Эффект уходящего народа, кризис самоидентификации и "что делать?"
... в определенные периоды истории Россия была единственной страной, которая заселялась с юга на север. Не с севера на юг, а с юга на север. А почему? Потому что люди просто уходили от давления, которое осуществляли в то время князья или государство.
Так же происходила экспансия. Государство за тобой гналось, и оно тебя находило, куда бы ты ни шел. Города создавались не как центры науки, ремесел, искусства, как в Европе, а как форпосты, контролирующие население. Так проходила колонизация, и страна двигалась на Восток. Вот в этом была модель. В этом нет ничего трагичного. Это просто модель, которую нужно понимать. Например, в Британии им некуда было деваться. Они боролись за свою государственность, потому что некуда было деваться. А здесь люди могли уходить. И это - эффект уходящего народа, который не хочет преобразовывать свое государство, не хочет даже с ним связываться. Он ходит голосовать так, чтобы просто отстали от него - и все.
А преобразовывать государство не хочет, потому что у него есть пространство. Только сейчас в XXI веке наступает такой момент,
что некуда больше уходить - ни во внутреннюю эмиграцию, ни во внешнюю...
Весьма интересные доклады на тему истории и политики на конференции-дискуссии "Историческое знание как фактор развития" интересующимся - тут вот можно прочитать.
А я тут у себя перепощу доклад Г.А Явлинского о том, как связана история России и её будущее. Он полностью - под катом. А суть его в том, что :
"...когда происходит разрыв между политикой и историей, начинается кризис... Его ощущают руководители страны и ... у них возникает задача - как прикрыть этот разрыв, как решить задачу вот этого кризиса самоидентификации....
Например, когда у страны имперский герб, советский гимн и торгово-демократический флаг.
А теперь еще хотят сделать это в виде единого учебника, то есть заставить всех думать, что только так и надо, и вообще ничего другого не может существовать... вся история начальству и номенклатуре представляется как процесс бесконечного ряда побед. Хотя всем понятно, что важнее всего относиться к истории как к пониманию причин поражений. Чем лучше ты понимаешь причины поражений, тем больше шансов, что ты их не повторишь.
...главная проблема - это нелегитимность (государства- прим. моё)...
Одним из этапов установления преемственности и переоснования государства является все, что связано с Учредительным Собранием. И это будет формальный акт преемственности и связи с тем Учредительным Собранием, которое было разгромлено, разогнано, расстреляно...
...Вот он - фундамент для формирования современного российского политического демократического движения... Не вокруг того, кто заменит министров президента Путина, и даже не вокруг того, кто заменит его самого. Система ведь от этого не изменится. Вопрос не в том, чтобы заменить отдельных персон. Вопрос в том, чтобы поменять всю систему..."
Г.А. Явлинский
История России и будущее.
Я считаю сегодняшнее обсуждение очень серьезным, важным и
нужным. Мне, конечно, хотелось бы сказать немало о важных идеях,
которые звучали в ходе конференции. И о древнем периоде развития
России, и об общине и ее роли, и о многом другом.
Хочу поделиться с вами мыслями по трем основным вопросам.
Первый - о связи истории и политики.
Второй - что происходит,
если между историей и политикой происходит разрыв?
И третий -что с этим делать?
Я начинаю с первого вопроса - связь истории и политики. Часто
говорят, что, анализируя историю, аналогии для политики непри-
емлемы, и, возможно, это так и есть.
Но что для политики имеет принципиальное значение - непре-
менное стремление к пониманию исторических смыслов и механизмов
развития, которые нам предоставляет история. Следовательно, и трен-
дов. В чем был смысл тех или иных событий, почему они случились,
как они развивались, какие были механизмы движения и куда это вело.
Например, 1917-й год. Если говорить о смыслах, то это был
антигосударственный большевистский переворот, как бы его сейчас
назвали, террористический. Если говорить не о смыслах, а, скажем,
о некоторых утопиях, формах или трактовках, тогда это можно на-
зывать социальной революцией или какими-то другими высокими
словами.
Поэтому так важно определиться очень точно. В этом смысле
политика является, продолжением, другим измерением, объемным
представлением истории. Не случайно В.О. Ключевский это так
определил: «Политика должна быть не более и не менее как при-
кладной историей. Теперь она не более, как отрицание истории и
не менее, как ее искажение». Это чрезвычайно важное определение.
Дальше, когда происходит разрыв между политикой и историей,
начинается кризис. В наших условиях кризис этот имеет два из-
мерения. Это кризис самоидентификации, когда огромная страна
персонально, по группам, по регионам, в целом как государство не
может ответить на главные вопросы - кто мы, куда мы идем, каков
путь, который мы прошли, что такое русское современное для XXI
века российское государство, что такое для нас современная госу-
дарственность?
Эти разрывы приводят к очень глубоким кризисным явлениям - и
с точки зрения федеративного устройства страны, и с точки зрения
самосознания, самопонимания, самоидентификации. Этот кризис
и вытекающее отсюда следствия очень ощущаемы. Его ощущают
руководители страны и те, кто считают себя руководителями, так
называемая «номенклатура». У них возникает задача - как прикрыть
этот разрыв, как решить задачу вот этого кризиса самоидентификации.
Здесь вступает в действие то, что можно назвать современным полити-
ческим постмодерном. А это что значит? Смешение несоединяемого,
отказ от всех смыслов, от анализа всех механизмов развития истории,
причин и следствий и сознательное культивирование имитаций и не-
вежества в этом вопросе.
Например, когда у страны имперский герб, советский гимн и
торгово-демократический флаг. А теперь еще хотят сделать это в
виде единого учебника, то есть заставить всех думать, что только
так и надо, и вообще ничего другого не может существовать. Зачем?
Затем, чтобы таким способом закрыть главную проблему,
которая вытекает из этого разрыва. А главная проблема - это не-
легитимность.
Нелегитимность существует, начиная с государственного пере-
ворота 1917-1918 годов. Она все больше и больше становится оче-
видной. Это еще можно было понять, когда речь шла о советской
системе, отрицавшей всю историческую преемственность, но она
становится совершенно нетерпимой, когда мы говорим, что создаем
правовое государство. А как же можно строить правовое государство
на основе государственного переворота и террора, который за этим
последовал? Это невозможно.
Следовательно, нужно создать некую имитацию. Это - при-
крытие нелегитимности, выражающееся в крайней неуверенности
в себе, в большой личной пустоте.
И поэтому вся история начальству и номенклатуре представ-
ляется как процесс бесконечного ряда побед. Хотя всем понятно,
что важнее всего относиться к истории как к пониманию причин
поражений. Чем лучше ты понимаешь причины поражений, тем
больше шансов, что ты их не повторишь. Этот анализ, если бы
он существовал, объяснил бы, что невозможно построить новое
государство на основе того, что у нас сложилось, и этого желания
связать все в единую цепочку - абсолютно не сводимые вместе этапы
истории. Умиротворить их - и сказать, что все это - наша история.
Возникает вопрос: как это преодолевать?
Преодолевать это придется на основе восстановления преемственности.
И только в связис восстановлением преемственности удастся начать решать
проблему самоидентификации. Но преемственности не с каким-то там
гламуром, не с какой-то конфетно-бараночной картинкой, с этими
униформами и торжественным провозглашением появления Пре-
зидента Российской Федерации. А преемственности с тем, что было
опорными точками в развитии России, с объяснением того, почему
эти опорные точки не сыграли решающей положительной роли. Пре-
емственности, например, с отменой крепостного права, пусть поздно,
но без гражданской войны, или с Великими Реформами. Или с тем,
что, сегодня трудно даже себе представить: как были проведены вы-
боры в Учредительное Собрание в семнадцатом году во время Первой
мировой войны, когда часть Украины была оккупирована немцами.
В них приняло участие больше сорока миллионов человек, и нет ни
одного исторического источника, который бы поставил под сомнение
честность этих выборов. Собственно потому, что большевики про-
играли эти выборы, они устроили террористический государственный
переворот. Либералы действительно не справились с удержанием го-
сударственной власти, но они ничего в России не украли. Не кажется
ли вам это удивительным по сравнению с теми, кто сегодня называет
себя либералами?
Эта преемственность потребует дать оценку и преодолеть
большевизм и сталинизм. Без преодоления и без честной оценки
большевизма и сталинизма невозможно установить никакую пре-
емственность.
И в третьих - без дискуссии о том, что представляли собой с этой
точки зрения девяностые годы, тоже невозможно двинуться ни на
шаг вперед. И надо не забывать, что сказал известный российский
историк Андрей Борисович Зубов, что в России в двадцатом веке
были совершены два смертельных преступления - госпереворот
1917-го года и квазиприватизация 90-х годов, когда перечеркнули
все правовые основания собственности на весь последующий пе-
риод. Это все и есть самые главные вопросы, через которые нужно
осуществлять эту преемственность.
Для чего все это нужно? А это все для того, чтобы на основе этой
преемственности совершить акт исторической, огромной важности
переоснования Российского государства после неестественного
трагического советского периода.
Переоснование - это создание современного государства. И
такое в нашей истории было, в 1613 году после Смуты. Но тогда
Смута длилась 20 лет, а теперь она длится сто лет. Но смыслы те
же. Это не вопрос наказания или проведения каких-то трибуналов,
это объективно необходимый для нас процесс. Тогда мы сможем
ответить на очень многие вопросы, на которые сегодня ответить
невозможно. Никто не хочет на них отвечать.
Все, что происходило в советский период, все события, самые
трагические, будут иметь ясное, логичное, внятное объяснение того,
что произошло. Одним из этапов установления преемственности и
переоснования государства является все, что связано с Учредитель-
ным Собранием. И это будет формальный акт преемственности и
связи с тем Учредительным Собранием, которое было разгром-
лено, разогнано, расстреляно. Все историки знают, что многих
объявили врагами, и некоторых арестовали еще до начала этого
Собрания, - всех ключевых людей, а часть потом убили - поэтому
оно выглядело таким беспомощным.
Это - альтернатива развития, и альтернатива попытке сложить
исторический пазл в голове у людей, все больше и больше углубля-
ющий кризис самоидентификации.
Вот он - фундамент для формирования современного российско-
го политического демократического движения, с такими конкретно
целями. Не вокруг того, кто заменит министров президента Путина,
и даже не вокруг того, кто заменит его самого. Система ведь от этого
не изменится. Вопрос не в том, чтобы заменить отдельных персон.
Вопрос в том, чтобы поменять всю систему.
Люди у власти, считая своей главной задачей, как и большевики,
- удержание власти, рождают все эти идеи - про единые учебники,
про единообразное толкование истории. Потому они и не желают
обратить внимание на самые сложные, самые противоречивые этапы
истории нашей страны.
Есть, конечно, разные точки зрения, но точка зрения моя и моих
товарищей заключается отнюдь не в том, что российский народ
какой-то не такой. Российский народ ровно такой же, как и все об-
разованные народы мира - не лучше и не хуже.
А вот с элитой у нас абсолютная катастрофа. У нас нет элиты,
у нас есть номенклатура. А раз у нас нет элиты, то народ не имеет
возможности, чтобы его кто-то вел. А раз нет этой возможности, у
него драматическое положение. Выход не в том, что, как говорят
некоторые современные «либералы», что нужно ввести ценз: вот
людям с таким достатком можно голосовать, а с таким - нет.
Он так голосует потому, что он альтернативы не видит, потому
что он ничего другого не видит. А альтернатива чрезвычайно нуж-
на, причем фундаментальная, опирающаяся на те самые глубокие
основания того, что происходит сегодня в России и понимание
нашей столетней истории. Тогда оппозиция действительно сможет
иметь перспективу.
Из ответов на вопросы:
В России главные политические решения принимаются с
большим опозданием (если принимаются)
Многие проблемы, о которых сегодня говорили и которые очень
эмоционально обсуждались, связаны со следующими обстоятель-
ствами: не с тем, что Россия - несчастная, и она всегда будет не-
счастной, а с тем, что все ключевые решения в России принимались
с очень большим опозданием. Она всегда отставала. Почти всегда
было понятно, что надо делать, и всегда была часть общества, кото-
рая понимала, что надо делать, но так складывалось положение дел
с элитами, что они всегда тянули до последнего и опаздывали с не-
обходимыми трансформациями. Это не свойство собственно народа.
Если бы однажды это было проанализировано (и понято) вовремя,
то не случилось бы такого поражения, как, например, Крымская
война. Если бы после завершения Отечественной войны - победы
над Наполеоном - была решена проблема крепостного права, не
случилось бы многих последующих событий, большевизма, может
быть, не случилось бы.
Я, конечно, не историк, но мне важно сказать, что многие про-
блемы, особенно сравнительно с Европой, вытекают из неограни-
ченности территорий. Дмитрий Сергеевич Лихачев объяснял мне,
что в определенные периоды истории Россия была единственной
страной, которая заселялась с юга на север. Не с севера на юг, а с
юга на север. А почему? Потому что люди просто уходили от дав-
ления, которое осуществляли в то время князья или государство.
Так же происходила экспансия. Государство за тобой гналось, и
оно тебя находило, куда бы ты ни шел. Города создавались не как
центры науки, ремесел, искусства, как в Европе, а как форпосты,
контролирующие население. Так проходила колонизация, и страна
двигалась на Восток. Вот в этом была модель. В этом нет ничего
трагичного. Это просто модель, которую нужно понимать. Напри-
мер, в Британии им некуда было деваться. Они боролись за свою
государственность, потому что некуда было деваться. А здесь люди
могли уходить. И это - эффект уходящего народа, который не хочет
преобразовывать свое государство, не хочет даже с ним связывать-
ся. Он ходит голосовать так, чтобы просто отстали от него - и все.
А преобразовывать государство не хочет, потому что у него есть
пространство. Только сейчас в XXI веке наступает такой момент,
что некуда больше уходить - ни во внутреннюю эмиграцию, ни во
внешнюю.
Но я углубляться в эти периоды, не будучи историком, до такой
степени не рискую. Меня интересует другое - уроки истории с
точки зрения проведения реформ, шагов, нужных для того, чтобы
сделать Россию современным европейским государством, что, на
мой взгляд, сделать можно и необходимо.
О многозначности толкования истории
Я родился на Западной Украине и могу сказать, что межнаци-
ональный мир на Западной Украине будет возможен тогда, когда
там появится и будет усвоен учебник истории, приемлемый для
всех. Где будет объяснение того, что там происходило долгие годы.
До этого там мир не получится. На следующей ступени можно
обсуждать тему Европейского Союза. Если у Европейского Союза
будут успехи, если он будет развиваться и существовать, то по-
явится общий учебник истории, который одинаково приемлем и
для французов, и для немцев, и для англичан, и для поляков, и будет
давать объяснение того, что происходило в истории одинаково при-
емлемое для всех. Такое вполне возможно. И дебаты, и дискуссию
по этому поводу тоже можно вполне себе представить. Однако нет
в мире страны, дальше находящейся от единого учебника истории,
чем Россия, разве что страны, в которых идет гражданская война.
Только они могут еще на шаг дальше быть от России, поскольку у
нее такой серьезный кризис самоидентификации на сегодняшний
день и такой серьезный кризис легитимности. Кроме того, она на
сто лет практически была вычеркнута из процесса анализа истории,
из понимания сути истории и т.д.
Как будут объясняться все эти периоды? Очевидно, что нужно
брать то, что сделал «Мемориал». Это является, как иногда говорят,
«фактическим фактом». Это уже не нужно оспаривать, невозможно
оспаривать. Этим нужно просто пользоваться, из этого строить все
свои рассуждения, если не прикладывать к этому агитацию, идео-
логию и всякие другие вещи. Но этого же совершенно нет. Поэтому
попытка в этих условиях, при такой отдаленности от решенности
исторических проблем России, попытка сделать единый учебник -
просто попытка сделать вредную вещь.
О необходимости переучреждения государства в России
Если наше с вами представление о том, что происходит в России,
правильное, справедливое, то жизнь, развитие событий подведут
нас к черте, когда в таком виде или в таком формате, как сейчас,
российское государство существовать больше не сможет. Дальше
возникает вопрос - будем ли мы к этому готовы? Здесь две части.
Так было с Советским Союзом. Не какие-то специальные силы его
туда привели, а развитие событий открыло новые возможности. Та
самая история, форматы которой задает политика. Появится ветер.
А наша задача будет - поднять паруса. Надо будет уметь их под-
нять. Для этого надо создавать партии, вести политическую работу,
написать хорошие, умные учебники, разные, для этого надо будет
проводить такие конференции.
В решающий момент мы тогда не будем безоружными, мы не
будем беспомощными, как это было в 1917 году и как это было в
1991 году. Все оказались и в тот, и в другой раз беспомощными. И в
первый раз это все захватила компания, которая называлась «боль-
шевики», а потом в 1991 году захватила номенклатура.
Шанс мирно преодолеть кризис есть, и каким бы он ни был по
своей вероятности, мы обязаны за него держаться и к нему стре-
миться. То есть я вижу этот процесс состоящим из двух частей.
Объективное развитие событий, которые исторически предрешены,
и субъективная - то, что мы должны делать.
О связи политики и истории
Первый вопрос, к которому я хочу привлечь внимание, - я дей-
ствительно по-другому вижу связь политики и истории, чем здесь
говорили уважаемые мной коллеги-историки. Я вижу это принци-
пиально иначе. Мне в этом смысле ближе позиция Ключевского,
Тойнби. Во многом связь политики и истории мне объяснял Михаил
Яковлевич Гефтер в долгих, специальных беседах.
Во-вторых. Есть вещи, которые вызывают у меня серьезное со-
мнение. Отрицается, скажем, событие государственного переворота
1917 года, другие какие-то события подвергаются сомнению. Дело
в том - так сложилось, что я лично являюсь участником некоторых
исторических событий, которые произошли в нашей стране. Но когда
я читаю, что пишут сейчас про эти события современные историки,
у меня вызывает сомнение и то, что они пишут о Куликовской битве.
Потому что, если они так интерпретируют события, которые были
двадцать лет назад, то, что они пишут о событиях, которые были
раньше, тоже вызывает большое сомнение.
В-третьих - я не знаю, что так беспокоит по поводу того, что
партия «ЯБЛОКО» проводит такие обсуждения совместно с такими
уважаемыми организациями, как «Мемориал» и Сахаровский центр.
Мне кажется, что экспертные обсуждения должны иметь какой-то
смысл. Они не должны происходить только сами о себе как какой-то
процесс самоудовлетворения. Обсуждение должно иметь какое-то
значение, хотя бы каким-то образом прикасаться к тому, что на самом
деле происходит на практике.
И наконец, важнейшая вещь. Наверное, со мной согласятся не
все историки, но мне хотелось бы предложить для обсуждения такую
тему. Эта тема - то, что возможно и помогает отвечать на вопросы,
которые здесь действительно всерьез были сформулированы. В от-
ношении роли и места в нашей истории разных национальностей,
других групп и т.д. Потому что все-таки мысль о том, что всегда
фактором развития является человек, это абсолютный трюизм, он
не может быть предметом нашего обсуждения. А вот я думаю (здесь
я начинаю рисковать), что всегда в оценке исторических событий
все-таки существуют критерии. Это морально-нравственные крите-
рии. Они меняются, в разные века выглядят по-разному, но всегда
существуют. И всегда помогают нам оценивать более правильно, с
более широкой исторической дистанции. Конечно, была Британская
империя. И она осуществляла террористические колониальные
захваты. Время тогда было такое. Тогда были одни морально-нрав-
ственные критерии, теперь они - другие. Почему история, и в этом
смысле - отношение к ней, не может быть совершенно нейтральной?
Я настаиваю, что это именно так. Потому что есть, например, наци-
ональные и глобальные катастрофы. Такие, например, как Холокост
или как большевистский террор. Или такие явления, например, как
апартеид. Пока не будет консенсуса по этим вопросам в обществе,
по крайней мере, в отдельно взятом обществе, двигаться вперед
не получится. И вся экспертная работа кончится ничем. А будет
продолжаться где-нибудь в бараках. Вот, собственно, и все, что из
этого может получиться. Поэтому возрождение и движение вперед
все-таки потребуют такого подхода. Может быть, он не совсем со-
ответствует взглядам историков. Но кстати, это и есть платформа,
с помощью которой можно оценивать сегодня по-разному разные
исторические трактовки. Это сложный вопрос. Я не уверен, что
это скоро случится и что на этом можно настаивать. Но без этого
двигаться вперед просто не получится, так и останемся экспертами,
каждый - в своей области.
Так же происходила экспансия. Государство за тобой гналось, и оно тебя находило, куда бы ты ни шел. Города создавались не как центры науки, ремесел, искусства, как в Европе, а как форпосты, контролирующие население. Так проходила колонизация, и страна двигалась на Восток. Вот в этом была модель. В этом нет ничего трагичного. Это просто модель, которую нужно понимать. Например, в Британии им некуда было деваться. Они боролись за свою государственность, потому что некуда было деваться. А здесь люди могли уходить. И это - эффект уходящего народа, который не хочет преобразовывать свое государство, не хочет даже с ним связываться. Он ходит голосовать так, чтобы просто отстали от него - и все.
А преобразовывать государство не хочет, потому что у него есть пространство. Только сейчас в XXI веке наступает такой момент,
что некуда больше уходить - ни во внутреннюю эмиграцию, ни во внешнюю...
Весьма интересные доклады на тему истории и политики на конференции-дискуссии "Историческое знание как фактор развития" интересующимся - тут вот можно прочитать.
А я тут у себя перепощу доклад Г.А Явлинского о том, как связана история России и её будущее. Он полностью - под катом. А суть его в том, что :
"...когда происходит разрыв между политикой и историей, начинается кризис... Его ощущают руководители страны и ... у них возникает задача - как прикрыть этот разрыв, как решить задачу вот этого кризиса самоидентификации....
Например, когда у страны имперский герб, советский гимн и торгово-демократический флаг.
А теперь еще хотят сделать это в виде единого учебника, то есть заставить всех думать, что только так и надо, и вообще ничего другого не может существовать... вся история начальству и номенклатуре представляется как процесс бесконечного ряда побед. Хотя всем понятно, что важнее всего относиться к истории как к пониманию причин поражений. Чем лучше ты понимаешь причины поражений, тем больше шансов, что ты их не повторишь.
...главная проблема - это нелегитимность (государства- прим. моё)...
Одним из этапов установления преемственности и переоснования государства является все, что связано с Учредительным Собранием. И это будет формальный акт преемственности и связи с тем Учредительным Собранием, которое было разгромлено, разогнано, расстреляно...
...Вот он - фундамент для формирования современного российского политического демократического движения... Не вокруг того, кто заменит министров президента Путина, и даже не вокруг того, кто заменит его самого. Система ведь от этого не изменится. Вопрос не в том, чтобы заменить отдельных персон. Вопрос в том, чтобы поменять всю систему..."
Г.А. Явлинский
История России и будущее.
Я считаю сегодняшнее обсуждение очень серьезным, важным и
нужным. Мне, конечно, хотелось бы сказать немало о важных идеях,
которые звучали в ходе конференции. И о древнем периоде развития
России, и об общине и ее роли, и о многом другом.
Хочу поделиться с вами мыслями по трем основным вопросам.
Первый - о связи истории и политики.
Второй - что происходит,
если между историей и политикой происходит разрыв?
И третий -что с этим делать?
Я начинаю с первого вопроса - связь истории и политики. Часто
говорят, что, анализируя историю, аналогии для политики непри-
емлемы, и, возможно, это так и есть.
Но что для политики имеет принципиальное значение - непре-
менное стремление к пониманию исторических смыслов и механизмов
развития, которые нам предоставляет история. Следовательно, и трен-
дов. В чем был смысл тех или иных событий, почему они случились,
как они развивались, какие были механизмы движения и куда это вело.
Например, 1917-й год. Если говорить о смыслах, то это был
антигосударственный большевистский переворот, как бы его сейчас
назвали, террористический. Если говорить не о смыслах, а, скажем,
о некоторых утопиях, формах или трактовках, тогда это можно на-
зывать социальной революцией или какими-то другими высокими
словами.
Поэтому так важно определиться очень точно. В этом смысле
политика является, продолжением, другим измерением, объемным
представлением истории. Не случайно В.О. Ключевский это так
определил: «Политика должна быть не более и не менее как при-
кладной историей. Теперь она не более, как отрицание истории и
не менее, как ее искажение». Это чрезвычайно важное определение.
Дальше, когда происходит разрыв между политикой и историей,
начинается кризис. В наших условиях кризис этот имеет два из-
мерения. Это кризис самоидентификации, когда огромная страна
персонально, по группам, по регионам, в целом как государство не
может ответить на главные вопросы - кто мы, куда мы идем, каков
путь, который мы прошли, что такое русское современное для XXI
века российское государство, что такое для нас современная госу-
дарственность?
Эти разрывы приводят к очень глубоким кризисным явлениям - и
с точки зрения федеративного устройства страны, и с точки зрения
самосознания, самопонимания, самоидентификации. Этот кризис
и вытекающее отсюда следствия очень ощущаемы. Его ощущают
руководители страны и те, кто считают себя руководителями, так
называемая «номенклатура». У них возникает задача - как прикрыть
этот разрыв, как решить задачу вот этого кризиса самоидентификации.
Здесь вступает в действие то, что можно назвать современным полити-
ческим постмодерном. А это что значит? Смешение несоединяемого,
отказ от всех смыслов, от анализа всех механизмов развития истории,
причин и следствий и сознательное культивирование имитаций и не-
вежества в этом вопросе.
Например, когда у страны имперский герб, советский гимн и
торгово-демократический флаг. А теперь еще хотят сделать это в
виде единого учебника, то есть заставить всех думать, что только
так и надо, и вообще ничего другого не может существовать. Зачем?
Затем, чтобы таким способом закрыть главную проблему,
которая вытекает из этого разрыва. А главная проблема - это не-
легитимность.
Нелегитимность существует, начиная с государственного пере-
ворота 1917-1918 годов. Она все больше и больше становится оче-
видной. Это еще можно было понять, когда речь шла о советской
системе, отрицавшей всю историческую преемственность, но она
становится совершенно нетерпимой, когда мы говорим, что создаем
правовое государство. А как же можно строить правовое государство
на основе государственного переворота и террора, который за этим
последовал? Это невозможно.
Следовательно, нужно создать некую имитацию. Это - при-
крытие нелегитимности, выражающееся в крайней неуверенности
в себе, в большой личной пустоте.
И поэтому вся история начальству и номенклатуре представ-
ляется как процесс бесконечного ряда побед. Хотя всем понятно,
что важнее всего относиться к истории как к пониманию причин
поражений. Чем лучше ты понимаешь причины поражений, тем
больше шансов, что ты их не повторишь. Этот анализ, если бы
он существовал, объяснил бы, что невозможно построить новое
государство на основе того, что у нас сложилось, и этого желания
связать все в единую цепочку - абсолютно не сводимые вместе этапы
истории. Умиротворить их - и сказать, что все это - наша история.
Возникает вопрос: как это преодолевать?
Преодолевать это придется на основе восстановления преемственности.
И только в связис восстановлением преемственности удастся начать решать
проблему самоидентификации. Но преемственности не с каким-то там
гламуром, не с какой-то конфетно-бараночной картинкой, с этими
униформами и торжественным провозглашением появления Пре-
зидента Российской Федерации. А преемственности с тем, что было
опорными точками в развитии России, с объяснением того, почему
эти опорные точки не сыграли решающей положительной роли. Пре-
емственности, например, с отменой крепостного права, пусть поздно,
но без гражданской войны, или с Великими Реформами. Или с тем,
что, сегодня трудно даже себе представить: как были проведены вы-
боры в Учредительное Собрание в семнадцатом году во время Первой
мировой войны, когда часть Украины была оккупирована немцами.
В них приняло участие больше сорока миллионов человек, и нет ни
одного исторического источника, который бы поставил под сомнение
честность этих выборов. Собственно потому, что большевики про-
играли эти выборы, они устроили террористический государственный
переворот. Либералы действительно не справились с удержанием го-
сударственной власти, но они ничего в России не украли. Не кажется
ли вам это удивительным по сравнению с теми, кто сегодня называет
себя либералами?
Эта преемственность потребует дать оценку и преодолеть
большевизм и сталинизм. Без преодоления и без честной оценки
большевизма и сталинизма невозможно установить никакую пре-
емственность.
И в третьих - без дискуссии о том, что представляли собой с этой
точки зрения девяностые годы, тоже невозможно двинуться ни на
шаг вперед. И надо не забывать, что сказал известный российский
историк Андрей Борисович Зубов, что в России в двадцатом веке
были совершены два смертельных преступления - госпереворот
1917-го года и квазиприватизация 90-х годов, когда перечеркнули
все правовые основания собственности на весь последующий пе-
риод. Это все и есть самые главные вопросы, через которые нужно
осуществлять эту преемственность.
Для чего все это нужно? А это все для того, чтобы на основе этой
преемственности совершить акт исторической, огромной важности
переоснования Российского государства после неестественного
трагического советского периода.
Переоснование - это создание современного государства. И
такое в нашей истории было, в 1613 году после Смуты. Но тогда
Смута длилась 20 лет, а теперь она длится сто лет. Но смыслы те
же. Это не вопрос наказания или проведения каких-то трибуналов,
это объективно необходимый для нас процесс. Тогда мы сможем
ответить на очень многие вопросы, на которые сегодня ответить
невозможно. Никто не хочет на них отвечать.
Все, что происходило в советский период, все события, самые
трагические, будут иметь ясное, логичное, внятное объяснение того,
что произошло. Одним из этапов установления преемственности и
переоснования государства является все, что связано с Учредитель-
ным Собранием. И это будет формальный акт преемственности и
связи с тем Учредительным Собранием, которое было разгром-
лено, разогнано, расстреляно. Все историки знают, что многих
объявили врагами, и некоторых арестовали еще до начала этого
Собрания, - всех ключевых людей, а часть потом убили - поэтому
оно выглядело таким беспомощным.
Это - альтернатива развития, и альтернатива попытке сложить
исторический пазл в голове у людей, все больше и больше углубля-
ющий кризис самоидентификации.
Вот он - фундамент для формирования современного российско-
го политического демократического движения, с такими конкретно
целями. Не вокруг того, кто заменит министров президента Путина,
и даже не вокруг того, кто заменит его самого. Система ведь от этого
не изменится. Вопрос не в том, чтобы заменить отдельных персон.
Вопрос в том, чтобы поменять всю систему.
Люди у власти, считая своей главной задачей, как и большевики,
- удержание власти, рождают все эти идеи - про единые учебники,
про единообразное толкование истории. Потому они и не желают
обратить внимание на самые сложные, самые противоречивые этапы
истории нашей страны.
Есть, конечно, разные точки зрения, но точка зрения моя и моих
товарищей заключается отнюдь не в том, что российский народ
какой-то не такой. Российский народ ровно такой же, как и все об-
разованные народы мира - не лучше и не хуже.
А вот с элитой у нас абсолютная катастрофа. У нас нет элиты,
у нас есть номенклатура. А раз у нас нет элиты, то народ не имеет
возможности, чтобы его кто-то вел. А раз нет этой возможности, у
него драматическое положение. Выход не в том, что, как говорят
некоторые современные «либералы», что нужно ввести ценз: вот
людям с таким достатком можно голосовать, а с таким - нет.
Он так голосует потому, что он альтернативы не видит, потому
что он ничего другого не видит. А альтернатива чрезвычайно нуж-
на, причем фундаментальная, опирающаяся на те самые глубокие
основания того, что происходит сегодня в России и понимание
нашей столетней истории. Тогда оппозиция действительно сможет
иметь перспективу.
Из ответов на вопросы:
В России главные политические решения принимаются с
большим опозданием (если принимаются)
Многие проблемы, о которых сегодня говорили и которые очень
эмоционально обсуждались, связаны со следующими обстоятель-
ствами: не с тем, что Россия - несчастная, и она всегда будет не-
счастной, а с тем, что все ключевые решения в России принимались
с очень большим опозданием. Она всегда отставала. Почти всегда
было понятно, что надо делать, и всегда была часть общества, кото-
рая понимала, что надо делать, но так складывалось положение дел
с элитами, что они всегда тянули до последнего и опаздывали с не-
обходимыми трансформациями. Это не свойство собственно народа.
Если бы однажды это было проанализировано (и понято) вовремя,
то не случилось бы такого поражения, как, например, Крымская
война. Если бы после завершения Отечественной войны - победы
над Наполеоном - была решена проблема крепостного права, не
случилось бы многих последующих событий, большевизма, может
быть, не случилось бы.
Я, конечно, не историк, но мне важно сказать, что многие про-
блемы, особенно сравнительно с Европой, вытекают из неограни-
ченности территорий. Дмитрий Сергеевич Лихачев объяснял мне,
что в определенные периоды истории Россия была единственной
страной, которая заселялась с юга на север. Не с севера на юг, а с
юга на север. А почему? Потому что люди просто уходили от дав-
ления, которое осуществляли в то время князья или государство.
Так же происходила экспансия. Государство за тобой гналось, и
оно тебя находило, куда бы ты ни шел. Города создавались не как
центры науки, ремесел, искусства, как в Европе, а как форпосты,
контролирующие население. Так проходила колонизация, и страна
двигалась на Восток. Вот в этом была модель. В этом нет ничего
трагичного. Это просто модель, которую нужно понимать. Напри-
мер, в Британии им некуда было деваться. Они боролись за свою
государственность, потому что некуда было деваться. А здесь люди
могли уходить. И это - эффект уходящего народа, который не хочет
преобразовывать свое государство, не хочет даже с ним связывать-
ся. Он ходит голосовать так, чтобы просто отстали от него - и все.
А преобразовывать государство не хочет, потому что у него есть
пространство. Только сейчас в XXI веке наступает такой момент,
что некуда больше уходить - ни во внутреннюю эмиграцию, ни во
внешнюю.
Но я углубляться в эти периоды, не будучи историком, до такой
степени не рискую. Меня интересует другое - уроки истории с
точки зрения проведения реформ, шагов, нужных для того, чтобы
сделать Россию современным европейским государством, что, на
мой взгляд, сделать можно и необходимо.
О многозначности толкования истории
Я родился на Западной Украине и могу сказать, что межнаци-
ональный мир на Западной Украине будет возможен тогда, когда
там появится и будет усвоен учебник истории, приемлемый для
всех. Где будет объяснение того, что там происходило долгие годы.
До этого там мир не получится. На следующей ступени можно
обсуждать тему Европейского Союза. Если у Европейского Союза
будут успехи, если он будет развиваться и существовать, то по-
явится общий учебник истории, который одинаково приемлем и
для французов, и для немцев, и для англичан, и для поляков, и будет
давать объяснение того, что происходило в истории одинаково при-
емлемое для всех. Такое вполне возможно. И дебаты, и дискуссию
по этому поводу тоже можно вполне себе представить. Однако нет
в мире страны, дальше находящейся от единого учебника истории,
чем Россия, разве что страны, в которых идет гражданская война.
Только они могут еще на шаг дальше быть от России, поскольку у
нее такой серьезный кризис самоидентификации на сегодняшний
день и такой серьезный кризис легитимности. Кроме того, она на
сто лет практически была вычеркнута из процесса анализа истории,
из понимания сути истории и т.д.
Как будут объясняться все эти периоды? Очевидно, что нужно
брать то, что сделал «Мемориал». Это является, как иногда говорят,
«фактическим фактом». Это уже не нужно оспаривать, невозможно
оспаривать. Этим нужно просто пользоваться, из этого строить все
свои рассуждения, если не прикладывать к этому агитацию, идео-
логию и всякие другие вещи. Но этого же совершенно нет. Поэтому
попытка в этих условиях, при такой отдаленности от решенности
исторических проблем России, попытка сделать единый учебник -
просто попытка сделать вредную вещь.
О необходимости переучреждения государства в России
Если наше с вами представление о том, что происходит в России,
правильное, справедливое, то жизнь, развитие событий подведут
нас к черте, когда в таком виде или в таком формате, как сейчас,
российское государство существовать больше не сможет. Дальше
возникает вопрос - будем ли мы к этому готовы? Здесь две части.
Так было с Советским Союзом. Не какие-то специальные силы его
туда привели, а развитие событий открыло новые возможности. Та
самая история, форматы которой задает политика. Появится ветер.
А наша задача будет - поднять паруса. Надо будет уметь их под-
нять. Для этого надо создавать партии, вести политическую работу,
написать хорошие, умные учебники, разные, для этого надо будет
проводить такие конференции.
В решающий момент мы тогда не будем безоружными, мы не
будем беспомощными, как это было в 1917 году и как это было в
1991 году. Все оказались и в тот, и в другой раз беспомощными. И в
первый раз это все захватила компания, которая называлась «боль-
шевики», а потом в 1991 году захватила номенклатура.
Шанс мирно преодолеть кризис есть, и каким бы он ни был по
своей вероятности, мы обязаны за него держаться и к нему стре-
миться. То есть я вижу этот процесс состоящим из двух частей.
Объективное развитие событий, которые исторически предрешены,
и субъективная - то, что мы должны делать.
О связи политики и истории
Первый вопрос, к которому я хочу привлечь внимание, - я дей-
ствительно по-другому вижу связь политики и истории, чем здесь
говорили уважаемые мной коллеги-историки. Я вижу это принци-
пиально иначе. Мне в этом смысле ближе позиция Ключевского,
Тойнби. Во многом связь политики и истории мне объяснял Михаил
Яковлевич Гефтер в долгих, специальных беседах.
Во-вторых. Есть вещи, которые вызывают у меня серьезное со-
мнение. Отрицается, скажем, событие государственного переворота
1917 года, другие какие-то события подвергаются сомнению. Дело
в том - так сложилось, что я лично являюсь участником некоторых
исторических событий, которые произошли в нашей стране. Но когда
я читаю, что пишут сейчас про эти события современные историки,
у меня вызывает сомнение и то, что они пишут о Куликовской битве.
Потому что, если они так интерпретируют события, которые были
двадцать лет назад, то, что они пишут о событиях, которые были
раньше, тоже вызывает большое сомнение.
В-третьих - я не знаю, что так беспокоит по поводу того, что
партия «ЯБЛОКО» проводит такие обсуждения совместно с такими
уважаемыми организациями, как «Мемориал» и Сахаровский центр.
Мне кажется, что экспертные обсуждения должны иметь какой-то
смысл. Они не должны происходить только сами о себе как какой-то
процесс самоудовлетворения. Обсуждение должно иметь какое-то
значение, хотя бы каким-то образом прикасаться к тому, что на самом
деле происходит на практике.
И наконец, важнейшая вещь. Наверное, со мной согласятся не
все историки, но мне хотелось бы предложить для обсуждения такую
тему. Эта тема - то, что возможно и помогает отвечать на вопросы,
которые здесь действительно всерьез были сформулированы. В от-
ношении роли и места в нашей истории разных национальностей,
других групп и т.д. Потому что все-таки мысль о том, что всегда
фактором развития является человек, это абсолютный трюизм, он
не может быть предметом нашего обсуждения. А вот я думаю (здесь
я начинаю рисковать), что всегда в оценке исторических событий
все-таки существуют критерии. Это морально-нравственные крите-
рии. Они меняются, в разные века выглядят по-разному, но всегда
существуют. И всегда помогают нам оценивать более правильно, с
более широкой исторической дистанции. Конечно, была Британская
империя. И она осуществляла террористические колониальные
захваты. Время тогда было такое. Тогда были одни морально-нрав-
ственные критерии, теперь они - другие. Почему история, и в этом
смысле - отношение к ней, не может быть совершенно нейтральной?
Я настаиваю, что это именно так. Потому что есть, например, наци-
ональные и глобальные катастрофы. Такие, например, как Холокост
или как большевистский террор. Или такие явления, например, как
апартеид. Пока не будет консенсуса по этим вопросам в обществе,
по крайней мере, в отдельно взятом обществе, двигаться вперед
не получится. И вся экспертная работа кончится ничем. А будет
продолжаться где-нибудь в бараках. Вот, собственно, и все, что из
этого может получиться. Поэтому возрождение и движение вперед
все-таки потребуют такого подхода. Может быть, он не совсем со-
ответствует взглядам историков. Но кстати, это и есть платформа,
с помощью которой можно оценивать сегодня по-разному разные
исторические трактовки. Это сложный вопрос. Я не уверен, что
это скоро случится и что на этом можно настаивать. Но без этого
двигаться вперед просто не получится, так и останемся экспертами,
каждый - в своей области.