"Надежда России"
Перепала в руки газета "Новая Надежда (блин, да сколько раз я уже путаю!!!) Надежда России". Типичный пропагандистский мусор - 75% лживой пропаганды, 15% хроники, 5% приказы Атмирала, оставшееся - "полезные советы" домохозяйке из серии как сажать картошку и делать лампочки из пластиковых бутылок. Пропаганда, как водится, гнуснейшая и идиотичнейшая, да еще и с отчетливым антисемитским духом. Видите цитатку? Это еще не самое крутое. Потом загоню на рутрекер.
Ну а пока только кое-какие статейки, в которых хоть что-то интересное.
Чудо-автомобили
В последнее время из газет нам известно о блестящих победах генерала Деникина. Главную роль в этих победах сыграли "танки", доставленные союзниками.
"Танки" эти страшные стальные самодвижущиеся чудовища, выдуманы союзниками во время войны с немцами. И много помогли союзникам в деле поражения Германии.
Каждый из танков весит около четырех тысяч пудов и вмещает 14 бойцов. В каждом танке помещается пушка и два пулемета, стреляющих из-под прикрытия. "Танки" разрушают все на своем пути. Толщина брони их такова, что только очень удачный артиллерийский выстрел может нанести им вред. Пули и ручные гранаты не причиняют им жертв.
Вот как описывает впечатление, произведенное заморским чудовищем на жителей Новороссийская одна из газет на территории, занятой генералом Деникиным:
"С пристани это чудовище проползло "пешком" в город, поднялось по главной улице и показало свои способности перед изумленной толпой. Праздничный весенний вечер привлек на улицу массу граждан и образовалась интересная картина: впереди конные казаки, затем серая громада страшной машины, сзади взвод пеших казаков, а по бокам сплошная стена людей, торопящаяся не отстать от чудовища. На мостовой не было прохода. Прекратилось движение извозчиков и автомобилей.
Верхний конец главной улицы этого города упирается в огромный двор казарм. Через этот двор начали было прокладывать было продолжение улицы, но пока работы приостановились на разборе части каменного забора. Площадь двора приподнята аршина на четыре выше тротуара и спускается крутым обрывом.
По этому-то обрыву и вполз "танк", повернулся и двинувшись боком, снес, как картонный домик, каменную стену, а сам с грохотом перевернулся с высоты вниз. Затем, как ни в чем ни бывало, сделал круг по мостовой и опять вскарабкавшись наверх, разрушил остатки стены. Зрители убедились, что действительно никаких дорог для танка не нужно, а овраги и каменные стены задержать не могут. Работа чудовищной машины заслужила всеобщее одобрение.
В настоящее время союзниками для Сибирской армии послано тоже большое количество "танков", которые несомненно сыграют громадную роль в поражении большевиков.
Виктор.
Надежда России (Новониколаевск). №1. 19 июля 1919 г. С.3
Провокаторы
Город Омск.
Стою у поезда в ожидании его отхода. Сутолока, шум, несмолкаемый говор. Самая разношерстная толпа: крестьяне, рабочие, солдаты и так много людишек, в которых нетрудно опознать спекулянтов и спекулянток.
В вагона мобилизованные и с ними не мало провожающих родных.
Подходит ко мне солдатик, спрашивает о времени отхода поезда.
Разговорились.
Мимо нас то и дело снует толпа. Вот подходят два человека в костюме рабочих. Громко разговаривают, ругаются. Влезая в вагон четвертого класса, поминают Верховного Правителя адмирала Колчака, самыми оскорбительными непристойными словами. "Всему виноват адмирал, это по его милости за свои денежки в свинятнике ездим", - доносится до нашего слуха.
Пассажиры внимательно слушают. Дальше идет уже настоящая большевистская брехня.
Встрепетнулся мой собеседник - солдатик. "Ведь это большевики", - говорит и задает мне вопрос: "Подтвердите, что слышали и видели" "Конечно" отвечаю.
Ушел. Через несколько минут вернулся с железнодорожным милиционеров. Большевики были задержаны и арестованы. Они оказались опасными слугами советской власти.
"Я не мог иначе поступить", - объясняет солдатик. Присягал же я на верность государству Российскому и должен верой и правдой служить дорогой Родине однаково на фронте и в тылу. Не задержи я этих двух большевиков - сколько бы они простого доверчивого народу смутили, а может быть и кровь братскую пролили!"
Очевидец
Надежда России (Новониколаевск). №1. 19 июля 1919 г. С.4
ОСТАВЛЕНИЕ КАЗАНИ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДОБРОВОЛЬЦА
(9 сентября 1918 г.)
Все вероятно, помнят ослепительные успехи чехов в Поволжье, летом 1918 года. Самара, Симбирск, Казань - все это одни из самых главных страниц в истории нашей великой борьбы за освобождение Родины.
Горсть чехов, офицеров и добровольцев вырвала их рук красных насильников громадную территорию и дала возможность населению вздохнуть освобожденно и радостно. К сожалению, Казань являлась поворотным пунктом в завязавшейся борьбе. После месячной и героической обороны, 9 сентября 1918 г., она была оставлены своими защитниками, принявшими на себя первые, самые сильные удары противника. И пока эта горсть, плохо вооруженная и плохо одетая, уйдя из Казани, проливала свою кровь на полях Самарской и Уфимской губерний, Сибирь получила возможность собрать свои силы, сменившие зимою усталых воинов народной армии.
Нлишне поэтому вспомнить отдельные моменты этой борьбы, оказавшей такие услуги общему делу строительства новой жизни. Исполнился год со времени оставления нами Казани, и мне, казанцу, непосредственному участнику ее обороны, хочется остановиться на этом моменте.
Дня, когда мы покидали родной город, мне, вероятно, не забыть никогда. Почти непрерывно весь этот день грохотали наши и вражеские орудия, трещали пулеметы, тут и там вспыхивали ружейные залпы. К вечеру все стихло. Надвинулась ночь, раскинула сеть холодных, ярких звезд. Тишина усилилась еще более. Она стала какой-то жуткой, почти мистической. Нигде ни одного звука, ни одного, хотя бы шального выстрела;не пролает собака, не прозвякают копыта по мостовой, не прогремят колеса. Только тут и там зловеще алеют зарева произведенных снарядами пожарищ. Эта немая, непроницаемая тишина так неприятно действовала на душу, что, несмотря на всю усталость от боя, готов был снова стрелять, и стрелять, и стрелять, только чтобы разовать ее, раскидать, разбрызгать.
Часов в 10 нам сказали, чтобы все принадлежности орудий были собраны в одно место, чтобы мы собрали свои вещи, а лошадей было приказано заамуничить.
Почти все мы поняли эти распоряжения, как знак того, что мы сменяем позицию и отходим на последнюю, оставшуюся нам позицию у входа в самый город, там, где формировалась наша батарея и где ранее пестрым людом, шумела своеобразная пестрая ярмарка.
Воспользовавшись наступившим затишьем, намаявшись за день, люди заснули, как убитые. Через час с небольшим кто-то входит в наше помещение и торопливым, громким голосом требует, чтобы мы немедленно подняли и выходили к оружиям. Выходим, уже подают передки. Тут же офицеры, командир. На тревожные вопросы, покидаем ли мы город, или только меняем позицию - отговариваются незнанием. Несколько ящиков с патронами приходится оставить, так как усталые лошади не могут везти тяжелого груза. Чтобы снаряы не доставались врагу, мы стали бросать их в помойную яму, но вскоре эту затею пришлось оставить из-за боязни случайных взрывов при падении.
Поехали. Загремели по мостовой окованные колеса: ездовые, как обычно, начали понукать своих лошадей и немилосердно ругаться. Проезжаем слободу, дамбу, отделяющую ее от города. Дамба тянется версты на 1 1/2 - 2. Кругом нее мрак, направо через Волгу громадное зарево горящей деревни, сзади нас погасающее зарево горевшего днем порохового склада. Эти далекие огненные отстветы напоминают похоронные факелы и еще более омрачают наше настроение. Въезжаем в самый город. Что это? Мы двигаемся дальше, мы не ворочаем налево, на ярмарочную территорию, значит, мы уходим из города. А семья? Забежать проститься? Но до дому довольно далеко, вдруг отобьешься от своих и попадешь в руки наседающихся, как думалось тогда, красноармейцев. При том, как идти без разрешения командира, где найдешь его в темноте, да и отпустит ли он? И машинально идешь и идешь с медленно двигающейся колонной. Она двигается по одной из главных торговых улиц (Б.Проломной). Поднятый нами шум будит жителей. В окнах зажигаются огни. Многие высыпают на улицу, иные молча провожают глазами наше шествие, другие подходят и тревожно спрашивают: "Что же это вы? Уходите? А мы-то как? Что с нами-то будет".
Что скажешь им, когда этот же вопрос, вопрос о семье, все время болезненно давит голову и не находит ответа?
Постепенно на улицах появляются жители с узлами, со свертками, с детишками. Они несут детей на руках, они ведут их за руки, они двигаются в одном с нами направлении. Это беженцы. Постепенно их становится все больше и больше. Так с ними мы проходим весь город, направляясь по дороге, ведующей в уездных город Лаишев. За городом по дороге творится невозможная каша: войска всех видов оружия, пушки, повозки, толпы беженцев, городские экипажи и простые телеги. А ночь еще в самом разгаре и темная-претемная. Поминутно в нашей колонне, где-нибудь спереди или сзади раздавалось протяжное: "Сто-о-о-ой", перекатывалось по всей колонне и вся она постепенно останавливалась и также постепенно, через некоторое время, двигалась дальше.
Стало понемножку светать. Выехали на горку, расположились на отдых. Люди ложились там, где заставал их приказ об обстановке и тотчас же засыпали, но осенний утренник сорок заставлял их подняться. Часов в 7 все снова пришло в движение. Обертываюсь в сторону родного города. Над ним непроницаемая завеса не то дымв, не то облаков, не то пыл. Не видно ровно ничего. Загудели фабрики, очевидно, наши победители спешат на радостях созвать рабочих на митинг. Несколько раз оборачиваешься, но по-прежнему ничего не видно. Взять родной земли не догадался, и теперь ничего не уносишь из Казани, кроме воспоминаний.
А скоро продвинемся настолько, что город закроется горами и не увидим его, уже неизвестно сколько времени.
Прощай, Казань! Прощай, милый, родной город, столько претерпевший и испыташий в огне и буре.
Казанец
Надежда России (Новониколаевск). №24. 1919 г. С.2
Беседа с ген.Ноксом
Английский генерал Нокс в беседе с корреспондентом Российского телеграфного агентства поделился своими впечатлениями из недавней поездки на фронт.
В течение моего кратковременного пребывания в армии, - сказал Нокс, - я был поражен отличным настроением духа всех чинов армии. Настроение офицеров и солдат улучшается по мере развития наступления армии. И это понятно. Но самый переход в наступление и факт поражения, заслуживает особого внимания. Исправлять старые ошибки и начать дело с новым воодушевлением свойственно русскому народу. Я преклоняюсь перед горсточкой крепких духов русских офицеров на фронте и в тылу, которые соей самоотверженной работой достигли таких результатов.
Вы интересуетесь, в чем армия, по моему мнению, нуждается; чем русское общество могло бы помочь ей?
Армия нуждается в добровольцах для моральной поддержки мобилизованных молодых солдат. В настоящее критическое время каждый мужчина в тылу, работающий в сравнительном комфорте, только 6 часов в сутки. должен отдать Отечеству полный рабочий день. Все должны удвоить работу, чтобы освбодить половину тыловых работников для фронта. Женщины в Англии добровольно соглашались на разлуку с мужьями, сыновьями и братьями и, благодаря их патриотизму, быстро удалось набрать 2 миллиона добровольцев. По этому расчету Сибирь должна дать 660 000 добровольцев. Правда, население истомлено долгой войной, но нельзя забывать, что положение России требует гораздо больших жертв, чем было в Англии. Я бы призвал добровольцев в крестоносные дружины, или в доблестнейшую Ижевскую дивизию.
Армия нуждается в теплых вещах и в разных мелочах: чай, сахар, табак и папиросах. Каждый офицер и солдат на фронте должен чувствовать, что он - герой и вся Сибирь постоянно следит за ним. Подкрепления и свежие части, отбывающие на фронте проважались бы в Англии ликующей толпой, их угощали бы чаем, обедами и добровольными пожертвованиями, им прислуживали бы женщины-добровольцы.
Вы, русские, часто останавливаетесь полюбоваться отрядом молодых и здоровых мобилизованных крестьян, марширующих с песнями на улицах. Почему, однако, вы так мало делаете для них, когда они возвращаются с фронта усталыми, разбитыми, больными и ранеными, исполнять тяжелый долг для вашего благополучия? Часто им самим приходится носить со станции свои пожитки, их не встречают и не сопровождают в места назначения, они становятся пасынками своей страны, людьми, не имеющими сочувствия. Во всех государствах мира такие обязанности выполняются обществом добровольно. Легко, сидя дома, критиковать правительство, что оно не организует всего этого, но не критиковать нужно, а работать самим. Такая инертность обществеа вопросительна в такое время, когда даже иностранцы стремятся улучшить быт русского солдата, примером чем могут служить китайские общества в Японии и Китае, приславшие много одежды, белья и подарков для русских войск. Я полагаю, что русская армия предпочтет, чтобы люди в тылу оставили в покое политику и объединились вокруг великого духом человека, который борется за спасение россии при небывалых в истории тяжелых условиях. Успех в современной войне зависит очень мало формы правления - он, главным образом, зависит от настреония массы населения.
Вы спрашиваете, чем Великобритания оказывала свою помощь России?
Эта помощь выразилась посылкой офицеров-инструкторов и военных материалов. Офицеры-инструктора имеют полный надзор над некоторыми отрядами обучения в офицерских и унтер-офицерских школах на Русском острове (во Владивостоке), в Иркутске и Томске. Первый из них готовит в данное время третий выпуск. В Иркутске и Томске организованы инструкторские команды их состава местных гарнизонов для обучения стрелковому делу, гимнастики, штыковому бою и военным играм. Английские офицеры помогли и продолжат помогать в обучении более 1500 молодых русских офицеров и такого же количества унтер-офицеров. Далее наша помощь выразилась в посылке громадного количества военного материала в Сибирь, хотя это количество меньше того, которым Великобритания снабдила Деникина. Мы доставили в Сибирь сотни тысяч винтовок, сотни миллионов патронов, сотни орудий, тысячи пулеметов, несколько сот тысяч комплектов обмундирования, снаряжения и так далее. Каждый патрон, патрон, выстреленный русским солдатом в течение этого года в большевиков, сделан в Англии английским рабочим, из английского материала и доставлен во Владивосток английскими пароходами. Мы сделали все, что страна, могли.
Некоторые русские говорят нам окровенно, что эта помощь недостаточна, что мы должны прислать еще большую армию. Они предполагают, что мы не понимаем большевизма и указывают на опасность его для всего мира. Правда, немногие понимали или старались понять большевизм до конца 1918 года, но теперь в Англии понимают большевизм и английская пресса верно освещает причину и сущность его, а также его мировую опасность. Кто винит Великобританию в непосылке войск, тот забывает, что Великобританию, где свободная демократия и правительство не может отправлять войска в другие страны без согласия народа. Слишком много требовать от нашего народа, чтобы он возобновил обязательный набор и нация в 45 миллионов жителей послала мобилизованных солдат для спасения нации в 160 миллионов человек.
Несколько пермских крестьян спрашивали меня, почему мы не посылаем войска? Они сказали: "Наша молодежь испорчена и не хочет воевать. Вы послали солдат для подавления боксерского восстания в Китае, почему же не может сделать для России то, что сделали для Китая? Наша страна богата и мы дадим вам все, что пожелаете".
Я мог объяснить им только, что если бы могли послать солдат, то мы не просили бы вознаграждения за их службу, так как питаем великий долг благодарности к России за ее службу общему делу в первую половину великой войны. Однако, численность английских войск в Китае была лишь 5000 человек. Такое количество в России было бы каплей в море.
Я и многие из ваших истинных друзей в Англии знают, что дело, за которое вы боретесь - не только русское, по всей цивилизации. Я желал бы, чтобы моя родина вмешалась дружно в это дело, но все-таки, вам русским, лучше вести самостоятельно вашу борьбу и самим установить ваше правительство в Москве, без иностранного вмешательства и иностранных штыков. У вас великое прошлое и ваше будущее будет еще грандиознее, если бы будете работать, доверять друг другу и объединитесь вокруг человека, стоящего во главе дела.
Надежда России (Новониколаевск). №34. 7 октября 1919 г. С.3
Поручик Бочкарева о себе
"Сибир. Жизнь" сообщает подробности приключений поручика Бочкаревой, прибывшей на днях из Архангельска в Томске. Во время большевистского переворота Бочкарева была в составе первого Сибирского корпуса со своим батальоном в районе Киева. Когда армия оставила фронт, она распустила свой батальона и ушла в Петроград, где вместе с другими офицерами была арестована причем большевики отобрали у нее документов и боевое оружие. По освобождении из-под ареста она отправилась домой, в деревню Тутальскую, между тайгой и Новониколаевском, но около Челябинска была выкинута солдатами из вагона при чем при падении у нее повреждена была нога.
В начале 1918 года, председатель Георгиевского комитета вызвал ее в Петроград и предложил ей установит связь Петроградской организации с генералом Корниловым, находившеся в Новочеркасске.
Бочкарева с двумя офицерами через Царицын пробралась в Новочеркасска, где получила поручение Корнилова, вместе с двумя другими офицерами, поехать в Америку и просить помощи против большевиков.
Пробираясь через фронт, она была узнана и приговорена к расстрелу, но благодаря вмешательству председателя чрезвычайной следственной комиссии Небунцев, знавшего Бочкареву на германском фронте и много обязанному ей, была спасена от расстрела и отправлена в Москву, где была посажена в бутырскую тюрьму. Спутники же ее были расстреляны через два месяца. Вследствие болезни Бочкарева была освбождена но с нее была взята подписка, что она будет жить в родной деревне, не принимая участия в борьбе против большевиков. Без копейки денег и документов она обратилась к Американскую консулу в Москве с просьбой поверить ей на слово, снабдить деньгами и помочь выбраься из Москвы за границу, ей поверили, дали 100 рублей и письмо к Американскому консулу. Во Владивостоке Бочкарева взяла с собой сестру и благополучно прибыла во Владивосток, где получила письма к русскому послу в Америке Бахметьеву и в сопровождении русского поручика Филимонова и американского лейтенанта Робензат, отправилась в Америку. В Нью-Йорке, с помощью Бахметьев, Бочкарева виделась с Вильсоном и Рузвельтом (покойником?), с Тафтом, от всех якобы получила заверения о помощи Корнилову, затем, вызванная экстренной телеграммою английского военного министра, выехала в Англию, где виделась с королем и другими лицами, не менее категорично обещавшими помощь генералу Корнилову (тогда же умершему). В Англии Бочкарева пользовалась особым гостеприимством и поддержкой со стороны и поддержкой со стороны английским женщин, работающих на помощь армии. Из Англии Бочкарева направилась в Архангельск, где пробыла при генерале Пуле около года. Архангельск она покинула в конце августа, направляется сейчас в Омск, для вступления в ряды Сибирской армии.
Надежда России (Новониколаевск). №52. 29 октября 1919 г. С.4