Прот. Александр Шмеман. ОТВЕТ СОЛЖЕНИЦЫНУ
Прот. Александр Шмеман. ОТВЕТ СОЛЖЕНИЦЫНУ. Вестник РХД. № 117. I-1976.
И вот: хотя бы и отчасти, но подход этот чувствуется, увы, и в письме Солженицына. Ведь, вот, возьмем ли мы «Архипелаг ГУЛаг» или «Август Четырнадцатого», эти две - для меня - вершины солженицынского творчества, нас не может не поразить, прежде всего, то подлинное знание, что лежит в основе этих произведений, и то усилие, что вложено в приобретение этого знания, усилие не только ума и памяти, но и того, что в одной из прежних моих статей о Солженицыне я назвал творческой совестью. Во всем, о чем он пишет в этих книгах, хочет дойти Солженицын до последней правды, до нравственного права сказать, как сказал он в первых строках Архипелага: - «все было именно так». В Августе Четырнадцатого, например, целые главы посвящены кропотливому, техническому анализу военных действий, для читателя подчас непосильном, однако в сознании и совести автора необходимому для того, чтобы правда вывода была укоренена в правдивости подхода. И именно эта совестливость и правдивость делают творчество Солженицына художественным исследованием.
Но, вот когда говорит Солженицын о Церкви, почему-то не чувствует он, повидимому, потребности в «исследовании», в изучении и проверке, в узнавании и взвешивании узнанного на весах творческой совести. Тут достаточными оказываются несколько впечатлений, несколько эмоционально окрашенных переживаний, несколько разговоров и над всем доминирующее чувство, раздраженно и презрительно
противопоставляемое «формалистическим умам».
См. также:
- 16.02.2017 О Горенштейне и других // voiks
Бенедикт Сарнов: Прежде всего, я должен сказать, что, на мой взгляд, Солженицын не такой крупный писатель, как Горенштейн. Солженицын вообще… ну, он поразительная, феноменальная личность. Роль его и миссию его, и значение его трудно переоценить. Но как писатель он был сильно переоценен… Знаете, как это у нас бывает вообще в России… Как Достоевский на похоронах Некрасова, не думая так, а желая так просто польстить молодежи, которая бесновалась там, сравнил его с Пушкиным, сказал, что он стоит рядом с Пушкиным - Некрасов, то раздались голоса «Не рядом, а выше, выше!»… Вот это вот случилось и с Солженицыным. Я читал тут дневники Шмемана, который потом испытал горчайшее разочарование в нем… Ну, «он выше Пушкина, он выше Толстого, великий писатель земли русской…» - причины понятны, но сильно раздут как писатель. «Иван Денисович» - это замечательная вещь, и романы (хотя они с провалами) - «В круге первом» и «Раковый корпус» - вещи замечательные… Ну а «Колесо» - это говорить нечего, это неудобочитаемо…
Но, в принципе, Солженицын, конечно, прежде всего, писатель, у которого получается хорошо и даже выше, чем хорошо, замечательно, великолепно, когда он пишет о пережитом… Но как только он начал писать этот первый его роман «Август четырнадцатого», уже видно было, что это не его… Но, конечно, рука есть, мастерство есть, еще сохранилась сила, заинтересованность в теме, особенно когда там столыпинская эта глава, где его это волнует уже по еврейской линии, это понятно все… То есть, не хочу и приуменьшать его, так сказать, роль и литературное значение, но вот… не мистический при всем своем православии, не космический, сугубо земной, в большей мере политик и деятель и вообще, человек, одержимый своей великой миссией…