Офицерский менеджмент
"В отношении военспецов-перебежчиков в целом счет шел как минимум на тысячи. Подобное поведение связано во многом с бесправным положением бывших офицеров в Советской России, где их жизнь и судьба зависели от прихоти политработников и чекистов" (с)
А.Ганин, "Семь "почему" российской Гражданской войны", М., 2018, С. 31.
Почему, как и кому мы сдали Псков
Четверг и пятница, 22 и 23 мая, проходили в Пскове, как обычно: без атак белыми Изборской фронтовой линии и при полном почти затишье боевых участков, прилегающих к Пскову. Ничто не предсказывало перемен, начавшихся в ночь на 24 мая, если не считать инцидента, разыгравшегося в штабе Энской дивизии за день-два до злополучного прорыва линии; озеро Изборск - Мариенбург.
Начальник Энской дивизии Ритт (породистый экземпляр так называемых военспецов), идя на переговоры-братание в расположение полковых штабов белых, пропадал там часами и каждый раз возвращался «дум великих полн», добавляя сбивчивые сведения и отвечая неохотно и злобно, когда любопытствующие расспрашивали его о настроении бело-эстонских солдатских масс или политической физиономии командных верхов. Комиссару штаба поведение Ритта не могло не казаться подозрительным. Посоветовавшись с некоторыми товарищами по штабу, штаб дал распоряжение о взятии под стражу ревнивого ходока к неприятельским окопам, чтобы получить возможность выяснить, поскольку верны и насколько обоснованы его опасения относительно зачастившего к белым Ритта. Ритт же, по-видимому, зная через своих ставленников о всем происходящем в штабе и о распоряжении о его аресте, контр-приказом задержал комиссара, «спровоцировавшего и оклеветавшего безупречно-честного воина». Только на следующее утро товарищи из политотдела Энской армии, приехавшие в штаб дивизии, освободили комиссара под свою личную ответственность.
На следствии Ритту удалось убедить товарищей из политотдела в своей невиновности и в том, что слухи о его готовящемся переходе к белым лишь злостная клевета, и что, наоборот, к красным не сегодня - завтра переходит чуть ли не вся фронтовая застава белых. Лживая исповедь дала исходы, и Ритта оправдали.
Утром следующего дня Ритт в сопровождении нескольких не раз и ранее сопровождавших его лиц командного состава Энского полка, отправился на «переговоры».
Вернувшись, созвал солдат и обратился к последним с призывом перейти фронтовую линию и присоединиться к белым, где их «накормят, как следует». В подтверждение своих слов он указал, что в его руках будет 12 милл. марок (!!). Красноармейцы Энского полка, одного из наименее сознательных, стояли в нерешительности. Ритт, повторяя сказочку про белого бычка, призывал к скорейшей решимости. Тогда группа красноармейцев, числом в роту, отозвалась и перешла к части командного состава, окружавшей Ритта. Кто-то более сознательных красноармейцев в то время уже бил в набат в тылу полка. Ритт, предугадывая, что дело не к добру, исчез за окопную линию. Его примеру, недолго думая, последовали и примкнувшие красноармейцы.
Не успели оставшиеся схватиться за винтовки, как прорвались броневые автомобили белых, наводя на наших панику и растерянность. Наши цепи дрогнули, началось отступление под огнем, в беспрерывном боевом соприкосновении с белыми. С фронта потянулись обозы, полковой инвентарь, отодвинулись перевязочные пункты. Наш фронт, на языке стратегов, был прорван.
Весть о прорыве была живо подхвачена коммунистами Пскова. Членов партии немедленно - кого на заставы против бегущих с фронта, кого непосредственно в части, - расставляли по городу. Одновременно началась планомерная эвакуация казенного имущества, учреждений и складов.
Первые дезертиры приходили в одиночку, запуганные, растрепанные, в грязи. Апеллируя к их революционной совести и долгу, останавливали их и препровождали в комендатуру. Позже, когда исключалась какая бы то ни была возможность различать дезертиров от отступающих, войска пропускались свободно. По словам очевидцев, в красноармейских частях урона не наблюдалось: войска, отбиваясь, просто отходили. С вышки пожарного депо (рядом с комитетом Р.К.П.) дежурные члены наблюдали за развертыванием боя, который, все приближаясь, грохотах уже в верстах 5-6 от Завеличья (западные кварталы города).
Комитет партии и члены губ. и уездно-гор. исполкомов и полном боевом снаряжении оставили город лишь в момент, когда на ст. Псков II уже взрывались снаряды дальнобойных орудий белых и отступающие красноармейские части наполняли мосты. Товарищи шли в стройно выстроенных рядах, двигаясь цепью по обоим сторонам Кохановского бульвара, в шагах 10 друг от друга, винтовки наготове, впереди патронный обоз[,] сзади - пулемет.
Войск у белых на Псковском участке немного. Имеющиеся смешанные (эстонцы, финны, русские добровольцы и перебежчики) отряды деморализованы и падки скорее на разбойничьи налеты и грабежи, чем на длительную боевую кампанию. Небольшой ударный нажим со стороны красных войск, стоящих на подступах к Пскову, и Псков возвратится в трудовую семью остальных городов Советской Российской Респулики.
«Изв. Петр. Сов.»
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №92. 8 июня 1919 г.
Господин Ритт - это командир 1-й эстонской дивизии Леонард Ритт, который и перебежал к господам белоэстонцам с частью своих войск, наплевав на свое бесправие и жестокость политработников и чекистов. Благодаря ему в плен взяли то ли тысячу человек, то ли две. Вот тут еще кинохронику наступления можно посмотреть.
А отбить каких-то три с половиной тысячи эстонцев и кучку русских полубандитов того же Балаховича с помощью "ударного нажима" красные не могли, так как снабжение у них было налажено плохо, присланные войска состояли из вшивого продажного кулачья, как это водится, мобилизованного в тылу и воображающего, будто у противника лучше, а командиры были сплошь идиоты или предатели, или и то, и другое.
Командного состава совершенно нет, т.к. честный, хороший и знающий командный состав пошел в Красную Армию в период ее формирования и теперь в большинстве своем перебит или перекалечен. Призванный же теперь насильно по мобилизации командный состав в большинстве своем либо ничего не знающий и совершенно непригодный элемент, либо, что еще хуже, - форменные изменники, способные лишь вести подпольную агитацию против Советской власти и при малейшем удобном случае переходить на сторону белых, уводя за собой малосознательные массы красноармейцев (в 3-м, 7-м, 36-м, 83-м и 89-м полках)…
Я.Ф. Фабрициус о тех же днях. Очень любопытно читать в связи с утверждениями о бесправии военспецов и том, что именно их мобилизации, этих в громадном большинстве малограмотных прапорщиков периода массовых выпусков германской войны, и обеспечили успехи красных. Хотя, скорее всего, коммуняки, как всегда, врут.
Ну, и еще в копилку о бесправии, упреждающем терроре против военспецов, который толкал их к белым - одна корреспонденция о переходе небезызвестного Семеновского полка из бывших гвардейцев, кулачья и белых подпольщиков тут уже была. Пусть и вторая будет.
Геройская смерть т. Т а в р и н а
8 июня Питер торжественно хоронил погибших смертью славных коммунаров т.т.: Ракова, Таврина, Кушпе, Калинина, Черманина, Пекаря, Сергеева, Толмачева.
Обстоятельства, при которых погиб т. Таврин, бывший начальников Череповецкой Губернской Наружной Охраны, так описаны «Красной газетой»:
26 мая, когда Семеновскому полку, командиром которого был т. Таврин, занимавшему позиция Гатчина - Сиверская, нужно было наступать на деревню Выре, товарищи Таврин, Раков, Кушпе и весь штаб поехали вперед. Зайцевым была в то же время послана команда разведчиков. Вскоре вернулся разведчик и сообщил, что 1-й батальон может наступать. За 1-м вскоре пошли 2-й и 3-й. Подходя, однако к деревне Выре, полки из боевого порядка стали строиться в церемониальный.
Красноармейцы, дисциплинированные, как нигде, во всем повиновались командному составу и находились в полном недоумении перед его действиями. Вскоре перед фронтом появился какой-то полковник с белой повязкой, который предложил красноармейцам указать коммунистов. Никого, однако, обманутые солдаты не выдали и только одна рота выдала двоих и то по указанию офицера.
Когда т.т. Раков, Таврин и друг. Вернулись в деревню, где располагался штаб полка, то там их встретили свои же офицеры, но уже с белыми повязками и предложили сдаться.
Сдаваться из них никто стал. В ответ на предложение сдаться коммунары открыли стрельбу по предателям.
Товарищ Таврин первый выхватил револьвер и убил 2-х. Ему отрубил голову один из офицеров.
Павел Павлович Таврин погиб на 31 году от роду на посту командира полка. По происхождению он Латыш, уроженец Риги, сын пролетария, дворника.
В партии состоит с января 1918 года. После октябрьской революции был командиром 8 стрелкового латышского полка. Работал в Псковском и Череповецком советах.
В бытность его Начальником Губернской Наружной охраны он проявил себя неутомимым работником.
Беспощадный в борьбе с врагами Советской власти, он был очень внимателен ко всем, обращавшимся по делам в наружную охрану, служа образцом вежливости и корректности.
Вместе с т. Тавриным погибла его жена, Стефания Викентьевна, расстрелянная изменниками. Погибшей было 20 лет.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №93. 11 июня 1919 г.
А.Ганин, "Семь "почему" российской Гражданской войны", М., 2018, С. 31.
Почему, как и кому мы сдали Псков
Четверг и пятница, 22 и 23 мая, проходили в Пскове, как обычно: без атак белыми Изборской фронтовой линии и при полном почти затишье боевых участков, прилегающих к Пскову. Ничто не предсказывало перемен, начавшихся в ночь на 24 мая, если не считать инцидента, разыгравшегося в штабе Энской дивизии за день-два до злополучного прорыва линии; озеро Изборск - Мариенбург.
Начальник Энской дивизии Ритт (породистый экземпляр так называемых военспецов), идя на переговоры-братание в расположение полковых штабов белых, пропадал там часами и каждый раз возвращался «дум великих полн», добавляя сбивчивые сведения и отвечая неохотно и злобно, когда любопытствующие расспрашивали его о настроении бело-эстонских солдатских масс или политической физиономии командных верхов. Комиссару штаба поведение Ритта не могло не казаться подозрительным. Посоветовавшись с некоторыми товарищами по штабу, штаб дал распоряжение о взятии под стражу ревнивого ходока к неприятельским окопам, чтобы получить возможность выяснить, поскольку верны и насколько обоснованы его опасения относительно зачастившего к белым Ритта. Ритт же, по-видимому, зная через своих ставленников о всем происходящем в штабе и о распоряжении о его аресте, контр-приказом задержал комиссара, «спровоцировавшего и оклеветавшего безупречно-честного воина». Только на следующее утро товарищи из политотдела Энской армии, приехавшие в штаб дивизии, освободили комиссара под свою личную ответственность.
На следствии Ритту удалось убедить товарищей из политотдела в своей невиновности и в том, что слухи о его готовящемся переходе к белым лишь злостная клевета, и что, наоборот, к красным не сегодня - завтра переходит чуть ли не вся фронтовая застава белых. Лживая исповедь дала исходы, и Ритта оправдали.
Утром следующего дня Ритт в сопровождении нескольких не раз и ранее сопровождавших его лиц командного состава Энского полка, отправился на «переговоры».
Вернувшись, созвал солдат и обратился к последним с призывом перейти фронтовую линию и присоединиться к белым, где их «накормят, как следует». В подтверждение своих слов он указал, что в его руках будет 12 милл. марок (!!). Красноармейцы Энского полка, одного из наименее сознательных, стояли в нерешительности. Ритт, повторяя сказочку про белого бычка, призывал к скорейшей решимости. Тогда группа красноармейцев, числом в роту, отозвалась и перешла к части командного состава, окружавшей Ритта. Кто-то более сознательных красноармейцев в то время уже бил в набат в тылу полка. Ритт, предугадывая, что дело не к добру, исчез за окопную линию. Его примеру, недолго думая, последовали и примкнувшие красноармейцы.
Не успели оставшиеся схватиться за винтовки, как прорвались броневые автомобили белых, наводя на наших панику и растерянность. Наши цепи дрогнули, началось отступление под огнем, в беспрерывном боевом соприкосновении с белыми. С фронта потянулись обозы, полковой инвентарь, отодвинулись перевязочные пункты. Наш фронт, на языке стратегов, был прорван.
Весть о прорыве была живо подхвачена коммунистами Пскова. Членов партии немедленно - кого на заставы против бегущих с фронта, кого непосредственно в части, - расставляли по городу. Одновременно началась планомерная эвакуация казенного имущества, учреждений и складов.
Первые дезертиры приходили в одиночку, запуганные, растрепанные, в грязи. Апеллируя к их революционной совести и долгу, останавливали их и препровождали в комендатуру. Позже, когда исключалась какая бы то ни была возможность различать дезертиров от отступающих, войска пропускались свободно. По словам очевидцев, в красноармейских частях урона не наблюдалось: войска, отбиваясь, просто отходили. С вышки пожарного депо (рядом с комитетом Р.К.П.) дежурные члены наблюдали за развертыванием боя, который, все приближаясь, грохотах уже в верстах 5-6 от Завеличья (западные кварталы города).
Комитет партии и члены губ. и уездно-гор. исполкомов и полном боевом снаряжении оставили город лишь в момент, когда на ст. Псков II уже взрывались снаряды дальнобойных орудий белых и отступающие красноармейские части наполняли мосты. Товарищи шли в стройно выстроенных рядах, двигаясь цепью по обоим сторонам Кохановского бульвара, в шагах 10 друг от друга, винтовки наготове, впереди патронный обоз[,] сзади - пулемет.
Войск у белых на Псковском участке немного. Имеющиеся смешанные (эстонцы, финны, русские добровольцы и перебежчики) отряды деморализованы и падки скорее на разбойничьи налеты и грабежи, чем на длительную боевую кампанию. Небольшой ударный нажим со стороны красных войск, стоящих на подступах к Пскову, и Псков возвратится в трудовую семью остальных городов Советской Российской Респулики.
«Изв. Петр. Сов.»
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №92. 8 июня 1919 г.
Господин Ритт - это командир 1-й эстонской дивизии Леонард Ритт, который и перебежал к господам белоэстонцам с частью своих войск, наплевав на свое бесправие и жестокость политработников и чекистов. Благодаря ему в плен взяли то ли тысячу человек, то ли две. Вот тут еще кинохронику наступления можно посмотреть.
А отбить каких-то три с половиной тысячи эстонцев и кучку русских полубандитов того же Балаховича с помощью "ударного нажима" красные не могли, так как снабжение у них было налажено плохо, присланные войска состояли из вшивого продажного кулачья, как это водится, мобилизованного в тылу и воображающего, будто у противника лучше, а командиры были сплошь идиоты или предатели, или и то, и другое.
Командного состава совершенно нет, т.к. честный, хороший и знающий командный состав пошел в Красную Армию в период ее формирования и теперь в большинстве своем перебит или перекалечен. Призванный же теперь насильно по мобилизации командный состав в большинстве своем либо ничего не знающий и совершенно непригодный элемент, либо, что еще хуже, - форменные изменники, способные лишь вести подпольную агитацию против Советской власти и при малейшем удобном случае переходить на сторону белых, уводя за собой малосознательные массы красноармейцев (в 3-м, 7-м, 36-м, 83-м и 89-м полках)…
Я.Ф. Фабрициус о тех же днях. Очень любопытно читать в связи с утверждениями о бесправии военспецов и том, что именно их мобилизации, этих в громадном большинстве малограмотных прапорщиков периода массовых выпусков германской войны, и обеспечили успехи красных. Хотя, скорее всего, коммуняки, как всегда, врут.
Ну, и еще в копилку о бесправии, упреждающем терроре против военспецов, который толкал их к белым - одна корреспонденция о переходе небезызвестного Семеновского полка из бывших гвардейцев, кулачья и белых подпольщиков тут уже была. Пусть и вторая будет.
Геройская смерть т. Т а в р и н а
8 июня Питер торжественно хоронил погибших смертью славных коммунаров т.т.: Ракова, Таврина, Кушпе, Калинина, Черманина, Пекаря, Сергеева, Толмачева.
Обстоятельства, при которых погиб т. Таврин, бывший начальников Череповецкой Губернской Наружной Охраны, так описаны «Красной газетой»:
26 мая, когда Семеновскому полку, командиром которого был т. Таврин, занимавшему позиция Гатчина - Сиверская, нужно было наступать на деревню Выре, товарищи Таврин, Раков, Кушпе и весь штаб поехали вперед. Зайцевым была в то же время послана команда разведчиков. Вскоре вернулся разведчик и сообщил, что 1-й батальон может наступать. За 1-м вскоре пошли 2-й и 3-й. Подходя, однако к деревне Выре, полки из боевого порядка стали строиться в церемониальный.
Красноармейцы, дисциплинированные, как нигде, во всем повиновались командному составу и находились в полном недоумении перед его действиями. Вскоре перед фронтом появился какой-то полковник с белой повязкой, который предложил красноармейцам указать коммунистов. Никого, однако, обманутые солдаты не выдали и только одна рота выдала двоих и то по указанию офицера.
Когда т.т. Раков, Таврин и друг. Вернулись в деревню, где располагался штаб полка, то там их встретили свои же офицеры, но уже с белыми повязками и предложили сдаться.
Сдаваться из них никто стал. В ответ на предложение сдаться коммунары открыли стрельбу по предателям.
Товарищ Таврин первый выхватил револьвер и убил 2-х. Ему отрубил голову один из офицеров.
Павел Павлович Таврин погиб на 31 году от роду на посту командира полка. По происхождению он Латыш, уроженец Риги, сын пролетария, дворника.
В партии состоит с января 1918 года. После октябрьской революции был командиром 8 стрелкового латышского полка. Работал в Псковском и Череповецком советах.
В бытность его Начальником Губернской Наружной охраны он проявил себя неутомимым работником.
Беспощадный в борьбе с врагами Советской власти, он был очень внимателен ко всем, обращавшимся по делам в наружную охрану, служа образцом вежливости и корректности.
Вместе с т. Тавриным погибла его жена, Стефания Викентьевна, расстрелянная изменниками. Погибшей было 20 лет.
Коммунист (орган Череповецкого губисполкома и губкома РКП). №93. 11 июня 1919 г.