С Днем Красной Армии!
В честь праздника - пара статей об РККА: Агеев А. М. Боевое применение артиллерии в героической обороне Петрограда весной и летом 1919 г. (vasik_catn пару лет назад поделился, вот его оригинал в pdf) и еще статья под катом.
Использование стратегических резервов Красной Армии в весенней кампании 1919 года
Кандидат исторических наук полковник П. ДМИТРИЕВ
Военно-исторический журнал. №9. 1976. С. 61-69
Весной 1919 года Коммунистическая партия и Советское правительство во главе с В. И. Лениным прилагали огромные усилия, чтобы ослабить бешеный натиск на Советскую республику объединенных сил внешней и внутренней контрреволюции. В связи с этим остро встал вопрос об определении направления главного удара противника и сосредоточения стратегических резервов для его отражения. От этого в значительной степени зависел успех весенней кампании 1919 года, основным содержанием которой была борьба Красной Армии за стратегическую инициативу на фронтах и организация разгрома ударной группировки главного ставленника Антанты - Колчака. Целью данной статьи является показ значения стратегических резервов Краской Армии в решении этой задачи [1].
* * *
К весне 1919 года Красная Армия имела в боевом составе 125 стрелковых и 9 кавалерийских расчетных бригад, т. е. свыше 40 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии общей численностью около 440 тыс. штыков и сабель, 7020 пулеметов и 1952 орудия [2].
Главное командование Красной Армии полагало, что ко времени решающих событий (к маю 1919 года) численность Вооруженных Сил Республики может быть доведена до 700-720 тыс. штыков и сабель (при 10 тыс. пулеметов и 2,5 тыс. орудий), из которых 120 тыс. будут находиться в военных округах как стратегический резерв [3].
Оценивая обстановку и определяя предстоящие задачи Красной Армии, Главное командование считало, что весной 1919 года решающие события развернутся на западном и юго-западном стратегических направлениях, а основная группировка противника (400-450 тыс штыков и сабель) будет находиться на Западном фронте. Исходя из этого прог/61/ноза, оно нацеливало и подтягивало свои резервы на запад [4]. Главком И. И. Вацетис планировал использовать силы Красной Армии следующим образом: на Западном фронте против 250 тыс. штыков и сабель врага - наших 200 тыс., на Украинском - против 150-200 тыс. противника - 100 тыс. штыков и сабель. На Северном, Восточном и Южном фронтах намечалось иметь около 300 тыс. штыков и сабель [5]. Остальные 100-120 тыс., как уже отмечалось, должны были составить стратегический резерв, что, по его расчетам, было недостаточно для парирования возможных ударов противника и развития успеха. Поэтому Главное командование считало, что наряду с пополнением войск действующей армии необходимо напрячь усилия для «организации сильных резервов не менее как до 150-200 тыс. штыков» [6].
Табл. 1. Соотношение сил на фронтах к середине апреля 1919 года
Фронты
Количество штыков и сабаль
(в тыс.)
Соотношение
советские войска
противник
6-я Отдельная армия (архангельское направление)
Восточный
Каспийско-Кавказский (11-я Отдельная армия)
Южный
Украинский
Западный
16
88
12.3
98
45
83
15
112
4
84
34
87
1 : 1
1 : 1.2
3 : 1
1.1 : 1
1.3 : 1
1 : 1
Всего:
342,3
336
1 : 1
Составлена по: Директивы Главного командования Красной Армии, стр. 303-309.
Это прогнозы. А какими же резервами располагала Красная Армия к весне 1919 года?
В начале марта в формировавшихся и еще не получивших назначения резервных дивизиях (2, 3, 4-я стрелковые, 1-я, 2-я кавалерийские) военных округов имелось около 60 тыс . штыков и сабель, 460 пулеметов, 250 орудий и 7 самолетов; в войсках вспомогательного назначения насчитывалось до 183 тыс. личного состава, 915 пулеметов и 39 орудий, но они имели особые задачи и могли быть использованы в качестве резерва только в исключительных случаях [7].
Серьезную озабоченность вызывали слабая подготовка резервов, некомплект командного, политического состава частей и штабов. Но особенно тревожила общая нехватка оружия, составлявшая относительно нормы: по штыкам - более 40 проц., по саблям - 80 проц., по пулеметам - 65 проц. и орудиям - 60 проц. Так, например, в стрелковых дивизиях резерва Главного командования насчитывалось свыше 107 тыс. бойцов, винтовки имелись примерно у половины из них [8]. Следовательно, задача, поставленная Главным командованием, - создать ко/62/времени решающих событий на фронтах мощные стратегические резервы - и силу объективных причин оказалась нерешенной. Ориентирование и подтягивание основной части стратегических резервов на запад и незаконченность резервных формирований в военных кругах подвергли планы и практическую деятельность Главного командования тяжелому испытанию. В начале марта на востоке страны Колчак превосходящими силами перешел в наступление, угрожая прорваться к Волге и соединиться с Деникиным. Стало очевидным, что Главком и Полевой штаб РВСР допустили просчет в оценке обстановки, группировке сил и определении направления главного удара противника.
Место и роль фронтов Красной Армии Главное командование определило после опубликования «Тезисов ЦК РКП (б) в связи с положением Восточного фронта» от 11 апреля 1919 года. В докладе Реввоенсовета Республики за 17 апреля после подробного анализа обстановки на фронтах (табл. 1) и постановки задач войскам оно указало, что особое значение имеет Востфроит, где организованный и качественно сильный противник заставляет нас отходить по всем главнейшим направлениям, а также Южный фронт, где наше наступление встретило на 1-й месяц упорное сопротивление» [9]. Северный (6-я Отдельная армия), Каспийско-Кавказский (11-я Отдельная армия) фронты оценивались как второстепенные. «Западный фронт за последний месяц потерял свой острый характер», и положение на нем определялось «как выжидательное со стороны противника». На Украинском фронте советские войска вели победоносное наступление, они должны были овладеть Черноморским побережьем и Крымом.
В соответствии с задачей, поставленной ЦК РКП (б) в тезисах от II апреля, - разбить Колчака, освободить Волгу, Урал и Сибирь - основное внимание сосредоточивалось на Восточном фронте. Здесь сложилось наиболее угрожающее положение, и сюда в первую очередь направлялись стратегические резервы (табл. 2). Кроме того, Восточному фронту передавались из Московского военного округа 1-я кавалерийская, из 11-й Отдельной армии - 33-я стрелковая дивизия и бригада 7-й кавалерийской дивизии; из Приволжского военного округа - формирующиеся 36-я стрелковая дивизия и две отдельные стрелковые бригады Всевобуча. На фронт были направлены 22 тыс. человек пополнения из военных округов и 14 бронепоездов и бронеплощадок [10]. Для обороны укрепленных районов на Волге формировались 7 полков в Казани, 3 - «Симбирске, 1 - в Мелекесе и б - в Самаре [11].
В целях укрепления Восточного фронта проводился ряд призывов, сначала граждан 1886-1890 годов рождения, затем 1900 года. Одновременно осуществлялись прифронтовые мобилизации. ЦК партии, профсоюзы и комсомол направляли на фронг коммунистов, передовых рабочих и молодежь. Причем многие организации, особенно прифронтовой полосы, посылали на фронт до 50 проц. коммунистов, от 10 до 30 проц. членов профсоюзов и до 10 проц. комсомольцев. Таким образом, к концу апреля 1919 года в Красную Армию влилось около 432 тыс. человек [12]. С 8 марта по 31 мая в войска Восточного фронта было направлено более 80 тыс. человек маршевого пополнения, из них в апреле - /63/
Табл. 2. Резервы, направленные на Восточный фронт во второй половине апреля 1919 г.
Наименование соединений и частей
Откуда направлялись
Количество штыков и сабель
Количество орудий
2-я стрелковая дивизня
3-я стрелковая бригада 4-й стрелковой дивизии
Бригада (бывший отряд) ВЦИК Панюшкнна
Петроградская отдельная
кавбригада
Рабочий полк
Дивизион тяжелой артиллерии особого назначения
Калмыцкий образцовый
полк
Из Московского военного округа
С Западного фронта
С Западного фронта
С Западного фронта Из
Ярославского военного округа
Из Смоленска (Западный фронт)
Из Астрахани
Около 12 000
3000
1 600
1 200
1 870
-
(Сведения о численности отсутствуют)
30
24
8
4
-
12
Составлено по: Из истории гражданской войны в СССР. т. 2, стр. 81; Ф. Огородников. Удар по Колчаку. М., 1938, стр. 155; Гражданская война 1918-1921, т. 3, стр. 177.
24 тыс, человек. За счет этих сил, особенно коммунистов, рабочих и комсомольской молодежи, удалось пополнить, укрепить и восстановить боеспособность войск фронта и уже к 20 апреля решить главную задачу того момента -остановить продвижение ударной группировки противника в полосе 5-й армии.
Как использовались направленные на Восточный фронт формирования? Какие задачи они решали?
Разгром основных сил Колчака планировалось осуществить путем нанесения глубокого рассекающего удара из района восточнее Самары на Уфу после сосредоточения на главном направлении «не менее 100 тыс. штыков и сабель при более чем 250 орудиях» [13], в том числе до 4 дивизий стратегического резерва, и создания ряда укрепленных районов на Волге, чтобы не допустить прорыва противником водного рубежа. В соответствии с этим замыслом Главное командование требовало от командующего Восточным фронтом прибывающие резервы (части 2, 4, 33, 35-й стрелковых дивизий и др.) сосредоточивать на самарском, казанском и симбирском направлениях, возложив на них задачу обороны Средней Волги, «создания клещей» на случай прорыва ударной группировки противника в полосе 5-й армии. Накануне контрнаступления 2-я и части 4-й дивизий были выведены в резерв фронта. 33-ю и 35-в дивизии И. И. Вацетис оставлял в стратегическом резерве, предупредив командующего фронтом, что он «не позволит раздергивать эти части преждевременно по мелочам», для выполнения частных задач, которые надлежит решать силами фронта [14].
На подготовку такой операции и завершение всех мероприятий по сосредоточению сил и средств и выполнение инженерных работ требовалось продолжительное время. «Между тем, - докладывал 1 мая 1919 года начальник штаба Восточного фронта П. П. Лебедев в Полевой Штаб РВСР,- события последних дней (конец апреля.- П. Д.) показали, что на это рассчитывать нельзя, так как вся северная часть фронта Юж/64/ной группы под натиском противники начала быстро подаваться назад и до Волги остается слишком небольшое пространство, что побудило фронт решиться на попытку нанести удар противнику теперь же имеющимися силами, не выжидая сосредоточения подходящих или формируемых резервов» [15].
Войска Южной группы (1, 4, 5-я и Туркестанская армии) действовали по плану М. В. Фрунзе, одобренному РВС Восточного фронта. Создав сильную ударную группу в районе Бузулука за счет главным образом переброски и рокировки войск с туркестанского участка фронта и усиления правого фланга 5-й армии пополнениями, Фрунзе нанес контрудар во фланг и тыл ударной группировке противника в северном направлении. В итоге контрнаступления, продолжавшегося с 28 апреля по 19 июня 1919 года, основные силы Западной армии генерала Ханжина в центре фронта были разбиты, а Сибирская армия генерала Гайды начала отступление. В ходе контрнаступления М. В. Фрунзе умело применил 2-ю дивизию (из резерва Главного командования) сначала для развития успеха в Бугурусланской, а затем вместе с 25-й дивизией - в Уфимской операциях.
Войска Южной группы (1, 4, 5-я и Туркестанская армии) действовали по плану М. В. Фрунзе, одобренному РВС Восточного фронта. Создав сильную ударную группу в районе Бузулука за счет главным образом переброски и рокировки войск с туркестанского участка фронта и усиления правого фланга 5-й армии пополнениями, Фрунзе нанес контрудар во фланг и тыл ударной группировке противника в северном направлении. В итоге контрнаступления, продолжавшегося с 28 апреля по 19 июня 1919 года, основные силы Западной армии генерала Ханжина в центре фронта были разбиты, а Сибирская армия генерала Гайды начала отступление. В ходе контрнаступления М. В. Фрунзе умело применил 2-ю дивизию (из резерва Главного командования) сначала для развития успеха в Бугурусланской, а затем вместе с 25-й дивизией - в Уфимской операциях.
Иначе использовало резервы командование Восточного фронта. Так, 35-ю стрелковую дивизию резерва Главного командования оно ввело в бой разновременно: одну бригаду на чистопольское, другую на бугульминское направления с задачей содействовать главному удару Южной группы. Третья бригада этой дивизии продолжала формироваться в тылу. Такой способ использования резервов приводил к распылению сил и не позволял достигать намеченных целей с наибольшей эффективностью.
Когда на центральном участке Восточного фронта развивалось успешное контрнаступление, на его правом крыле Уральская и Оренбургская белоказачьи армии перешли в наступление против 4-й и 1-й армий Южной группы, а в тылу наших войск вспыхнули антисоветские мятежа. В. И. Ленин потребовал от М. В. Фрунзе оказать немедленную помощь Оренбургу пехотой и кавалерией [16]. Согласно директиве Главкома от 7 мая в распоряжение М. В. Фрунзе были переданы 3-я бригада 33-й стрелковой дивизии, 1-я Московская кавалерийская дивизия, Самарская рабочая бригада, Рязанский коммунистический,, Казанский мусульманский полки и ряд других частей [17]. Прибытие новых формирований помогло в последующем разгромить белоказачьи войска и ликвидировать мятежи.
Таким образом, стратегические резервы на Восточном фронте весной 1919 года выполнили свою основную задачу. Они позволили Главному командованию восстановить стабильность фронта, организовать на Волге прочную оборону, остановить наступление ударных сил Колчака и измотать их, обеспечив тем самым перегруппировку войск Восточного фронта с туркестанского направления на главное - центральное- для создания ударных групп, нанесения ими контрударов по противнику и переход Южной группы в контрнаступление. В этот период резервы Главного командования использовались как для развития успеха в операциях, так и для обеспечения флангов наступающих войск», Однако сложная обстановка, разновременное, прибытие резервных формирований на Восточный фронт, их неполная боеготовность вынуждали советское командование использовать резервы по частям, что снижало эффективность их применения. /65/
Почти одновременно с событиями на Восточном фронте весной 1919 года развернулась напряженная борьба за стратегическую инициативу на юге страны против Деникина. Южному фронту (командующий В. М. Гиттис, член РВС Г. Я. Сокольников) была поставлена задача в кратчайший срок разгромить донецкую группировку противника, овладеть побережьем Азовского моря, Ростовом, Ставрополем и создать условия для наступления на Северный Кавказ. В связи с этим Главком распорядился на усиление Южного фронта выделить из состава Украинского и Западного фронтов до 5 бригад. На подавление вспыхнувшего в начале марта в тылу советских войск (в районе станиц Казанская, Вешенская) кулацкого мятежа перебрасывались рабочий полк, части ВЧК, три школы курсантов, затем следовавшие на Восточный фронт две бригады 33-й стрелковой дивизии. Всего, таким образом, Главное командование намечало дать Южному фронту до 18 полков пехоты. Это должно было создать превосходство над противником на 30-40 тыс. штыков и сабель [18]. Но такой перевес сил не был обеспечен своевременно. На подходе находились только три полка 7-й дивизии, в то время как до 15 тыс. штыков и сабель продолжали ликвидацию мятежа в тылу фронта. Поэтому уже к 20 апреля соотношение сил в полосе Южного фронта сложилось в пользу противника. Против наших 102 полков общей численностью 62,2 тыс. штыков, 14,5 тыс. сабель, 2809 пулеметов и 631 орудия действовали 70 пехотных, 122 кавалерийских полка, в которых насчитывалось 41,5 тыс. штыков, 59.3 тыс сабель, 1067 пулеметов и 216 орудий [19]. Таким образом, противник имел преимущество. Кроме того, против войск правого крыла Южного фронта белогвардейцы выдвинули на боевую линию до 12 танков.
Однако и в этих тяжелых условиях советские войска в течение целого месяца удерживали инициативу в своих руках. Двукратная попытка врага прорвать оборону в районе Луганска была успешно ликвидирована. В середине мая части 10-й армии были уже в 43 км от Ростова. Ввод в сражение Деникиным свежих резервов и отсутствие таковых у командования Южного фронта позволили белогвардейцам перехватить инициативу. К 20 мая противник, имея уже почти двойное общее и более чем четырехкратное превосходство в кавалерии, нанес контрудар и 7 июня соединился с казаками-мятежниками в тылу Южного фронта, вынудив советские войска к отходу.
Как действовало в этой сложной обстановке Главное командование? Вместо того чтобы помочь Южному фронту создать сильную ударную группу путем внутрифронтовой перегруппировки войск (как это было сделано на Восточном фронте) и, как рекомендовал В. И. Ленин, «серьезными силами» разгромить противника в районе Донбасса и Ростова [20], И. И. Вацетис продолжал требовать от ослабленных войск фронта наступления на нескольких операционных направлениях (т. е. бить противника «растопыренными пальцами»). Между тем обстановка уже в конце апреля - начале мая вынуждала войска перейти к обороне [21].
Только после прорыва противником фронта на Северском Донце в докладе В. И. Ленину от 15 мая И. И. Вацетис сообщил, что для усиления миллеровского участка направлены две бригады 33-й стрелковой дивизия, бригада из запасных полков, два дивизиона легкой, батарея тяжелой артиллерии и дивизион конницы, а также 7-я кавалерийская диви-/66/-зии из 11-й Отдельной армии и две бригады 3-й дивизии с Украинского фронта [22]. Но было уже поздно. На переброску резервов требовалось время, а противник развивал наступление.
В сложной обстановке весны 1010 года единственным ближайшим источником Стратегических реюрвов для Южного фронта могли быть освобожденная от противника Украина и Украинский фронт. ЦК партии, Главное командование неоднократно требовали выделить с Украины подкрепления Южному фронту и окааать ему помощь в разгроме донецкой группировки противника [23].
Однако командующий Украинским фронтом В. А. Антонов-Овсеенко и некоторые руководящие работники Украины (Н. И. Подвойский, X. Г. Раковский, В. И. Межлаук и др.) не проявили необходимой энергии и распорядительности в своевременном выполнении этих указаний. Существенное влияние на задержку помощи Южному фронту оказал, конечно, мятеж атамана Григорьева, который отвлек войска, предназначенные для переброски в Донбасс. Усилия ЦК партии, В. И. Ленина помогли украинским товарищам понять, что от их помощи зависит судьба революции. 5 июня 1919 года В. И. Ленин выразил благодарность кандидату в члены ЦК РКП (б), члену Политбюро КП(б)У А. С. Бубнову, руководившему формированием и отправлением частей на усиление Красной Армии, за регулярные доклады о ходе подготовки резервов и рекомендовал настойчиво продолжать эту работу [24].
Общее представление об усилении Южного фронта резервами весной 1919 года можно составить из докладов И. И. Вацетиса Реввоенсовету о положении на фронтах к 15 июня, начальника Полевого штаба РВСР Ф. К. Костяева и члена РВСР С. И. Гусева В. И. Ленину от 20 июня. В докладе РВС отмечалось, что в марте-апреле приток резервов на Южный фронт ограничивался в основном маршевыми пополнениями, которые вместе с боевыми частями усилили фронт всего на 13 тыс штыков и сабель. После прорыва противником Южного фронта во второй половине мая Главком пытался усилить его ближайшими резервами из числа формировавшихся кадрироваипых 3-й стрелковой, 2-й кавалерийской и 5-й Украинской дивизий и передачей фронту 2-й Украинской и 11-й армий. Но кадрированные дивизии были небоеспособны, 2-я Украинская армия занималась подавлением мятежа Григорьева, а части 11-й армии, следовавшие через район восстания белоказаков в тылу Южного фронта, оказались также небоеготовыми. В докладе В. И. Ленину указывалось, что с 1 мая по 20 июня на Южный фронт войсковыми частями отправлено: с Украинского фронта - свыше 20 тыс. штыков и сабель и 32 орудия, из которых прибыло около 15 тыс. и 28 орудий; с Восточного фронта и внутренних военных округов - около 37 тыс. штыков и сабель и 80 орудий, из них прибыло около 24 тыс и 54 орудия. Кроме того, Южному фронту передавались 150 тыс. человек маршевого пополнения, из которых прибыло около 33 тыс человек (из них 16 500 - в мае) [25]. По сведениям административно-учетного управления Полевого штаба РВСР. в марте, апреле и июне Южный фронт получил не менее 70 тыс. человек маршевого пополнения [26].
Казалось, что усиление почти в 40 тыс штыков и сабель (без учета маршевых пополнений), полученных Южным фронтом в течение мая и /67/ 20 дней июня, немалое подкрепление. Тем не менее в 20-х числах июня боевой и численный состав Южного фронта составлял всего 86 тыс. штыков и сабель при 433 орудиях, а противник имел по 110 тыс. штыков, и сабель при 384 орудиях [27]. Чем это объяснялось? Как докладывал Полевой штаб РВСР В. И. Ленину, потери Южного фронта только в мае составили свыше 68 тыс. человек. С 16 по 31 мая почти полностью потеряли боеспособность три дивизии (32-я и 39-я стрелковые, 6-я кавалерийская дивизии) и 18 полков 9, 10 и 13-й армий [28].
Захватив инициативу и имея превосходство в силах, особенно в кавалерии, противник наступал по всему фронту, создавая угрозу прорыва к Волге, в центральные районы России и на Правобережную Украину. Чтобы его остановить, требовались сильные свежие резервы. А их у Главного командования не было - отправлены на Восточный фронт.
Одним из серьезных недостатков в применении ограниченных сил стратегических резервов на Южном фронте в период наступления советских войск, борьбы за овладение инициативой и при переходе к обороне являлось то, что резервы использовались разрозненно, по частям, по мере прибытия их на фронт и нередко для решения второстепенных задач. Однако при всех отмеченных недочетах подкрепления, поступавшие на Южный фронт, не позволили Деникину решить главную задачу - соединиться на Волге с Колчаком.
Положение на юге осложнялось еще и тем, что вслед за наступлением интервентов на центральном участке Западного фронта Антанта в середине мая двинула на Петроград белогвардейский корпус Юденича. Оборонявшая петроградское направление 7-я армия поспешно отходила. ЦК РКП (б) объявил это направление первым по важности, указав, что 2/3 сил, снимаемых с Восточного фронта, должны направляться под Петроград.
Таким образом, весенняя кампания на Восточном и Южном фронтах поглотила все свободные резервы Красной Армии. А впереди предстояла напряженная борьба по отражению ударов и разгрому противника на юге и западе страны, по развитию и закреплению достигнутых успехов на Восточном фронте.
Создавшееся положение с резервами тревожило Главное командование. Поэтому в докладах В. И. Ленину (от 18 и 23 апреля), Совету Рабоче-Крестьянской Обороны и Реввоенсовету Республики весной 1919 года оно настойчиво добивалось разрешения этой проблемы, так как ввиду истощения внутренних резервов приходилось прибегать к рискованному решению - снимать войска с менее активных фронтов, перебрасывая их на Восточный и Южный. Такими мерами, по мнению командования, являлись: установление военного единства советских республик, широкое использование людских ресурсов южных и западных районов страны, изъятие командного состава из органов Всевобуча для укомплектования и формирования частей Красной Армии, доведение запасных частей военных округов до штатного состава с надбавкой 25 проц. [29]
Получив доклад И. И. Вацетиса от 23 апреля, В. И. Ленин на следующий день в записке заместителю председателя РВСР Э. М. Склянскому указал: «Это кстати как раз к тому, что вчера решено. Надо спешно, тотчас: 1) составить текст директивы от ЦК ко всем «националам» о единстве (слиянии) военном» [30]. Следовательно, острая не-/68/-обходимость создания стратегических резервов для Красной Армии послужила одним из серьезных толчков в деле дальнейшего сплочения советских республик, нейтрализации их политических, экономических и военных усилий. Вместе с тем В. И. Ленин рекомендовал взять из Всевобуча 24 тыс. человек командного состава, рассчитав, что на базе этих кадров можно будет «создать армию в 240000 человек» [31]. Руководствуясь этим указанием В. И. Ленина, Главное командование в последующей использовало Всевобуч как источник командного состава для формирования резервных частей Красной Армии.
Таким образом, использование стратегических резервов в весенней кампании 1919 года явилось одним из факторов срыва наступления колчаковской армии - самой сильной белогвардейской армии того периода. Ее ударной группировке было нанесено решительное поражение, и она откатилась от Волги к предгорьям Урала.
Переброска стратегических резервов на Восточный фронт усилила его, не позволив колчаковцам и деникшшам соединиться на Волге. Запоздалые успехи Деникина на юге страны, наступление интервентов и белогвардейцев на западе и северо-западе уже не могли предотвратить разгром армий Колчака на востоке.
Характерной чертой советского военного искусства в применении стратегических резервов в весенней кампании было умение Центрального Комитета партии во главе с В. И. Лениным своевременно разгадать замыслы врага, определить место и направление основной опасности для Советской республики, обратить на нее внимание Главного командования и сосредоточить стратегические резервы для ее ликвидации. В мероприятиях по подготовке и организации контрнаступления Красной Армии на Восточном фронте ярко проявилась способность подчинить частные интересы решению крупной стратегической задачи, какой являлась задача разгрома армии Колчака. Начавшаяся в начале июня переброска резервов с востока на юг и запад получила в последующие месяцы гигантский размах и оказала решающее влияние на успех борьбы Красной Армии с новыми ставленниками Антанты - Деникиным и Юденичем в летней и осенней кампаниях.
В этом главным образом и заключалось основное значение применения стратегических резервов в весенней кампании 1919 года. Маневрирование стратегическими резервами стало непременным принципом советского военного искусства. /69/
1. Способы использования формирований стратегических резервов командованием фронтов освещаются в статье только в тех случаях, когда это необходимо для уяснения поставленной проблемы.
2. ЦГАСА, ф. 33987, оп. 1, д. 3, лл. 50-52.
3. Директивы Главного командования Красной Армии. 1917-1920. Сборник документов (далее ДГККА). М., 1969, стр. 164.
4. П. Бобылев. Определение главного фронта виной 1919 года. «Военно-исторический журнал». 1974, №4, стр. 69-75.
5. ДГККА, стр. 164.
6. Там же.
7. ЦГАСА, ф. 1, оп. 4, д. 56, лл. 55-66; ДГККА, стр. 154.
8. ЦГАСА, ф. 6., оп. 4, д. 56, л. 56.
9. ДГККА, стр. 308.
10. Из истории гражданской войны в СССР, т. 2. М., 1980, стр, 31; ДГККА, стр. 556. В распоряжение Восточного фронта поступили только 3-я бригада 33-й стрелковой дивизии, 1-я и 2-я бригады дивизии были переданы Южному фронту (ДГККА, стр, 417-419, 804); Ф. Огородников. Удар по Колчаку. М., 1938, стр. 283); Гражданская война 1918-1921, стр. 177.
11. ДГККА, стр. 304; ЦГАСА, ф. 6, оп. 12, д. 65, л. 46; Ф. Огородников. Указ. соч., стр. 156.
12. ЦГАСА, ф. 33968, оп, 1, д. 184, д. 48.
13. ДГККА, стр. 304, 567.
14. Там же, стр. 569-560.
15. ДГККА, стр. 563.
16. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 310.
17. М. В. Фрунзе. Избранные произведения, т. 1. М., 1937, стр 185-186, 188-199.
18. ДГККА, стр. 306-307.
19. Там же, стр. 335.
20. В. И. Ленин. Полн. собр. соч . т. 50, стр. 283.
21. Директива о переходе войск Южного фронта к обороне была отдана Главнокомандованием только 12 июля 1919 г. (ДГККА, стр. 427).
22. ИДГККА. стр. 417.
23. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 378; т. 50, стр. 283-284. 286-287, 290, 302-303, 308, 317, 324, 326-327, 330, 332-333, 340, 347, 378; Ленинский сборник XXXIV, стр. 153: В. И. Ленин. Военная переписка. 1917-1920. М., 1043, стр. 81; ДГККА, стр. 211-212, 216-218, 222-223, 228, 232-233, 235-237.
24. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 340.
25. ЦГАСА. ф. 33988, оп. 2, д. 113. л 303; д. 54, л. 293.
26. Там же, ф. 6, оп. 6, д. 12; д. 62 (подсчеты автора).
27. ДГККА, стр. 339.
28. ЦГАСА, ф. 33988, оп. 2, д. 54, л. 293.
29. ДГККА, стр. 311-312.
30. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 287-288.
31. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 287-288.