Как победила революция в Златоусте
М. В. Морозов
ДЕЛО БОЛЬШЕВИКОВ ПОБЕДИЛО
Февральская революция застала меня вместе с сотнями других политзаключенных в Златоусте, в так называемых, «николаевских исправительных ротах» 128-го запасного полка. Режим содержания в арестантских ротах мало, чем отличался от тюремного. Разница была лишь в том, что именовали нас не заключенными, а «подконвойными» да вместо тюремных прогулок гоняли под конвоем по четыре часа в день на строевые занятия - готовили из нас пушечное мясо.
2 марта 1917 года, как обычно, мы вышли из казармы. На плацу уже был выстроен весь полк. В центре возвышался помост из досок, на нем командир полка Нестеров, жандармский ротмистр Кучеренко, председатель городской думы эсер Овчаров, земский деятель Филатов, председатель местного «союза городов» Голендер. Все эти «отцы города», первыми получившие известие о свержении царя, первыми и прибыли на митинг.
Но на митинг пришли и революционные рабочие Златоустовского железнодорожного узла во главе с большевиком, еще вчера подпольщиком, М. Ф. Карьковым.
Первым взял слово ротмистр Кучеренко. Прошло более шестидесяти лет, но я отчетливо запомнил, как он, выйдя вперед, снял фуражку с кокардой, разгладил стриженные ежиком рыжие волосы и осипшим с перепоя голосом начал:
- Господа! Свобода... - но тут же поперхнулся, поправился: - Братцы солдаты, граждане, рабочие! Сегодня ночью телеграф принес нам печальную весть. Наш самодержец царь Николай Второй отрекся от престола в пользу сво/211/его брата Михаила. Слава богу, революция победила, и я призываю вас бороться за веру, царя и отечество до победного конца... Да здравствует император Михаил! Ура, братцы!
Но дружного «ура» не получилось. Вместо этого поднялся шум, многоголосый гомон. Из толпы раздались громкие возгласы: «Хрен редьки не слаще!»
Командир полка крикнул: «Молчать!», но на его команду никто не обратил внимания. Все шумели, громко переговаривались...
Прозвучал сигнал горниста на обед, но люди не расходились. Митинг продолжался. От рабочих и солдат выступили большевики М. Г. Назаров, Г. А. Шатунов. Они говорили о необходимости всему трудовому народу сплотиться, еще упорнее бороться против ига капитала.
Митинг закончился избранием полкового солдатского комитета. Председателем его стал Г. А. Шатунов, членами - наиболее активные солдаты, а также присоединившиеся к революционным солдатам офицеры. Кроме того, было решено избрать в комитет делегатов-солдат, по одному от каждой роты. Даже постановили нас подконвойными не считать и принять в ряды революционных солдат полка.
Здесь же было решено немедленно идти освобождать политических заключенных Златоустовской каторжной тюрьмы.
Митинг шел к концу, когда вдруг с внеочередным заявлением на трибуну поднялся один из руководителей златоустовских большевиков:
- Товарищи, по только что полученному из Уфы известию, великий князь Михаил от престола отказался и власть перешла в руки Временного правительства.
Толпа взорвалась криками:
- Долой монархию! Ура-а-а!
Еще продолжался митинг, когда мы, группа подконвойных, вместе с несколькими солдатами и железнодорожниками незаметно проникли в казармы и на оружейные склады. Быстро разобрали винтовки и другое оружие и с пением «Рабочей марсельезы» двинулись к каторжной тюрьме. Впереди шел Гриша Шатунов. По дороге к нам присоединилась колонна железнодорожников.
Когда звуки «Рабочей марсельезы» достигли тюрьмы, стены ее, казалось, задрожали от голосов заключенных./212/Охрана была застигнута врасплох. Старший надзиратель наотрез отказался открыть ворота без письменного приказания «высшего начальства». «Писать приказ» пришлось винтовками. И когда мы по команде Шатунова дали предупредительный залп, охрана убедилась, что с нею не шутят. Тюремщики были вынуждены открыть ворота и камеры. Картина освобождения политических была потрясающей. Многие из узников не могли самостоятельно передвигаться, смотреть на яркий свет, особенно те, кто сидел в строгой изоляции в одиночных камерах, трое были закованы в кандалы. Один из этих трех был наш златоустовец И. П. Маликов, второй - Ян Полуян, казак с Кубани, впоследствии один из руководителей борьбы за Советскую власть на Северном Кавказе; фамилия третьего в памяти не сохранилась.
Отобранное у тюремщиков оружие раздали освобожденным, многие из которых, присоединившись к нам, активно участвовали в разоружении жандармов и полицейских.
В ночь со 2 на 3 марта в железнодорожном клубе в жестокой полемике большевиков, руководимых М. Карьковым, П. Котельниковым и М. Назаровым, с эсерами и меньшевиками был образован временный Совет рабочих и служащих железнодорожного узла и создана рабочая милиция. Первым начальником милиции здесь стал Назаров. Мы в своем полку избрали Совет солдатских депутатов. В числе избранных депутатов был и я.
Рано утром 3 марта к нам в полк прибыли златоустовские большевики Е. Ф. Сажин, И. П. Галдин и И. Ф. Ипатов. Они сообщили, что рабочие златоустовского железоделательного завода после ночной смены решили по домам не расходиться, а вместе со своими сменщиками провести митинг и выбрать уполномоченных от цехов для подготовки выборов депутатов в Совет. Рассказали прибывшие и о том, как проходил общезаводской митинг.
Немедленно с делегацией златоустовцев солдаты отправились на железнодорожный узел. Там вместе с рабочими мы приняли решение слить наш солдатский Совет с железнодорожным Советом и назвать объединенный орган Советом рабочих и солдатских депутатов железнодорожного района Златоуста. Председателем Совета избрали руководителя комитета РСДРП узла М. Ф. Карькова, его заместителем - Г. А. Шатунова. Я стал председателем солдатской секции Совета и командиром красногвардейского/213/ отряда, сформированного по преимуществу из солдат 128-го полка.
В тот же день для оказания помощи большевикам Златоуста мы послали вооруженную команду революционных солдат во главе с прапорщиком М. И. Аникеевым и начальником милиции М. Г. Назаровым. Рабочие и солдаты, прибыв на завод, сразу же разоружили охрану самого крупного в Златоусте железоделательного завода и жандармов, выставили свои караулы, арестовали в городе наиболее ярых врагов революции.
Помню, как в те самые первые дни Февральской революции на заводах Златоуста проходили исключительно бурные рабочие собрания, на которых избирали цеховых старост. Основную тяжесть борьбы с соглашателями довелось выдерживать малочисленной, только что вышедшей из глубокого подполья группе большевиков - Сажину, Галдину, Ипатову, Сыромолотову, Шилову, Ростовцеву и другим. Первое время часть рабочих, не успевшая разобраться в сложном водовороте революционных событий, колебалась между большевиками, эсерами и меньшевиками.
Мне как члену Совета первого и последующих созывов и руководителю его солдатской секции, вместе с другими большевиками пришлось вести борьбу в Совете против эсеров, меньшевиков и буржуазных националистов. На этом пути было немало препятствий и сложностей. И главное из них то, что в первые месяцы после выхода из подполья Златоустовская организация РСДРП существовала объединенной с меньшевиками. Потребовалось время для того, чтобы златоустовские большевики организационно порвали с меньшевиками.
Возвращались из тюрем и ссылок наши товарищи, больше становилось сочувствовавших большевикам. Вернулся в организацию освобожденный нами из тюрьмы М. П. Заикин. Пополнили наши ряды скрывавшиеся от арестов члены бывшей боевой дружины при комитете РСДРП: Василий Грачев, Виталий Ковшов, Федор Вдовин. Появились в Златоусте бежавшие от преследований полиции в другие города Меркулов, Коростелев, Бояршинов, Ростовцев. С фронта прибыл раненый большевик Лаврентий Желнин. С их возвращением работа стала оживляться.
Грачев вместе с Вдовиным и Ковшовым занялись вовлечением в революционную борьбу рабочей и учащейся молодежи. На железнодорожном узле Златоуста руководителем рабочей молодежной организации при комитете/214/ РСДРП был Василий Журавлев. По примеру рабочих в нашем 128-м полку тоже создали молодежную организацию РСДРП.
Центральный Комитет партии, Ленин придавали исключительно большое значение Уралу - одному из важнейших рабочих районов России. Только что вернувшийся из Туруханской ссылки Я. М. Свердлов по заданию ЦК РСДРЩб) выехал на Урал. Он имел поручение укрепить Уральскую партийную организацию большевиков, упрочить ее связи с Центральным Комитетом.
Под руководством Якова Михайловича в Екатеринбурге в середине апреля 1917 года состоялась областная партийная конференция. От Златоустовской объединенной организации делегатом на конференцию с правом решающего голоса был послан И. П. Галдин. Присутствовали на конференции с гостевыми билетами еще четыре златоустовских представителя - Грачев - от молодежной организации города, Силкин - от партийной организации Миасса, Карьков - от комитета РСДРП железнодорожного узла, я - от солдатского комитета 128-го полка. От нашего губернского центра - Уфы - прибыл делегат - Юрьев.
Я. М. Свердлов резко выступил против объединенческих тенденций в отношениях с меньшевиками. Помню, Яков Михайлович говорил: «Ни о какой поддержке Временного правительства, как империалистического, с нашей стороны не может быть и речи». Свердлов резко поставил вопрос о полном разрыве с меньшевиками. Конференция избрала Уральский областной комитет РСДРП(б) и делегатов на VII Всероссийскую конференцию большевиков. Одновременно было дано указание избрать на местах делегатов на конференцию в Петроград от своих организаций. В состав бюро Уральского областного комитета вошел наш делегат Галдин, но в Екатеринбурге он тяжело заболел, и мы его увезли в Златоуст.
Сразу же после конференции Свердлов и другие члены Областного комитета провели с нами, молодыми делегатами и гостями, совещание. Они дали указание по возвращении на места немедленно организовать при партийных ячейках и комитетах РСДРП молодежные организации по примеру тех, которые существовали в годы подполья в Златоусте, Миньяре, Симе и некоторых других уральских городах.
Вернувшись домой, делегаты Златоуста, железнодорожного узла и Миасса на собрании, состоявшемся в же-/215/лезнодорожном клубе, избрали руководящую «пятерку» по созданию молодежных организаций при комитетах РСДРП. В «пятерку» вошли Василий Грачев, Иван Свинкин, Павел Печенкин из Миасса, Константин Бочкарев и автор этих строк.
Под влиянием критики, исходившей от Центрального Комитета, и разъяснения его линии, выступлений Ленина и решений Апрельской конференции РСДРП(б) руководители уфимских большевиков(1) освобождались от примиренческих настроений и становились на твердые партийные позиции. Большевистские организации настойчиво разъясняли массам, что только переход всей власти в руки Советов может дать народу мир, землю, хлеб, разрешить другие насущные вопросы. Низовые организации партии подвергали резкой критике оппортунистов из Уфимского комитета РСДРП.
Это отчетливо показала первая губернская партийная конференция, состоявшаяся в Уфе в конце мая. Она приняла решения в духе резолюций Апрельской конференции РСДРП (б). Для более успешного проведения организационной работы в губернии были созданы четыре окружных комитета РСДРП(б), в том числе и Златоустовский, объединявший Саткийский, Миасский, Кусинский и Белорецкий местные комитеты партии.
Президиум Уфимского губернского комитета партии стал полностью большевистским и усилил работу в массах. По его инициативе в начале июня в Уфе было созвано совещание руководителей солдатских секций уездных Советов, на котором для проведения работы среди солдат гарнизонов и частей была создана Военная организация РСДРП. В ее состав были избраны братья Кадомцевы, Евлампиев, Чеверев, Зенцов и Нуриманов. На этом совещании довелось присутствовать мне в качестве представителя Златоустовской организации РСДРП и большевику прапорщику Привалову - от гарнизона.
Сразу же после совещания мы отправились на открывавшийся в тот же день съезд Советов крестьянских депутатов Уфимской губернии. Нам, представителям уездов и местных гарнизонов, было дано указание участвовать в его работе с правом решающего голоса.
С докладом по аграрному вопросу на съезде выступил/216/ член губернского Совета большевик Б. Я. Нуриманов. Он сообщил, что, несмотря на всяческое противодействие эсеров, меньшевиков и буржуазных националистов, «комитета общественных организаций» и его комиссаров в уездах и волостях, в губернии участились случаи самовольного захвата крестьянами помещичьих земель.
Делегаты с мест приводили конкретные факты, свидетельствовавшие о том, что крестьянские массы башкирской и русской бедноты проснулись от вековой спячки, поднялись на борьбу за свои права. Посланцы деревенской буржуазии не раз злобными криками и угрозами пытались сорвать доклад Нуриманова и других большевиков, но тут же получали должный отпор.
Выступления делегатов деревенской бедноты мне запомнились на всю жизнь. Хорошо помню речь крестьянина Тюбелясского Совета Миньярской волости, недавнего солдата, с деревяшкой вместо потерянной на фронте ноги. Под дружный смех присутствующих он рассказывал, какой ответ они дали на предложение управляющего имением князя Белостоцкого заключить договор на аренду уже распаханных тюбелясскими крестьянами земель, принадлежащих князю.
- Мы, - говорил крестьянин, - ответили так: земли, травы и леса у князя нет, все это общенародное. Все вблизи нашего села разделено между крестьянами. Запрещаем также вам производить рубку леса вблизи нашего селения, а сунете свой нос - будем беспощадно вас штрафовать и судить...
Возвратившись из Уфы, мы с прапорщиком Приваловым доложили Златоустовской партийной конференции о работе губернской конференции РСДРП, крестьянского съезда и совещания солдатских секций Советов.
Партконференция приняла по нашим докладам решение послать членов Златоустовского Совета и уездного комитета РСДРП (б) в волости уезда, чтобы оказать помощь в создании Советов на местах. Петру Казанцеву, Владимиру Сулимову и мне было поручено провести эту работу в Кусинской, Первой и Второй Айлинских, Леузинской, Бело- Катавской и Кигинской волостях. Вместе с нами в Кусу на постоянную работу уездком РСДРП(б) направил И. П. Маликова.
Обстановка в волостях уезда была сложной. Почти повсеместно действовали старые управы с их старшинами./217/
Ко времени нашего возвращения из поездки по волостям в середине июля обстановка в Златоусте еще больше накалилась, особенно в связи с получением известий о событиях в Петрограде, означавших конец двоевластия. Эсеро-меныневистский Златоустовский Совет превратился в послушное орудие органов буржуазного Временного правительства. Воспользовавшись отъездом многих большевиков в волости для разъяснения политики нашей партии, у нас в городе контрреволюция подняла голову. Орган местных кадетов - газета «Уфимский вестник» открыто призывала к походу против большевиков...
Подпевалы буржуазии в Златоустовском Совете во главе с Вепренцевым, несмотря на категорический протест нашей большевистской фракции, приняли решение о приведении солдат местного гарнизона к присяге «на верность Временному правительству». Командир 128-го полка полковник Нестеров, выполняя решение эсеровского Совета, отдал приказ всем солдатам и офицерам принять присягу. Солдаты, поддерживавшие большевиков, отказались выполнить этот приказ.
Одновременно от начальника Казанского военного округа генерал-лейтенанта Добрынина, которому был подчинен наш полк, поступила телеграмма с приказанием отправить полк в лагеря в район Челябинска. Это было явной попыткой контрреволюционеров лишить большевиков вооруженной поддержки. От имени полкового комитета и большевистской фракции Совета мы заявили протест. Солдаты, узнав о приказе, подняли бунт. Боясь расправы, полковник Нестеров ночью бежал в Казань к генералу-монархисту Добрынину. Утром под нашим нажимом заместитель Нестерова Пирожков, ярый оборонец, также вынужден был сложить с себя обязанности. На полковом собрании мы единогласно избрали командиром полка большевика прапорщика Привалова. Последний тут же отдал приказ, объявлявший о вступлении его в должность и обязывавший всех командиров и солдат строго соблюдать революционную дисциплину.
Июль и август 1917 года для нас, златоустовских большевиков, были исключительно трудными. Пришлось вести бескровную, но жестокую и беспощадную классовую борьбу за пролетарскую революцию...
Эсеровское большинство Златоустовского Совета при активной поддержке меньшевиков-оборонцев приняло позорную резолюцию, осуждавшую выступление питерских/218/ рабочих и солдат в июльские дни. Большевистская фракция голосовала против этого решения и в полном составе в знак протеста покинула заседание.
Вместе с тем после организационного разрыва с меньшевиками большевистская организация Златоуста, хотя и малочисленная, но сплоченная и закаленная в классовых боях, быстро росла и набирала силу. Особое влияние на ее рост оказал разгром корниловской авантюры. Наши ряды пополнялись не только за счет рабочих и возвращавшихся с фронта раненых солдат, но даже за счет рядовых членов соглашательских партий, которые под воздействием происходивших революционных событий и разъяснительной работы большевиков все лучше начинали разбираться, кто их друзья и кто враги.
Вскоре после VI съезда РСДРП (б), нацелившего нашу партию на подготовку к вооруженному восстанию, состоялась вторая Уфимская губернская конференция большевиков. Мне довелось быть ее участником. Отчет губернского комитета показал, что уфимские большевики, несмотря на разгул контрреволюции, после разрыва с меньшевиками успели многое сделать в военном гарнизоне и среди рабочих.
Усиленно формировались рабочие боевые дружины. Они создавались на предприятиях. Начальником штаба такой дружины Златоуста уездком РСДРП (б) назначил старого члена партии Д. М. Чудинова. В городскую дружину записались добровольцами около 150 человек. Среди них - многие члены начавших в то время создаваться социалистических союзов рабочей молодежи.
Надо было вооружить рабочих. Но оружия было очень мало - в основном учебные винтовки «гра» и «витерле», а также револьверы и шашки, отобранные при разоружении жандармерии и полиции. Немногим могли помочь и большевики военного гарнизона, несмотря на все старания командира 128-го полка Привалова и председателя полкового комитета Шатунова. Тогда уездком принял решение командировать Чудинова, Ковшова и меня в Уфу за помощью к председателю губкома РСДРП (б) Э. С. Кадомцеву, с которым мы постоянно поддерживали связь и который был в курсе всех наших дел. Поездка оказалась удачной. Через большевиков уфимского гарнизона он договорился об отпуске нам сотни трехлинейных винтовок с патронами и двух ящиков бомб. Кроме того, с железнодорожного интендантского склада мы получили 50 винтовок/219/ «гра» и пулемет «максим» с двумя лентами. Ко всему этому мы выпросили у начальника склада, большевика, еще две заряженные пулеметные ленты, пять ящиков патронов и пять наганов. Все это оружие вагоном было отправлено в Златоуст.
Привезенное оружие оказалось как нельзя кстати. Вспыхнувший в те дни корниловский мятеж сразу же оживил контрреволюционные настроения монархического офицерства 128-го полка и местной буржуазии. Но к тому времени мы успели вооружить рабочих. Дружинники не расставались с винтовками даже во время работы.
Мы полным ходом вели военную подготовку боевиков-рабочих на полковом плацу. Занятия проводили большевики солдаты и офицеры Аникеев, Шатунов, Матуз, Заикин и другие.
Кроме рабочих, членов боевых дружин, имелось еще около трехсот вооруженных красногвардейцев в 128-м Златоустовском полку. В дни корниловщины в связи с поступившими сведениями о том, что монархическая часть офицеров ведет контрреволюционную агитацию в полку, мы были вынуждены заключить под стражу около десятка офицеров и устроить им нечто вроде домашнего ареста. Их разместили в отдельной казарме и ограничили отлучки из военного городка.
На борьбу с корниловщиной поднялся весь рабочий Урал. На II Уральском съезде Советов было принято обращение к трудящимся края провести 1 сентября однодневную всеобщую политическую забастовку. Такая забастовка состоялась, и в ней участвовали более ста тысяч уральских рабочих.
Несмотря ни на какие усилия врагов революции, влияние большевиков росло. Активизировали работу в массах, в частности, военные секции Советов. Так, военная секция Уфимского Совета, председателем которой был большевик А. К. Евлампиев, в предоктябрьские дни вела революционную пропаганду в воинских частях уфимского и других гарнизонов, в том числе среди солдат башкирской и татарской национальности, организовала запись добровольцев в так называемые национальные «легионы свободы», по существу являвшиеся отрядами Красной гвардии. Только за один день 21 октября 1917 года в Уфе записалось в легионы около двух тысяч человек.
В середине октября в Уфе проходил съезд «башкирских и татарских социал-демократов (большевиков), созванный/220/ по инициативе губернского комитета РСДРП(б). Делегатом от Златоуста был послан Ш. X. Хамматов. Мне также в качестве представителя от нашей партийной организации довелось присутствовать на этом съезде. Его работой руководили большевики Б. Я. Нуриманов, Ф. А. Ахмадуллин и другие. Были заслушаны сообщенная с мест. Я доложил о положении в Златоусте, а Хамматов, вернувшийся из поездки по волостям уезда, о контрреволюционной агитации эсеров и башкирских националистов, которые разжигают межнациональную рознь, восстанавливают башкир и татар против русских трудящихся.
На этом съезде состоялась встреча его участников с представителем ЦК РСДРП(б) А. В. Шотманом, который ознакомил нас с событиями в Петрограде и установками партии по важнейшим вопросам революционной борьбы. Немного позднее, во время поездки по городам и заводам Южного Урала, Шотман выступил и у нас в Златоусте. После его доклада наша организация приняла резолюцию, выразившую полную поддержку действий ленинского Центрального Комитета партии...
Пришло сообщение о победе вооруженного восстания в Петрограде. Но у нас события еще только назревали. Борьба за Советскую власть в Златоусте приняла затяжной характер. Со всего Урала, да и из многих других районов России, сюда стекались контрреволюционеры разных мастей. Ядром этих сил был так называемый «Союз фронтовиков», во главе которого стоял эсер Овчаров. В городе появились листовки, подписанные: «Уральские корниловцы». В то время я был начальником особого отдела Златоустовского гарнизона, и мне с отрядом Красной гвардии довелось изъять в городской типографии «Лебедев - Волков» большое количество враждебных прокламаций и другой контрреволюционной литературы.
Неспокойно было и на железнодорожном узле. С фронта все чаще стали проходить эшелоны с демобилизованными солдатами старой армии. Многие следовали с оружием, и их по указанию Советского правительства мы должны были разоружать. Такие операции не всегда проходили гладко. Особенно упорно не подчинялись нам казачьи части. Изъятым оружием мы обеспечивали не только златоустовские отряды Красной гвардии, но и красногвардейцев заводов и волостей уезда.
Во второй половине ноября обстановка еще более на-/221/-калилась. Разгромивший в Оренбурге военно-революционный комитет и арестовавший там членов Совета атаман Дутов разослал провокационную телеграмму о том, что якобы в Петрограде «мятеж большевиков» подавлен и Советская власть перестала существовать. Еще раньше дутовцы окружили Челябинск и предъявили местным большевикам ультиматум о разоружении Красной гвардии, роспуске Совета и передаче власти Городской думе. Осажденный одиннадцатью тысячами казаков во главе с есаулом Титовым, город оказался изолированным от центра страны, и поступление эшелонов с продовольствием в голодающие районы через челябинский железнодорожный узел прекратилось.
Тогда же, в тот тяжелый момент, когда над Челябинском нависла грозная опасность, в Уфе, Челябинске и других городах и на заводах Урала получили из столицы еще одну телеграмму провокационного характера - от Всероссийского исполкома профсоюза железнодорожников (Викжель). В ней сообщалось о том, что между большевиками и «социалистическими» партиями якобы достигнуто соглашение об образовании «однородного социалистического правительства» с участием представителей от всех этих партий.
Обе телеграммы усугубили и без того напряженное положение в Челябинске. Меньшевики и эсеры внесли предложение о Передаче власти городской думе. Учитывая соотношение сил в городе и военную опасность, Челябинский Совет принял это требование, но одновременно большевики обратились за помощью к Советскому правительству, к Советам Екатеринбурга, Уфы, Самары, Златоуста и других городов.
Тайно, скрываясь от посторонних глаз, пробрался к нам в Златоустовский гарнизон член социалистического союза рабочей молодежи Костя Монаков с письмом председателя Челябинского Совета Е. Л. Васенко, который просил оказать помощь вооруженной силой. И хотя сам Златоуст Находился под угрозой дутовского нападения, мы срочно начали готовить отряд Красной гвардии.
После того как белоказаки Дутова блокировали Челябинск, прекратилось движение поездов через Златоустовский железнодорожный узел и со стороны Уфы. И вдруг со станций Бердяуш, расположенной западнее Златоуста, нам неожиданно сообщили: мимо станций проследовал воинский эшелон; на вагонах мелом написа-/222/-но: «Демобилизованные». Сообщение нас сильно обеспокоило.
До этого о следовавших с запада эшелонах с демобилизованными нам обычно сообщали из Усть-Катава, находящегося значительно дальше от Златоуста, а из Бердяуша никогда. Мы решили, что, видимо, этот эшелон через Усть-Катав не проходил, а проследовал через узловую станцию Вязовую на линию Самаро-Златоустовской железной дороги по железнодорожной ветке со станции Запрудовка. А если это так, строили предположения мы, то эшелон - дутовский и идет для захвата Златоуста. Мы стали готовиться к встрече. Свои вооруженные отряды расположили вдоль железнодорожной линии у выемки, где всегда разоружали воинские эшелоны и где имелись вырытые нами окопы.
Об эшелоне сообщили из Тундуша, совсем уж недалеко от Златоуста: «Прошел без остановки». То же сообщили из Медведевки, потом с платформы железоделательного завода:. «Проследовал тихим ходом». Залегшие в окопах бойцы с пулеметами и мы, группа командиров на перроне вокзала, напряженно ожидали подхода эшелона. Состав прошел мимо открытого семафора и, медленно сбавляя ход у станции, остановился.
На паровозе по обеим сторонам были выложены мешки с песком, за ними пулеметы, рядом солдаты. На вагонных площадках тоже пулеметы, на открытых платформах - орудия и ящики с боеприпасами.
Из дверей вагона-пульмана вышел человек в штатском. К нему направился комендант станции Синяков. Ему мы поручили предъявить ультиматум о разоружении.
Стоя поодаль, с беспокойством наблюдали за происходящим. Вышедший из вагона предъявил Синякову мандат. И каким же было наше удивление, когда бегло просмотревший документ Синяков повернулся в нашу сторону и, радостно улыбаясь, жестом пригласил подойти. «Это наши», - все, что сказал он, когда мы приблизились. Как оказалось, Совнарком, получив сообщение об окружении дутовцами Челябинска и просьбу о помощи, дал указание председателю Самарского ревкома В. В. Куйбышеву организовать ликвидацию челябинской пробки. Выполняя указание, Куйбышев направил этот эшелон во главе со своим заместителем А. Галактионовым. Тот позвал вас в вагон. Внутри повсюду были сложены ящики с боеприпасами, справа от дверей стоял пулемет «максим» с заправленной/223/ лентой, в центре вагона у раскаленной буржуйки сидели и пили чай красные командиры В. К. Блюхер и братья Садлуцкие в офицерской форме с погонами.
После совещания в Златоустовском комитете партии В. П. Сулимов, Е. Ф. Сажин, Д. И. Хорин и автор этих строк по решению уездкома РСДРП(б) вместе с подготовленным в помощь защитникам Челябинска красногвардейским отрядом под командованием Пуркова и пулеметной командой железнодорожников во главе с Коротовым в ночь на 20 ноября с эшелоном Галактионова выехали на задание. Утром эшелон разгружался в тупике на станции Челябинск. За это время вместе с Блюхером и капитаном Садлуцким мы объехали окраины города, выбирая позиции, где можно было бы удобнее расположить отряды.
Затем отправились в центр Челябинска. Выяснилось, что в городе уже произошла смена власти. Эсеровская городская дума снова, была заменена Советом.
Командование дутовцев, узнав о прибытии в Челябинск красногвардейских отрядов из Уфы, Екатеринбурга, Златоуста, революционных солдат из Самары, Сызрани, без боя отвело белоказаков из города. Из Петрограда прибыл Северный летучий отряд моряков-балтийцев и солдат 17-го сибирского полка под командованием мичмана С. Д. Павлова.
Когда в Челябинске сконцентрировалось около четырех тысяч революционных солдат и красногвардейцев, А. Галактионов был отозван в Самару, а В. К. Блюхер был избран председателем Челябинского ревкома. Начальником особого отдела ревкома стал Хорин, с которым мне и Сулимову первое время довелось работать по очистке города от контрреволюционных элементов. Еще один прибывший из Златоуста большевик Сажин с отрядом Пуркова был направлен на помощь Уфалею, осажденному белоказаками. Вместе с этим отрядом отбыли добровольцами все члены комитета РСДРП(б) 128-го Златоустовского полка и члены социалистического союза рабочей молодежи Златоустовского железнодорожного узла во главе со своим председателем Павлом Журавлевым.
Дутовцы, поддержанные буржуазными националистами, продолжали вооруженную борьбу против Советской власти в Оренбуржье и соседних губерниях. Выполняя указание Ленина, Северный летучий отряд мичмана Павлова выступил претив белогвардейцев. Продвигаясь по железной дороге Полетаево - Еманжелинская - Нижне-Увель-/224/ская, в ночь на 25 декабря отряд вместе с восставшими рабочими занял город Троицк. Мне довелось участвовать в дальнейшем в боевых действиях против дутовцев в качестве командира пешей разведки в отряде челябинских рабочих, которым командовал В. К. Блюхер.
18 января 1918 года Оренбург был освобожден. Разгромленный Дутов бежал в Верхнеуральск... После возвращения из первого похода против дутовщины я продолжал работать начальником особого отдела Златоустовского гарнизона. В городе в то время было тоже неспокойно.
В городском Совете Златоуста все еще господствовали правые эсеры и меньшевики. При их попустительстве и прямой поддержке укрывшиеся в городе контрреволюционеры продолжали свои преступные действия.
Снова возникла угроза нападения белоказаков на южноуральские города. Бежавшая в Верхнеуральск дутовская верхушка начала усиленную мобилизацию казачества. В феврале 1918 года банды Дутова вновь появились под Оренбургом. Уральский областной военный комиссариат дал указание В. К. Блюхеру выступить с рабочими отрядами к Оренбургу. Блюхер отправился против дутовцев во главе сформированного в Екатеринбурге полка пехоты и эскадрона кавалерии. Готовились к выступлению и красногвардейцы Челябинска и Златоуста под общим командованием уральского большевика С. Я. Елькина. Местом формирования его отряда был назначен Златоустовский военный городок. В отряд входила челябинская артиллерийская батарея, рабочие-металлисты и железнодорожники, 150 дружинников из Златоуста во главе с командиром роты местного гарнизона Матузом. Наряду с этим мы проводили в гарнизоне формирование из солдат 128-го полка добровольческих частей Красной Армии согласно ленинскому декрету от 15 января 1918 года.
Всю эту работу нам, большевикам, приходилось вести в исключительно трудных условиях скрытого и явного противодействия эсеров, меньшевиков и других врагов революции.
При выполнении обязанностей члена Златоустовского городского Совета и начальника особого отдела гарнизона мне буквально на каждом шагу приходилось сталкиваться с саботажем враждебных элементов, засевших в Совете.
Златоустовские большевики решили воспользоваться /225/ присутствием в городе значительных вооруженных сил, готовившихся к отправке под Оренбург. На закрытом совещании руководящих партийных работников Златоуста, железнодорожного узла и командования красногвардейских отрядов договорились распустить эсеро-меньшевистский городской Совет и разоружить эсеровскую боевую дружину во главе с Каменским.
Провели тщательную подготовку, наметили план действий, распределили между собой обязанности. Членам Совета Ивану Галдину, Михаилу Заикину, братьям Желниным было дано указание под любыми предлогами затянуть заседание городского Совета до глубокой ночи. Мне же поручили, используя знакомство с начальником электрохозяйства заводов Златоуста Д. Д. Зуевым, встать у пульта электросети и в случае необходимости отключить электрическое освещение в городе. Кроме того, я должен был обеспечить необходимый контроль за работой городской телефонной сети. В этом мне вызвалась помочь старшая телефонистка узла связи Колесникова. С ее помощью мне удалось Незаметно поставить на телефонную станцию своего караульного - бойца Самохина.
Ответственным за подготовку к операции на железнодорожном узле был выделен М. Ф. Карьков.
Выступление было назначено в ночь с 16 на 17 марта. Всю подготовку к нему нам удалось провести в полной секретности.
Наступила темная ночь.
По команде «В ружье» красногвардейцы выстроились на плацу. Короткая зажигательная речь Виталия Ковшова, затем М. Г. Назаров, М. Ф. Карьков и С. Я. Елькин ставят боевые задачи. И вот группы бойцов двинулись через Малково - Ветлугу в город.
Между тем заседание городского Совета, на котором разгорелась ожесточенная борьба между большевиками и эсеро-меньшевиками, продолжалось. На заводах работала ночная смена.
Неслышно сосредоточившись на прилегающих к площади, где находился Совет, улицах и переулках, красногвардейцы расставили пулеметы, заняли сторожевые посты. Вслед за этим группа бойцов во главе с Петром Казанцевым, подобравшись к подъезду, захватила эсеровского постового. Его связали и заперли в караульное помещение. Также без лишнего шума обезоружили и остальную охрану. /226/
Красногвардейцы ворвались в зал заседания.
- Руки вверх! Всем оставаться на местах!
Все произошло так внезапно, что никто из присутствовавших и не думал сопротивляться. Только Каменский грозил бросить бомбу, но подоспевший Петя Казанцев могучим рывком «успокоил» его. Все контрреволюционные члены Совета были немедленно обезоружены...
Оставшиеся в городе эсеры и меньшевики пытались на другой день подбить рабочих на забастовку, но это им не удалось. Авторитета мелкобуржуазные партии уже не имели никакого...
Под руководством большевиков в цехах заводов была проведена разъяснительная работа, Вскоре состоялись перевыборы городского и уездного Советов, а 1 апреля 1918 года был избран городской Совет Народных Комиссаров. Его председателем стал Виталий Ковшов, председателем уездного Совета рабочих и крестьянских депутатов избрали В. Г. Бисярина.
Так утвердилась в Златоусте власть Советов.
1. В то время Златоуст входил в состав Уфимской губернии.
Морозов М. В. Дело большевиков победило // Да здравствует революция!: воспоминания участников Великого Октября / сост. М.И. Ступаков. - М.: Политиздат, 1980. С. 93-111.
ДЕЛО БОЛЬШЕВИКОВ ПОБЕДИЛО
Февральская революция застала меня вместе с сотнями других политзаключенных в Златоусте, в так называемых, «николаевских исправительных ротах» 128-го запасного полка. Режим содержания в арестантских ротах мало, чем отличался от тюремного. Разница была лишь в том, что именовали нас не заключенными, а «подконвойными» да вместо тюремных прогулок гоняли под конвоем по четыре часа в день на строевые занятия - готовили из нас пушечное мясо.
2 марта 1917 года, как обычно, мы вышли из казармы. На плацу уже был выстроен весь полк. В центре возвышался помост из досок, на нем командир полка Нестеров, жандармский ротмистр Кучеренко, председатель городской думы эсер Овчаров, земский деятель Филатов, председатель местного «союза городов» Голендер. Все эти «отцы города», первыми получившие известие о свержении царя, первыми и прибыли на митинг.
Но на митинг пришли и революционные рабочие Златоустовского железнодорожного узла во главе с большевиком, еще вчера подпольщиком, М. Ф. Карьковым.
Первым взял слово ротмистр Кучеренко. Прошло более шестидесяти лет, но я отчетливо запомнил, как он, выйдя вперед, снял фуражку с кокардой, разгладил стриженные ежиком рыжие волосы и осипшим с перепоя голосом начал:
- Господа! Свобода... - но тут же поперхнулся, поправился: - Братцы солдаты, граждане, рабочие! Сегодня ночью телеграф принес нам печальную весть. Наш самодержец царь Николай Второй отрекся от престола в пользу сво/211/его брата Михаила. Слава богу, революция победила, и я призываю вас бороться за веру, царя и отечество до победного конца... Да здравствует император Михаил! Ура, братцы!
Но дружного «ура» не получилось. Вместо этого поднялся шум, многоголосый гомон. Из толпы раздались громкие возгласы: «Хрен редьки не слаще!»
Командир полка крикнул: «Молчать!», но на его команду никто не обратил внимания. Все шумели, громко переговаривались...
Прозвучал сигнал горниста на обед, но люди не расходились. Митинг продолжался. От рабочих и солдат выступили большевики М. Г. Назаров, Г. А. Шатунов. Они говорили о необходимости всему трудовому народу сплотиться, еще упорнее бороться против ига капитала.
Митинг закончился избранием полкового солдатского комитета. Председателем его стал Г. А. Шатунов, членами - наиболее активные солдаты, а также присоединившиеся к революционным солдатам офицеры. Кроме того, было решено избрать в комитет делегатов-солдат, по одному от каждой роты. Даже постановили нас подконвойными не считать и принять в ряды революционных солдат полка.
Здесь же было решено немедленно идти освобождать политических заключенных Златоустовской каторжной тюрьмы.
Митинг шел к концу, когда вдруг с внеочередным заявлением на трибуну поднялся один из руководителей златоустовских большевиков:
- Товарищи, по только что полученному из Уфы известию, великий князь Михаил от престола отказался и власть перешла в руки Временного правительства.
Толпа взорвалась криками:
- Долой монархию! Ура-а-а!
Еще продолжался митинг, когда мы, группа подконвойных, вместе с несколькими солдатами и железнодорожниками незаметно проникли в казармы и на оружейные склады. Быстро разобрали винтовки и другое оружие и с пением «Рабочей марсельезы» двинулись к каторжной тюрьме. Впереди шел Гриша Шатунов. По дороге к нам присоединилась колонна железнодорожников.
Когда звуки «Рабочей марсельезы» достигли тюрьмы, стены ее, казалось, задрожали от голосов заключенных./212/Охрана была застигнута врасплох. Старший надзиратель наотрез отказался открыть ворота без письменного приказания «высшего начальства». «Писать приказ» пришлось винтовками. И когда мы по команде Шатунова дали предупредительный залп, охрана убедилась, что с нею не шутят. Тюремщики были вынуждены открыть ворота и камеры. Картина освобождения политических была потрясающей. Многие из узников не могли самостоятельно передвигаться, смотреть на яркий свет, особенно те, кто сидел в строгой изоляции в одиночных камерах, трое были закованы в кандалы. Один из этих трех был наш златоустовец И. П. Маликов, второй - Ян Полуян, казак с Кубани, впоследствии один из руководителей борьбы за Советскую власть на Северном Кавказе; фамилия третьего в памяти не сохранилась.
Отобранное у тюремщиков оружие раздали освобожденным, многие из которых, присоединившись к нам, активно участвовали в разоружении жандармов и полицейских.
В ночь со 2 на 3 марта в железнодорожном клубе в жестокой полемике большевиков, руководимых М. Карьковым, П. Котельниковым и М. Назаровым, с эсерами и меньшевиками был образован временный Совет рабочих и служащих железнодорожного узла и создана рабочая милиция. Первым начальником милиции здесь стал Назаров. Мы в своем полку избрали Совет солдатских депутатов. В числе избранных депутатов был и я.
Рано утром 3 марта к нам в полк прибыли златоустовские большевики Е. Ф. Сажин, И. П. Галдин и И. Ф. Ипатов. Они сообщили, что рабочие златоустовского железоделательного завода после ночной смены решили по домам не расходиться, а вместе со своими сменщиками провести митинг и выбрать уполномоченных от цехов для подготовки выборов депутатов в Совет. Рассказали прибывшие и о том, как проходил общезаводской митинг.
Немедленно с делегацией златоустовцев солдаты отправились на железнодорожный узел. Там вместе с рабочими мы приняли решение слить наш солдатский Совет с железнодорожным Советом и назвать объединенный орган Советом рабочих и солдатских депутатов железнодорожного района Златоуста. Председателем Совета избрали руководителя комитета РСДРП узла М. Ф. Карькова, его заместителем - Г. А. Шатунова. Я стал председателем солдатской секции Совета и командиром красногвардейского/213/ отряда, сформированного по преимуществу из солдат 128-го полка.
В тот же день для оказания помощи большевикам Златоуста мы послали вооруженную команду революционных солдат во главе с прапорщиком М. И. Аникеевым и начальником милиции М. Г. Назаровым. Рабочие и солдаты, прибыв на завод, сразу же разоружили охрану самого крупного в Златоусте железоделательного завода и жандармов, выставили свои караулы, арестовали в городе наиболее ярых врагов революции.
Помню, как в те самые первые дни Февральской революции на заводах Златоуста проходили исключительно бурные рабочие собрания, на которых избирали цеховых старост. Основную тяжесть борьбы с соглашателями довелось выдерживать малочисленной, только что вышедшей из глубокого подполья группе большевиков - Сажину, Галдину, Ипатову, Сыромолотову, Шилову, Ростовцеву и другим. Первое время часть рабочих, не успевшая разобраться в сложном водовороте революционных событий, колебалась между большевиками, эсерами и меньшевиками.
Мне как члену Совета первого и последующих созывов и руководителю его солдатской секции, вместе с другими большевиками пришлось вести борьбу в Совете против эсеров, меньшевиков и буржуазных националистов. На этом пути было немало препятствий и сложностей. И главное из них то, что в первые месяцы после выхода из подполья Златоустовская организация РСДРП существовала объединенной с меньшевиками. Потребовалось время для того, чтобы златоустовские большевики организационно порвали с меньшевиками.
Возвращались из тюрем и ссылок наши товарищи, больше становилось сочувствовавших большевикам. Вернулся в организацию освобожденный нами из тюрьмы М. П. Заикин. Пополнили наши ряды скрывавшиеся от арестов члены бывшей боевой дружины при комитете РСДРП: Василий Грачев, Виталий Ковшов, Федор Вдовин. Появились в Златоусте бежавшие от преследований полиции в другие города Меркулов, Коростелев, Бояршинов, Ростовцев. С фронта прибыл раненый большевик Лаврентий Желнин. С их возвращением работа стала оживляться.
Грачев вместе с Вдовиным и Ковшовым занялись вовлечением в революционную борьбу рабочей и учащейся молодежи. На железнодорожном узле Златоуста руководителем рабочей молодежной организации при комитете/214/ РСДРП был Василий Журавлев. По примеру рабочих в нашем 128-м полку тоже создали молодежную организацию РСДРП.
Центральный Комитет партии, Ленин придавали исключительно большое значение Уралу - одному из важнейших рабочих районов России. Только что вернувшийся из Туруханской ссылки Я. М. Свердлов по заданию ЦК РСДРЩб) выехал на Урал. Он имел поручение укрепить Уральскую партийную организацию большевиков, упрочить ее связи с Центральным Комитетом.
Под руководством Якова Михайловича в Екатеринбурге в середине апреля 1917 года состоялась областная партийная конференция. От Златоустовской объединенной организации делегатом на конференцию с правом решающего голоса был послан И. П. Галдин. Присутствовали на конференции с гостевыми билетами еще четыре златоустовских представителя - Грачев - от молодежной организации города, Силкин - от партийной организации Миасса, Карьков - от комитета РСДРП железнодорожного узла, я - от солдатского комитета 128-го полка. От нашего губернского центра - Уфы - прибыл делегат - Юрьев.
Я. М. Свердлов резко выступил против объединенческих тенденций в отношениях с меньшевиками. Помню, Яков Михайлович говорил: «Ни о какой поддержке Временного правительства, как империалистического, с нашей стороны не может быть и речи». Свердлов резко поставил вопрос о полном разрыве с меньшевиками. Конференция избрала Уральский областной комитет РСДРП(б) и делегатов на VII Всероссийскую конференцию большевиков. Одновременно было дано указание избрать на местах делегатов на конференцию в Петроград от своих организаций. В состав бюро Уральского областного комитета вошел наш делегат Галдин, но в Екатеринбурге он тяжело заболел, и мы его увезли в Златоуст.
Сразу же после конференции Свердлов и другие члены Областного комитета провели с нами, молодыми делегатами и гостями, совещание. Они дали указание по возвращении на места немедленно организовать при партийных ячейках и комитетах РСДРП молодежные организации по примеру тех, которые существовали в годы подполья в Златоусте, Миньяре, Симе и некоторых других уральских городах.
Вернувшись домой, делегаты Златоуста, железнодорожного узла и Миасса на собрании, состоявшемся в же-/215/лезнодорожном клубе, избрали руководящую «пятерку» по созданию молодежных организаций при комитетах РСДРП. В «пятерку» вошли Василий Грачев, Иван Свинкин, Павел Печенкин из Миасса, Константин Бочкарев и автор этих строк.
Под влиянием критики, исходившей от Центрального Комитета, и разъяснения его линии, выступлений Ленина и решений Апрельской конференции РСДРП(б) руководители уфимских большевиков(1) освобождались от примиренческих настроений и становились на твердые партийные позиции. Большевистские организации настойчиво разъясняли массам, что только переход всей власти в руки Советов может дать народу мир, землю, хлеб, разрешить другие насущные вопросы. Низовые организации партии подвергали резкой критике оппортунистов из Уфимского комитета РСДРП.
Это отчетливо показала первая губернская партийная конференция, состоявшаяся в Уфе в конце мая. Она приняла решения в духе резолюций Апрельской конференции РСДРП (б). Для более успешного проведения организационной работы в губернии были созданы четыре окружных комитета РСДРП(б), в том числе и Златоустовский, объединявший Саткийский, Миасский, Кусинский и Белорецкий местные комитеты партии.
Президиум Уфимского губернского комитета партии стал полностью большевистским и усилил работу в массах. По его инициативе в начале июня в Уфе было созвано совещание руководителей солдатских секций уездных Советов, на котором для проведения работы среди солдат гарнизонов и частей была создана Военная организация РСДРП. В ее состав были избраны братья Кадомцевы, Евлампиев, Чеверев, Зенцов и Нуриманов. На этом совещании довелось присутствовать мне в качестве представителя Златоустовской организации РСДРП и большевику прапорщику Привалову - от гарнизона.
Сразу же после совещания мы отправились на открывавшийся в тот же день съезд Советов крестьянских депутатов Уфимской губернии. Нам, представителям уездов и местных гарнизонов, было дано указание участвовать в его работе с правом решающего голоса.
С докладом по аграрному вопросу на съезде выступил/216/ член губернского Совета большевик Б. Я. Нуриманов. Он сообщил, что, несмотря на всяческое противодействие эсеров, меньшевиков и буржуазных националистов, «комитета общественных организаций» и его комиссаров в уездах и волостях, в губернии участились случаи самовольного захвата крестьянами помещичьих земель.
Делегаты с мест приводили конкретные факты, свидетельствовавшие о том, что крестьянские массы башкирской и русской бедноты проснулись от вековой спячки, поднялись на борьбу за свои права. Посланцы деревенской буржуазии не раз злобными криками и угрозами пытались сорвать доклад Нуриманова и других большевиков, но тут же получали должный отпор.
Выступления делегатов деревенской бедноты мне запомнились на всю жизнь. Хорошо помню речь крестьянина Тюбелясского Совета Миньярской волости, недавнего солдата, с деревяшкой вместо потерянной на фронте ноги. Под дружный смех присутствующих он рассказывал, какой ответ они дали на предложение управляющего имением князя Белостоцкого заключить договор на аренду уже распаханных тюбелясскими крестьянами земель, принадлежащих князю.
- Мы, - говорил крестьянин, - ответили так: земли, травы и леса у князя нет, все это общенародное. Все вблизи нашего села разделено между крестьянами. Запрещаем также вам производить рубку леса вблизи нашего селения, а сунете свой нос - будем беспощадно вас штрафовать и судить...
Возвратившись из Уфы, мы с прапорщиком Приваловым доложили Златоустовской партийной конференции о работе губернской конференции РСДРП, крестьянского съезда и совещания солдатских секций Советов.
Партконференция приняла по нашим докладам решение послать членов Златоустовского Совета и уездного комитета РСДРП (б) в волости уезда, чтобы оказать помощь в создании Советов на местах. Петру Казанцеву, Владимиру Сулимову и мне было поручено провести эту работу в Кусинской, Первой и Второй Айлинских, Леузинской, Бело- Катавской и Кигинской волостях. Вместе с нами в Кусу на постоянную работу уездком РСДРП(б) направил И. П. Маликова.
Обстановка в волостях уезда была сложной. Почти повсеместно действовали старые управы с их старшинами./217/
Ко времени нашего возвращения из поездки по волостям в середине июля обстановка в Златоусте еще больше накалилась, особенно в связи с получением известий о событиях в Петрограде, означавших конец двоевластия. Эсеро-меныневистский Златоустовский Совет превратился в послушное орудие органов буржуазного Временного правительства. Воспользовавшись отъездом многих большевиков в волости для разъяснения политики нашей партии, у нас в городе контрреволюция подняла голову. Орган местных кадетов - газета «Уфимский вестник» открыто призывала к походу против большевиков...
Подпевалы буржуазии в Златоустовском Совете во главе с Вепренцевым, несмотря на категорический протест нашей большевистской фракции, приняли решение о приведении солдат местного гарнизона к присяге «на верность Временному правительству». Командир 128-го полка полковник Нестеров, выполняя решение эсеровского Совета, отдал приказ всем солдатам и офицерам принять присягу. Солдаты, поддерживавшие большевиков, отказались выполнить этот приказ.
Одновременно от начальника Казанского военного округа генерал-лейтенанта Добрынина, которому был подчинен наш полк, поступила телеграмма с приказанием отправить полк в лагеря в район Челябинска. Это было явной попыткой контрреволюционеров лишить большевиков вооруженной поддержки. От имени полкового комитета и большевистской фракции Совета мы заявили протест. Солдаты, узнав о приказе, подняли бунт. Боясь расправы, полковник Нестеров ночью бежал в Казань к генералу-монархисту Добрынину. Утром под нашим нажимом заместитель Нестерова Пирожков, ярый оборонец, также вынужден был сложить с себя обязанности. На полковом собрании мы единогласно избрали командиром полка большевика прапорщика Привалова. Последний тут же отдал приказ, объявлявший о вступлении его в должность и обязывавший всех командиров и солдат строго соблюдать революционную дисциплину.
Июль и август 1917 года для нас, златоустовских большевиков, были исключительно трудными. Пришлось вести бескровную, но жестокую и беспощадную классовую борьбу за пролетарскую революцию...
Эсеровское большинство Златоустовского Совета при активной поддержке меньшевиков-оборонцев приняло позорную резолюцию, осуждавшую выступление питерских/218/ рабочих и солдат в июльские дни. Большевистская фракция голосовала против этого решения и в полном составе в знак протеста покинула заседание.
Вместе с тем после организационного разрыва с меньшевиками большевистская организация Златоуста, хотя и малочисленная, но сплоченная и закаленная в классовых боях, быстро росла и набирала силу. Особое влияние на ее рост оказал разгром корниловской авантюры. Наши ряды пополнялись не только за счет рабочих и возвращавшихся с фронта раненых солдат, но даже за счет рядовых членов соглашательских партий, которые под воздействием происходивших революционных событий и разъяснительной работы большевиков все лучше начинали разбираться, кто их друзья и кто враги.
Вскоре после VI съезда РСДРП (б), нацелившего нашу партию на подготовку к вооруженному восстанию, состоялась вторая Уфимская губернская конференция большевиков. Мне довелось быть ее участником. Отчет губернского комитета показал, что уфимские большевики, несмотря на разгул контрреволюции, после разрыва с меньшевиками успели многое сделать в военном гарнизоне и среди рабочих.
Усиленно формировались рабочие боевые дружины. Они создавались на предприятиях. Начальником штаба такой дружины Златоуста уездком РСДРП (б) назначил старого члена партии Д. М. Чудинова. В городскую дружину записались добровольцами около 150 человек. Среди них - многие члены начавших в то время создаваться социалистических союзов рабочей молодежи.
Надо было вооружить рабочих. Но оружия было очень мало - в основном учебные винтовки «гра» и «витерле», а также револьверы и шашки, отобранные при разоружении жандармерии и полиции. Немногим могли помочь и большевики военного гарнизона, несмотря на все старания командира 128-го полка Привалова и председателя полкового комитета Шатунова. Тогда уездком принял решение командировать Чудинова, Ковшова и меня в Уфу за помощью к председателю губкома РСДРП (б) Э. С. Кадомцеву, с которым мы постоянно поддерживали связь и который был в курсе всех наших дел. Поездка оказалась удачной. Через большевиков уфимского гарнизона он договорился об отпуске нам сотни трехлинейных винтовок с патронами и двух ящиков бомб. Кроме того, с железнодорожного интендантского склада мы получили 50 винтовок/219/ «гра» и пулемет «максим» с двумя лентами. Ко всему этому мы выпросили у начальника склада, большевика, еще две заряженные пулеметные ленты, пять ящиков патронов и пять наганов. Все это оружие вагоном было отправлено в Златоуст.
Привезенное оружие оказалось как нельзя кстати. Вспыхнувший в те дни корниловский мятеж сразу же оживил контрреволюционные настроения монархического офицерства 128-го полка и местной буржуазии. Но к тому времени мы успели вооружить рабочих. Дружинники не расставались с винтовками даже во время работы.
Мы полным ходом вели военную подготовку боевиков-рабочих на полковом плацу. Занятия проводили большевики солдаты и офицеры Аникеев, Шатунов, Матуз, Заикин и другие.
Кроме рабочих, членов боевых дружин, имелось еще около трехсот вооруженных красногвардейцев в 128-м Златоустовском полку. В дни корниловщины в связи с поступившими сведениями о том, что монархическая часть офицеров ведет контрреволюционную агитацию в полку, мы были вынуждены заключить под стражу около десятка офицеров и устроить им нечто вроде домашнего ареста. Их разместили в отдельной казарме и ограничили отлучки из военного городка.
На борьбу с корниловщиной поднялся весь рабочий Урал. На II Уральском съезде Советов было принято обращение к трудящимся края провести 1 сентября однодневную всеобщую политическую забастовку. Такая забастовка состоялась, и в ней участвовали более ста тысяч уральских рабочих.
Несмотря ни на какие усилия врагов революции, влияние большевиков росло. Активизировали работу в массах, в частности, военные секции Советов. Так, военная секция Уфимского Совета, председателем которой был большевик А. К. Евлампиев, в предоктябрьские дни вела революционную пропаганду в воинских частях уфимского и других гарнизонов, в том числе среди солдат башкирской и татарской национальности, организовала запись добровольцев в так называемые национальные «легионы свободы», по существу являвшиеся отрядами Красной гвардии. Только за один день 21 октября 1917 года в Уфе записалось в легионы около двух тысяч человек.
В середине октября в Уфе проходил съезд «башкирских и татарских социал-демократов (большевиков), созванный/220/ по инициативе губернского комитета РСДРП(б). Делегатом от Златоуста был послан Ш. X. Хамматов. Мне также в качестве представителя от нашей партийной организации довелось присутствовать на этом съезде. Его работой руководили большевики Б. Я. Нуриманов, Ф. А. Ахмадуллин и другие. Были заслушаны сообщенная с мест. Я доложил о положении в Златоусте, а Хамматов, вернувшийся из поездки по волостям уезда, о контрреволюционной агитации эсеров и башкирских националистов, которые разжигают межнациональную рознь, восстанавливают башкир и татар против русских трудящихся.
На этом съезде состоялась встреча его участников с представителем ЦК РСДРП(б) А. В. Шотманом, который ознакомил нас с событиями в Петрограде и установками партии по важнейшим вопросам революционной борьбы. Немного позднее, во время поездки по городам и заводам Южного Урала, Шотман выступил и у нас в Златоусте. После его доклада наша организация приняла резолюцию, выразившую полную поддержку действий ленинского Центрального Комитета партии...
Пришло сообщение о победе вооруженного восстания в Петрограде. Но у нас события еще только назревали. Борьба за Советскую власть в Златоусте приняла затяжной характер. Со всего Урала, да и из многих других районов России, сюда стекались контрреволюционеры разных мастей. Ядром этих сил был так называемый «Союз фронтовиков», во главе которого стоял эсер Овчаров. В городе появились листовки, подписанные: «Уральские корниловцы». В то время я был начальником особого отдела Златоустовского гарнизона, и мне с отрядом Красной гвардии довелось изъять в городской типографии «Лебедев - Волков» большое количество враждебных прокламаций и другой контрреволюционной литературы.
Неспокойно было и на железнодорожном узле. С фронта все чаще стали проходить эшелоны с демобилизованными солдатами старой армии. Многие следовали с оружием, и их по указанию Советского правительства мы должны были разоружать. Такие операции не всегда проходили гладко. Особенно упорно не подчинялись нам казачьи части. Изъятым оружием мы обеспечивали не только златоустовские отряды Красной гвардии, но и красногвардейцев заводов и волостей уезда.
Во второй половине ноября обстановка еще более на-/221/-калилась. Разгромивший в Оренбурге военно-революционный комитет и арестовавший там членов Совета атаман Дутов разослал провокационную телеграмму о том, что якобы в Петрограде «мятеж большевиков» подавлен и Советская власть перестала существовать. Еще раньше дутовцы окружили Челябинск и предъявили местным большевикам ультиматум о разоружении Красной гвардии, роспуске Совета и передаче власти Городской думе. Осажденный одиннадцатью тысячами казаков во главе с есаулом Титовым, город оказался изолированным от центра страны, и поступление эшелонов с продовольствием в голодающие районы через челябинский железнодорожный узел прекратилось.
Тогда же, в тот тяжелый момент, когда над Челябинском нависла грозная опасность, в Уфе, Челябинске и других городах и на заводах Урала получили из столицы еще одну телеграмму провокационного характера - от Всероссийского исполкома профсоюза железнодорожников (Викжель). В ней сообщалось о том, что между большевиками и «социалистическими» партиями якобы достигнуто соглашение об образовании «однородного социалистического правительства» с участием представителей от всех этих партий.
Обе телеграммы усугубили и без того напряженное положение в Челябинске. Меньшевики и эсеры внесли предложение о Передаче власти городской думе. Учитывая соотношение сил в городе и военную опасность, Челябинский Совет принял это требование, но одновременно большевики обратились за помощью к Советскому правительству, к Советам Екатеринбурга, Уфы, Самары, Златоуста и других городов.
Тайно, скрываясь от посторонних глаз, пробрался к нам в Златоустовский гарнизон член социалистического союза рабочей молодежи Костя Монаков с письмом председателя Челябинского Совета Е. Л. Васенко, который просил оказать помощь вооруженной силой. И хотя сам Златоуст Находился под угрозой дутовского нападения, мы срочно начали готовить отряд Красной гвардии.
После того как белоказаки Дутова блокировали Челябинск, прекратилось движение поездов через Златоустовский железнодорожный узел и со стороны Уфы. И вдруг со станций Бердяуш, расположенной западнее Златоуста, нам неожиданно сообщили: мимо станций проследовал воинский эшелон; на вагонах мелом написа-/222/-но: «Демобилизованные». Сообщение нас сильно обеспокоило.
До этого о следовавших с запада эшелонах с демобилизованными нам обычно сообщали из Усть-Катава, находящегося значительно дальше от Златоуста, а из Бердяуша никогда. Мы решили, что, видимо, этот эшелон через Усть-Катав не проходил, а проследовал через узловую станцию Вязовую на линию Самаро-Златоустовской железной дороги по железнодорожной ветке со станции Запрудовка. А если это так, строили предположения мы, то эшелон - дутовский и идет для захвата Златоуста. Мы стали готовиться к встрече. Свои вооруженные отряды расположили вдоль железнодорожной линии у выемки, где всегда разоружали воинские эшелоны и где имелись вырытые нами окопы.
Об эшелоне сообщили из Тундуша, совсем уж недалеко от Златоуста: «Прошел без остановки». То же сообщили из Медведевки, потом с платформы железоделательного завода:. «Проследовал тихим ходом». Залегшие в окопах бойцы с пулеметами и мы, группа командиров на перроне вокзала, напряженно ожидали подхода эшелона. Состав прошел мимо открытого семафора и, медленно сбавляя ход у станции, остановился.
На паровозе по обеим сторонам были выложены мешки с песком, за ними пулеметы, рядом солдаты. На вагонных площадках тоже пулеметы, на открытых платформах - орудия и ящики с боеприпасами.
Из дверей вагона-пульмана вышел человек в штатском. К нему направился комендант станции Синяков. Ему мы поручили предъявить ультиматум о разоружении.
Стоя поодаль, с беспокойством наблюдали за происходящим. Вышедший из вагона предъявил Синякову мандат. И каким же было наше удивление, когда бегло просмотревший документ Синяков повернулся в нашу сторону и, радостно улыбаясь, жестом пригласил подойти. «Это наши», - все, что сказал он, когда мы приблизились. Как оказалось, Совнарком, получив сообщение об окружении дутовцами Челябинска и просьбу о помощи, дал указание председателю Самарского ревкома В. В. Куйбышеву организовать ликвидацию челябинской пробки. Выполняя указание, Куйбышев направил этот эшелон во главе со своим заместителем А. Галактионовым. Тот позвал вас в вагон. Внутри повсюду были сложены ящики с боеприпасами, справа от дверей стоял пулемет «максим» с заправленной/223/ лентой, в центре вагона у раскаленной буржуйки сидели и пили чай красные командиры В. К. Блюхер и братья Садлуцкие в офицерской форме с погонами.
После совещания в Златоустовском комитете партии В. П. Сулимов, Е. Ф. Сажин, Д. И. Хорин и автор этих строк по решению уездкома РСДРП(б) вместе с подготовленным в помощь защитникам Челябинска красногвардейским отрядом под командованием Пуркова и пулеметной командой железнодорожников во главе с Коротовым в ночь на 20 ноября с эшелоном Галактионова выехали на задание. Утром эшелон разгружался в тупике на станции Челябинск. За это время вместе с Блюхером и капитаном Садлуцким мы объехали окраины города, выбирая позиции, где можно было бы удобнее расположить отряды.
Затем отправились в центр Челябинска. Выяснилось, что в городе уже произошла смена власти. Эсеровская городская дума снова, была заменена Советом.
Командование дутовцев, узнав о прибытии в Челябинск красногвардейских отрядов из Уфы, Екатеринбурга, Златоуста, революционных солдат из Самары, Сызрани, без боя отвело белоказаков из города. Из Петрограда прибыл Северный летучий отряд моряков-балтийцев и солдат 17-го сибирского полка под командованием мичмана С. Д. Павлова.
Когда в Челябинске сконцентрировалось около четырех тысяч революционных солдат и красногвардейцев, А. Галактионов был отозван в Самару, а В. К. Блюхер был избран председателем Челябинского ревкома. Начальником особого отдела ревкома стал Хорин, с которым мне и Сулимову первое время довелось работать по очистке города от контрреволюционных элементов. Еще один прибывший из Златоуста большевик Сажин с отрядом Пуркова был направлен на помощь Уфалею, осажденному белоказаками. Вместе с этим отрядом отбыли добровольцами все члены комитета РСДРП(б) 128-го Златоустовского полка и члены социалистического союза рабочей молодежи Златоустовского железнодорожного узла во главе со своим председателем Павлом Журавлевым.
Дутовцы, поддержанные буржуазными националистами, продолжали вооруженную борьбу против Советской власти в Оренбуржье и соседних губерниях. Выполняя указание Ленина, Северный летучий отряд мичмана Павлова выступил претив белогвардейцев. Продвигаясь по железной дороге Полетаево - Еманжелинская - Нижне-Увель-/224/ская, в ночь на 25 декабря отряд вместе с восставшими рабочими занял город Троицк. Мне довелось участвовать в дальнейшем в боевых действиях против дутовцев в качестве командира пешей разведки в отряде челябинских рабочих, которым командовал В. К. Блюхер.
18 января 1918 года Оренбург был освобожден. Разгромленный Дутов бежал в Верхнеуральск... После возвращения из первого похода против дутовщины я продолжал работать начальником особого отдела Златоустовского гарнизона. В городе в то время было тоже неспокойно.
В городском Совете Златоуста все еще господствовали правые эсеры и меньшевики. При их попустительстве и прямой поддержке укрывшиеся в городе контрреволюционеры продолжали свои преступные действия.
Снова возникла угроза нападения белоказаков на южноуральские города. Бежавшая в Верхнеуральск дутовская верхушка начала усиленную мобилизацию казачества. В феврале 1918 года банды Дутова вновь появились под Оренбургом. Уральский областной военный комиссариат дал указание В. К. Блюхеру выступить с рабочими отрядами к Оренбургу. Блюхер отправился против дутовцев во главе сформированного в Екатеринбурге полка пехоты и эскадрона кавалерии. Готовились к выступлению и красногвардейцы Челябинска и Златоуста под общим командованием уральского большевика С. Я. Елькина. Местом формирования его отряда был назначен Златоустовский военный городок. В отряд входила челябинская артиллерийская батарея, рабочие-металлисты и железнодорожники, 150 дружинников из Златоуста во главе с командиром роты местного гарнизона Матузом. Наряду с этим мы проводили в гарнизоне формирование из солдат 128-го полка добровольческих частей Красной Армии согласно ленинскому декрету от 15 января 1918 года.
Всю эту работу нам, большевикам, приходилось вести в исключительно трудных условиях скрытого и явного противодействия эсеров, меньшевиков и других врагов революции.
При выполнении обязанностей члена Златоустовского городского Совета и начальника особого отдела гарнизона мне буквально на каждом шагу приходилось сталкиваться с саботажем враждебных элементов, засевших в Совете.
Златоустовские большевики решили воспользоваться /225/ присутствием в городе значительных вооруженных сил, готовившихся к отправке под Оренбург. На закрытом совещании руководящих партийных работников Златоуста, железнодорожного узла и командования красногвардейских отрядов договорились распустить эсеро-меньшевистский городской Совет и разоружить эсеровскую боевую дружину во главе с Каменским.
Провели тщательную подготовку, наметили план действий, распределили между собой обязанности. Членам Совета Ивану Галдину, Михаилу Заикину, братьям Желниным было дано указание под любыми предлогами затянуть заседание городского Совета до глубокой ночи. Мне же поручили, используя знакомство с начальником электрохозяйства заводов Златоуста Д. Д. Зуевым, встать у пульта электросети и в случае необходимости отключить электрическое освещение в городе. Кроме того, я должен был обеспечить необходимый контроль за работой городской телефонной сети. В этом мне вызвалась помочь старшая телефонистка узла связи Колесникова. С ее помощью мне удалось Незаметно поставить на телефонную станцию своего караульного - бойца Самохина.
Ответственным за подготовку к операции на железнодорожном узле был выделен М. Ф. Карьков.
Выступление было назначено в ночь с 16 на 17 марта. Всю подготовку к нему нам удалось провести в полной секретности.
Наступила темная ночь.
По команде «В ружье» красногвардейцы выстроились на плацу. Короткая зажигательная речь Виталия Ковшова, затем М. Г. Назаров, М. Ф. Карьков и С. Я. Елькин ставят боевые задачи. И вот группы бойцов двинулись через Малково - Ветлугу в город.
Между тем заседание городского Совета, на котором разгорелась ожесточенная борьба между большевиками и эсеро-меньшевиками, продолжалось. На заводах работала ночная смена.
Неслышно сосредоточившись на прилегающих к площади, где находился Совет, улицах и переулках, красногвардейцы расставили пулеметы, заняли сторожевые посты. Вслед за этим группа бойцов во главе с Петром Казанцевым, подобравшись к подъезду, захватила эсеровского постового. Его связали и заперли в караульное помещение. Также без лишнего шума обезоружили и остальную охрану. /226/
Красногвардейцы ворвались в зал заседания.
- Руки вверх! Всем оставаться на местах!
Все произошло так внезапно, что никто из присутствовавших и не думал сопротивляться. Только Каменский грозил бросить бомбу, но подоспевший Петя Казанцев могучим рывком «успокоил» его. Все контрреволюционные члены Совета были немедленно обезоружены...
Оставшиеся в городе эсеры и меньшевики пытались на другой день подбить рабочих на забастовку, но это им не удалось. Авторитета мелкобуржуазные партии уже не имели никакого...
Под руководством большевиков в цехах заводов была проведена разъяснительная работа, Вскоре состоялись перевыборы городского и уездного Советов, а 1 апреля 1918 года был избран городской Совет Народных Комиссаров. Его председателем стал Виталий Ковшов, председателем уездного Совета рабочих и крестьянских депутатов избрали В. Г. Бисярина.
Так утвердилась в Златоусте власть Советов.
1. В то время Златоуст входил в состав Уфимской губернии.
Морозов М. В. Дело большевиков победило // Да здравствует революция!: воспоминания участников Великого Октября / сост. М.И. Ступаков. - М.: Политиздат, 1980. С. 93-111.