах массовой информации и в дискуссиях, привлекает внимание к самому предмету политических репрессий против чехословацких граждан в СССР. С другой стороны, зная сегодня, что дело ложное, оно отбрасывает реальных жертв из Чехословакии».
См. также:
- 17.07.2019 Соснарова призналась, что не была в ГУЛАГе все время. И она показала, о чем она молчала годами // video.aktualne.cz www.facebook.com/DVTV.cz
Celou dobu jsem v gulagu nebyla, přiznala Sosnarová. A prozradila, o čem roky mlčela
V gulagu jsem devatenáct let nestrávila, tři roky jsme byly v pracovním lágru. To jsem neřekla, myslela jsem, že je lágr jako lágr, tvrdí Věra Sosnarová, která si podle historika Adama Hradilka z velké části vymyslela svůj příběh o letech strávených v gulagu. Nižně-Tagilský závod, ve kterém pracovala, podle ní vyráběl vojenský materiál. Nikdy jsem to nesměla prozradit, vyráběly se tam tanky, žádné radiátory, říká dnes, přiznává ale, že pro svá tvrzení nemá žádný důkaz. Jen jsem pracovala, nikoho jsem neokradla. Proč mám na konci života trpět, ptá se Sosnarová.
- 17.07.2019 В течение многих лет она утверждала, что она стала жертвой советского режима. Теперь Вера Соснарова призналась, что никогда не была в ГУЛАГе // extrastory.cz
- 22.07.2019 DeníkN (Чехия): «Соснарова врет людям. Она не могла сидеть в ГУЛАГе. Документы из России подлинные» // inosmi.ru
Věra Sosnarová na snímku z roku 2005. Foto: Drahoslav Ramík, ČTK
- 25.07.2019 «Рыси ели людей». Чешская пенсионерка 17 лет выдает себя за узницу ГУЛАГа // Аргументы и Факты
- 26.07.2019 В Чехии разоблачили легендарную лгунью о ГУЛАГе // iarex.ru
