Теперь Вера Соснарова призналась, что никогда не была в ГУЛАГе
Simona Knotková | 17.07.2019 11:00
Roky tvrdila, že byla obětí sovětského režimu. Nyní Věra Sosnarová přiznala, že v gulagu nikdy nebyla
Žena loni obdržela Cenu hejtmana Jihomoravského kraje. Politik KDU-ČSL Jan Grolich, který ji na cenu navrhl, ani po zjištění nových skutečností nepochybuje o významu jejího příběhu. | zdroj: foto: pravda.sk
Devatenáct let ji věznili, nutili k těžké práci a tyranizovali. Teprve v roce 2002 vyšla se svým příběhem na světlo a popsala roky, které strávila v nechvalně proslulých sovětských gulazích. Její pohnutý osud fascinoval média a stal se pravidelným předmětem besed, kam si posluchači chodili vyslechnout svědectví jedné z posledních českých pamětnic zrůdného sovětského režimu. Všechno ale nakonec bylo trochu jinak. Jak Věra Sosnarová v roce 2019 přiznává, v gulagu nikdy nebyla.
Věra Sosnarová se režimu měla zprotivit kvůli činu své matky, která v roce 1922 utekla ze země zmítané ruskou občanskou válkou. Věra se narodila o devět let později v Brně. Po konci druhé světové války se na ni údajně měla zaměřit sovětská tajná služba NKVD, která ji společně s matkou a devítiletou sestrou odvlekla na Sibiř. Matka zemřela už po třech měsících nucených prací, dvě mladé ženy strávily v zajetí devatenáct let. Tedy taková byla aspoň verze, se kterou v roce 2002 přišla sama Sosnarová. Do sametové revoluce byla dle svých slov vázána mlčenlivostí a pokud se nechtěla dostat znovu na Sibiř, musela o svém příběhu mlčet.
Výpověď dnes osmaosmdesátileté ženy budila u historiků dlouhé roky pochybnosti. I to byl jeden z důvodů, proč Sosnarová za svůj pobyt v gulagu nikdy nedostala odškodnění, které mělo dosahovat necelých tří milionů. Novinář ruského původu Vladimír Bystrov, syn zajatce z gulagu, vyznával teorii, že Sosnarová nikdy nebyla v gulagu, ale v internačním táboře, kde byla nejspíše držena pouze do roku 1947. Poté se stala běžnou zaměstnankyní.
Rozhodující sdělení přineslo nejnovější vydání magazínu Ústavu pro studium totalitních režimů Paměť a dějiny. Na základě dochovaných pramenů v něm historik Adam Hradilek definitivně vyvrací tvrzení pamětnice, která vypovídají o letech strávených v gulagu. Podle úřednických dokumentů z té doby byla celou dobu vedena jako dělnice na Uralu. Neexistují žádné listiny o rozsudku nebo o tom, že by Sosnarová byla z údajného gulagu někdy propuštěna. Zpochybněna byla také její tvrzení o trávení nadbytečných zajatců nebo upalování vězňů.
Sosnarová jeho slova nakonec částečně potvrdila pro DVTV. Přiznává, že v pracovním táboře nebyla skoro dvě desetiletí, ale tři roky. Lágr prý brala jako lágr a netušila, že je mezi tím nějaký rozdíl. Pracovala pro Nižně-Tagilský závod, který byl veden jako továrna na radiátory, ale tvrdí, že se ve skutečnosti jednalo o vojenský závod, kde se vyráběly tanky. I když si jako obyčejná dělnice v SSSR pravděpodobně taky vytrpěla své, problém je, že po celou dobu byl její osud prezentován jako skutečný příběh ženy, která přežila gulag, jak zní i podtitul knihy Krvavé jahody.
O příběhu Věry Sosnarové jsme vás informovali také na našich stránkách. S novými informacemi ohledně případu jsme původní článek znovu vydali a můžete si jej přečíst zde.
Fotogalerie
Оригинал: extrastory.cz
Скриншот Фото: 1, 2, 3, 4, 5, 6
Google-перевод
В течение многих лет она утверждала, что она стала жертвой советского режима. Теперь Вера Соснарова призналась, что никогда не была в ГУЛАГе
Они заключили ее в тюрьму на девятнадцать лет, заставляя ее усердно работать и тиранить. Только в 2002 году она вышла со своей историей, чтобы описать годы, которые она провела в печально известных советских гулагах. Ее бурная судьба очаровала средства массовой информации и стала предметом постоянных дискуссий, куда слушатели ходили, чтобы услышать показания одного из последних чешских свидетелей чудовищного советского режима. Но в итоге все было немного иначе. Как признает Вера Соснарова в 2019 году, она никогда не была в ГУЛАГе.
Вера Соснарова должна была восстать против режима из-за действий ее матери, которая в 1922 году сбежала из страны, раздираемой гражданской войной в России. Вера родилась девять лет спустя в Брно. После окончания Второй мировой войны советская спецслужба НКВД должна была сосредоточиться на ней, которую тащили вместе с матерью и девятилетней сестрой в Сибирь. Мать умерла после трех месяцев принудительного труда, две молодые женщины провели в плену девятнадцать лет. Такова была, по крайней мере, версия, что в 2002 году пришла сама Соснарова. Пока она не захотела вернуться в Сибирь, она должна была молчать о своей истории до Бархатной революции.
Свидетельство восьмидесяти восьмилетней женщины вызывало сомнения у историков на протяжении многих лет. Это было одной из причин, почему Соснарова никогда не получал компенсацию в размере менее трех миллионов за ее пребывание в ГУЛАГе. Журналист русского происхождения Владимир Быстров, сын заключенного из ГУЛАГа, исповедовал теорию, что Соснарова никогда не была в ГУЛАГе, а находилась в лагере для интернированных, где ее, вероятно, содержали только до 1947 года. Затем она стала постоянным сотрудником.
Решающим примечанием стало последнее издание журнала «Память и история» Института изучения тоталитарных режимов. Основываясь на хорошо сохранившихся источниках, историк Адам Градилек окончательно опровергает показания свидетеля, свидетельствующего о годах, проведенных в ГУЛАГе. Согласно канцелярским документам того времени, она постоянно работала на Урале. Нет никаких свидетельств о приговоре или факте, что Соснарова когда-либо была освобождена из предполагаемого ГУЛАГа. Ее претензии о переваривании лишних заключенных или сожжении заключенных также были поставлены под сомнение.
Соснар наконец подтвердил свои слова для DVTV. Он признает, что он не находился в трудовом лагере почти два десятилетия, а три года. Лагерь, как говорили, походил на лагерь, и понятия не имел, что была какая-то разница. Она работала на Нижнетагильском заводе, который работал как радиаторный завод, но утверждает, что на самом деле это был военный завод, где производились танки. Хотя она, вероятно, пострадала как обычный рабочий в СССР, проблема в том, что всю ее жизнь представляли как правдивую историю женщины, пережившей ГУЛАГ, как звучит подзаголовок книги «Кровавая клубника».
Мы также проинформировали вас об истории Веры Соснаровой на нашем сайте. С новой информацией о деле мы переиздали оригинальную статью и можем прочитать ее здесь.
Irena Gruberová | 17.07.2019 09:30
Krutý osud Věry Sosnarové z Brna: Víte, kolikrát mě znásilnili, než jsme dojeli na Sibiř?
Věra Sosnarová strávila v sovětských lágrech 18 let.
V květnu roku 1945 lidé v Československu oslavovali konec války. Ne všichni ale měli důvod k oslavám. Některým totiž kruté časy naopak začínaly. S tanky osvoboditelů na naše území vnikla nechvalně proslulá NKVD, která zde pozatýkala tisíce lidí. Mezi nimi i 14letou Věru Sosnarovou z Brna.
NKVD neboli Lidový komisariát vnitřních záležitostí měl na starost i správu pracovních táborů.
Věra doplatila na to, že její matka byla Ruska, která po bolševické revoluci v roce 1917 opustila s českými legionáři válkou a hladem zmítané Rusko a našla nový domov v Československu. Tím se ocitla na černé listině zrádců, které chtěl stalinský režim ztrestat. Ruští důstojníci ji 17. května 1945 zatkli v jejím brněnském bytě i s oběma dcerami - 14letou Věrou a 9letou Naďou. Nejprve je odvezli na sportovní stadion v Budapešti, kde Sověti soustřeďovali zajatce určené k deportacím. Pak je nahnali do dobytčáků a odváželi na Sibiř.
Cesta na Sibiř
Byla to dlouhá cesta plná útrap, Věru během ní dozorci několikrát znásilnili. „Nesměli jsme se skoro bavit. Když jsme mluvili, Rusové na nás řvali. Víte, kolikrát mě znásilnili, než jsme přijeli na místo? Takový hovada. Přímo ve vagóně. Hrůza,“ vypráví dnes 83letá seniorka, v níž vzpomínky na protrpěná muka i po letech vhánějí slzy do očí. „Nikdo nemohl pomoct, protože by ho byli zastřelili, což se taky stalo. Jednou se vrhli na dívku, která měla ve vagonu otce. Začali ji znásilňovat přímo před jeho očima. To víte, že se na to nemohl koukat, začal ji bránit, tak ho zastřelili,“ vzpomíná paní Sosnarová.
Pracovní tábor na Sibiři
Na Sibiř přijeli v září, kdy už tam bylo po kotníky sněhu, a tehdy - jak říká - začalo to pravé peklo. Zima, hlad, těžká dřina, špína a nemoci. Dřevěné baráky, v nichž se tísnilo na padesát lidí, byly bez oken. Věře byla neustále zima, na noc se přikrývala jen tenkou vojenskou dekou. Aby měli co pít a v čem se umývat, museli si nabrat sníh do kýble, dát ho na plotnu a nechat rozpustit. K jídlu dostávali jen čtvrtku chleba a polívku. „Vařili nám taky boršč z lidskýho masa,“ tvrdí paní Věra. „Když jsme našli prsty, tak jsme věděli, že nám to vařej.“
Těžkou ruční práci v lese vykonávaly i ženy.
Pracovalo se 12 hodin denně. Hlavní pracovní náplní bylo kácení lesů. Pro mladé dívky nepředstavitelná dřina. „To byl strašnej život. Dennodenně do lesa kácet stromy. Kdo nesplnil plán, byl beze slova zastřelený,“ říká Věra Sosnarová a pokračuje: „Jak jsme přišli z práce, byli bachaři ožralí a šli po nás, po děvčatech. Křičeli, abychom se vysvlíkly. Honili nás po baráku a dělali si s náma, co chtěli. Strašné násilí.“
Kdo nesplnil plán, byl na místě zastřelen.
Věřina matka po třech měsících pobytu v gulagu zešílela. Jednou v noci obě dcery probudila tím, že nad nimi stála se sekerou v ruce. Dívky před ní utekly a později ji našly mrtvou v kalužině krve. Pravděpodobně ji zastřelili dozorci. Dívky matčinu mrtvolu zahrabaly jen do sněhu, a když na jaře roztál sníh, pohřbily ji do země. „Matku několikrát vyslýchali a mlátili. Viděla, jak jí znásilňují děti, a nemohla je bránit, protože by jí hned usekli hlavu,“ přiblížila trauma ztrápené ženy její dcera.
Desítky vězňů se tísnily v dřevěných barácích a spaly na pytlech vycpaných trávou a listím.
Tím však soužení Věry a Nadi zdaleka nekončilo. Život jim ztrpčoval také všudypřítomný hmyz, hlavně velké tělové vši, kterých se kvůli špatné hygieně nedalo zbavit. „Měla jsem na hlavě strupy, slitou hlavu bolákama a v těch bolácích tisíce vší. Zaživa vás žraly,“ popisuje Věra Sosnarová své útrapy. Kvůli špatné hygieně onemocněla ona i její sestra tyfem. Měly však štěstí, že doktoři nad nimi drželi ochranou ruku, protože byly z Československa. Jiné nemocné totiž bachaři zahnali do baráku na okraji tábora, který pak zapálili. Lide tam umírali zaživa v plamenech. Věru dodnes budí v noci jejich nářek a výkřiky.
Každý vyfasoval ešus a do něj dostali buď zeleninový boršč nebo vařený oves se šlupkami. Do chleba se přidávala sláma a piliny.
Nadbytečných lidí se v gulagu zbavovali i tím, že je otrávili arzenem přimíchaným do kalíšku s vodkou, kterou vybraným jedincům rozdávali jako na přilepšenou. „Lidi padali jako mouchy. Ráno jich leželo někde pět, jinde deset, někde patnáct,“ líčí krutosti věznitelů Věra Sosnarová. Další zase postříleli v lese. „My jsme pak s jednou Ruskou musely chodit je sbírat a házet do jam,“ říká.
Zbytky kůlů s ostnatými dráty
Utéct nebylo kam. Všude kolem les a v něm vlci. „Vlci vám jdou za zadkem, v celých smečkách, rysové sedí na každém stromě,“ líčí Věra Sosnarová každodenní situaci. Mnoho lidí prý v lese zařvalo. „Skočili a roztrhali vás,“ popisuje.
Kolem tajga, samý les a v něm vlci.
V táborech se Věra musela potýkat ještě s důstojníky tajné služby, kteří ji nutili, aby se zřekla svého občanství a přijala sovětské, čímž by se připravila o možnost navrátit se domů. Na to Věra nepřistoupila a vykoledovala si za to mnoh ran a jiného násilí. Na čtyři dny ji zavřeli do samotky, což byla jen díra v zemi, kde se nedalo vůbec pohnout. Po mučení ji na jedné ruce zbyla hluboká jizva a na druhé ruce jí zase chybí ukazováček.
Pozůstatek přístřešku z pracovního tábora na Sibiři
V lesním táboře strávila Věra osm let, dalších 12 let dřela v azbestových dolech, na rybářské lodi, ve slévárně, až skončila v ruském kolchoze.
Celou tu dobu se toužila vrátit do Československa. Posílala žádosti o návrat, psala i prezidentu Novotnému, ale žádné odpovědi se nedočkala. Nakonec uprosila předsedu jednoho kolchozu, který měl kontakty na JZD na Moravě, aby se jejího případu ujal. Trvalo ale čtyři roky, než jí Češi vyšli vstříc. Když se v roce 1964 konečně dotkla nohou rodné hroudy, padla hned na kolena a zulíbala zem, jak byla šťastná, že je zpátky doma. Bylo jí 34 let a vážila 37 kilogramů.
V době komunistického režimu nesměla o svém případu s nikým mluvit. Pod pohrůžkou vězení a deportace na Sibiř podepsala slib mlčenlivosti. Nesvěřila se ani svému pozdějšímu manželovi a svým dvěma synům. O svých zážitcích se odhodlala promluvit až před deseti lety. Od státu se nedočkala žádného odškodnění, protože nemá žádné doklady, jimiž by prokázala, že byla v gulagu vězněna. Rusko tvrdí, že ve svých archivech k případu Věry Sosnarové nic nenašlo.
Věra Sosnarová na přednášce na Pedagogické fakultě Masarykovy univerzity v Brně
K tomu, jak se k ní její vlast macešsky zachovala, Věra Sosnarová poznamenává: „Vždycky naše vláda, všechny noviny a rozhlas říkají, že v lágrech v Německu byli lidi mučení, mluví se o Židech a o všech možných. Ale nikdá v životě nikdo nevzpomene na ty český lidi, co zahynuli na Sibiři. Nemyslete, že jich bylo málo! Bylo jich hodně. A kdo zůstal živej? Pár lidí zůstalo živejch, co se vraceli domů“.
Věra Sosnarová předává své vzpomínky na besedách, aby se nezapomnělo na hrůzy, které se za Stalina děly.
Věra Sosnarová je poslední žijící pamětnicí u nás. Její vzpomínky sepsal J. S. Kupka v knize nazvané Krvavé jahody s výstižným podtitulem: Krutý osud Češky, která zažila osmnáct lety ponížení v ruských gulazích."
(Poznámka: V červenci 2019 byl příběh Věry Sosnarové označen za zčásti smyšlený. Aktualizovanou verzi si přečtěte zde.)
Оригинал: extrastory.cz
Скриншот
Google-перевод
Жестокая судьба Веры Соснаровой из Брно: Вы знаете, сколько раз я насиловал меня до того, как мы достигли Сибири?
В мае 1945 года люди в Чехословакии праздновали окончание войны. Но не у всех была причина праздновать. Некоторые, с другой стороны, начали жестокие времена. Печально известный НКВД ворвался на нашу территорию с танками освободителей, арестовав здесь тысячи людей. Среди них была 14-летняя Вера Соснарова из Брно.
Вера окупилась тем, что ее матерью была Россия, которая после большевистской революции 1917 года ушла с войной чешских легионеров и голодной России и нашла новый дом в Чехословакии. Это помещает его в черный список предателей, которых сталинский режим хотел наказать. Российские офицеры арестовали ее 17 мая 1945 года в ее квартире в Брно с двумя ее дочерьми - 14-летней Верой и 9-летней Нада. Сначала их доставили на спортивный стадион в Будапеште, где Советы сосредоточили заключенных для депортации. Затем их загнали в крупный рогатый скот и увезли в Сибирь.
Это был долгий путь, полный трудностей, и Вера была несколько раз изнасилована Верой. «Нас едва развлекали. Когда мы говорили, русские кричали на нас. Вы знаете, сколько раз меня изнасиловали, прежде чем мы прибыли? Такая фигня. Прямо в вагоне. Ужас », - говорит 83-летняя пожилая женщина, у которой воспоминания о мучительных страданиях по-прежнему плачут в глазах даже спустя годы. «Никто не мог помочь, потому что их бы застрелили, что случилось. Однажды они бросились к девушке, у которой в машине был отец. Они начали насиловать ее прямо перед его глазами. Вы знаете, что он не мог смотреть это, он начал защищать ее, поэтому его застрелили », - вспоминает миссис Соснар.
Они прибыли в Сибирь в сентябре, когда появились снежные лодыжки, а затем, по его словам, начался настоящий ад. Зима, голод, тяжелая работа, грязь и болезни. Деревянные казармы, в которых собралось пятьдесят человек, были без окон. Действительно, всегда было холодно, на ночь накрывая только тонкое военное одеяло. Чтобы что-нибудь выпить и помыть, нужно было собрать снег в ведре, поставить на плиту и дать ему растаять. Им дали только четверть хлеба и супа, чтобы поесть. «Мы также были борщом из человеческой плоти», - говорит миссис Вера. «Когда мы нашли наши пальцы, мы знали, что готовим».
Они работали по 12 часов в день. Основная работа заключалась в расчистке лесов. Невообразимый труд для молодых девушек. «Это была ужасная жизнь. Каждый день рубят деревья в лесу. Кто не выполнил план, был застрелен без слов », - говорит Вера Соснарова и продолжает:« Когда мы выходили с работы, охранники были пьяны и следовали за нами, девочками. Они кричали, чтобы выйти. Они преследовали нас по дому и делали с нами то, что хотели. Страшное насилие.
Мать Веры сошла с ума после трех месяцев в ГУЛАГе. Однажды ночью она разбудила обеих дочерей, стоя над ними с топором в руке. Девушки убежали от нее и позже нашли ее мертвой в луже крови. Вероятно, ее застрелили охранники. Девочки похоронили труп матери только под снегом, а когда весной снег растаял, они похоронили ее в земле. «Они допрашивали и избивали мать несколько раз. Она видела, как ее насилуют дети, и не могла их защитить, потому что они сразу же отрубят ей голову », - сказала травма дочери.
Но это не было концом скорби Веры и Нади. Их жизнь также страдала от вездесущих насекомых, особенно от крупных вшей, от которых они не могли избавиться из-за плохой гигиены. «У меня были струпья на голове, болит голова и тысячи вшей в этих болячках. Вы ели заживо », - рассказывает Вера Соснарова о своих трудностях. Из-за плохой гигиены она и ее сестра заболели брюшным тифом. Однако им повезло, что врачи защитили их, потому что они были из Чехословакии. Другие больные преследовали охранников в доме на окраине лагеря, который они затем подожгли. Люди там погибли живыми в огне. Действительно, они все еще плачут и плачут по ночам.
Чрезмерные люди в ГУЛАГе избавляются от отравления мышьяком, смешанным в чашке водки, которую лучше раздают избранным. «Люди падали как мухи. Их было пятеро утром, по десять - по пятнадцать, - говорит Вера Соснарова. Другие снова стреляли в лес. «Тогда мы должны были пойти с ними, чтобы собрать их и выбросить в ямы», - говорит он.
Некуда было идти. Вокруг лес и волки. «Волки за твоей задницей, целыми стаями, рысь сидит на каждом дереве», - рассказывает Вера Соснарова о повседневной ситуации. Говорят, что многие люди гремели в лесу. «Они прыгнули и порвали тебя», - описывает он.
В лагерях Вере пришлось бороться с офицерами спецслужб, которые заставили ее отказаться от гражданства и принять советское право, тем самым лишив ее возможности вернуться домой. Вера не согласилась с этим, и она заботилась о многих ранах и других видах насилия. Она была заперта в одиночестве на четыре дня - дыра в стране, куда было невозможно двигаться. После пыток у нее был глубокий шрам с одной стороны, а ее указательный палец отсутствовал с другой.
Вера провела восемь лет в лесном лагере, работая на асбестовых шахтах, рыбацкой лодке, литейном заводе в течение следующих 12 лет, пока не оказалась в российском колхозе.
Все это время ей хотелось вернуться в Чехословакию. Она отправила запросы на возврат, она также написала президенту Новотны, но не получила ответов. Наконец, она попросила председателя коллеги, которая имела контакты с сельскохозяйственным кооперативом в Моравии, взять на себя ответственность за ее дело. Но чехам понадобилось четыре года, чтобы встретиться с ней. Когда она наконец дотронулась до своего комка в 1964 году, она упала на колени и поцеловала землю, рада, что вернулась домой. Ей было 34 года, и она весила 37 килограммов.
Во время коммунистического режима ей не разрешали говорить о своем деле ни с кем. Под угрозой тюрьмы и депортации в Сибирь она подписала обещание секретности. Она также не рассказала своему более позднему мужу и двум сыновьям. Она решила рассказать о своем опыте только десять лет назад. От государства не было получено никакой компенсации, потому что у него нет доказательств того, что она была заключена в ГУЛАГ. Россия утверждает, что ничего не нашла в своих архивах по делу Веры Соснаровой.
Вера Соснарова говорит о том, как ее родина относилась к своей мачехе: «Наше правительство, все газеты и радио всегда говорили, что людей в лагерях в Германии пытали, говорили о евреях и всяких вещах. Но никто в жизни никто не помнит тех чехов, которые погибли в Сибири. Не думайте, что их было мало! Там было много. А кто остался жив? Несколько человек остались живы, когда они вернулись домой ».
Вера Соснарова - последний живой свидетель в нашей стране. Ее воспоминания были написаны Дж. С. Купкой в книге под названием «Кровавая клубника с подзаголовком: жестокая судьба чешской женщины», которая пережила восемнадцать лет унижения в русских гулагах.
(Примечание: в июле 2019 года история Веры Соснаровой была описана как вымышленная. Прочитайте обновленную версию здесь.)
См. также:
DeníkN (Чехия): «Соснарова врет людям. Она не могла сидеть в ГУЛАГе. Документы из России подлинные»
- 22.07.2019 DeníkN (Чехия): «Соснарова врет людям. Она не могла сидеть в ГУЛАГе. Документы из России подлинные» // inosmi.ru
Věra Sosnarová na snímku z roku 2005. Foto: Drahoslav Ramík, ČTK
- 25.07.2019 «Рыси ели людей». Чешская пенсионерка 17 лет выдает себя за узницу ГУЛАГа // Аргументы и Факты
- 26.07.2019 В Чехии разоблачили легендарную лгунью о ГУЛАГе // iarex.ru
