Гр. Голосов о колчаковщине
Что такое колчаковщина?
Только что вернувшийся из Сибири в Москву представитель Ц. К. меньшевистской партии Б.И. Голосов (посланный в Сибирь для «координации политики сибирских соц. демократических организаций с общей линией Ц. К.) прочел в Политехническом музее «информационный доклад» на тему: «Что такое колчаковщина?»
В общем и целом картина, нарисованная гр. Голосовым, не нова. Ту же картину нарисовал тов. Сибиряков-Виленский в своих статьях в «Правде» и «Известиях».
Говорят, что в Сибири восстановлена романовская монархия, - это неверно: колчаковщина в миллионы раз хуже романовской монархии. Колчаковщина - это буйный, дикий, сумасшедший разгул военщины, атаманщины, диктатуры кнута и нагайки.
«Правительство» Колчака - это «чисто провинциальное», ничтожное, жалкое, мещански-недальновидное, случайно подобранное сборище. Во главе этого правительства стоит провинциальный адвокат Вологодский, человек, совершенно не ориентирующийся в политики, - вдобавок, в последнее время впавший в мистицизм и ханжество, проводящий большую часть времени в посте и молитве. А «душой» правительства является грубый, жуликоватый, шустрый Иван Михайлов, бывший эсер, бывший мелкий газетный репортер, - человек, на совести которого не одно политическое убийство. Иван Михайлов убивает своих политических противников из-за угла, руками подосланных наемных убийц.
Но «правительство» Колчака, в сущности, никакой власти не имеет. Вся власть сосредоточена в руках разных атаманов; атаманы ни перед кем не ответственны, и их власть никакими законами не ограничена. Они вольны в жизни и смерти своих «подданных».
Атаманы опираются на офицерство; «правительство» Колчака опирается на торгово-промышленный класс. Блок офицерства и торгово-промышленного класса - вот та сила, которая произвела колчаковский переворот. Но теперь этот блок распадается. Выплывает наружу старый антагонизм между буржуазией и дворянством. Офицерство стоит за полную реставрацию помещичьего землевладения, торгово-промышленники держат курс на «крепкого» крестьянина - столыпинский курс. Антагонизм все усиливается, все разрастается - и дело дошло до того, что атаман Дутов арестовал оренбургский биржевой комитет. На Дальнем Востоке Семенов ведет себя вызывающе по отношению к торгово-промышленникам и даже производит «национализации». Так, недавно были им «национализированы», - т. е., попросту ограблены, разгромлены, - золотые прииски… Офицерство сильнее торгово-промышленников, - и если бы не чужестранные штыки, то атаманы давно низложили бы Колчака.
Сливки офицерско-атаманской «аристократии» - царские жандармы. Сибирь наводнена жандармами. Все высшие посты в армии заняты жандармами, вся свита Колчака состоит из жандармов. По всей Сибири царит жандармский террор. Жандармы «мстят». Вы представляете себе, что такое жандармская месть? Этого описать нельзя… Расстрелы стали до того обычным явлением, к ним так привыкли, что 100, 200, 300 расстрелов в один день ни на кого уже не производят никакого впечатления. На Пасхе в Омске было расстреляно безо всякого суда 300 человек. Расстреливают большевиков, меньшевиков, эсеров, кадет, офицеров, - одним словом, всех. Жандармы расстреливают… чуть ли не друг друга. Расстреливают личных врагов, - жандарм приговаривает к расстрелу «друга дома», волочащегося за его, жандарма, женой, приятеля, не уплатившего ему карточный долг. Расстреливают евреев за то, что они евреи, расстреливают крестьян… просто так себе, для потехи, расстреливают рабочих - потому что каждый рабочий - «потенциальный большевик».
Но если бы только расстреливали! Вешают, четвертуют, сажают на кол, рубят на мелкие клочки, подвергают самым утонченным пыткам, порют. Есть в Сибири целые волости, где нет ни одного непоротого, - и один земский начальник недавно хвастался: «В моей губернии все южные уезды перепороты». Порют не только крестьян и рабочих, но и просто обывателей, даже офицеров, - один бравый жандарм, комендант станции «Даурия», выпорол даже полковника!.. По всей необъятной Сибири, из конца в конец, несется оглушительный свист казачьей нагайки и оглушительный, миллионоголосый, исступленный стон разоренного, перепоротого крестьянства…
Расстреливают, вешают, четвертуют, порют не только русские жандармы и атаманы, но и «доблестные воины демократических союзных армий» - итальянцы, англичане, японцы, сербы. Сербы - вешатели. Казаки заявили, что «мы готовы пороть, расстреливать и четвертовать, но вещать мы не станем». Своеобразная палаческая гордость! Сербы заявили: «а мы и вешать готовы, мы ничем не брезгаем».
Итальянцы занимаются главным образом поркой и насилованием женщин, японцы главным образом грабежом (своеобразное разделение труда, а англичане и тем и другим. Английский генерал Нокс не постеснялся публично заявить, что «большевиков не стоит держать в тюрьме, а лучше всех их без суда расстреливать». «Прилично» держат себя только американцы. Они не участвуют в карательных экспедициях и в некоторых случаях даже поддерживают крестьян-повстанцев. Американские солдаты относятся определенно-сочувственно к повстанцам.
Чехи давно «ушли». Они охраняют железнодорожный путь, - «для того, чтобы (как они говорят) иметь хоть возможность когда-нибудь удрать из этого ада». Среди чехов неудержимо растет коммунистическое движение.
Хуже всех, по общему признанию, японцы. Это они, японцы, уничтожают артиллерийским огнем целые деревни и поселки, целые волости. Они ведут себя, как победители в побежденной стране, они чувствуют себя хозяевами, - и физически они и являются полновластными хозяевами.
(Окончание следует)
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №118. 10 июля 1919 г.
Что такое колчаковщина?
…Немудрено, что вся Сибирь представляет собою в настоящее время один сплошной очаг восстания. Все, буквально все крестьянство вооружено. Вся Сибирь - сплошной военный лагерь. Нет ни одного уголка, где шла бы обыденная «нормальная», мирная жизнь. Везде грохочут пушки… Вы едете, положим, куда-нибудь поездом, проезжаете мимо сел, деревень, поселков, - через два дня, когда вы будете ехать обратно, вы вместо всех этих сел, деревень, может быть, увидите сплошные дымящиеся развалины, простирающиеся на десятки верст. Не удивляйтесь! Здесь побывали японцы…
Восстания подавляются с необычайной жестокостью, с неслыханным варварством. Есть деревни, из всего населения которых не осталось ни одного человек. И все же, несмотря на это, крестьяне восстают. Они не могут не восставать. Расстрела, смерти они не боятся, потому что жизнь в Сибири хуже всякой мучительной смерти.
Но - спросят - если вся Сибирь горит в огне восстаний, то на чем же держится Колчак? Он держится, главным образом, на чужеземных штыках. Ведь «союзники» пришли в Сибирь не для борьбы с большевизмом, а для упрочения колчаковского режима внутри самой Сибири. Ни однако союзническая армия, ни один союзнический отряд ни разу не были на фронте. Они орудуют только в тылу. Они воюют не с большевиками, а с сибирскими крестьянами, рабочими, мирными обывателями.
* * *
Союзническая пресса кричит: «большевики разрушают промышленность, губят народное хозяйство». Но в Сибири, в царстве Колчака, промышленность совершенно, окончательно уничтожена. В Сибири нет уже никакой промышленности. Только на Дальнем Востоке, на Амуре работают заводы, но все эти заводы принадлежат уже японцам и работают на этих заводах не русские, а китайцы. Во Владивостоке из 16-ти мукомольных мельник 14 перешли в японские руки. В Харбине и в Чите все электрические станции, бани, типографии, даже мелкие мастерские перешли к японцам…
Промышленность убита, - но процветает спекуляция. Цены на хлеб в течение одного года удесятерились. Спекулянты, покупающие в Харбине сахар по 90 копеек фунт, продают его в Омске по 35 рублей фунт, миллионные капиталы «сколачиваются» в 2-3 дня. Составляются разные «акционерные общества» специально для спекуляции, - одним словом, повторяется все то, что имело место в России в 1916-1917 г.г., накануне революции.
Колчак предпринял было борьбу с дороговизной. По совету торгово-промышленников он уничтожил кооперацию, которая якобы являлась главной виновницей дороговизны. Кооперацию разгромили, многие видные кооператоры расстреляно, - а в результате, конечно, еще более бешеный разгул спекуляции. Колчак приходит в ужас, он видит, что экономический крах неминуем - и он… приходит к мысли, что необходимо ввести хлебную монополию и национализировать жалкие остатки сибирской промышленности.
* * *
«Красная армия, - говорит гр. Голосов, - дошла до Урала, уже переходит Урал. Не сегодня-завтра она будет уже в Сибири. Шествие Красной армии по Сибири будет триумфальным шествием, большевиков будут встречать в Сибири с хлебом-солью, с церковным звоном, как спасителей»…
(«Моск. Пр.»)
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №119. 11 июля 1919 г.
Боже мой, как же безудержно и самозабвенно заливал "гр. Голосов"... На самом деле это знаменитый Б.И. Николаевский, который организовывал борьбу с большевиками на Востоке и участвовал в работе Директории, а разругавшись с Колчаком, приехал в Москву и пытался войти в союз с большевиками. Отсюда вот этот тон на заседаниях партии, который не понравился самим же меньшевикам, которые еще потом жаловались, что его выступления "под явно коммунистическим соусом" разносят советские газеты. Не помогло - ссылка, лишение гражданства, эмиграция, в общем, понятно. Смешной персонаж.
Только что вернувшийся из Сибири в Москву представитель Ц. К. меньшевистской партии Б.И. Голосов (посланный в Сибирь для «координации политики сибирских соц. демократических организаций с общей линией Ц. К.) прочел в Политехническом музее «информационный доклад» на тему: «Что такое колчаковщина?»
В общем и целом картина, нарисованная гр. Голосовым, не нова. Ту же картину нарисовал тов. Сибиряков-Виленский в своих статьях в «Правде» и «Известиях».
Говорят, что в Сибири восстановлена романовская монархия, - это неверно: колчаковщина в миллионы раз хуже романовской монархии. Колчаковщина - это буйный, дикий, сумасшедший разгул военщины, атаманщины, диктатуры кнута и нагайки.
«Правительство» Колчака - это «чисто провинциальное», ничтожное, жалкое, мещански-недальновидное, случайно подобранное сборище. Во главе этого правительства стоит провинциальный адвокат Вологодский, человек, совершенно не ориентирующийся в политики, - вдобавок, в последнее время впавший в мистицизм и ханжество, проводящий большую часть времени в посте и молитве. А «душой» правительства является грубый, жуликоватый, шустрый Иван Михайлов, бывший эсер, бывший мелкий газетный репортер, - человек, на совести которого не одно политическое убийство. Иван Михайлов убивает своих политических противников из-за угла, руками подосланных наемных убийц.
Но «правительство» Колчака, в сущности, никакой власти не имеет. Вся власть сосредоточена в руках разных атаманов; атаманы ни перед кем не ответственны, и их власть никакими законами не ограничена. Они вольны в жизни и смерти своих «подданных».
Атаманы опираются на офицерство; «правительство» Колчака опирается на торгово-промышленный класс. Блок офицерства и торгово-промышленного класса - вот та сила, которая произвела колчаковский переворот. Но теперь этот блок распадается. Выплывает наружу старый антагонизм между буржуазией и дворянством. Офицерство стоит за полную реставрацию помещичьего землевладения, торгово-промышленники держат курс на «крепкого» крестьянина - столыпинский курс. Антагонизм все усиливается, все разрастается - и дело дошло до того, что атаман Дутов арестовал оренбургский биржевой комитет. На Дальнем Востоке Семенов ведет себя вызывающе по отношению к торгово-промышленникам и даже производит «национализации». Так, недавно были им «национализированы», - т. е., попросту ограблены, разгромлены, - золотые прииски… Офицерство сильнее торгово-промышленников, - и если бы не чужестранные штыки, то атаманы давно низложили бы Колчака.
Сливки офицерско-атаманской «аристократии» - царские жандармы. Сибирь наводнена жандармами. Все высшие посты в армии заняты жандармами, вся свита Колчака состоит из жандармов. По всей Сибири царит жандармский террор. Жандармы «мстят». Вы представляете себе, что такое жандармская месть? Этого описать нельзя… Расстрелы стали до того обычным явлением, к ним так привыкли, что 100, 200, 300 расстрелов в один день ни на кого уже не производят никакого впечатления. На Пасхе в Омске было расстреляно безо всякого суда 300 человек. Расстреливают большевиков, меньшевиков, эсеров, кадет, офицеров, - одним словом, всех. Жандармы расстреливают… чуть ли не друг друга. Расстреливают личных врагов, - жандарм приговаривает к расстрелу «друга дома», волочащегося за его, жандарма, женой, приятеля, не уплатившего ему карточный долг. Расстреливают евреев за то, что они евреи, расстреливают крестьян… просто так себе, для потехи, расстреливают рабочих - потому что каждый рабочий - «потенциальный большевик».
Но если бы только расстреливали! Вешают, четвертуют, сажают на кол, рубят на мелкие клочки, подвергают самым утонченным пыткам, порют. Есть в Сибири целые волости, где нет ни одного непоротого, - и один земский начальник недавно хвастался: «В моей губернии все южные уезды перепороты». Порют не только крестьян и рабочих, но и просто обывателей, даже офицеров, - один бравый жандарм, комендант станции «Даурия», выпорол даже полковника!.. По всей необъятной Сибири, из конца в конец, несется оглушительный свист казачьей нагайки и оглушительный, миллионоголосый, исступленный стон разоренного, перепоротого крестьянства…
Расстреливают, вешают, четвертуют, порют не только русские жандармы и атаманы, но и «доблестные воины демократических союзных армий» - итальянцы, англичане, японцы, сербы. Сербы - вешатели. Казаки заявили, что «мы готовы пороть, расстреливать и четвертовать, но вещать мы не станем». Своеобразная палаческая гордость! Сербы заявили: «а мы и вешать готовы, мы ничем не брезгаем».
Итальянцы занимаются главным образом поркой и насилованием женщин, японцы главным образом грабежом (своеобразное разделение труда, а англичане и тем и другим. Английский генерал Нокс не постеснялся публично заявить, что «большевиков не стоит держать в тюрьме, а лучше всех их без суда расстреливать». «Прилично» держат себя только американцы. Они не участвуют в карательных экспедициях и в некоторых случаях даже поддерживают крестьян-повстанцев. Американские солдаты относятся определенно-сочувственно к повстанцам.
Чехи давно «ушли». Они охраняют железнодорожный путь, - «для того, чтобы (как они говорят) иметь хоть возможность когда-нибудь удрать из этого ада». Среди чехов неудержимо растет коммунистическое движение.
Хуже всех, по общему признанию, японцы. Это они, японцы, уничтожают артиллерийским огнем целые деревни и поселки, целые волости. Они ведут себя, как победители в побежденной стране, они чувствуют себя хозяевами, - и физически они и являются полновластными хозяевами.
(Окончание следует)
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №118. 10 июля 1919 г.
Что такое колчаковщина?
…Немудрено, что вся Сибирь представляет собою в настоящее время один сплошной очаг восстания. Все, буквально все крестьянство вооружено. Вся Сибирь - сплошной военный лагерь. Нет ни одного уголка, где шла бы обыденная «нормальная», мирная жизнь. Везде грохочут пушки… Вы едете, положим, куда-нибудь поездом, проезжаете мимо сел, деревень, поселков, - через два дня, когда вы будете ехать обратно, вы вместо всех этих сел, деревень, может быть, увидите сплошные дымящиеся развалины, простирающиеся на десятки верст. Не удивляйтесь! Здесь побывали японцы…
Восстания подавляются с необычайной жестокостью, с неслыханным варварством. Есть деревни, из всего населения которых не осталось ни одного человек. И все же, несмотря на это, крестьяне восстают. Они не могут не восставать. Расстрела, смерти они не боятся, потому что жизнь в Сибири хуже всякой мучительной смерти.
Но - спросят - если вся Сибирь горит в огне восстаний, то на чем же держится Колчак? Он держится, главным образом, на чужеземных штыках. Ведь «союзники» пришли в Сибирь не для борьбы с большевизмом, а для упрочения колчаковского режима внутри самой Сибири. Ни однако союзническая армия, ни один союзнический отряд ни разу не были на фронте. Они орудуют только в тылу. Они воюют не с большевиками, а с сибирскими крестьянами, рабочими, мирными обывателями.
* * *
Союзническая пресса кричит: «большевики разрушают промышленность, губят народное хозяйство». Но в Сибири, в царстве Колчака, промышленность совершенно, окончательно уничтожена. В Сибири нет уже никакой промышленности. Только на Дальнем Востоке, на Амуре работают заводы, но все эти заводы принадлежат уже японцам и работают на этих заводах не русские, а китайцы. Во Владивостоке из 16-ти мукомольных мельник 14 перешли в японские руки. В Харбине и в Чите все электрические станции, бани, типографии, даже мелкие мастерские перешли к японцам…
Промышленность убита, - но процветает спекуляция. Цены на хлеб в течение одного года удесятерились. Спекулянты, покупающие в Харбине сахар по 90 копеек фунт, продают его в Омске по 35 рублей фунт, миллионные капиталы «сколачиваются» в 2-3 дня. Составляются разные «акционерные общества» специально для спекуляции, - одним словом, повторяется все то, что имело место в России в 1916-1917 г.г., накануне революции.
Колчак предпринял было борьбу с дороговизной. По совету торгово-промышленников он уничтожил кооперацию, которая якобы являлась главной виновницей дороговизны. Кооперацию разгромили, многие видные кооператоры расстреляно, - а в результате, конечно, еще более бешеный разгул спекуляции. Колчак приходит в ужас, он видит, что экономический крах неминуем - и он… приходит к мысли, что необходимо ввести хлебную монополию и национализировать жалкие остатки сибирской промышленности.
* * *
«Красная армия, - говорит гр. Голосов, - дошла до Урала, уже переходит Урал. Не сегодня-завтра она будет уже в Сибири. Шествие Красной армии по Сибири будет триумфальным шествием, большевиков будут встречать в Сибири с хлебом-солью, с церковным звоном, как спасителей»…
(«Моск. Пр.»)
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №119. 11 июля 1919 г.
Боже мой, как же безудержно и самозабвенно заливал "гр. Голосов"... На самом деле это знаменитый Б.И. Николаевский, который организовывал борьбу с большевиками на Востоке и участвовал в работе Директории, а разругавшись с Колчаком, приехал в Москву и пытался войти в союз с большевиками. Отсюда вот этот тон на заседаниях партии, который не понравился самим же меньшевикам, которые еще потом жаловались, что его выступления "под явно коммунистическим соусом" разносят советские газеты. Не помогло - ссылка, лишение гражданства, эмиграция, в общем, понятно. Смешной персонаж.