Jun 19, 2012 19:45
Андерсон при всем к нему подозрении и всегдашнем сдержанном удовольствии вдруг сделал необыкновенно прелестный фильм, сильный, прежде всего, единством формы и идеи. Мудрено декорированные углы и путавшиеся под ногами выморочные бесполезные предметы (в прошлых фильмах к ним можно было отнести и персонажей) вдруг все разом оказались на своих местах, согревая (как в «Онтологии детства» Пелевина) то ли точно созданными впечатлениями, то ли неожиданно нахлынувшими воспоминаниями. Предметы вдруг ожили и стали сообщать что-то важное о почти забытом. Ребятня, нарушающая устав пионерлагеря; родители, обеспокоенные очагами несистемной оппозиции пубертата; игра в зарницу, в которой пленных не берут и себя не щадят; побег на край земли при полном боевом снаряжении; наконец, походная палатка на опушке леса, объятая музыкальным свистом кузнечиков и сверчков и по ночам напоминающая живой организм из-за шуршания ее неугомонных обитателей и луча карманного фонарика, бегающего по тенту и проецирующего на покров палатки сказочные пятна света.
Андерсон,
США,
2010's