Философский камень регулирования
В древние века алхимики занимались упорными поисками «философского камня», который бы позволил им обрести способ облагораживания металлов для получения золота - «всеобщего эквивалента» товаров и богатства. С позиций наших дней усилия алхимиков во многом напоминают потуги тех, кто ищет средства «трансмутации» современных бумажных денег в нечто всегда стабильное, обладающее устойчивым иммунитетом к вирусу инфляции.
Современные деньги - результат целой совокупности отношений, имеющих в основе своей финансовую природу. В этом смысле регулирование финансовых рынков пересекается с регулированием денежного обращения и является элементом экономического регулирования как такового.
Открыв «эффект храповика», Хиггс всего лишь зафиксировал процесс, но он не стал углубляться в качество происходящих в регулировании изменений. Мне трудно понять, что такое просто количественное изменение регулирования. За всеми изменениями регулирования стоят некоторые качественные характеристики. В этом и состоит объективный эволюционный процесс, в ходе которого государство-регулятор приспосабливается к меняющимся условиям, приспосабливая к ним же и к своим действиям регулируемых.
Переводя сказанное на язык алхимии, можно сказать, что кризисы по Хиггсу - это «катализаторы химических реакций» регулирования. Но мало запустить реакцию, нужно получить некоторый результат. Поэтому перед регуляторами, в широком смысле этого слова, стоит вечно решаемая задача найти свой «философский камень», который бы позволял сформировать некоторую «золотую систему регулирования» - всеобщий эквивалент регулирования и «регуляторный эталон».
Алхимики так и не нашли «философский камень», но многие из них помогли развитию наук. Точно также ко дню сегодняшнему никто не предложил «эталонную систему регулирования». Однако, зачастую небезошибочные попопытки ее создать дают много полезного в части определения наиболее действенных и оптимальных способов балансирования разных интересов и обеспечения эффективной работы экономики в целом и финансовой системы в частности...
Говоря очень упрощенно, можно назвать несколько моделей регулирования на финансовом рынке: саморегулирование, дерегулирование, мегарегулирование.
Исторически все начиналось с саморегулирования, но оно никогда не было доминантой. Вот позднейший исторический пример российского финансового рынка. В 1994 году была создана ПАУФОР - Профессиональная ассоциация участников фондового рынка. Это было сугубо добровольное и "классически" саморегулируемое объединение, которое еще в отсутствии детализированных норм госрегулирования рынка ценных бумаг создало частную организованную фондовую торговлю. Затем, по мере развития государственного регулирования фондового рынка, появляется определение саморегулирования, создаются саморегулируемые (по закону) организации и они наделяются властными полномочиями: никто не мог получить лицензию участника рынка, без членства в новоявленных СРО. Это было серьезной регуляторной ошибкой, которая на корню убила естественную и объективную силу саморегулирования - заинтересованность самих участников рынка найти общие и понятные для всех правила. СРО начали мгновенно превращаться в рыночную бюрократию, собирающую дань с рынка лишь из-за обладания некоторой частью госфункций. Даже лишение СРО этого права в начале 2000-х не смогло остановить «трансмутацию» здорового рационализма в паразитизм. Сегодня СРО являют собой «образец» неэффективности и неспособности справляться с серьезными проблемами финансового рынка. Сильны конфликты интересов, амбиции, «межвидовый» антагонизм.
Государственное регулирование, формируясь, объективно подменяет отживающие свой «золотой век» СРО.
Дерегулирование. В США, дерегулирование в начале 80-х годов стало оптимизацией некоторых регулятивных функций: расширились сферы страхования депозитов, было отменено прямое ограничение величины процентов по ипотечным кредитам, был дан толчок росту взаимных (паевых) фондов, стала более гибкой и конкурентной система средств привлечения сбережений населения - имевшие место межотраслевые границы финансовых институтов начали стираться, что привело к росту конкуренции. В этом и была суть дерегулирования.
Мегарегулирование - модель, привнесенная Великобританией также в контексте процесса дерегулирования. Если стираются межотраслевые грани финансовых институтов, то, очевидно, должны объединяться практики регулирования все более сближающихся по сути своих операций участников рынка. Кризис мегарегулирования был заложен в самой этой модели. Ведь стирание граней между различными институтами финансовой системы привело к необходимости: а) унифицированной защиты интересов пользователей ВСЕХ финансовых услуг и б) унификации оценок финансовых рисков и финансовой стабильности ВСЕХ финансовых институтов. Отсутствие унифкации регулирования по этим блокам во многом объясняет неэффективность мегарегуяторов в ходе кризиса 2008 года.
Сегодня мы наблюдаем новый этап реформы регулирования. И в США, и уже в Великобритании формируется и реализуется новая философия регулирования: разделение, с одной стороны, регулирования поведения участников рынка, защиты прав пользователей финансовых услуг (что означает в том числе еще большее вытеснение саморегулирования) и, с другой стороны, регулирования финансовой стабильности рыночных институтов...
...Переход к новой философии совсем не означает то, что «философский камень» найден. Его по-прежнему и с новым энтузиазмом продолжают искать...
Современные деньги - результат целой совокупности отношений, имеющих в основе своей финансовую природу. В этом смысле регулирование финансовых рынков пересекается с регулированием денежного обращения и является элементом экономического регулирования как такового.
Открыв «эффект храповика», Хиггс всего лишь зафиксировал процесс, но он не стал углубляться в качество происходящих в регулировании изменений. Мне трудно понять, что такое просто количественное изменение регулирования. За всеми изменениями регулирования стоят некоторые качественные характеристики. В этом и состоит объективный эволюционный процесс, в ходе которого государство-регулятор приспосабливается к меняющимся условиям, приспосабливая к ним же и к своим действиям регулируемых.
Переводя сказанное на язык алхимии, можно сказать, что кризисы по Хиггсу - это «катализаторы химических реакций» регулирования. Но мало запустить реакцию, нужно получить некоторый результат. Поэтому перед регуляторами, в широком смысле этого слова, стоит вечно решаемая задача найти свой «философский камень», который бы позволял сформировать некоторую «золотую систему регулирования» - всеобщий эквивалент регулирования и «регуляторный эталон».
Алхимики так и не нашли «философский камень», но многие из них помогли развитию наук. Точно также ко дню сегодняшнему никто не предложил «эталонную систему регулирования». Однако, зачастую небезошибочные попопытки ее создать дают много полезного в части определения наиболее действенных и оптимальных способов балансирования разных интересов и обеспечения эффективной работы экономики в целом и финансовой системы в частности...
Говоря очень упрощенно, можно назвать несколько моделей регулирования на финансовом рынке: саморегулирование, дерегулирование, мегарегулирование.
Исторически все начиналось с саморегулирования, но оно никогда не было доминантой. Вот позднейший исторический пример российского финансового рынка. В 1994 году была создана ПАУФОР - Профессиональная ассоциация участников фондового рынка. Это было сугубо добровольное и "классически" саморегулируемое объединение, которое еще в отсутствии детализированных норм госрегулирования рынка ценных бумаг создало частную организованную фондовую торговлю. Затем, по мере развития государственного регулирования фондового рынка, появляется определение саморегулирования, создаются саморегулируемые (по закону) организации и они наделяются властными полномочиями: никто не мог получить лицензию участника рынка, без членства в новоявленных СРО. Это было серьезной регуляторной ошибкой, которая на корню убила естественную и объективную силу саморегулирования - заинтересованность самих участников рынка найти общие и понятные для всех правила. СРО начали мгновенно превращаться в рыночную бюрократию, собирающую дань с рынка лишь из-за обладания некоторой частью госфункций. Даже лишение СРО этого права в начале 2000-х не смогло остановить «трансмутацию» здорового рационализма в паразитизм. Сегодня СРО являют собой «образец» неэффективности и неспособности справляться с серьезными проблемами финансового рынка. Сильны конфликты интересов, амбиции, «межвидовый» антагонизм.
Государственное регулирование, формируясь, объективно подменяет отживающие свой «золотой век» СРО.
Дерегулирование. В США, дерегулирование в начале 80-х годов стало оптимизацией некоторых регулятивных функций: расширились сферы страхования депозитов, было отменено прямое ограничение величины процентов по ипотечным кредитам, был дан толчок росту взаимных (паевых) фондов, стала более гибкой и конкурентной система средств привлечения сбережений населения - имевшие место межотраслевые границы финансовых институтов начали стираться, что привело к росту конкуренции. В этом и была суть дерегулирования.
Мегарегулирование - модель, привнесенная Великобританией также в контексте процесса дерегулирования. Если стираются межотраслевые грани финансовых институтов, то, очевидно, должны объединяться практики регулирования все более сближающихся по сути своих операций участников рынка. Кризис мегарегулирования был заложен в самой этой модели. Ведь стирание граней между различными институтами финансовой системы привело к необходимости: а) унифицированной защиты интересов пользователей ВСЕХ финансовых услуг и б) унификации оценок финансовых рисков и финансовой стабильности ВСЕХ финансовых институтов. Отсутствие унифкации регулирования по этим блокам во многом объясняет неэффективность мегарегуяторов в ходе кризиса 2008 года.
Сегодня мы наблюдаем новый этап реформы регулирования. И в США, и уже в Великобритании формируется и реализуется новая философия регулирования: разделение, с одной стороны, регулирования поведения участников рынка, защиты прав пользователей финансовых услуг (что означает в том числе еще большее вытеснение саморегулирования) и, с другой стороны, регулирования финансовой стабильности рыночных институтов...
...Переход к новой философии совсем не означает то, что «философский камень» найден. Его по-прежнему и с новым энтузиазмом продолжают искать...