(no subject)
Ситуацию с отношением Верховной морской коллегии к военно-морской разведке Е.А. Бернс описывал так: «Вскоре после Октябрьской Революции, по настоянию бывшего тогда комиссаром Генмора Раскольникова, и по постановлению Морской коллегии, была упразднена вся вед-/151/-шаяся до того времени Генмором разведка. Причиной этого выставлялось недоверие комиссаров и коллегии к агентурному составу разведки, причем высказывалось соображение, что разведка при изменившемся политическом и социальном строе не может выполнять своих задач. Что же касается контрразведки, то этот орган Генмора после тщательной ревизии комиссаром Раскольниковым, ввиду признававшейся тогда важности борьбы со шпионажем, был оставлен. Предполагалось, что практика покажет, насколько его личный состав сумеет справиться со своей задачей при новой обстановке» [10].
Смолин А.В., Демичева Т.М. Советская власть и ликвидация русской военно-морской разведки (1917-1918) // Вопросы истории. №11 (1) 2021. С. 150-162.
В меморандуме лорда Р. Сесиля, переданном в Военный кабинет 23 февраля 1918 г., говорилось, что 3 декабря 1917 г., согласно принятому правительством решению, антибольшевистские и проантантовские силы в России получили значительные суммы, однако никаких эффективных результатов это не дало. В результате в конце декабря было принято решение «продолжить неофициальные контакты с большевистским правительством в Петрограде, одновременно делая все возможное для поддержки антибольшевистских движений на Юге и Юго-востоке России и везде, где они еще возникнут». Причем, как писал Сесиль, если по этому поводу возникнут трения с большевиками, следует оставлять их протесты без внимания. Такую позицию Сесиль считал оправданной, и в феврале, например, он полагал, что отторжение Сибири, Кавказа и черноморских портов создаст большевикам «серьезные военные и экономические проблемы» [21].
Лосев К.В., Михайлов В.В. Английская политика в Закавказье и в Азербайджане в 1918г.: между большевиками и пантуранистами // Вопросы истории. №4 (1). 2021. С. 239-252.
Создание Южно-Русского союза молодежи было следствием тех тенденций, которые наблюдались в среде киевской учащейся молодежи весной 1917 года. Практически сразу же после падения старого режима был создан Центральный представительный комитет средне-учебных заведений города Киева. Печатный орган комитета, «Свободная школа», заявлял, что его политической платформой «будет радикальная программа Временного правительства, та программа, которую приняли всероссийские политические партии от левых националистов до социалистов-революционеров» [3]. Несмотря на эту декларацию, в комитете доминировали сторонники эсеров и меньшевиков, и поэтому места для русских националистов, даже самых «прогрессивных», в нем фактически не нашлось. Подобная же ситуация имела место и в объединениях учащихся старших и средних классов гимназий, причем она осложнялась из-за межэтнических конфликтов, характерных для Киева. Учащийся 6-го класса Лесной гимназии А.В. Бинецкий, посетивший собрание инициативной группы 5-х и 6-х классов, вспоминал, что из 12-15 собравшихся только 3 или 4 человека были русскими, а остальные евреями: «Я не был юдофобом, а тем более в те дни, когда юдофобство считалось признаком крайнего невежества и дикой некультурности, однако, сознаюсь, мне это не понравилось» [4].
Чемакин А.А. Южно-Русский союз молодежи: киевские гимназисты-монархисты в годы Революции и Гражданской войны // Вопросы истории. №12 (4) 2021. С. 15-29.
Сеть лагерей для польских военнопленных. Первые партии пленных поляков размещались в уже существовавших к тому времени концентрационных лагерях, а затем также и в специально создаваемых лагерях для военнопленных. Первые концентрационные лагеря были созданы в Москве и Петрограде на основе постановления президиума Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) от 15 апреля 1919 г. об организации лагерей принудительных работ (концлагерей) [20]. В губерниях это будет сделано несколько позже. Для Управления лагерями при НКВД по соглашению с ВЧК в середине /165/ 1919 г. было образовано Центральное управление лагерями (ЦУЛ), которое в 1920 г. было переименовано в Главное управление принудительных работ (ГУПP). Оно ведало созданием и обеспечением работы лагерей и распределительных пунктов. В мае 1919 г. был подготовлен проект инструкции о лагерях. Центральное управление лагерей в августе 1919 г. приступило к разработке единой нормативной базы деятельности лагерей.
Кодин Е.В., Родионов И.И. Польские военнопленные в лагерях Центральной России, 1919-1921 гг. // Вопросы истории. №12 (4). 2022. С. 162-180.
Кроме того, существовал целый ряд мелких отрядов численностью до роты включительно, не вмешивавшихся в политику и занимавшихся в основном охраннополицейской службой в тыловых районах Восточного фронта армии адмирала А.В.Колчака. Они располагались в Барнауле, Владивостоке, Екатеринбурге, Златоусте, Иркутске, Красноярске, Омске, Томске, Троицке, Тюмени, Тобольске, Семипалатинске, Уфе, Хабаровске, Харбине, Челябинске, Чите и других городах Сибири, Дальнего Востока и даже в полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Небольшими подразделениями югославян располагали соединения атаманов Б.В.Анненкова, И.П.Калмыкова и Г.М.Семенова.
Капустин Л.Г. Обмундирование и форменные отличия сербо-югославянских частей на востоке России. 1918-1920 гг. // Белое армия. Белое дело. №4. 2017. С. 62-78.
Смолин А.В., Демичева Т.М. Советская власть и ликвидация русской военно-морской разведки (1917-1918) // Вопросы истории. №11 (1) 2021. С. 150-162.
В меморандуме лорда Р. Сесиля, переданном в Военный кабинет 23 февраля 1918 г., говорилось, что 3 декабря 1917 г., согласно принятому правительством решению, антибольшевистские и проантантовские силы в России получили значительные суммы, однако никаких эффективных результатов это не дало. В результате в конце декабря было принято решение «продолжить неофициальные контакты с большевистским правительством в Петрограде, одновременно делая все возможное для поддержки антибольшевистских движений на Юге и Юго-востоке России и везде, где они еще возникнут». Причем, как писал Сесиль, если по этому поводу возникнут трения с большевиками, следует оставлять их протесты без внимания. Такую позицию Сесиль считал оправданной, и в феврале, например, он полагал, что отторжение Сибири, Кавказа и черноморских портов создаст большевикам «серьезные военные и экономические проблемы» [21].
Лосев К.В., Михайлов В.В. Английская политика в Закавказье и в Азербайджане в 1918г.: между большевиками и пантуранистами // Вопросы истории. №4 (1). 2021. С. 239-252.
Создание Южно-Русского союза молодежи было следствием тех тенденций, которые наблюдались в среде киевской учащейся молодежи весной 1917 года. Практически сразу же после падения старого режима был создан Центральный представительный комитет средне-учебных заведений города Киева. Печатный орган комитета, «Свободная школа», заявлял, что его политической платформой «будет радикальная программа Временного правительства, та программа, которую приняли всероссийские политические партии от левых националистов до социалистов-революционеров» [3]. Несмотря на эту декларацию, в комитете доминировали сторонники эсеров и меньшевиков, и поэтому места для русских националистов, даже самых «прогрессивных», в нем фактически не нашлось. Подобная же ситуация имела место и в объединениях учащихся старших и средних классов гимназий, причем она осложнялась из-за межэтнических конфликтов, характерных для Киева. Учащийся 6-го класса Лесной гимназии А.В. Бинецкий, посетивший собрание инициативной группы 5-х и 6-х классов, вспоминал, что из 12-15 собравшихся только 3 или 4 человека были русскими, а остальные евреями: «Я не был юдофобом, а тем более в те дни, когда юдофобство считалось признаком крайнего невежества и дикой некультурности, однако, сознаюсь, мне это не понравилось» [4].
Чемакин А.А. Южно-Русский союз молодежи: киевские гимназисты-монархисты в годы Революции и Гражданской войны // Вопросы истории. №12 (4) 2021. С. 15-29.
Сеть лагерей для польских военнопленных. Первые партии пленных поляков размещались в уже существовавших к тому времени концентрационных лагерях, а затем также и в специально создаваемых лагерях для военнопленных. Первые концентрационные лагеря были созданы в Москве и Петрограде на основе постановления президиума Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) от 15 апреля 1919 г. об организации лагерей принудительных работ (концлагерей) [20]. В губерниях это будет сделано несколько позже. Для Управления лагерями при НКВД по соглашению с ВЧК в середине /165/ 1919 г. было образовано Центральное управление лагерями (ЦУЛ), которое в 1920 г. было переименовано в Главное управление принудительных работ (ГУПP). Оно ведало созданием и обеспечением работы лагерей и распределительных пунктов. В мае 1919 г. был подготовлен проект инструкции о лагерях. Центральное управление лагерей в августе 1919 г. приступило к разработке единой нормативной базы деятельности лагерей.
Кодин Е.В., Родионов И.И. Польские военнопленные в лагерях Центральной России, 1919-1921 гг. // Вопросы истории. №12 (4). 2022. С. 162-180.
Кроме того, существовал целый ряд мелких отрядов численностью до роты включительно, не вмешивавшихся в политику и занимавшихся в основном охраннополицейской службой в тыловых районах Восточного фронта армии адмирала А.В.Колчака. Они располагались в Барнауле, Владивостоке, Екатеринбурге, Златоусте, Иркутске, Красноярске, Омске, Томске, Троицке, Тюмени, Тобольске, Семипалатинске, Уфе, Хабаровске, Харбине, Челябинске, Чите и других городах Сибири, Дальнего Востока и даже в полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Небольшими подразделениями югославян располагали соединения атаманов Б.В.Анненкова, И.П.Калмыкова и Г.М.Семенова.
Капустин Л.Г. Обмундирование и форменные отличия сербо-югославянских частей на востоке России. 1918-1920 гг. // Белое армия. Белое дело. №4. 2017. С. 62-78.