ГИБЕЛЬ 12-ГО МЕХКОРПУСА В СОВЕТСКИХ И НЕМЕЦКИХ ДОКУМЕНТАХ (Часть 1).
«Считался корпус, а техники нет.»
Из письма ветерана 12-го МК А.С.Туренкова
сыну комкора-12 В.Н.Шестопалову
На фото: разбитый танк Т-26 из состава 23-й танковой дивизии 12-го механизированного корпуса. Литва, июнь 1941 года.
Источник: М.Барятинский, «Танковый блицкриг». Эксмо, 2012.
Знакомство с документами, как нашими, так и немецкими, по боям на шауляйском направлении, заставило меня выйти за пределы эпизода с гибелью штаба 12-го мехкорпуса и, избегая общих мест о картонности наших танков и господстве немецкой авиации, с цифрами в руках попытаться разобраться в причинах гибели корпуса. Можно с сожалением констатировать, что с самых первых часов войны мехкорпус генерал-майора Шестопалова, по ряду причин, не мог своевременно и в полной мере выполнять поставленные перед ним боевые задачи.
1. Разбросанность по фронту.
Фрагмент отчетной карты с положением частей 12-го мехкорпуса на 21.6.41
На 22.6.41 части корпуса были разбросаны на пространстве в 90 км по фронту и 50 км в глубину, на удалении 70-120 км от границы (1). В результате, приказ штарма-8 от 22.6.41 на нанесение удара «силами всего корпуса» остался не выполнен. Танковые дивизии вводятся в бой разрозненно и несут потери: 24.6.41 23-я ТД у Калтинентай теряет около 30 танков, в это время 28-я ТД стоит на месте по причине отсутствия ГСМ.
2. Устаревшая и изношенная матчасть.
На 22.6.41, 12-й МК был избыточно укомплектован устаревшей, изношенной матчастью, в том числе танками «Виккерс», «Фиат», «Рено». Скорее всего, этот раритет был из числа приобретений Красной Армии 1939-1940 гг. Поступление новой бронетехники в корпусе ожидалось в августе 1941. Некомплект положенных по штату 126 «КВ» и 420 «Т-34», на 22.6.41 составлял 100%. Напротив, в корпусе имелось избыточное количество танков «Т-26» /477 вместо штатных 44/. (См. табл. в пояснениях). Более того, из 780 танков корпуса, 143 были неисправны (2), что сокращает общее количество боеготовых бронеединиц до 637 /с учётом пулеметных и огнеметных танков/. При этом, согласно Барышеву, у части боеготовых танков корпуса оставался небольшой запас моторесурса. К слову, историк М.Барятинский (Ф.И. 5:2002) определяет цифру выведенных по тревоге танков в 682 боевых машины (3).
Факт недоукомплектованности корпуса матчастью вскоре подтвердят танкисты, взятые в плен под Калтинентаем. Скорее всего, в донесении 11-й ПД за 28.6.41 приводятся показания пленных из состава группы майора Попова из 28-й ТД Черняховского, принявшие бой с передовыми частями 1-й и 11-й дивизий 1-го АК в сумерках 23.6.41:
«В Калтинентай были допрошены первые пленные атакующих танковых частей. Они, очевидно, принадлежали к механизированной бригаде, с присвоенными частям №№ 9538, 9811. Полк №9538 состоял из 3 батальонов по 3 роты каждый, в роте по 10 танков типа БT-7, 11 тонн. Вооружение: 1 пулемет и 1 орудие 45 мм. По словам пленного, на некоторых танках должно было стоять орудие калибра 75 мм. (4) Данные танковые подразделения прибыли своим ходом из района Бауска.
Офицер танкового полка №9811 заявил, что его танковый полк должно был состоять из примерно 200 танков, однако в наличии имелось только 150. Полк состоял из 4 рот по 48 танков в каждой.» (5)
3. Нехватка грузовиков и тракторов-эвакуаторов.
В корпусе ощущалась острая нехватка грузового автотранспорта, что делало невозможным полноценное обеспечение действующих частей всем необходимым. Согласно Ведомости переучета боевых и вспомогательных машин по состоянию на 30 июля 1941, на 22.6.41 корпус был укомплектован грузовыми машинами на 58% (1125 вместо штатных 1924).
Ремонтных автомастерских имелось 31 из 170 (18%). В частности, летучек типа «А» в корпусе числилось 22 из штатных 63, летучек типа «Б» имелось 9 из штатных 107.
«Прочим спецтранспортом» корпус был укомплектован на 36% (127 вместо штатных 328).
Тракторов разных типов в корпусе имелось 48% от штата (78 от положенных 162). В итоге, после танковой атаки у Пошиле 25.6.41, согласно ЖБД 28-й ТД, с поля боя было эвакуировано 27 подбитых и неисправных танков. Однако, из-за отсутствия средств эвакуации танков на СПАМ, танки пришлось взорвать.
4. Задержки со снабжением ГСМ.
Не лучше обстояли дела с автоцистернами. Их было 90 от 178 (50%). А так как тылы корпуса, вместе с запасами топлива, находились в Риге (190 км от района сосредоточения 28-й ТД на 23.6.41), в 23-й и 28-й танковых дивизиях сразу возник дефицит ГСМ. В итоге, 28-я ТД полковника Черняховского смогла заправиться только к 21.00 24.6.41 и пошла в бой лишь утром 25.6.41. Доходит до того, что 24.6.41 комкор-12 направляет в военный совет СЗФ и 8А не по-военному эмоциональное донесение с требованием предать комдива-28 суду военного трибунала за срыв атаки дивизии. Днём 24.6. Шестопалов лично занимается розыском и сбором танков 28-й ТД и в 8 км вост. Каркленай находит группу из 18 танков, ранее объявленных погибшими: «Командир дивизии потерял совершенно управление, сам уехал разведывать тылы. Начштаба сутки отсутствует в дивизии - отстал. Дивизия …. собирается мною для приведения в порядок.» (6) Можно понять состояние комкора: разыскивать танки по лесам - не его дело.
5. «Многостороннее командование» частями корпуса.
Начиная с 22.6.41, части переподчинялись стрелковым корпусам, в полосе которых они встретили начало войны. Так, корпус в одночасье лишается 477 танков из 780: на время атаки 23.6.41, 23-ю ТД Орленко переподчиняют 10-му СК и, до гибели штаба корпуса 27.6.41, она управляется через голову Шестопалова, не ставя его в известность. Это приводило к получению противоречащих друг другу приказов, как в случае с той же 23-й ТД 25.6.41: штакор-12 приказывает дивизии наступать, штакор-10 приказывает отходить. В первой половине дня 27.6.41 приказ, отданный 23-й ТД на отход без ведома штакор-12, станет одной из причин гибели штаба корпуса.
Находившаяся в полосе действий 11-го стрелкового корпуса, 202-я мотострелковая дивизия также управлялась из штаба 11-го СК.
10 мотоциклетный полк, не имея матчасти, приказом Командарма-8 генерал-майора Собенникова от 23.6.41, выведен в резерв 8-й Армии.
28-я мотострелковая бригада дислоцировалась в Риге и до 30.6.41 в боевых действиях не участвовала.
6. Слабая радийная связь.
Не лучшим образом обстояли дела со связью. Связь штаба корпуса в основном держалась через делегатов связи, причем, в ряде случаев делегатом связи работал сам командир корпуса. Так, согласно ЖБД 28 ТД, в ночь на 27.6.41, комкор Шестопалов, «находясь на КП командира дивизии, лес северо-восточнее Давиджай (сег. лит. Daujočiai), отдает боевой приказ на марш и занятие обороны по берегу р.Мужа».(7)
На 22.6.41 корпус располагал 16 из 68 положенных по штату радиостанций (23%). Уже 23.6.41 ЖБД 12-го МК отмечает отсутствие связи между 23-й и 28-й танковыми дивизиями. В условиях нехватки средств связи, описанной выше неразберихой при вводе в бой 28-й ТД и растаскивания частей корпуса по стрелковым корпусам, комкор-12, видимо, принял решение ввести ручное управление частями, для чего на основе 380-го отдельного батальона связи собирает оперативную группу и выезжает в район расположения вверенных ему частей.
Из ЖБД 380-го ОБС за 24 июня 1941:
«Для управления частями 12 МК от штаба корпуса выехала оперативная группа во главе с генерал-майором Шестопаловым. От батальона связи были высланы сопровождать оперативную группу штаба корпуса взвод танковых радиостанций в количестве 6 танков БТ-7, 3 бронемашин БА-10 и двух радиостанций - одна РСБ и одна 11-АК.» (8)
Ситуация усугублялась тем, что в штабе корпуса отсутствовала информация не только тактического, но и оперативного уровня.
Из ЖБД 12-го МК: «За весь период боевых действий /с 22.6. по 12.7./ штакор не получил ни одной оперативной и разведывательной сводки из штаарма 8 и фронта. ….. Части не знали №№ частей, действующих перед ними /пленных не было/, о силе противника также имелось смутное представление.» (9)
Таким образом, приказы корпусу на уничтожение вражеских частей «короткими ударами» отдавались без учета материально-технического состояния его танковых дивизий, своевременно не обеспечивались работой тыловых служб и разведданными. «Многостороннее командование» через голову комкора-12 вносило сумятицу и дезорганизовывало работу штаба корпуса. Все это в значительной степени привело к фактическому разгрому 12 МК в течении первой недели войны. Согласно донесению штаба корпуса Командарму-8 за 2.7.41, в корпусе осталось около 30 танков (около 10 в 23-й ТД и 22 в 28-й ТД).
Анализируя результаты использования мехкорпусов в июне 1941 в Прибалтике, помощник командующего Северо-Западным фронтом по танковым войскам генерал-майор Вершинин докладывал начальнику АБТУКА генерал-лейтенанту Федоренко:
«Общее впечатление [таково], что танки используются неправильно: без пехоты и взаимодействия с артиллерией и авиацией. Хуже всего - механизированные корпуса не существуют, так как генерал-полковник Кузнецов /командующий Северо-Западного Фронта/ растащил их совершенно, что способствовало огромнейшим потерям в материальной части, невиданным по своим размерам.» (10)
Что же стало основной причиной «невиданных потерь» по мнению противника ?