ИВВ глазами белых пропагандонов
Несколько недель назад приобрел скан книжечки "Ижевско-Воткинское восстание: правота побежденных" от известного в узких кругах полоумного ижевского краеведа. Он по истории восстания уже два десятка книг издал своим издательством. Дело нехитрое - берутся найденные документы, дополняются глупыми комментариями автора, пустословием, ненужными экскурсами, повторением того, что уже было в предыдущих книгах или даже в соседней главе - и нехитрая компиляция готова. Купив скан за 500 рублей ("вживую" это стоило бы почти 1000, включая пересылку), я понял, что отдал деньги зря. Книженция должна была называться "Ижевско-воткинское восстание: сборник белой пропаганды".
Но все же я прочитл эти сраные 700 страниц текста, так как даже автор признает, что единственный толк от его писанины - публикация оригинальных источников. Увы, источник из беляцкой пропаганды оказался так себе и получение чего-то полезного из таких книжек краеведа сравнимо с выуживанием съедобных объедков из чана с дерьемом.
Значительная часть сборника - это тупо пропагандистские выписки из колчаковских газет "очевидцев" восстания, которые должны были познакомить сибирского обывателя с его историей. Когда они рассказывают собственно о ходе событий - читать можно, хотя фактология нередко хромает. Но я знаю, как все было на самом деле, так что искажения в свою сторону отсеиваю. Когда доходит до красных, начинается ад - они изображаются как толпа ублюдков, вечно пьяных воров и негодяев, распущенной солдатни, бандитов и убийц у власти, варваров, вандалов, садистов и просто выродков рода человеческого: "Большевистские газеты нельзя было читать без отвращения. Кроме проповеди грабежей, убийств, кощунственных статей по адресу Православной веры и церкви, надутых самопохвал в них ничего не было" (с). Среди обвинений в жутких зверствах подряд идут воровство, убийство, вымогательство, продразверстка, отделение школы от госудрства и изнасилования.
"Даже честь женщин, девушек и их безопасность не были гарантированы от озверевших и потерявших человеческий облик красных бандитов. В г. Сарапуле, в заводах Ижевском и Воткинском, в некоторых больших селах, как, например, Кильмези Малмыжского уезда, были открыты политические клубы, посещение которых для молодых женщин и девушек было обязательное. Здесь они обыкновенно удерживались всю долгую зимнюю ночь. Уклонения от этих посещений грозили печальными последствиями.
По словам некоторых граждан г. Сарапула, вполне заслуживающим доверия, красные дикари утопили в течение зимы 1918-1919 года 183 женщины и девушки [2, с.4] за нежелание ответить на их гнусные предложения" (С. 78).
А поцчиму не 60 миллионов, а?
Лейтмотив всех выпусков - что на стороне большевиков были только лентяи, пьяницы, воры и карьеристы, которые грабили исключительно зажиточных, домовитых, трудолюбивых, хозяйственных, умных, основательных, селф-мэйд-мэн-истых людей. Из одного этого понятно, до какой степени все эти "свидетели" были кулачьем.
Особенный кошмар - это очерк самого настоящего кулака Дробинина, бывшего солдата, земского гласного, который имел задатки хренового Шолохова и в итоге описал бой ижевцев-колчаковцем с красными нелюдями. Тщательно рассказано о всех мыслимых и немыслимых преступлениях красных полчищ. Они грабят, убивают, вымогают, домогаются, ломают пасеки, отнимают все деньги и все добро, насилуют, расстреливают за малейшее сопротивление, расстреливают за возможность сопротивления, расстреливают за родство с участником сопротивления, расстреливают из удовольствия, расстреливают ради расстрелов, а под конец вместо расстрелов рубят на куски пленных, обматывая их кишками шеи и чуть ли не жрут людей заживо. Данные зверства описаны абсолютно серьезно, как нечто не просто существующее, а совершенно обыденное у красных нелюдей. Все это сделано для того, чтобы читатель содрогнулся от ужасов большевизма и не подумал бы жалеть красных, которых доблестные повстанцы в конце очерка беспощадно убивают в ловушке и не берут никого в плен. Цензура ухитрилась вычеркнуть из этой фашистской пропаганды два отрывка - о том, как герои борьбы случайно атаковали друг друга и как один боец убил собственного брата, которого гнусные большевики загнали себе в армию. Как оказалось, в части описаний преступлений большевиков пейсатель запихнул все эксцессы красногвардейцев, о которых слышал и, вполне возможно, даже без проверки, а потом оформил это художественным воображением. Метод Солженицына, в общем. Это не помешало сраному пропагандону до восстания слать в Моску гневные письма о том, что большевизм губит страну, грабит трудолюбивых и уничтожает бедных вдов и сирот. Особенно этот урод напирал на то, что все арестованные - безвинные, честные хозяйственники.
"Зачем это, Владимир Дмитриевич?... Я вас давно знаю, знаю за гуманнейшего человека, почему же допускается над несчастным русским народом такое бесчинство! Ведь это хуже татарской неволи, хуже шишей, налетавших во времена самозванщины, хуже пугачевщины...
Знает ли Ленин, как на самом деле в деревне, по его указанию, зорят деревенских «буржуев». Ведь это только хорошие, честные и трезвые хлеборобы".
Довольно забавно наблюдать эволюцию идеологического освещения восстания в белых источниках. Публикации в газетах 1918-1919 гг. выписывают восстание в восторженных тонах, стоя на "демократических" позициях. Это-де была подлинная революция против комиссародержавия, большевизии, немецких агентов, за демократию, Учредительное собрание, подлинное народное единение и движение масс народа. Демократическая риторика легко сочетается с ксенофобиев - каждя публикация именует большевиков немецкими агентами и рассказывает о мадьярах, латышах и китайцах, из которых, по их версии, красные карательные войска состояли практически поголовно. Обязательны и оды нищим, плохо снабженным повстанцам, которые, тем не менее, героически побеждали орды, тьмы и миллионы красных полчищ, отбивая у них раз за разом невообразимые трофеи и убивая противника в духе "одним махом семерых побивахом". Очень часто фигурирует байка про то, как красные пришли в Ижевск и расстреляли по спискам от 7500 до 9000 человек. Все ссылки идут на некую перепись, проведенную после захвата города белыми - видимо, включали в число убитых всех, кто тупо отсутствовал.
Но вот аж в 70-х выходит книга одного их повстанцев, господина Наумова, полностью (!) выложенная к эту книженцию. И там просто адское монарходрочество с таким хрустом булки с кулацким акцентом, что Михалкова и Поклонская вместе не перехрустят. Слезные описания золотой России, которую мы потеряли, из-за чего бедноты в их крае не было вообще (это цитата!); рассказы о своем бате, который идеально вел хозяйство; прОвОславие на каждой третьей странице; и, конечно, плач по убитой царской семье. И тот же белофашизм в тему:
"Банды эти, носящие имя красногвардейцев, были навербованы из распущенных из тюрем и вооруженных преступников. Не помню точно фамилию комиссара, который был тогда в тот налет, но он был еврей.
Банды эти выискивали и обыскивали дома наиболее зажиточных крестьян, подвергались налету и наиболее религиозные семьи.
Несомненно, тогда уже были предатели и среди местного населения, они и указывали бандитам, кто из села живет более зажиточно, кто из населения наиболее религиозен".
Сам рассказ о учатии в восстании неинтересен, типичный взгляд из окопа на мелком посту.
"Как я уже говорил, красные боялись наших бомбометов. В одном бою я видел, как они в панике начали бежать, а их комиссар Баклушин на лошади гнался за ними и расстреливал их из нагана. Мы сняли комиссара. По приказу его должны были отправить в центр, но в центр его не отправили. В нашем отряде было два брата, у которых Баклушин расстрелял их младшего брата, и они [16] решили заколоть комиссара на месте, рассуждая: еще, мол, удерет из центра - их суд был короток. Оружие комиссара было разобрано, а я решил взять его шинель. Наступила поздняя осень, и я мерз без своего полушубка. На момент мелькнула неприятная мысль - шинель с комиссара. Но шинель была офицерская, и я сразу же подумал - не его, не комиссарская, снял он ее с какого-то погибшего в их руках офицера. Шинель эта спасала меня от морозов не одну зиму".
Сдается, комиссар Баклушин - такой же исторический факт, как якобы лично виденные авторов мадьяро-латышские части.
И это не исключение. Наумов был важной фигурой в послевоенном объединении ветеранов жевско-воткинского движения и их частей. Именно эти организации в Китае, а потом Америке, состоявшие из ультраправого офицерства с отчетливыми монархическими симпатиями, присвоили себе право на пропаганду восстания. И потому у них эта оценка меняется на отчетливо промонархическую - восхваление дореволюционной жизни, рассказ о восстании как о движении за национальную Россию, третирование эсеров и т.д.
Также в книге есть перепечатка воспоиминаний одного из ижевцев Д.М. Михайлова, но увы, там только история работы в подполье - и то в Глазове, а не Ижевске. Но любопытно. Показано то, что и так известно - что записи ижевца Ефимова о восстании сделаны с чужих слов и во многом неточно, на основе вторичных данных, что вообще у "летописцев" восстания было обычным делом.
А треть книги, почти 300 страниц - это перепечатка книжки Протопопова из Китая 30-х гг., художественной повести о восстании. Что-то вроде второсортного "Хождения по мукам" пополам с "Как закалялась сталь", только по-белому. Главные герои - простые мальчишки Воткинского завода, которые водят дружбу с девкой-патриоткой и втягиваются в борьбу с большевиками. Те, конечно, негодяи, которые грозятся показать силу населению, но то их свергает. Есть и особо мерзкий постоянный герой, чекист Федька, который преследует наших героев из личной МСТИ. Лучше всего описаны лирические сцены, а описания боев и вообще событий восстания выдают, что автор был с ними знаком крайне понаслышке, каких бы там подробностей он не навставлял. Особенно мне понравилась душещипательная история о производстве на заводах во время восстания капсюлей из гремучей ртути, для которой собирались градусники, но ртуть, увы, была уничтожена падением случайной капли. Откуда ж этому долбоебу знать, что гремучая ртуть - это порошок?
А вот вся глубина познаний военной тактики:
"Воткинцы уничтожили мост, но красные, все прибывая, растягивались вдоль берега и, таким образом, заставляли воткинцев тоже растягиваться, а это грозило тем, что воткинцы могли оказаться отрезанными от своих главных сил.
С донесением и просьбой о помощи в Воткинск помчался Витя. В Воткинске собрали остатки резерва и направили их под командой только что перешедшего на сторону воткинцев полковника Альбокринова на помощь рабочим в сторону прорыва. Помощь поспела вовремя. Красные еще раз были отбиты с большими для них потерями".
Как отбиты, Карл? Через реку?
Это еще что, там описано, как ворвавшиеся в Ижевск красные расстреляли на площади сразу 800 рабочих и их потом три дня десятью подводами вывозили. Дословная цитата из пропаганды А. Гана-Гутмана. В современном Ижевске это одно время было популярным мифом. Но вот это вообще за гранью.
Но и это им не помогло. Воткинцы еще раз отбили атаку. Тогда командир красной дивизии товарищ Айзин решил страхом заставить свои части еще раз атаковать воткинцев. Он отобрал из некоторых полков несколько десятков солдат и объявил остальным, что он этих заложников лично сам расстреляет, если только заводы не будут сейчас же взяты.
Но это только обозлило красных солдат, и они решили при первом же удобном случае перейти к воткинцам. В следующую же ночь 2-ой советский Петроградский полк в своем полном составе во главе с командиром полка и с офицерами перешел на сторону воткинцев. Это сильно подействовало на красного начдива Айзена, и он срочно заболел, уехал в Пермь.
С таким же успехом можно написать, что войска Чуйковского под Сталинградом от ненависти к заградотрядам сдавались немцам, от чего Чуйковский застрелился.
Это, конечно, не мешает ижевскому краеведу считать сие творчество заслуживающим внимания историческим источником...
Есть в книженции, правда, полезные куски... Редко-редко. Например, из болтологии о роли религии вастанее можно вытащить вот атакой фрагмент.
"А газета «Ижевская Правда», № 21 от 27 декабря 1918 г., помещает такую статью:
Попы бегут
«Пример ижевского священника Кибардина, добровольно снявшего сан и смело порвавшего связь с прошлым, не остался единичным.
Газета «Уральский рабочий» сообщает, что на имя председателя Сепычевского комитета РКП получено от священника И. Копылова заявление, в котором он сообщает о своем решении снять сан и просит принять себя в члены коммунистов (большевиков), как единственную организацию, ведущую народ к светлому будущему и полному освобождению его не только от экономического, но и от духовного рабства.
Другой священник, сторонник советской власти Феофан, при занятии дер. Темляки, где он жил, бандой чехо-белогвардейцев был арестован и после всяческих издевательств и истязаний был отправлен на ст. Шамары. Но дорогой конвой зверски покончил с революционным попом.»
Упомянутый здесь священник Кибардин, который сложил сан, видимо, пережил душевную драму: его сын, Иван Кибардин, как сотрудник контрразведки повстанцев был казнѐн по Протоколу ЧК. Видимо, в помутнении рассудка бывший священник опубликовал на страницах газеты в большом количестве «художественные фельетоны», под которыми подписывался как «Комар», «Овод», «Пчела» и пр.
Так, в «Ижевской правде» № 32 от 13.01.1919 г. он пишет об основании монашеской общины во имя Николая Угодника:
«...Приобрел <поп> большой дом в Чутыре и торжественно устроил закладку «обители», оставив на закладке до 20 пудов шерсти, груды льна, холста, хлеба, денег и проч.
Потирает поп руки, думает:
- Важное дельце я придумал, как бы довести его до конца, благо большевики далеко, а при белых, да кулаках все делишки пойдут шито-крыто…
Не дождался, однако, поп плодов рук своих - пришли красноармейцы, прогнали белых, разослали во все деревни агитаторов, чтобы рассеять тьму и невежество народное. И запел поп тогда по утрам: «Помяни, Господи, Царя Давида <и всю кротость его>...»
В газете № 35 за 1919 г. читаем: «Ижевские домовладельцы ругают новый справедливый порядок «чѐртовой коммуной», как одна старушка молилась: «О, Господи, Царица Небесная, помоги победить и придти белым...».
Данный «расстрига» писал о своих вчерашних «коллегах» и Церкви в целом исключительно в издевательском тоне. Это ремесло не принесло ему, однако, весомых барышей. Краеведы писали, что через несколько лет после Гражданской войны тот Кибардин спился и умер". (С. 21-22).
Ну, я знаю этих краеведов, они все сплошь идиоты, так что я им не верю. А поп молоток, не стал жалеть о поганом сынке-контрразведчике, а выбрал правильную сторону Силы.
Что еще мне приглянулось - оказывается, в советском Ижевске свободная торговля в городе сохранялась едва ли не до самого восстания (с. 299), так что криками о военном коммунизме бунт не объяснишь.
ДОКЛАД
Продовольственного отдела Революционно-гражданского совета г. Ижевска о продовольственном положении в г. Ижевске после освобождения его по состоянию на ноябрь 1918 г.
"Продовольственное состояние Ижевска до августовского переворота и во время такового до взятия Ижевска красноармейцами.
«Закон бывшего Временного правительства о хлебной монополии, вызванный всероссийской продовольственной разрухой, встречен был в своѐ время окрестным населением крайне враждебно.
Доставка крестьянами хлеба на ссыпные пункты по старым твѐрдым ценам всячески задерживалась. К ускорению доставки прежние Продорганы не принимали никаких мер. Ходатайства о хлебных нарядах из других уездов или губерний оставались без удовлетворения. Две делегации бывшей управы, командированные в Петроград для исходатайствования нарядов на хлеб, возвратились ни с чем.
Будучи по вышеизложенным причинам не в состоянии удовлетворить 90.000 душ населения Ижевска хлебом, бывшая Продовольственная управа, так и Продовольственный отдел, вопреки всем предписаниям Губернского Продовольственного комитета не только не закрывали базаров для свободной торговли хлебом и другими предметами первой необходимости, но даже в силу необходимости отчасти покровительствовали таковой. Попытки регулирования продажных цен на некоторые предметы продовольствия встречались протестами и угрозами не только со стороны продавцов-спекулянтов, но и самим населением не желавших считаться ни с нормами цен, ни с нормами потребления.
Декрет от 13 мая сего года и предстоявшие в связи с таковым обыски для учѐта хлебных запасов, несмотря на все убеждения, встречен был не только окрестным сельским населением, но и местным городским бурей негодования, протеста и угроз.
Невзирая на протесты населения, Продовольственному отделу при помощи продовольственных отрядов в конце июля месяца удалось закончить учѐт хлеба, исходатайствован был по наряду район для заготовки хлеба, и приступлено к самой заготовке.
Вспыхнувшее в первых числах августа восстание против Советской власти белогвардейцев в корне подорвало всю работу по проведению в жизнь Декрета от 13 мая.
Повышение белогвардейцами, в сравнении с общероссийскими, цен на хлеб подвоза не усилили, запасы <в городе> иссякли, и население осаждало Продовольственную управу требованием хлеба или пропусков для самоличной заготовки такового.
Привлечѐнные к заготовке хлеба квартальные по продовольствию удовлетворить требование населения не могли. Управа вынуждена была выдавать пропуски за хлебом каждому гражданину. Цены на хлеб возросли до 40 с лишним рублей <за> пуд.
Район, объятый восстанием белогвардейцев, будучи окружѐн Красной армией, очутился в кольце, с каждым днѐм суживающимся.
Наконец, в последних числах октября никакие мольбы населения о выдаче хлеба не удовлетворились, остатки ржи и муки берегли только для фронта.
Сочувствовавшие белогвардейцам бывшие члены Продовольственной управы бежали вместе с ними. Запуганные белогвардейскими описаниями предстоящих со взятием Ижевска красноармейцами зверств, большинство членов и служащих продовольственных организаций, Торгово-промышленных предприятий и кооперативов бежали, и все помещения опустели. …Миллионные суммы Правления заводских лавок увезены…" (С. 300-302).
Также есть еще кое-какие материалы, но все наиболее годное уже отмечено.
В целом книга на уровне предыдущих - дерьмо, из которого надо ловить монетки. Покупать не советую. Лучше бы аналогичный сборник пропаганды от "красных" выпустил в сеть, практика показывает, что там обычно вранья поменьше.
Но все же я прочитл эти сраные 700 страниц текста, так как даже автор признает, что единственный толк от его писанины - публикация оригинальных источников. Увы, источник из беляцкой пропаганды оказался так себе и получение чего-то полезного из таких книжек краеведа сравнимо с выуживанием съедобных объедков из чана с дерьемом.
Значительная часть сборника - это тупо пропагандистские выписки из колчаковских газет "очевидцев" восстания, которые должны были познакомить сибирского обывателя с его историей. Когда они рассказывают собственно о ходе событий - читать можно, хотя фактология нередко хромает. Но я знаю, как все было на самом деле, так что искажения в свою сторону отсеиваю. Когда доходит до красных, начинается ад - они изображаются как толпа ублюдков, вечно пьяных воров и негодяев, распущенной солдатни, бандитов и убийц у власти, варваров, вандалов, садистов и просто выродков рода человеческого: "Большевистские газеты нельзя было читать без отвращения. Кроме проповеди грабежей, убийств, кощунственных статей по адресу Православной веры и церкви, надутых самопохвал в них ничего не было" (с). Среди обвинений в жутких зверствах подряд идут воровство, убийство, вымогательство, продразверстка, отделение школы от госудрства и изнасилования.
"Даже честь женщин, девушек и их безопасность не были гарантированы от озверевших и потерявших человеческий облик красных бандитов. В г. Сарапуле, в заводах Ижевском и Воткинском, в некоторых больших селах, как, например, Кильмези Малмыжского уезда, были открыты политические клубы, посещение которых для молодых женщин и девушек было обязательное. Здесь они обыкновенно удерживались всю долгую зимнюю ночь. Уклонения от этих посещений грозили печальными последствиями.
По словам некоторых граждан г. Сарапула, вполне заслуживающим доверия, красные дикари утопили в течение зимы 1918-1919 года 183 женщины и девушки [2, с.4] за нежелание ответить на их гнусные предложения" (С. 78).
А поцчиму не 60 миллионов, а?
Лейтмотив всех выпусков - что на стороне большевиков были только лентяи, пьяницы, воры и карьеристы, которые грабили исключительно зажиточных, домовитых, трудолюбивых, хозяйственных, умных, основательных, селф-мэйд-мэн-истых людей. Из одного этого понятно, до какой степени все эти "свидетели" были кулачьем.
Особенный кошмар - это очерк самого настоящего кулака Дробинина, бывшего солдата, земского гласного, который имел задатки хренового Шолохова и в итоге описал бой ижевцев-колчаковцем с красными нелюдями. Тщательно рассказано о всех мыслимых и немыслимых преступлениях красных полчищ. Они грабят, убивают, вымогают, домогаются, ломают пасеки, отнимают все деньги и все добро, насилуют, расстреливают за малейшее сопротивление, расстреливают за возможность сопротивления, расстреливают за родство с участником сопротивления, расстреливают из удовольствия, расстреливают ради расстрелов, а под конец вместо расстрелов рубят на куски пленных, обматывая их кишками шеи и чуть ли не жрут людей заживо. Данные зверства описаны абсолютно серьезно, как нечто не просто существующее, а совершенно обыденное у красных нелюдей. Все это сделано для того, чтобы читатель содрогнулся от ужасов большевизма и не подумал бы жалеть красных, которых доблестные повстанцы в конце очерка беспощадно убивают в ловушке и не берут никого в плен. Цензура ухитрилась вычеркнуть из этой фашистской пропаганды два отрывка - о том, как герои борьбы случайно атаковали друг друга и как один боец убил собственного брата, которого гнусные большевики загнали себе в армию. Как оказалось, в части описаний преступлений большевиков пейсатель запихнул все эксцессы красногвардейцев, о которых слышал и, вполне возможно, даже без проверки, а потом оформил это художественным воображением. Метод Солженицына, в общем. Это не помешало сраному пропагандону до восстания слать в Моску гневные письма о том, что большевизм губит страну, грабит трудолюбивых и уничтожает бедных вдов и сирот. Особенно этот урод напирал на то, что все арестованные - безвинные, честные хозяйственники.
"Зачем это, Владимир Дмитриевич?... Я вас давно знаю, знаю за гуманнейшего человека, почему же допускается над несчастным русским народом такое бесчинство! Ведь это хуже татарской неволи, хуже шишей, налетавших во времена самозванщины, хуже пугачевщины...
Знает ли Ленин, как на самом деле в деревне, по его указанию, зорят деревенских «буржуев». Ведь это только хорошие, честные и трезвые хлеборобы".
Довольно забавно наблюдать эволюцию идеологического освещения восстания в белых источниках. Публикации в газетах 1918-1919 гг. выписывают восстание в восторженных тонах, стоя на "демократических" позициях. Это-де была подлинная революция против комиссародержавия, большевизии, немецких агентов, за демократию, Учредительное собрание, подлинное народное единение и движение масс народа. Демократическая риторика легко сочетается с ксенофобиев - каждя публикация именует большевиков немецкими агентами и рассказывает о мадьярах, латышах и китайцах, из которых, по их версии, красные карательные войска состояли практически поголовно. Обязательны и оды нищим, плохо снабженным повстанцам, которые, тем не менее, героически побеждали орды, тьмы и миллионы красных полчищ, отбивая у них раз за разом невообразимые трофеи и убивая противника в духе "одним махом семерых побивахом". Очень часто фигурирует байка про то, как красные пришли в Ижевск и расстреляли по спискам от 7500 до 9000 человек. Все ссылки идут на некую перепись, проведенную после захвата города белыми - видимо, включали в число убитых всех, кто тупо отсутствовал.
Но вот аж в 70-х выходит книга одного их повстанцев, господина Наумова, полностью (!) выложенная к эту книженцию. И там просто адское монарходрочество с таким хрустом булки с кулацким акцентом, что Михалкова и Поклонская вместе не перехрустят. Слезные описания золотой России, которую мы потеряли, из-за чего бедноты в их крае не было вообще (это цитата!); рассказы о своем бате, который идеально вел хозяйство; прОвОславие на каждой третьей странице; и, конечно, плач по убитой царской семье. И тот же белофашизм в тему:
"Банды эти, носящие имя красногвардейцев, были навербованы из распущенных из тюрем и вооруженных преступников. Не помню точно фамилию комиссара, который был тогда в тот налет, но он был еврей.
Банды эти выискивали и обыскивали дома наиболее зажиточных крестьян, подвергались налету и наиболее религиозные семьи.
Несомненно, тогда уже были предатели и среди местного населения, они и указывали бандитам, кто из села живет более зажиточно, кто из населения наиболее религиозен".
Сам рассказ о учатии в восстании неинтересен, типичный взгляд из окопа на мелком посту.
"Как я уже говорил, красные боялись наших бомбометов. В одном бою я видел, как они в панике начали бежать, а их комиссар Баклушин на лошади гнался за ними и расстреливал их из нагана. Мы сняли комиссара. По приказу его должны были отправить в центр, но в центр его не отправили. В нашем отряде было два брата, у которых Баклушин расстрелял их младшего брата, и они [16] решили заколоть комиссара на месте, рассуждая: еще, мол, удерет из центра - их суд был короток. Оружие комиссара было разобрано, а я решил взять его шинель. Наступила поздняя осень, и я мерз без своего полушубка. На момент мелькнула неприятная мысль - шинель с комиссара. Но шинель была офицерская, и я сразу же подумал - не его, не комиссарская, снял он ее с какого-то погибшего в их руках офицера. Шинель эта спасала меня от морозов не одну зиму".
Сдается, комиссар Баклушин - такой же исторический факт, как якобы лично виденные авторов мадьяро-латышские части.
И это не исключение. Наумов был важной фигурой в послевоенном объединении ветеранов жевско-воткинского движения и их частей. Именно эти организации в Китае, а потом Америке, состоявшие из ультраправого офицерства с отчетливыми монархическими симпатиями, присвоили себе право на пропаганду восстания. И потому у них эта оценка меняется на отчетливо промонархическую - восхваление дореволюционной жизни, рассказ о восстании как о движении за национальную Россию, третирование эсеров и т.д.
Также в книге есть перепечатка воспоиминаний одного из ижевцев Д.М. Михайлова, но увы, там только история работы в подполье - и то в Глазове, а не Ижевске. Но любопытно. Показано то, что и так известно - что записи ижевца Ефимова о восстании сделаны с чужих слов и во многом неточно, на основе вторичных данных, что вообще у "летописцев" восстания было обычным делом.
А треть книги, почти 300 страниц - это перепечатка книжки Протопопова из Китая 30-х гг., художественной повести о восстании. Что-то вроде второсортного "Хождения по мукам" пополам с "Как закалялась сталь", только по-белому. Главные герои - простые мальчишки Воткинского завода, которые водят дружбу с девкой-патриоткой и втягиваются в борьбу с большевиками. Те, конечно, негодяи, которые грозятся показать силу населению, но то их свергает. Есть и особо мерзкий постоянный герой, чекист Федька, который преследует наших героев из личной МСТИ. Лучше всего описаны лирические сцены, а описания боев и вообще событий восстания выдают, что автор был с ними знаком крайне понаслышке, каких бы там подробностей он не навставлял. Особенно мне понравилась душещипательная история о производстве на заводах во время восстания капсюлей из гремучей ртути, для которой собирались градусники, но ртуть, увы, была уничтожена падением случайной капли. Откуда ж этому долбоебу знать, что гремучая ртуть - это порошок?
А вот вся глубина познаний военной тактики:
"Воткинцы уничтожили мост, но красные, все прибывая, растягивались вдоль берега и, таким образом, заставляли воткинцев тоже растягиваться, а это грозило тем, что воткинцы могли оказаться отрезанными от своих главных сил.
С донесением и просьбой о помощи в Воткинск помчался Витя. В Воткинске собрали остатки резерва и направили их под командой только что перешедшего на сторону воткинцев полковника Альбокринова на помощь рабочим в сторону прорыва. Помощь поспела вовремя. Красные еще раз были отбиты с большими для них потерями".
Как отбиты, Карл? Через реку?
Это еще что, там описано, как ворвавшиеся в Ижевск красные расстреляли на площади сразу 800 рабочих и их потом три дня десятью подводами вывозили. Дословная цитата из пропаганды А. Гана-Гутмана. В современном Ижевске это одно время было популярным мифом. Но вот это вообще за гранью.
Но и это им не помогло. Воткинцы еще раз отбили атаку. Тогда командир красной дивизии товарищ Айзин решил страхом заставить свои части еще раз атаковать воткинцев. Он отобрал из некоторых полков несколько десятков солдат и объявил остальным, что он этих заложников лично сам расстреляет, если только заводы не будут сейчас же взяты.
Но это только обозлило красных солдат, и они решили при первом же удобном случае перейти к воткинцам. В следующую же ночь 2-ой советский Петроградский полк в своем полном составе во главе с командиром полка и с офицерами перешел на сторону воткинцев. Это сильно подействовало на красного начдива Айзена, и он срочно заболел, уехал в Пермь.
С таким же успехом можно написать, что войска Чуйковского под Сталинградом от ненависти к заградотрядам сдавались немцам, от чего Чуйковский застрелился.
Это, конечно, не мешает ижевскому краеведу считать сие творчество заслуживающим внимания историческим источником...
Есть в книженции, правда, полезные куски... Редко-редко. Например, из болтологии о роли религии вастанее можно вытащить вот атакой фрагмент.
"А газета «Ижевская Правда», № 21 от 27 декабря 1918 г., помещает такую статью:
Попы бегут
«Пример ижевского священника Кибардина, добровольно снявшего сан и смело порвавшего связь с прошлым, не остался единичным.
Газета «Уральский рабочий» сообщает, что на имя председателя Сепычевского комитета РКП получено от священника И. Копылова заявление, в котором он сообщает о своем решении снять сан и просит принять себя в члены коммунистов (большевиков), как единственную организацию, ведущую народ к светлому будущему и полному освобождению его не только от экономического, но и от духовного рабства.
Другой священник, сторонник советской власти Феофан, при занятии дер. Темляки, где он жил, бандой чехо-белогвардейцев был арестован и после всяческих издевательств и истязаний был отправлен на ст. Шамары. Но дорогой конвой зверски покончил с революционным попом.»
Упомянутый здесь священник Кибардин, который сложил сан, видимо, пережил душевную драму: его сын, Иван Кибардин, как сотрудник контрразведки повстанцев был казнѐн по Протоколу ЧК. Видимо, в помутнении рассудка бывший священник опубликовал на страницах газеты в большом количестве «художественные фельетоны», под которыми подписывался как «Комар», «Овод», «Пчела» и пр.
Так, в «Ижевской правде» № 32 от 13.01.1919 г. он пишет об основании монашеской общины во имя Николая Угодника:
«...Приобрел <поп> большой дом в Чутыре и торжественно устроил закладку «обители», оставив на закладке до 20 пудов шерсти, груды льна, холста, хлеба, денег и проч.
Потирает поп руки, думает:
- Важное дельце я придумал, как бы довести его до конца, благо большевики далеко, а при белых, да кулаках все делишки пойдут шито-крыто…
Не дождался, однако, поп плодов рук своих - пришли красноармейцы, прогнали белых, разослали во все деревни агитаторов, чтобы рассеять тьму и невежество народное. И запел поп тогда по утрам: «Помяни, Господи, Царя Давида <и всю кротость его>...»
В газете № 35 за 1919 г. читаем: «Ижевские домовладельцы ругают новый справедливый порядок «чѐртовой коммуной», как одна старушка молилась: «О, Господи, Царица Небесная, помоги победить и придти белым...».
Данный «расстрига» писал о своих вчерашних «коллегах» и Церкви в целом исключительно в издевательском тоне. Это ремесло не принесло ему, однако, весомых барышей. Краеведы писали, что через несколько лет после Гражданской войны тот Кибардин спился и умер". (С. 21-22).
Ну, я знаю этих краеведов, они все сплошь идиоты, так что я им не верю. А поп молоток, не стал жалеть о поганом сынке-контрразведчике, а выбрал правильную сторону Силы.
Что еще мне приглянулось - оказывается, в советском Ижевске свободная торговля в городе сохранялась едва ли не до самого восстания (с. 299), так что криками о военном коммунизме бунт не объяснишь.
ДОКЛАД
Продовольственного отдела Революционно-гражданского совета г. Ижевска о продовольственном положении в г. Ижевске после освобождения его по состоянию на ноябрь 1918 г.
"Продовольственное состояние Ижевска до августовского переворота и во время такового до взятия Ижевска красноармейцами.
«Закон бывшего Временного правительства о хлебной монополии, вызванный всероссийской продовольственной разрухой, встречен был в своѐ время окрестным населением крайне враждебно.
Доставка крестьянами хлеба на ссыпные пункты по старым твѐрдым ценам всячески задерживалась. К ускорению доставки прежние Продорганы не принимали никаких мер. Ходатайства о хлебных нарядах из других уездов или губерний оставались без удовлетворения. Две делегации бывшей управы, командированные в Петроград для исходатайствования нарядов на хлеб, возвратились ни с чем.
Будучи по вышеизложенным причинам не в состоянии удовлетворить 90.000 душ населения Ижевска хлебом, бывшая Продовольственная управа, так и Продовольственный отдел, вопреки всем предписаниям Губернского Продовольственного комитета не только не закрывали базаров для свободной торговли хлебом и другими предметами первой необходимости, но даже в силу необходимости отчасти покровительствовали таковой. Попытки регулирования продажных цен на некоторые предметы продовольствия встречались протестами и угрозами не только со стороны продавцов-спекулянтов, но и самим населением не желавших считаться ни с нормами цен, ни с нормами потребления.
Декрет от 13 мая сего года и предстоявшие в связи с таковым обыски для учѐта хлебных запасов, несмотря на все убеждения, встречен был не только окрестным сельским населением, но и местным городским бурей негодования, протеста и угроз.
Невзирая на протесты населения, Продовольственному отделу при помощи продовольственных отрядов в конце июля месяца удалось закончить учѐт хлеба, исходатайствован был по наряду район для заготовки хлеба, и приступлено к самой заготовке.
Вспыхнувшее в первых числах августа восстание против Советской власти белогвардейцев в корне подорвало всю работу по проведению в жизнь Декрета от 13 мая.
Повышение белогвардейцами, в сравнении с общероссийскими, цен на хлеб подвоза не усилили, запасы <в городе> иссякли, и население осаждало Продовольственную управу требованием хлеба или пропусков для самоличной заготовки такового.
Привлечѐнные к заготовке хлеба квартальные по продовольствию удовлетворить требование населения не могли. Управа вынуждена была выдавать пропуски за хлебом каждому гражданину. Цены на хлеб возросли до 40 с лишним рублей <за> пуд.
Район, объятый восстанием белогвардейцев, будучи окружѐн Красной армией, очутился в кольце, с каждым днѐм суживающимся.
Наконец, в последних числах октября никакие мольбы населения о выдаче хлеба не удовлетворились, остатки ржи и муки берегли только для фронта.
Сочувствовавшие белогвардейцам бывшие члены Продовольственной управы бежали вместе с ними. Запуганные белогвардейскими описаниями предстоящих со взятием Ижевска красноармейцами зверств, большинство членов и служащих продовольственных организаций, Торгово-промышленных предприятий и кооперативов бежали, и все помещения опустели. …Миллионные суммы Правления заводских лавок увезены…" (С. 300-302).
Также есть еще кое-какие материалы, но все наиболее годное уже отмечено.
В целом книга на уровне предыдущих - дерьмо, из которого надо ловить монетки. Покупать не советую. Лучше бы аналогичный сборник пропаганды от "красных" выпустил в сеть, практика показывает, что там обычно вранья поменьше.