Азин и Мензелинск
"События гражданской войны в Казани (1918) в воспоминаниях очевидцев" (Казань, 2012) это репринтное издание нескольких книжек. А именно - маленькая брошюрка по горячим следам "К событиям в Казани", сборник о крестьянских погромах в 1917 г. от научного Вестника татароведения за 1925 г., фантастически наглая и лицемерная книжка чехоСВОЛАЧского легионера "Десятая рота под Казанью", в которой тщательно гнобятся большевики и собственные русские союзники, а ухарское описание бесконечных побед над тупыми большевиками-латышами перемешено с постоянным нытьем про страдания чехословацких "братов"; и наконец, сборник "Борьба за Казань" от казанского истпарта за 1924 г., что я уже читал. Вот из последнего пара цитат - встреча беглеца из Казани с Азиным и немножко про Мензелинск. В остальном ничего не приглянулось
7. Отряд т. Азина.
Я шел по полотну ж. д. Версты за полторы до станции Высокой Горы, меня задержали двое солдат, шедших навстречу. Я был рад, что наконец, добрался до своих и старался распросить, что можно. Но солдаты отмалчивались, заявляя, что я скоро сам переговорю с господином капитаном. Они были одеты в незакопченый солдатский костюм, что-то было несоответствующее ему в фуражках, обуви и в подпоясанной шинели.
У ст. Высокая Гора толпились, в еще более нарушающих обычай одеждах, солдаты с винтовками на плече, в руке и на ремне. У многих за поясами были гранаты и револьверы. Солдаты различных возрастов. Тут были и подростки, точно так же вооруженные. Крестьянских лиц было мало, больше тут был городской народ.
Меня ввели в помещение станции. В корридоре я ждал очереди, когда освободится военный, находящийся в комнате, за письменным столом.
Военный все время двигался и жестикулировал с плеткой в руке. Он напоминал казачьего офицера. В комнате было еще несколько человек, в поношенных офицерских костюмах с чужого плеча. У большинства на брюках красовались пестрые лампасы. Тут же было и несколько солдат. /53/
Невзирая на свирепый вид казачьего офицера, все военные, вплоть до солдат, стояли очень непринужденно. Военные называли друг друга господами офицерами. Солдаты при обращении начинали с «господина».
Выходит, я вновь попал к белым. Меня начало одолевать беспокойство. Опять приходилось строить план предстоявшего разговора, чтобы не обнаружить в нем себя.
Меня ввели к капитану. Он быстро подскочил ко мне с поднятой плеткой и схватил за грудь. Крича, он обвинял меня в шпионаже и обещал расстрелять, если не расскажу о противнике.
В этот момент я напрягал все силы, чтобы определить, в чьих руках нахожусь. Сперва я расказывал о себе очень осторожно, что мол, иду из Казани, как безучастный к происходящим событиям житель, испуганный происходящей там стрельбой и расстрелами. Иду в родную деревню, где учительствую. Капитана мало удовлетворил мой рассказ, и он продолжал трясти меня за груд и кричать.
Кто-то не выдержал и крикнул: -«Товарищ Азин, морда у него белогвардейская, нечего с ними канителиться». Это дало мне возможность определить где я, и расказать все, что мог, не только о себе, но и о фронте белых.
Т. Азин видно, не способен был довериться сразу и придумал для меня нетрудное испытание. Я должен был пройти в сопровождении слабого старика крестьянина - бежинца от станции до села Высокой Горы. Расстояние версты полторы, причем он предупредил, что если, только что проведенный им телефон от села до станции будет прерван, он будет виновником считать меня. На пол-дороге старик меня оставил и я шел один. Вероятно, т. Азин ехал за мной по пятам, т. к. около села он перегнал меня верхом на лошади.
В селе Высокая Гора, в квартире попа, стоял Штаб т. Азина. В помещении штаба было много разного хлама. Некоторые штабные продолжали спать. Я попросил т. Азина накормить меня. Мне дали большую кружку молока и кусок свежего хлеба. Молока было несколько цинковых баков. Т. Азин сообщил мне, что молоко было прислано соседним помещиком в подарок отряду, в котором помещик предполагал белых. Т. Азин помещика отблагодарил расстрелом. Т. Азин предполагал сделать из меня своего ад ютанта, но не успел я с есть хлеб, как он изменил свое намерение и предложил отправиться куда хочу. При чем предупредил, если я пойду в сторону Казани, его красноармейцы все равно меня задержат и тогда Азин расправится сомной, как со шпионом. Не умея работать в обстановке недоверия, я не настаивал на оставлении меня в отряде и направился в Сарапул, где предполагал встретить Казанских товарищей.
Поездов не было, итти пришлось пешком. По дороге не заходил в деревни, предполагая плохие отношения крестьян. Ночевал в копне сжатого хлеба. /54/
В. Мазунин. До и во время чехов (Казань - Арск) // События гражданской войны в Казани (1918) в воспоминаниях очевидцев: сборник произведений / сост. В.Ю. Сорокин. Казань: ИСБ, 2012. С. 53-54.
Борьба в Мензелинском кантоне.
В 1918 году в Августе месяце чехо-словацкие отряды начали проникать на территорию нашего кантона. У нас в это время, хотя не было регулярного войска, но был создан по инициативе Кантонного Исполнительного Комитета добровольный местный вооруженный Мензелинский ба-талион при шести пулеметах и сотне кавалерии, численность которого достигла до 1,000 чел.; это составляло всю вооруженную силу, выставленную для встречи наступающих контр-революционных отрядов. Это небольшое количество силы было явно недостаточно на довольно обширную территорию Мензелинского кантона, тем более, что в то время *) еще Мензелинский кантон был раза в полтора больше нынешнего.
Тотчас же по получении сведений о проникновении чехо-словацких отрядов на территорию нашего кантона, Военным комиссариатом были посланы отряды для отражения наступающего противника, и тогда же был организован Военным Советом при Военном Комиссариате, так называемый Военно-полевой суд.
Военно-полевой суд был организован из пяти членов из состава военного совета-т.т. Бузеева, Хамидуллина. Шакирзяна, Белопухова и меня, пятого товарища непомню фамилию, при Секретаре тов. Павлове. Нам пришлось судить не один десяток ярых, активных белогвардейцев контрреволюционеров, пойманных нашими отрядами на полосе фронта. Наши отряды не только отражали противника от своей территории, но они действовали и за пределами кантона, сражались на территории Бирского и Бугульминского кантонов. Нужно сказать, что наши отряды сражались с противником не за страх, а за совесть, люди были подобраны проникнутые революционным духом. Не один десяток пал на поле сражения за дело завоеванной Октябрьской революции.
Приблизительно 20 августа по распоряжению штаба 2-й армии Восточного фронта мы эвакуировались в Сарапул. Оттуда наш баталион получил задание повести наступление на Ижевский завод, т. к. последний восстал против Советской власти; рабочие этого завода, агитируемые контрреволюционерами, и главным образом, эс-эрами-максималистами, были настроены против Советской власти; они прилагали все меры чтобы рабочие /217/ восстали против Советской власти и требовали созыва учредительного собрания (в это время чехо-словаками были уже заняты Уфа, Бирск, Бе-лебей, Бугульма, Мензелинск, Чистополь и Казань); момент был решающий-быть или не быть.
Перед наступлением на Ижевск наш баталион был переформирован, из этих 8-ми рот были составлены четыре под командой т. Митюшкина Ф.
Нужно сказать, состав 2-й армии был настолько малочислен, что почти вся она состояла из нашего баталиона; кроме него она имела еще три-четыре мелких отряда, отряд Елабужский 150 чел. Сарапульский 50 чел., Латышский 25 чел. Отряд Чебарова 200 чел., еще какой-то отряд Интернационалистов 80 чел., и наш баталион 1000 челов. пехоты и 200 кавалерии, вот и вся сила второй армии.
Мы повели наступление на Ижевский завод, но занять его нам не-удалось ввиду малочисленности наших сил по сравнению с противником. Нам пришлось отступить потеряв несколько десятков убитых, раненых и попавших в плен; общая численность потери в нашем баталионе была 30 %; на подробностях боев останавливаться не буду, т. к. это не касается характеристики Мензелинского кантона.
Отступивши в Сарапуль, мы получили распоряжение возвратиться обратно в Мензелинск, взять его с боем и повести дальнейшее наступление по направлению на Бугульму. Переехав из Сарапула, мы высадили десант на левый берег Камы и действительно повели наступление на Мензелинск и дальше. Для командования фронтом в Мензелинске был создан полевой штаб под начальством т. Железкина. Главный же штаб и Ревком находились в селе Наб. Челны (ныне Кантонный город). Продержавшись там две недели, мы были принуждены эвакуироваться по направлению на Вятские поляны. На пути разбивая всевозможные белогвардейские штабы, мы добрались до Вятских полян; здесь мы застали наш эвакуированный штаб, и штаб 2-й армии; наш баталион был слит со Смоленским полком.
Коммунисты для политической работы были влиты в состав политотдела 2-й армии. Вот что я мог дать в краткой характеристике о набеге чехо-словаков на Мензелинский кантон. Что же касается настроения трудящегося населения кантона, оно безусловно было против чехо-словаков и целиком было на стороне Советской власти и всеми силами поддерживало Сов. власть, за исключением кулацкого элемента.
Уполномоченный Истпарта по Мензелинскому кантону Ахметшин.
PS: Советскими войсками гор. Мензелинск был взят в И часов 50 мин. 18 октября 1918 года; сразу же мы погнали контр-революционные чехо-словацкие банды дальше. 24-го октября этого же года был организован Уздный Революционный комитет, к которому и перешла вся власть.
Дальше следуют подтверждающие подписи т.т. Мельникова и Новикова.
14 марта 1924 г. /218/
События гражданской войны в Казани (1918) в воспоминаниях очевидцев: сборник произведений / сост. В.Ю. Сорокин. Казань: ИСБ, 2012. С. 217-218.
7. Отряд т. Азина.
Я шел по полотну ж. д. Версты за полторы до станции Высокой Горы, меня задержали двое солдат, шедших навстречу. Я был рад, что наконец, добрался до своих и старался распросить, что можно. Но солдаты отмалчивались, заявляя, что я скоро сам переговорю с господином капитаном. Они были одеты в незакопченый солдатский костюм, что-то было несоответствующее ему в фуражках, обуви и в подпоясанной шинели.
У ст. Высокая Гора толпились, в еще более нарушающих обычай одеждах, солдаты с винтовками на плече, в руке и на ремне. У многих за поясами были гранаты и револьверы. Солдаты различных возрастов. Тут были и подростки, точно так же вооруженные. Крестьянских лиц было мало, больше тут был городской народ.
Меня ввели в помещение станции. В корридоре я ждал очереди, когда освободится военный, находящийся в комнате, за письменным столом.
Военный все время двигался и жестикулировал с плеткой в руке. Он напоминал казачьего офицера. В комнате было еще несколько человек, в поношенных офицерских костюмах с чужого плеча. У большинства на брюках красовались пестрые лампасы. Тут же было и несколько солдат. /53/
Невзирая на свирепый вид казачьего офицера, все военные, вплоть до солдат, стояли очень непринужденно. Военные называли друг друга господами офицерами. Солдаты при обращении начинали с «господина».
Выходит, я вновь попал к белым. Меня начало одолевать беспокойство. Опять приходилось строить план предстоявшего разговора, чтобы не обнаружить в нем себя.
Меня ввели к капитану. Он быстро подскочил ко мне с поднятой плеткой и схватил за грудь. Крича, он обвинял меня в шпионаже и обещал расстрелять, если не расскажу о противнике.
В этот момент я напрягал все силы, чтобы определить, в чьих руках нахожусь. Сперва я расказывал о себе очень осторожно, что мол, иду из Казани, как безучастный к происходящим событиям житель, испуганный происходящей там стрельбой и расстрелами. Иду в родную деревню, где учительствую. Капитана мало удовлетворил мой рассказ, и он продолжал трясти меня за груд и кричать.
Кто-то не выдержал и крикнул: -«Товарищ Азин, морда у него белогвардейская, нечего с ними канителиться». Это дало мне возможность определить где я, и расказать все, что мог, не только о себе, но и о фронте белых.
Т. Азин видно, не способен был довериться сразу и придумал для меня нетрудное испытание. Я должен был пройти в сопровождении слабого старика крестьянина - бежинца от станции до села Высокой Горы. Расстояние версты полторы, причем он предупредил, что если, только что проведенный им телефон от села до станции будет прерван, он будет виновником считать меня. На пол-дороге старик меня оставил и я шел один. Вероятно, т. Азин ехал за мной по пятам, т. к. около села он перегнал меня верхом на лошади.
В селе Высокая Гора, в квартире попа, стоял Штаб т. Азина. В помещении штаба было много разного хлама. Некоторые штабные продолжали спать. Я попросил т. Азина накормить меня. Мне дали большую кружку молока и кусок свежего хлеба. Молока было несколько цинковых баков. Т. Азин сообщил мне, что молоко было прислано соседним помещиком в подарок отряду, в котором помещик предполагал белых. Т. Азин помещика отблагодарил расстрелом. Т. Азин предполагал сделать из меня своего ад ютанта, но не успел я с есть хлеб, как он изменил свое намерение и предложил отправиться куда хочу. При чем предупредил, если я пойду в сторону Казани, его красноармейцы все равно меня задержат и тогда Азин расправится сомной, как со шпионом. Не умея работать в обстановке недоверия, я не настаивал на оставлении меня в отряде и направился в Сарапул, где предполагал встретить Казанских товарищей.
Поездов не было, итти пришлось пешком. По дороге не заходил в деревни, предполагая плохие отношения крестьян. Ночевал в копне сжатого хлеба. /54/
В. Мазунин. До и во время чехов (Казань - Арск) // События гражданской войны в Казани (1918) в воспоминаниях очевидцев: сборник произведений / сост. В.Ю. Сорокин. Казань: ИСБ, 2012. С. 53-54.
Борьба в Мензелинском кантоне.
В 1918 году в Августе месяце чехо-словацкие отряды начали проникать на территорию нашего кантона. У нас в это время, хотя не было регулярного войска, но был создан по инициативе Кантонного Исполнительного Комитета добровольный местный вооруженный Мензелинский ба-талион при шести пулеметах и сотне кавалерии, численность которого достигла до 1,000 чел.; это составляло всю вооруженную силу, выставленную для встречи наступающих контр-революционных отрядов. Это небольшое количество силы было явно недостаточно на довольно обширную территорию Мензелинского кантона, тем более, что в то время *) еще Мензелинский кантон был раза в полтора больше нынешнего.
Тотчас же по получении сведений о проникновении чехо-словацких отрядов на территорию нашего кантона, Военным комиссариатом были посланы отряды для отражения наступающего противника, и тогда же был организован Военным Советом при Военном Комиссариате, так называемый Военно-полевой суд.
Военно-полевой суд был организован из пяти членов из состава военного совета-т.т. Бузеева, Хамидуллина. Шакирзяна, Белопухова и меня, пятого товарища непомню фамилию, при Секретаре тов. Павлове. Нам пришлось судить не один десяток ярых, активных белогвардейцев контрреволюционеров, пойманных нашими отрядами на полосе фронта. Наши отряды не только отражали противника от своей территории, но они действовали и за пределами кантона, сражались на территории Бирского и Бугульминского кантонов. Нужно сказать, что наши отряды сражались с противником не за страх, а за совесть, люди были подобраны проникнутые революционным духом. Не один десяток пал на поле сражения за дело завоеванной Октябрьской революции.
Приблизительно 20 августа по распоряжению штаба 2-й армии Восточного фронта мы эвакуировались в Сарапул. Оттуда наш баталион получил задание повести наступление на Ижевский завод, т. к. последний восстал против Советской власти; рабочие этого завода, агитируемые контрреволюционерами, и главным образом, эс-эрами-максималистами, были настроены против Советской власти; они прилагали все меры чтобы рабочие /217/ восстали против Советской власти и требовали созыва учредительного собрания (в это время чехо-словаками были уже заняты Уфа, Бирск, Бе-лебей, Бугульма, Мензелинск, Чистополь и Казань); момент был решающий-быть или не быть.
Перед наступлением на Ижевск наш баталион был переформирован, из этих 8-ми рот были составлены четыре под командой т. Митюшкина Ф.
Нужно сказать, состав 2-й армии был настолько малочислен, что почти вся она состояла из нашего баталиона; кроме него она имела еще три-четыре мелких отряда, отряд Елабужский 150 чел. Сарапульский 50 чел., Латышский 25 чел. Отряд Чебарова 200 чел., еще какой-то отряд Интернационалистов 80 чел., и наш баталион 1000 челов. пехоты и 200 кавалерии, вот и вся сила второй армии.
Мы повели наступление на Ижевский завод, но занять его нам не-удалось ввиду малочисленности наших сил по сравнению с противником. Нам пришлось отступить потеряв несколько десятков убитых, раненых и попавших в плен; общая численность потери в нашем баталионе была 30 %; на подробностях боев останавливаться не буду, т. к. это не касается характеристики Мензелинского кантона.
Отступивши в Сарапуль, мы получили распоряжение возвратиться обратно в Мензелинск, взять его с боем и повести дальнейшее наступление по направлению на Бугульму. Переехав из Сарапула, мы высадили десант на левый берег Камы и действительно повели наступление на Мензелинск и дальше. Для командования фронтом в Мензелинске был создан полевой штаб под начальством т. Железкина. Главный же штаб и Ревком находились в селе Наб. Челны (ныне Кантонный город). Продержавшись там две недели, мы были принуждены эвакуироваться по направлению на Вятские поляны. На пути разбивая всевозможные белогвардейские штабы, мы добрались до Вятских полян; здесь мы застали наш эвакуированный штаб, и штаб 2-й армии; наш баталион был слит со Смоленским полком.
Коммунисты для политической работы были влиты в состав политотдела 2-й армии. Вот что я мог дать в краткой характеристике о набеге чехо-словаков на Мензелинский кантон. Что же касается настроения трудящегося населения кантона, оно безусловно было против чехо-словаков и целиком было на стороне Советской власти и всеми силами поддерживало Сов. власть, за исключением кулацкого элемента.
Уполномоченный Истпарта по Мензелинскому кантону Ахметшин.
PS: Советскими войсками гор. Мензелинск был взят в И часов 50 мин. 18 октября 1918 года; сразу же мы погнали контр-революционные чехо-словацкие банды дальше. 24-го октября этого же года был организован Уздный Революционный комитет, к которому и перешла вся власть.
Дальше следуют подтверждающие подписи т.т. Мельникова и Новикова.
14 марта 1924 г. /218/
События гражданской войны в Казани (1918) в воспоминаниях очевидцев: сборник произведений / сост. В.Ю. Сорокин. Казань: ИСБ, 2012. С. 217-218.