Аналитический полугодовой отчёт за апрель - октябрь 2011 (2)
Часть-1 Часть-2
7 мая 2012
Аналитический полугодовой отчёт за апрель - октябрь 2011
Жители Петербурга читают стихи Бродского у мемориальной доски председателю ленинградского обкома Романову
Окончание.
Русская Православная Церковь является одним из заметных и важных «акторов» на поле исторической политики.
РПЦ часто апеллирует к дореволюционному прошлому, в реальности являясь продолжением Церкви советского времени - и с историей её борьбы, и с историей её коллаборационизма. Вероятно, этим вызывается двойственность её позиции в отношении прошлого. С одной стороны, Церковь взяла на себя роль хранителя памяти о жертвах советских репрессий (установка памятников, освящение храмов на месте бывших лагерей (http://www.urokiistorii.ru/2356), организация специальных «покаянных» крестных ходов (http://urokiistorii.ru/2302) etc.). С другой стороны, поддерживая власть, она развивает идею государственного патриотизма и традиционных ценностей в духе триады «Православие, самодержавие, народность» (именно на это направлен концепт «Вера, Родина и Свобода», принятый на заседании Совета православных общественных объединений (http://urokiistorii.ru/1800).
Значимость истории для формирования корпоративной идентичности в РПЦ отражает популярность «Православной энциклопедии»[18] среди священников, семинаристов и пр. Издаваемая по настоящий момент энциклопедия представляет собой один из немногих значимых научных проектов, претендующих на широкий исторический охват и создаваемых в интересах конкретного общественного института. Презентация каждого нового тома (или нескольких сразу) является поводом для высказываний
на тему истории и исторической политики.
Характерно, что в рассматриваемый нами период патриарх Кирилл публично высказывает своё сожаление по поводу распада Советского Союза, называя его «крушением исторической России»[19]. В таком контексте Кирилл ни слова не говорит о трагедии православия в советский период.
Полемической и не всегда целостной предстаёт позиция Церкви и в вопросах религиозной оценки событий Великой Отечественной войны. Тема поминовения жертв ВОВ близко смыкается с темой официальной памяти о ВОВ как разновидности гражданского культа. В то же время государственный церемониал, связанный с памятью о жертвах, некоторыми представителями РПЦ воспринимается критично. Так, со страниц «Журнала московской патриархии» выступает её ответственный редактор - Сергей Чапнин, для которого символика этого культа представляется квазиязыческой: празднование Победы, «сконструировано» как религиозное действие <…> «опасными» элементами этой религии являются, в частности, образ врага, «тотальная героизация войны», превращение её в лубок http://urokiistorii.ru/1713.
Другой аспект - проблема выработки религиозного, выдержанного с нравственной точки зрения, церковного взгляда на войну http://historypolitics.livejournal.com/102273.html. И здесь в очередной раз не избежать внутренних противоречий: трагическая гибель людей становится своеобразным залогом величия Победы, трагедия остаётся трагедией, но необходимость анализа её причин отходит на второй или третий план, уступая своё место высокому пафосу подвига и воспевания Победы. Ещё один важный пласт той же истории - возрождение Церкви, произошедшее в годы войны (со своей мифологией, в которой Сталин выступает в амплуа раскаявшегося грешника), и это отчасти не позволяет Церкви как институту занимать оппонирующую по отношению к государству позицию http://historypolitics.livejournal.com/38001.html.
Говоря о центральных событиях отечественной истории, власть и церковь утверждают отчасти советскую, отчасти и провиденциальную картину мира: победа в войне - главный подвиг государства и народа, Российская империя, СССР, Российская Федерация все вместе встроены в общую предопределённую логику развития, в которой по-своему хороши и столыпинские реформы, и коллективизация, и репрессии, и путинская «суверенная демократия». Едва ли в такой картине мира найдётся место частному человеку.
Общественные и частные инициативы, «глушители» исторической политики, «контристория»
Нецелостность, проблемные места в образах «институциональной истории» обнаруживают многие общественные и частные инициативы. Большинство из них не ставят перед собой задачу противостоять той картине мира, которую выстраивает государство - однако темы репрессий, истории малых народов, образы местных исторических героев часто резко несовпадают с институциональной исторической политикой. Марк Ферро говорит о подобном явлении, называя его «контристорией».
Заметную часть общественных и частных инициатив представляют те акторы, чьи действия власть трактует как «фальсификацию истории» - историко-правозащитные организации и благотворительные фонды http://urokiistorii.ru/2136, http://www.urokiistorii.ru/2195, политические оппоненты из числа «непарламентской оппозиции» http://www.urokiistorii.ru/2061, http://urokiistorii.ru/2272, http://urokiistorii.ru/2300 иногда даже научное сообщество, позволяющее себе перейти «грань дозволенного» (http://www.urokiistorii.ru/2049). Ещё более сложен и неоднороден пласт частных инициатив.
Отдельная категория примеров иллюстрирует реакции общества - часто протестные - на различные мероприятия создателей исторической политики, от случаев хулиганства (ветеран в Екатеринбурге, пытавшийся плюнуть в памятник Ельцину http://historypolitics.livejournal.com/51107.html, памятники Ленину, взорванные или разбитые сразу в нескольких городах http://urokiistorii.ru/2833) до осознанных или полуосознанных актов «глушения исторической политики», играющих на остранение от зрителя навязываемого исторического образа[20].
Важнейшее разногласие между «институциональной исторической политикой» и позицией её противников - сама идея существования национальной истории: в виде героического эпоса, который невозможен при стремлении к «проработке прошлого». Эта разница хорошо видна на примере установки памятников жертвам политических репрессий - так в Хакасии местные ветераны выступают против восстановления памятника жертвам репрессий, ведь те, с их точки зрения, «укрывали бандеровцев», «стреляли в затылок» и реабилитация их прошла «в обход мнения фронтовиков» http://urokiistorii.ru/2301. Хорошо видно, как один нарратив (о великой войне и Победе) конкурирует с другим (история репрессий), причём амплуа «героев» и «злодеев» меняются местами, вызывая отчаянные споры сторон, но реже - общественную рефлексию.
Нельзя сказать, что тема репрессий полностью замалчивается в официальном дискурсе, однако в ситуации лавинообразного роста информации оказывается достаточным отодвинуть её на третий, четвёртый план в повестке актуальных общественных вопросов, чтобы от неё не осталось почти никаких следов. Судя по новостям мониторинга, тема памяти о репрессиях на местном уровне звучит чаще, чем на федеральном, и исходит от небольших социальных групп. Свои инициативы выдвигают местные общества репрессированных, организации ветеранов, общины и землячества - http://www.urokiistorii.ru/2396, http://urokiistorii.ru/2323, http://urokiistorii.ru/2350, http://urokiistorii.ru/2170. Общую картину усложняет и «наложение» одних дат на другие, календарные конфликты «историй» - так в Чечне День памяти и скорби традиционно отмечался 23 февраля (начало сталинских депортаций) - в то время как в остальной России (исключая Ингушетию - родину ещё одного репрессированного народа) праздновался День защитника Отечества. В 2011 году президент Чечни Рамзан Кадыров переносит эту дату на 10 мая - Единый день памяти и скорби (в память об убийстве его отца - Ахмата Кадырова). И вновь возникает естественное неудобство - близость к 9 мая - главному общероссийскому историко-политическому празднику - дню Победы. http://urokiistorii.ru/1586.
***
Круг альтернативных исторических героев, которые предлагают обществу оппозиционные власти движения, также довольно ограничен - и прежде всего тем, что выбор их в большой степени предопределён их значимостью в истории российского и советского государства, история которого написана и усвоена гражданами этой страны главным образом с политических и государственнических позиций. XX-й век оставил не так много значимых для населения «политических идеалистов». Вероятно, главный из них - академик Андрей Сахаров - стал героем акции «Я не Сахаров, но…», подготовленной только что возникшим «Сахаровским движением». Во главу угла его организаторы ставили «вопрос об ответственности» одного человека, который имеет возможность отстаивать свою позицию даже в несвободном обществе. Герои серии плакатов объясняли зрителю, какими именно общественно-полезными делами они занимаются, несмотря на то, что они «не Сахаров». Большинству же на тот момент оставалось констатировать: «Я не Сахаров, но и ты - не Сахаров». http://historypolitics.livejournal.com/86372.html. Редким публичным появлением Андрея Сахарова на телевидении стал фильм на Первом канале к 90-летию нобелевского лауреата - «Мой отец Андрей Сахаров», в котором главный герой был показан, по словам правозащитника Сергея Ковалёва, только с двух точек зрения: как «плохой отец» и как «муж-подкаблучник» http://urokiistorii.ru/2106. Общественная деятельность Сахарова почти полностью игнорировалась, а сам фильм анонсировался как взгляд на героя «с точки зрения его семьи». В мае все же заговорили о возможности появления на проспекте Сахарова памятника академику http://www.urokiistorii.ru/1606, однако никакого практического продолжения дискуссия не получила.
Другой памятник выдающемуся учёному, сыгравшему важнейшую роль в развитии отечественной культуры, и известному общественному деятелю - академику Дмитрию Лихачёву, был установлен в атриуме Библиотеки иностранной литературы в Москве http://urokiistorii.ru/1751. Впрочем, это событие осталось не слишком заметным - как и сам памятник, установленный в один ряд с уже находящимися там Ганди, Валленбергом, папой Иоанном Павлом II и другими в атриуме библиотеки.
К 70-летию начала Великой Отечественной войны общество «Мемориал» совместно с Екатеринбургским педагогическим университетом, культурным центром им. Фрассати (Италия) и фондом «Европейское искусство, история и культура» приурочило выставку, посвящённую писателю Василию Гроссману и его роману «Жизнь и судьба» http://urokiistorii.ru/2054. Организаторы говорили о Гроссмане как о «великом писателе, к сожалению, не слишком известном на своей родине». (В сентябре 2011 в Великобритании радиоспектакль по его книге стал одним из бестселлеров на BBC4, а продажи романа ещё до первых выпусков радио-инсценировки выросли на 8000% http://urokiistorii.ru/2373). Но и в России на одном из общегосударственных каналов в 2012 году может появиться телевизионный 12-серийный фильм «Жизнь и судьба», снятый режиссёром Сергеем Урсуляком. В своём программном интервью о картине отметил, что её центральный вопрос - «конфликт человека и государства» по-прежнему остаётся для России актуальным http://historypolitics.livejournal.com/51839.html.
Конфликт этот вряд ли когда-нибудь может быть полностью разрешён, в то же время современная институциональная государственная историческая политика предпочитает снять его с повестки дня. Вакуум недосказанности заполняет своего рода эстетизация вытесняемого образа - так туристическое агентство NeverSleep в своём маршруте по Москве «Добро пожаловать в СССР» предлагает, в частности, «поучаствовать в демонстрации» (для лета 2011-го года демонстрация - всё ещё явный анахронизм), «сходить на партсобрание» и «столкнуться с репрессиями». Последний образ оказывается особенно ироничным и постмодернистским, если связать обычную для НКВД практику ночных арестов с названием самого агентства http://urokiistorii.ru/2273.
Здесь хотелось бы вернуться к тому, что говорит Алексей Миллер о «разрушении пространства для диалога в обществе по проблемам истории»[21], которую порождает историческая политика, в своей обыденности, одномерности и вместе с тем настойчивости, оставляющая на обочине всех «несогласных».
Такое положение вещей вполне естественным образом порождает ответную реакцию отторжения у части населения, что, в свою очередь, даёт повод власти ещё раз подчеркнуть важность усиления своей просветительской исторической программы - екатеринбургские школьники выкладывают в интернет издевательский ролик о своём походе к ветерану ВОВ («Глумление над ветераном Великой Отечественной войны не должно остаться безнаказанным» - протестуют «Вести» телеканала «Россия») http://urokiistorii.ru/1662, в канун 9-го мая публикуется подборка высказываний о празднике из молодёжных социальных сетей - её читатели поражены уровнем цинизма и провокационностью высказываний http://urokiistorii.ru/1605. Патетический и елейный образ войны и ежегодно разворачивающаяся помпезная кампания торжеств, в обязательном порядке захватывающая многих школьников (на «воспитательных» встречах с ветеранами, праздничных концертах etc.) порождает то, что филолог Сергей Аверинцев называл «эксплуатацией генерационных разногласий»[22]. Об этом прошлом трудно договориться, оно является скорее предметом веры, нежели аналитического суждения.
Более сложным образом действуют «глушители», отвечая на государственную историческую политику практикой culture jamming[23] - они рисуют на памятниках Ленину уравнение с нацистской свастикой и серпом и молотом http://urokiistorii.ru/2167, превращают его постамент в гигантский кусок сыра http://urokiistorii.ru/2461. Общественное внимание привлекает анонимная группа московских художников, расписывающая дома в центре города трафаретами 19/37, Terror Machine, «С новым 1937 годом» http://historypolitics.livejournal.com/42831.html.
Сопоставление двух тематических и программных моделей исторической политики завершает пример с разнонаправленными историческими акциями в Санкт-Петербурге весной 2011 года.
Частный случай: Между Романовым и Бродским
Пожалуй самой неприятной особенностью любой институциональной исторической политики является её навязчивость. Её идеи и их воплощения захватывают улицы городов и заполняют собой страницы учебников. Эти идеи власти стремятся представить новыми моральными образцами, якобы заложенными в основу национальной идентичности. Но это мораль двоемыслия - защищая позицию государства, она обречена на непоследовательность.
Внутри этого пространства противоречий столкнулись образы председателя ленинградского обкома партии Григория Романова и нобелевского лауреата в области литературы, поэта Иосифа Бродского.
В мае в Санкт-Петербурге была установлена памятная доска на доме, где жил Григорий Романов. Ещё задолго до открытия, когда стало известно о принятом городской администрацией решении, было опубликовано письмо петербургских деятелей культуры с требованием «немедленной отмены позорного постановления». В их памяти Романов остался примером человека, «душившего культуру, науку, искусство и свободу, ненавидевшего интеллигенцию, изгонявшего из города артистов, поэтов и художников». При нём из города и из страны эмигрировали Иосиф Бродский и Сергей Довлатов, он лично участвовал в травле Аркадия Райкина, Георгия Товстоногова, Сергея Юрского, Ольги Берггольц, Даниила Гранина, Алеся Адамовича. Другого мнения придерживались его бывшие коллеги по партии, присутствовавшие при открытии мемориальной доски, назвавшие Романова «человеком, заслужившим по себе добрую память» urokiistorii.ru/1625. Некоторые вспоминали о той роли, которую он сыграл в продвижении по партийной линии действующего на тот момент губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко.
Через неделю у открывшейся доски группа активистов устроила публичные чтения стихов Иосифа Бродского, приурочив это событие к дню рожденья поэта. Организаторы подчёркивали, что это «не митинг и не пикет», а просто чтение стихов - ответ «звериной серьёзности», с которой выступавшие за неделю до этого бывшие члены КПСС вспоминали своего партийного босса http://urokiistorii.ru/1841.
Но картина противопоставления образов Романова и Бродского была бы неполной без другой майской новости из Петербурга - великий русский поэт Иосиф Бродский был «удостоен чести» стать одним из «персонажей» на праздничных плакатах «Единой России» ко Дню города (http://www.urokiistorii.ru/1741), наряду с Дмитрием Лихачёвым, Виктором Цоем, Анной Ахматовой и многими другими. (Впоследствии «Единая Россия» была вынуждена извиняться за эту инициативу, под давлением потомков тех героев, чьи образы партия использовала для своей пропаганды - http://www.newsru.com/cinema/25may2011/erpit.html).
Так, Бродский оказался на одной символической доске почёта с собственным гонителем - ведь с ними обоими власть считает возможным себя ассоциировать. Вряд ли между Бродским и Романовым можно найти хоть что-нибудь общее, кроме обоюдного заочного участия в программе исторической политики «Единой России».
***
Историк Александр Даниэль в своём выступлении на пресс-конференции проекта мониторинга на книжной ярмарке Non/Fiction сформулировал главный вопрос будущего российской исторической политики следующим образом: «Нужна ли нам вообще историческая политика? И если нужна - то мы предпочли бы иметь возможность слушать разные точки зрения или хотели бы видеть её строгой и выдержанной - но в некоем правильном для нас ключе?». Эти вопросы вновь с неизбежностью сталкивают нас с рассуждениями о норме и аномалии в исторической политике, личном и общественном выборе тех или иных ценностей. А также о том, что сама практика исторической политики может оказаться за пределами нашего представления о норме.
Российская историческая политика, в своей государственной части прежде всего, выглядит анахронизмом на фоне развивающегося и усложняющегося общества. Ценности, которые она стремится насаждать - патерналистские, тяжеловесные - наверняка сгодились бы для традиционного общества, однако становятся всё более чужеродными для общества постиндустриального. В невозможности их перерождения есть надежда на неизбежные и необходимые изменения.
Подготовил Сергей Бондаренко
1. Подробнее о проекте - по ссылке: http://www.urokiistorii.ru/2589.
2. http://www.urokiistorii.ru/2206
3. А. Миллер. Россия: власть и история // Pro et Contra, май-август 2009.
4. http://www.stengazeta.net/article.html?article=5561
5. Н. Копосов. Память строго режима: история и политика России. М., 2011.
6. http://urokiistorii.ru/history/conf/stalinizm2008/roginsky-pamyat-o-stalinizme
7. http://www.polit.ru/article/2009/10/06/zorin/
8. Подробнее - см. http://urokiistorii.ru/2589
9. Источники новостей мониторинга - см. список СМИ в ежемесячных отчётах http://urokiistorii.ru/historypolitics/analytics
10. М. Ферро. Как рассказывают историю в разных странах мира. М., 2010.
11. Подобное введение «нормативов» порождает увеличение активности со стороны сторонников альтернативной, негосударственной истории - для борьбы с которыми была создана знаменитая комиссия «по борьбе с историческими фальсификациями» при президенте РФ.
12. Подобно КПСС, современная власть в лице «Единой России» «черпает свою легитимность в историческом процессе» (см. Ферро), не столько путём переписывания история, сколько в контрасте между громким криком, возвещающим о величии побед нашего прошлого и шёпотом (а зачастую и молчанием), за которым оказываются похоронены тяжёлые периоды и проблемы нашей истории.
13. «Любые попытки фальсифицировать историю", „надругательство над памятью победителей“ очень остро воспринимаются в российском обществе. Долг правительства в связи с этим - „беречь и отстаивать правду о войне, бесценном опыте союзничества, истинных героях, перед которыми время не властно“, а приоритетом в работе должна быть „поддержка ветеранов, вдов защитников Отечества, поддержка всех, кого опалила война“. Защита „правды о войне“, пояснил Путин, „необходима для воспитания и нравственного становления будущих поколений“. Премьер-министр рассказал о серьезных последствиях, которые могут иметь „попытки исказить историю“: "По сути, могут быть подвергнуты сомнению ключевые принципы современного мироустройства (http://www.urokiistorii.ru/2082.
14. «Именно эта историческая память <о победе> - великолепный цемент, который из людей разных народов, разных этносов и разных религий делает одну единую и неделимую российскую нацию, создаёт и укрепляет единую и неделимую великую Россию» (В. Путин) http://www.urokiistorii.ru/2308
15. Подробно об этом - см. отчёт по мониторингу за апрель - http://urokiistorii.ru/2467
16. То, что вслед за Пьером Нора можно было бы назвать «местом памяти».
17. Что, безусловно, является отзвуком более древней традиции - от мацы при Песахе до таинства евхаристии в православии и католичестве.
18. www.pravenc.ru
19. http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2011/11/111111_russian_patriarch.shtml - Идущая ещё с Византии восточная традиция цезаропапизма - с её имперской иерархией, в которой власть политическая подчиняет себе власть религиозную, заявляет здесь о себе в полной мере.
20. «Контрпослания, внедрение в корпоративные коммуникации с тем, чтобы получилось послание, находящееся в разительном несогласии с тем, которое предназначалось публике» (Наоми Кляйн, No Logo).
21. А. Миллер. Россия: власть и история // Pro et Contra, май-август 2009, с. 17.
22. Аверинцев С. С. Солидарность как фактор гражданской свободы // Собрание сочинений. Т.1. С. 423.
23. Подробнее об этом - см. http://urokiistorii.ru/2833
Оригинал: urokiistorii.ru
Скриншот
___________
См. также:
- Российская историческая политика в декабре 2011 г. (на примере топонимики) // urokiistorii.ru. voiks
7 мая 2012
Аналитический полугодовой отчёт за апрель - октябрь 2011
Жители Петербурга читают стихи Бродского у мемориальной доски председателю ленинградского обкома Романову
Окончание.
Русская Православная Церковь является одним из заметных и важных «акторов» на поле исторической политики.
РПЦ часто апеллирует к дореволюционному прошлому, в реальности являясь продолжением Церкви советского времени - и с историей её борьбы, и с историей её коллаборационизма. Вероятно, этим вызывается двойственность её позиции в отношении прошлого. С одной стороны, Церковь взяла на себя роль хранителя памяти о жертвах советских репрессий (установка памятников, освящение храмов на месте бывших лагерей (http://www.urokiistorii.ru/2356), организация специальных «покаянных» крестных ходов (http://urokiistorii.ru/2302) etc.). С другой стороны, поддерживая власть, она развивает идею государственного патриотизма и традиционных ценностей в духе триады «Православие, самодержавие, народность» (именно на это направлен концепт «Вера, Родина и Свобода», принятый на заседании Совета православных общественных объединений (http://urokiistorii.ru/1800).
Значимость истории для формирования корпоративной идентичности в РПЦ отражает популярность «Православной энциклопедии»[18] среди священников, семинаристов и пр. Издаваемая по настоящий момент энциклопедия представляет собой один из немногих значимых научных проектов, претендующих на широкий исторический охват и создаваемых в интересах конкретного общественного института. Презентация каждого нового тома (или нескольких сразу) является поводом для высказываний
на тему истории и исторической политики.
Характерно, что в рассматриваемый нами период патриарх Кирилл публично высказывает своё сожаление по поводу распада Советского Союза, называя его «крушением исторической России»[19]. В таком контексте Кирилл ни слова не говорит о трагедии православия в советский период.
Полемической и не всегда целостной предстаёт позиция Церкви и в вопросах религиозной оценки событий Великой Отечественной войны. Тема поминовения жертв ВОВ близко смыкается с темой официальной памяти о ВОВ как разновидности гражданского культа. В то же время государственный церемониал, связанный с памятью о жертвах, некоторыми представителями РПЦ воспринимается критично. Так, со страниц «Журнала московской патриархии» выступает её ответственный редактор - Сергей Чапнин, для которого символика этого культа представляется квазиязыческой: празднование Победы, «сконструировано» как религиозное действие <…> «опасными» элементами этой религии являются, в частности, образ врага, «тотальная героизация войны», превращение её в лубок http://urokiistorii.ru/1713.
Другой аспект - проблема выработки религиозного, выдержанного с нравственной точки зрения, церковного взгляда на войну http://historypolitics.livejournal.com/102273.html. И здесь в очередной раз не избежать внутренних противоречий: трагическая гибель людей становится своеобразным залогом величия Победы, трагедия остаётся трагедией, но необходимость анализа её причин отходит на второй или третий план, уступая своё место высокому пафосу подвига и воспевания Победы. Ещё один важный пласт той же истории - возрождение Церкви, произошедшее в годы войны (со своей мифологией, в которой Сталин выступает в амплуа раскаявшегося грешника), и это отчасти не позволяет Церкви как институту занимать оппонирующую по отношению к государству позицию http://historypolitics.livejournal.com/38001.html.
Говоря о центральных событиях отечественной истории, власть и церковь утверждают отчасти советскую, отчасти и провиденциальную картину мира: победа в войне - главный подвиг государства и народа, Российская империя, СССР, Российская Федерация все вместе встроены в общую предопределённую логику развития, в которой по-своему хороши и столыпинские реформы, и коллективизация, и репрессии, и путинская «суверенная демократия». Едва ли в такой картине мира найдётся место частному человеку.
Общественные и частные инициативы, «глушители» исторической политики, «контристория»
Нецелостность, проблемные места в образах «институциональной истории» обнаруживают многие общественные и частные инициативы. Большинство из них не ставят перед собой задачу противостоять той картине мира, которую выстраивает государство - однако темы репрессий, истории малых народов, образы местных исторических героев часто резко несовпадают с институциональной исторической политикой. Марк Ферро говорит о подобном явлении, называя его «контристорией».
Заметную часть общественных и частных инициатив представляют те акторы, чьи действия власть трактует как «фальсификацию истории» - историко-правозащитные организации и благотворительные фонды http://urokiistorii.ru/2136, http://www.urokiistorii.ru/2195, политические оппоненты из числа «непарламентской оппозиции» http://www.urokiistorii.ru/2061, http://urokiistorii.ru/2272, http://urokiistorii.ru/2300 иногда даже научное сообщество, позволяющее себе перейти «грань дозволенного» (http://www.urokiistorii.ru/2049). Ещё более сложен и неоднороден пласт частных инициатив.
Отдельная категория примеров иллюстрирует реакции общества - часто протестные - на различные мероприятия создателей исторической политики, от случаев хулиганства (ветеран в Екатеринбурге, пытавшийся плюнуть в памятник Ельцину http://historypolitics.livejournal.com/51107.html, памятники Ленину, взорванные или разбитые сразу в нескольких городах http://urokiistorii.ru/2833) до осознанных или полуосознанных актов «глушения исторической политики», играющих на остранение от зрителя навязываемого исторического образа[20].
Важнейшее разногласие между «институциональной исторической политикой» и позицией её противников - сама идея существования национальной истории: в виде героического эпоса, который невозможен при стремлении к «проработке прошлого». Эта разница хорошо видна на примере установки памятников жертвам политических репрессий - так в Хакасии местные ветераны выступают против восстановления памятника жертвам репрессий, ведь те, с их точки зрения, «укрывали бандеровцев», «стреляли в затылок» и реабилитация их прошла «в обход мнения фронтовиков» http://urokiistorii.ru/2301. Хорошо видно, как один нарратив (о великой войне и Победе) конкурирует с другим (история репрессий), причём амплуа «героев» и «злодеев» меняются местами, вызывая отчаянные споры сторон, но реже - общественную рефлексию.
Нельзя сказать, что тема репрессий полностью замалчивается в официальном дискурсе, однако в ситуации лавинообразного роста информации оказывается достаточным отодвинуть её на третий, четвёртый план в повестке актуальных общественных вопросов, чтобы от неё не осталось почти никаких следов. Судя по новостям мониторинга, тема памяти о репрессиях на местном уровне звучит чаще, чем на федеральном, и исходит от небольших социальных групп. Свои инициативы выдвигают местные общества репрессированных, организации ветеранов, общины и землячества - http://www.urokiistorii.ru/2396, http://urokiistorii.ru/2323, http://urokiistorii.ru/2350, http://urokiistorii.ru/2170. Общую картину усложняет и «наложение» одних дат на другие, календарные конфликты «историй» - так в Чечне День памяти и скорби традиционно отмечался 23 февраля (начало сталинских депортаций) - в то время как в остальной России (исключая Ингушетию - родину ещё одного репрессированного народа) праздновался День защитника Отечества. В 2011 году президент Чечни Рамзан Кадыров переносит эту дату на 10 мая - Единый день памяти и скорби (в память об убийстве его отца - Ахмата Кадырова). И вновь возникает естественное неудобство - близость к 9 мая - главному общероссийскому историко-политическому празднику - дню Победы. http://urokiistorii.ru/1586.
***
Круг альтернативных исторических героев, которые предлагают обществу оппозиционные власти движения, также довольно ограничен - и прежде всего тем, что выбор их в большой степени предопределён их значимостью в истории российского и советского государства, история которого написана и усвоена гражданами этой страны главным образом с политических и государственнических позиций. XX-й век оставил не так много значимых для населения «политических идеалистов». Вероятно, главный из них - академик Андрей Сахаров - стал героем акции «Я не Сахаров, но…», подготовленной только что возникшим «Сахаровским движением». Во главу угла его организаторы ставили «вопрос об ответственности» одного человека, который имеет возможность отстаивать свою позицию даже в несвободном обществе. Герои серии плакатов объясняли зрителю, какими именно общественно-полезными делами они занимаются, несмотря на то, что они «не Сахаров». Большинству же на тот момент оставалось констатировать: «Я не Сахаров, но и ты - не Сахаров». http://historypolitics.livejournal.com/86372.html. Редким публичным появлением Андрея Сахарова на телевидении стал фильм на Первом канале к 90-летию нобелевского лауреата - «Мой отец Андрей Сахаров», в котором главный герой был показан, по словам правозащитника Сергея Ковалёва, только с двух точек зрения: как «плохой отец» и как «муж-подкаблучник» http://urokiistorii.ru/2106. Общественная деятельность Сахарова почти полностью игнорировалась, а сам фильм анонсировался как взгляд на героя «с точки зрения его семьи». В мае все же заговорили о возможности появления на проспекте Сахарова памятника академику http://www.urokiistorii.ru/1606, однако никакого практического продолжения дискуссия не получила.
Другой памятник выдающемуся учёному, сыгравшему важнейшую роль в развитии отечественной культуры, и известному общественному деятелю - академику Дмитрию Лихачёву, был установлен в атриуме Библиотеки иностранной литературы в Москве http://urokiistorii.ru/1751. Впрочем, это событие осталось не слишком заметным - как и сам памятник, установленный в один ряд с уже находящимися там Ганди, Валленбергом, папой Иоанном Павлом II и другими в атриуме библиотеки.
К 70-летию начала Великой Отечественной войны общество «Мемориал» совместно с Екатеринбургским педагогическим университетом, культурным центром им. Фрассати (Италия) и фондом «Европейское искусство, история и культура» приурочило выставку, посвящённую писателю Василию Гроссману и его роману «Жизнь и судьба» http://urokiistorii.ru/2054. Организаторы говорили о Гроссмане как о «великом писателе, к сожалению, не слишком известном на своей родине». (В сентябре 2011 в Великобритании радиоспектакль по его книге стал одним из бестселлеров на BBC4, а продажи романа ещё до первых выпусков радио-инсценировки выросли на 8000% http://urokiistorii.ru/2373). Но и в России на одном из общегосударственных каналов в 2012 году может появиться телевизионный 12-серийный фильм «Жизнь и судьба», снятый режиссёром Сергеем Урсуляком. В своём программном интервью о картине отметил, что её центральный вопрос - «конфликт человека и государства» по-прежнему остаётся для России актуальным http://historypolitics.livejournal.com/51839.html.
Конфликт этот вряд ли когда-нибудь может быть полностью разрешён, в то же время современная институциональная государственная историческая политика предпочитает снять его с повестки дня. Вакуум недосказанности заполняет своего рода эстетизация вытесняемого образа - так туристическое агентство NeverSleep в своём маршруте по Москве «Добро пожаловать в СССР» предлагает, в частности, «поучаствовать в демонстрации» (для лета 2011-го года демонстрация - всё ещё явный анахронизм), «сходить на партсобрание» и «столкнуться с репрессиями». Последний образ оказывается особенно ироничным и постмодернистским, если связать обычную для НКВД практику ночных арестов с названием самого агентства http://urokiistorii.ru/2273.
Здесь хотелось бы вернуться к тому, что говорит Алексей Миллер о «разрушении пространства для диалога в обществе по проблемам истории»[21], которую порождает историческая политика, в своей обыденности, одномерности и вместе с тем настойчивости, оставляющая на обочине всех «несогласных».
Такое положение вещей вполне естественным образом порождает ответную реакцию отторжения у части населения, что, в свою очередь, даёт повод власти ещё раз подчеркнуть важность усиления своей просветительской исторической программы - екатеринбургские школьники выкладывают в интернет издевательский ролик о своём походе к ветерану ВОВ («Глумление над ветераном Великой Отечественной войны не должно остаться безнаказанным» - протестуют «Вести» телеканала «Россия») http://urokiistorii.ru/1662, в канун 9-го мая публикуется подборка высказываний о празднике из молодёжных социальных сетей - её читатели поражены уровнем цинизма и провокационностью высказываний http://urokiistorii.ru/1605. Патетический и елейный образ войны и ежегодно разворачивающаяся помпезная кампания торжеств, в обязательном порядке захватывающая многих школьников (на «воспитательных» встречах с ветеранами, праздничных концертах etc.) порождает то, что филолог Сергей Аверинцев называл «эксплуатацией генерационных разногласий»[22]. Об этом прошлом трудно договориться, оно является скорее предметом веры, нежели аналитического суждения.
Более сложным образом действуют «глушители», отвечая на государственную историческую политику практикой culture jamming[23] - они рисуют на памятниках Ленину уравнение с нацистской свастикой и серпом и молотом http://urokiistorii.ru/2167, превращают его постамент в гигантский кусок сыра http://urokiistorii.ru/2461. Общественное внимание привлекает анонимная группа московских художников, расписывающая дома в центре города трафаретами 19/37, Terror Machine, «С новым 1937 годом» http://historypolitics.livejournal.com/42831.html.
Сопоставление двух тематических и программных моделей исторической политики завершает пример с разнонаправленными историческими акциями в Санкт-Петербурге весной 2011 года.
Частный случай: Между Романовым и Бродским
Пожалуй самой неприятной особенностью любой институциональной исторической политики является её навязчивость. Её идеи и их воплощения захватывают улицы городов и заполняют собой страницы учебников. Эти идеи власти стремятся представить новыми моральными образцами, якобы заложенными в основу национальной идентичности. Но это мораль двоемыслия - защищая позицию государства, она обречена на непоследовательность.
Внутри этого пространства противоречий столкнулись образы председателя ленинградского обкома партии Григория Романова и нобелевского лауреата в области литературы, поэта Иосифа Бродского.
В мае в Санкт-Петербурге была установлена памятная доска на доме, где жил Григорий Романов. Ещё задолго до открытия, когда стало известно о принятом городской администрацией решении, было опубликовано письмо петербургских деятелей культуры с требованием «немедленной отмены позорного постановления». В их памяти Романов остался примером человека, «душившего культуру, науку, искусство и свободу, ненавидевшего интеллигенцию, изгонявшего из города артистов, поэтов и художников». При нём из города и из страны эмигрировали Иосиф Бродский и Сергей Довлатов, он лично участвовал в травле Аркадия Райкина, Георгия Товстоногова, Сергея Юрского, Ольги Берггольц, Даниила Гранина, Алеся Адамовича. Другого мнения придерживались его бывшие коллеги по партии, присутствовавшие при открытии мемориальной доски, назвавшие Романова «человеком, заслужившим по себе добрую память» urokiistorii.ru/1625. Некоторые вспоминали о той роли, которую он сыграл в продвижении по партийной линии действующего на тот момент губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко.
Через неделю у открывшейся доски группа активистов устроила публичные чтения стихов Иосифа Бродского, приурочив это событие к дню рожденья поэта. Организаторы подчёркивали, что это «не митинг и не пикет», а просто чтение стихов - ответ «звериной серьёзности», с которой выступавшие за неделю до этого бывшие члены КПСС вспоминали своего партийного босса http://urokiistorii.ru/1841.
Но картина противопоставления образов Романова и Бродского была бы неполной без другой майской новости из Петербурга - великий русский поэт Иосиф Бродский был «удостоен чести» стать одним из «персонажей» на праздничных плакатах «Единой России» ко Дню города (http://www.urokiistorii.ru/1741), наряду с Дмитрием Лихачёвым, Виктором Цоем, Анной Ахматовой и многими другими. (Впоследствии «Единая Россия» была вынуждена извиняться за эту инициативу, под давлением потомков тех героев, чьи образы партия использовала для своей пропаганды - http://www.newsru.com/cinema/25may2011/erpit.html).
Так, Бродский оказался на одной символической доске почёта с собственным гонителем - ведь с ними обоими власть считает возможным себя ассоциировать. Вряд ли между Бродским и Романовым можно найти хоть что-нибудь общее, кроме обоюдного заочного участия в программе исторической политики «Единой России».
***
Историк Александр Даниэль в своём выступлении на пресс-конференции проекта мониторинга на книжной ярмарке Non/Fiction сформулировал главный вопрос будущего российской исторической политики следующим образом: «Нужна ли нам вообще историческая политика? И если нужна - то мы предпочли бы иметь возможность слушать разные точки зрения или хотели бы видеть её строгой и выдержанной - но в некоем правильном для нас ключе?». Эти вопросы вновь с неизбежностью сталкивают нас с рассуждениями о норме и аномалии в исторической политике, личном и общественном выборе тех или иных ценностей. А также о том, что сама практика исторической политики может оказаться за пределами нашего представления о норме.
Российская историческая политика, в своей государственной части прежде всего, выглядит анахронизмом на фоне развивающегося и усложняющегося общества. Ценности, которые она стремится насаждать - патерналистские, тяжеловесные - наверняка сгодились бы для традиционного общества, однако становятся всё более чужеродными для общества постиндустриального. В невозможности их перерождения есть надежда на неизбежные и необходимые изменения.
Подготовил Сергей Бондаренко
1. Подробнее о проекте - по ссылке: http://www.urokiistorii.ru/2589.
2. http://www.urokiistorii.ru/2206
3. А. Миллер. Россия: власть и история // Pro et Contra, май-август 2009.
4. http://www.stengazeta.net/article.html?article=5561
5. Н. Копосов. Память строго режима: история и политика России. М., 2011.
6. http://urokiistorii.ru/history/conf/stalinizm2008/roginsky-pamyat-o-stalinizme
7. http://www.polit.ru/article/2009/10/06/zorin/
8. Подробнее - см. http://urokiistorii.ru/2589
9. Источники новостей мониторинга - см. список СМИ в ежемесячных отчётах http://urokiistorii.ru/historypolitics/analytics
10. М. Ферро. Как рассказывают историю в разных странах мира. М., 2010.
11. Подобное введение «нормативов» порождает увеличение активности со стороны сторонников альтернативной, негосударственной истории - для борьбы с которыми была создана знаменитая комиссия «по борьбе с историческими фальсификациями» при президенте РФ.
12. Подобно КПСС, современная власть в лице «Единой России» «черпает свою легитимность в историческом процессе» (см. Ферро), не столько путём переписывания история, сколько в контрасте между громким криком, возвещающим о величии побед нашего прошлого и шёпотом (а зачастую и молчанием), за которым оказываются похоронены тяжёлые периоды и проблемы нашей истории.
13. «Любые попытки фальсифицировать историю", „надругательство над памятью победителей“ очень остро воспринимаются в российском обществе. Долг правительства в связи с этим - „беречь и отстаивать правду о войне, бесценном опыте союзничества, истинных героях, перед которыми время не властно“, а приоритетом в работе должна быть „поддержка ветеранов, вдов защитников Отечества, поддержка всех, кого опалила война“. Защита „правды о войне“, пояснил Путин, „необходима для воспитания и нравственного становления будущих поколений“. Премьер-министр рассказал о серьезных последствиях, которые могут иметь „попытки исказить историю“: "По сути, могут быть подвергнуты сомнению ключевые принципы современного мироустройства (http://www.urokiistorii.ru/2082.
14. «Именно эта историческая память <о победе> - великолепный цемент, который из людей разных народов, разных этносов и разных религий делает одну единую и неделимую российскую нацию, создаёт и укрепляет единую и неделимую великую Россию» (В. Путин) http://www.urokiistorii.ru/2308
15. Подробно об этом - см. отчёт по мониторингу за апрель - http://urokiistorii.ru/2467
16. То, что вслед за Пьером Нора можно было бы назвать «местом памяти».
17. Что, безусловно, является отзвуком более древней традиции - от мацы при Песахе до таинства евхаристии в православии и католичестве.
18. www.pravenc.ru
19. http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2011/11/111111_russian_patriarch.shtml - Идущая ещё с Византии восточная традиция цезаропапизма - с её имперской иерархией, в которой власть политическая подчиняет себе власть религиозную, заявляет здесь о себе в полной мере.
20. «Контрпослания, внедрение в корпоративные коммуникации с тем, чтобы получилось послание, находящееся в разительном несогласии с тем, которое предназначалось публике» (Наоми Кляйн, No Logo).
21. А. Миллер. Россия: власть и история // Pro et Contra, май-август 2009, с. 17.
22. Аверинцев С. С. Солидарность как фактор гражданской свободы // Собрание сочинений. Т.1. С. 423.
23. Подробнее об этом - см. http://urokiistorii.ru/2833
Оригинал: urokiistorii.ru
Скриншот
___________
См. также:
- Российская историческая политика в декабре 2011 г. (на примере топонимики) // urokiistorii.ru. voiks